Глава 9
Гленн не стал засыпать меня вопросами о вчерашнем отсутствии на ужине. Я заметил, что желание придраться ко мне, просыпается у него не всегда. Порой отец не впутывается в перепалку со мной и просто молчит, ну а когда его терпение лопается, у него сносит крышу и он может орать, пока не охрипнет. Ну а я в это время подливаю масло в огонь своими словами.
Мне не жалко, пусть кричит сколько влезет. И даже совершенно не страшно. Все мы люди и всем нам свойственно срываться. Вот и Гленну порой нужна передышка. И я, наверное, даже уважаю его за то, что когда он злится и гневается на меня, то не срывается на людях, которые ни в чем не виноваты. По крайней мере, не срывается на ма и Ло, а вот на работе возможно он и поувольнял парочку сотрудников.
Я сидел на кресле и смотрел, как родители и Ло накрывают на стол. О чем-то болтают и смеются. У них давно своя атмосфера и тусовка. Какие-то свои подколы и приколы, понятные только им троим. Много воспоминаний, в которых так мало меня.
Я не жалуюсь, ведь сам абстрагировался от семейки. Мне хорошо в компании друзей, и они моя семья. И как бы это жестко не звучало – семью Хемлок – никогда не считал своей. Я не мог влиться в их темы разговоров, не понимал их интересы и всегда общение с ними изнуряло меня. В один день я осознал, что они просто как соседи по дому. Безусловно, я люблю этих людей, но семьей назвать своей сложно. Мне плевать на проблемы ма, на провалы отца и порой на мнения Ло. Я рядом с ними, но не участвую в их жизнях. Серьезно, как сосед, который знает все о их жизнях только потому, что является соседом, который за время жизни рядом запомнил их расписания и подметил какие-то черты в характере.
Они пытались в далеком прошлом найти ко мне подход, но я не видел в этом смысла. И они свыклись, что семья у них состоит из трех человек. А рядышком есть заноза в заднице, которую нужно тащить за собой, чтобы, во-первых, эта заноза не потащила с собой на дно, а во-вторых, каким бы Гленн не был кретином, считавшим себя самым могущественным человеком в мире, он никогда не оставит свою семью, даже при большом желании. Так заведено в его кругу общения, что семья – одна из важных составляющих счастливого и полноценного мужчины. Ну а если он откажется от сына, что подумают люди?
Но почему при большой любви они свыклись с моим отсутствием? Да тут любой дурак ответит на поставленный вопрос: если собака хочет с тобой поиграть, она может принести мяч, палку, отвлечь тебя своей мордашкой. Ты проигнорируешь ее, она убежит дальше. Придет во второй раз, третий, пятый, десятый... А ты по прежнему отталкиваешь ее от себя. И в один момент собака поймет, что ты не любишь игры и лезть к тебе – нет никакого толку. Так устроен и человек, тебя зовет друг на прогулку, а в ответ он получает отказ. И так на регулярной основе: он зовет, ты отказываешь. Ты привыкаешь, что тебя зовут постоянно куда-то, да и отмазки у тебя прописаны на десять заманчивых предложений вперед. А потом в один миг тормозишь и понимаешь, что этот человек уже долго не писал тебе. Ну а больше он и не напишет. Зачем ему тратить время на того, кому он не интересен? Люди не любят унижаться. Да и этот человек знает, что ты все равно откажешь...
Со многими людьми может такое случиться. Когда таким образом люди расходятся по разным дорожкам, кто-то ужасно грустит, понимая, что ту классную дружбу которую ты просрал – не вернуть, кто-то наоборот, радуется, осознавая, что это все к лучшему.
А кто-то я: облегченно выдыхает и с головой уходит в свой мир, не парясь о чьих-то чувствах и начиная больше проводить время с теми, с кем реально интересно и весело.
Жалею ли я, что отдалился от семьи? Ничего подобного. Я знал на что иду и даже этого желал. Хотел, чтобы обо мне многие забыли и отстали от меня. Я этого добился и мне стало в разы лучше.
– Агварес, ты чего спишь? Пошли. – Сестра потормошила передо мной руками.
Я прошел к столу и сел напротив Ло, а по другие стороны расположились родители. Ма скованно улыбалась и теребила рукава желтого платья, отец смотрел куда-то вдаль и крутил вилку в руке. И только Ло было зашибись, она улыбалась и была счастлива, что мы все собрались вместе.
– Всем приятного аппетита! – Пожелала Ло и принялась есть.
– И тебе, Лоа.
Сестра как-то сгладила напряженную обстановку и через несколько секунд родители пялились на свои тарелки, несмело преподнося вилки ко рту. Словно я какой-то преступник или нежеланный гость, при присутствии которого портится весь кайф момента. Ну да и похер, нужно немного потерпеть ради Ло и можно сваливать.
– Мам, как прошла твоя прогулка с подружками? – Поинтересовалась Ло.
