Иоль
Иоль стояла перед зеркалом, смотря на себя.
Ставшее серым за многие годы полотенце грозило свалиться с её тощего тела, но она всё стояла, смотря на свои недостатки и пытаясь привыкнуть к их сожительству.
Её руки были в маленьких синих пятнах, что напоминали голубые старые звёзды.
Эльф любил прижиматься к её холодным рукам, касаясь холодными губами этих маленьких пятен.
Она распадалась по кусочкам, по мелким крупицам, рассыпалась, как старая глиняная фигурка, а потом снова собиралась по частям.
Умирать давно было привычно. Умереть можно было везде.
Эльф привык к тому, что она умирала.
Пока она была молодая, прекрасная , пока синие пятна только начинали появляться на её руках, что пахли землёй и церковным ладаном, он вместе с ней поднимался на шпиль дома, падал в темноту неизвестности, тонул, задыхаясь в аромате юности.
Когда она старела, начиная распадаться, он ухаживал за ней, хотя знал, что смысла в этом нет—она все равно умрёт.
Души у неё не было, ведь она осталась где-то в церковных стенах, среди стеклянных витражей и похоронных псалмов.
Её душа была прижата к земле тяжёлой плитой , на которой сидел каменный ангел.
Её глаза до сих пор были опухшими и красными от слёз, но Эльф находил в этом её шарм.
И теперь она стояла в сером полотенце напротив старого зеркала, которое отражало все её недостатки и синие звёзды на руках, понимая, как же она, чёрт возьми, прекрасна.