– Ох, все прошло отлично. Я так скучала по Линди! – Ма смотрела куда-то вдаль и пылко рассказывала о сегодняшнем дне.
Не знал, что ее подружка со школы приехала в Нью-Йорк, даже не слышал о том, чтобы она собиралась сюда прилетать. Ма часто рассказывала об этой женщине, о их совместном безбашенном прошлом и горько жалела, что они не могут встретиться уже где-то десять лет. А тут уже оказывается даже встреча прошла, и как ма не кричала об этом на каждом углу? Как получилось, что я ни разу не услышал об этом? Это ж такое счастье для нее...
– Мам, я так рада за тебя! Теперь будете видеться чаще. Пап, а как у тебя на работе дела? Разобрался с той проблемой?
– Я уволил ту проблему. Нечего прохлаждаться на работе! Наша компания очень влиятельна и я не потерплю такого отношения к делу.
Он продолжил свою шарманку, эмоционально расплескивая руками. А я сидел как идиот и смотрел на полупустой стакан воды. Голоса эхом доносились до меня, я пытался их улавливать, но один вопрос, который засел в башке, не давал сфокусироваться на диалоге.
Что ты тут делаешь, Агварес? Проваливай, эта компания не для тебя. – Проснулся тот надоедливый голос. – Ты никогда не станешь частью этой семьи. Ты чужой. Ты один.
Я сжал кулаки и оглядел родственников. Лоа что-то рассказывала, а родители смеялись. В их беседе мелькали слова: а помнишь это, помнишь то? Это начало раздражать. И даже кусок еды не лез в горло.
– Аппетит пропал. Тут стало душно, я пойду проветрюсь.
Никто не стал возражать и после небольшой паузы они снова принялись болтать и хохотать, возможно даже более непринужденно и открыто.
Они никогда не примут тебя, Агварес. Не надейся. Ты не сможешь стать им семьей. Оглянись, им лучше без тебя, а ты только тянешь их с собой на дно.
– Заткнись. – Прошипел я в пустоту и покинул дом.
Барнаби с утра трезвонит и просит встретиться с ним и обговорить детали открытия его магазинчика.
До сих пор не понимаю, как он решился на подобное. Этот паренек слишком любит постоянство и какие-то решения, перемены в жизни даются ему крайне сложно. Он то раньше в школе по полчаса мог выбирать еду на обед, а тут целый бизнес Барни решает повесить на себя.
Мы договорились встретиться неподалеку от дома. Желания ехать куда-то сегодня не было.
Я уже зашел в ближайший бар и заказал алкоголь, который очень кстати после неудавшейся тусовки с семейкой.
Кстати о тусовках. Нужно написать парням и рассказать о вечеринке в Бруклине. Пока жду Барни, этим и займусь.
Здаров. В субботу намечается движ в Бруклине, нас позвали. К слову, там будут студенточки.
Долбануться! Это вы на зло мне, да? Я значит валяюсь с больной ногой, а вы идете на вечеринку? – Живо отреагировал Абс.
Что сказать, Абс, ты неудачник) Я в теме. – Подхватил беседу Ник.
Знаете, идите в задницу. Я сам себе устрою вечеринку с лучшими медсестричками в больнице.
Только рот не раскрывай при них. От твоих шуточек они свяжут тебя и поверь, ты запомнишь этот день надолго – они сделают тебе клизму. Ха-ха.
Марсель, да мне и шутить не нужно. Стоит только улыбнуться и все уже сохнут по мне, пуская слюнки.
– Опять наш Энерджайзер завелся? – Пялясь в телефон я и не заметил, как Барнаби очутился рядом.
– Ага, – улыбнулся я и закрыл общий чат с друзьями.
– Скажи, как продвигаются дела с планом?
Вот так слету налетел друг.
– Для начала сядь и угомонись. Ты слишком нервный.
Весь его вид кричал об этом: глаза забегали по залу, руки сжали края столика, а ноги стало подтрясывать, отбивая какой-то раздражающий ритм о пол.
Он молча прикрыл глаза и покачал головой, присаживаясь напротив и ровным голосом продолжая:
– Моя старушка уже примечает даты для благополучного переезда. И вроде как собирается отчаливать через месяцок, а то и меньше.
– Барни, хорош кипятиться. Твоя бабка взрослый человек и просто так потащить тебя с собой не имеет права. Вот знаешь, – я наклонил голову и с прищуром посмотрел на друга, – я знаком с твоей старушкой и скажу точно, что без тебя она не пропадет и устроит себе такую развеселую жизнь, даже похлеще твоей. Вопрос тут в другом, сможешь ли ты без нее? Она ведь направляет тебя с самого детства и ты послушно следуешь по ее путям. Но, дружище, пора начать думать своей башкой и иногда рисковать.
Я прервал речь и неторопливо допил остатки спиртного под прожигающим взглядом друга и продолжил:
– Открытие магазина это не быстро. Да и ты пошевели сам мозгами, твоей бабке, которая просто хочет повеселиться в свои, возможно, последние годы жизни нужен этот сраный бизнес? О-о, если бы она хотела что-то подобное, то сама бы уже это организовала себе.
– Агварес...
– И никакой чертов бизнес в виде магазина не остановит нормального человека, следующего своим целям и прислушиваясь только к себе, от собственных желаний и планов. Ты тупо хочешь взвалить на нее нервотрепку и ответственность, которая нихера ей не сдалась.
– Агварес, – повторил он жестче, – мы сейчас точно говорим о моей старушке?
– О ком же еще, – я нахмурился, улавливая суть слов Барни. – Давай не переводить на меня стрелки. Скажу последнее, а ты думай сам, ведь выбор в любом случае за тобой. Если ты реально хочешь оставаться в Нью-Йорке, то отпусти ты свою бабку. И тебе лучше, и ей. Она то наверное устала от роли твоей нянечки.
– Ты ничего не понимаешь, – рявкнул он, – что тебе известно о настоящей семье, а? Тебе же никто не нужен, ты никого не любишь. Ты слушаешь только себя, с этим я согласен, но это не всегда клево...
Барнаби как вулкан. В большинстве случаев пребывает в спокойном состоянии, но бывают дни "извержения", когда весь накопленный гнев и невысказанные ранее возражения вырывается наружу. Мы с Абсом привыкли к этим вспышкам и не реагируем на них.
Пока друг продолжал причитать, я обвел взглядом помещение и беззвучно подозвал к себе бармена, указывая на пустой стакан. Он живо сообразил и налил мне еще.
Интересно, на приближающейся вечеринке Лисса стянет с себя маску недотроги и наконец даст мне то, чего я хочу? Или продолжит эту дурацкую игру?
Есть в рыжеволосой что-то необычное и загадочное...Что-то, что заставляет думать о ней по ночам и вспоминать ее черты при общении с другими девушками, а при встрече с ней самой забывать о здравом смысле. И эти ее небесного цвета глаза вообще сбивают с толку.
Это мое помешательство вызвано тем, что я не получил желаемое сразу. А теперь азарт овладел мной и пока я не увижу Лиссу в моей постели, то мысли продолжат изводить меня.
Мной руководит обычное желание заполучить что-то запретное, пока еще не подвластное мне. Это похоже на то, когда ребенку отказывают в чем-то или говорят "нельзя", а он загорается еще большим желанием и машинально ставит для себя цель получить свою хотелку вопреки всему.
Вот Лисса и является той самой "хотелкой".
– Агварес, ну это долбануться просто! – Вопил Барни почти во всю глотку, – ты же даже не слушаешь?!
– Видишь ли, нет желания слушать пустые слова о моем равнодушии и моей неправильности. На кой черт мне эта информация? Я вообще-то живу так, как хочется МНЕ и прекрасно могу дать себе отчет. Я знаю свои рамки дозволенного и знаю, что для меня может быть слишком, как ты выразился, "неправильным". В этом наше различие и есть. Я живу СВОИМИ рамками, а не придерживаюсь чужих.
Я сполз со стула и положил руку на плечо друга.
– Мне наскучил этот разговор и поэтому я сваливаю. Барни, я помогу тебе в любом случае, если будет нужно. Ты – мой друг, а друзей я люблю, и больше не говори, что это чувство мне незнакомо. Подумай еще немного и реши уже, чего ты хочешь сам. Если останешься здесь один – прекрасно. Я не дам тебе пропасть, ты же знаешь. Ну а если все-таки решишь открывать магазин, то вперед! Я буду твоим постоянным клиентом, если, конечно, там будут черные шмотки.
Он открыл рот для еще каких-то слов, но я не стал ждать и ушел прежде, чем он успел бы связать несколько предложений.
Давно пора было поставить Барни перед выбором. До этого всегда все решения за него принимали окружающие и он не парился. Ему так было проще и я не лез, но наверное пора помочь другу раскрыть глаза.
В нашем сознании многое заложено с детства. Вот у мишки Барни также. Его бабка, насколько я знаю, полностью контролировала жизнь друга и просила всегда докладывать о своих шагах и без ее совета ничего не обходилось. Он не перечил ей, ведь чувствовал перед ней какую-то тупую вину за то, что внук свалился старушке на голову. И чтобы не доставлять хлопот и отблагодарить свою бабку он делал, как требовалось.
Вот Барнаби и привык, что его жизнью управляют как минимум двое: он и его бабка.
Почему от семьи бывает так много проблем? Вроде родственники должны понимать друг друга и жить в гармонии, но иногда что-то ломается и дальше идет наперекосяк. До такой степени, что хочется построить высоченную кирпичную стену и отгородиться от семьи и всех проблем, связанных с ней. У меня вот, например, кирпичи уже на исходе.