Little white liesN. H

Голова болела нестерпимо. Было такое ощущение, будто внутри кто-то взорвал гранату. Нет, несколько десятков гранат. Или целую атомную бомбу. Как же я так лохануться умудрилась? Через несколько секунд я почувствовала другую боль. Она была намного ниже. В районе ног. В этот момент я пожалела, что у меня так много конечностей. Зачем они мне? Чтобы болели?

Я попыталась открыть глаза. Получалось ужасно. Веки стали тяжелыми и неподъемными. В глаза сразу ударил яркий свет. Я болезненно зажмурилась. Ну вот, теперь и глаза щипет. Можно я сдохну? Где-то совсем рядом что-то громко запищало. Голова заболела еще сильнее. Вокруг меня кто-то бегал, кричал, ругался. Я попыталась заснуть. Или просто потерять сознание. Так было бы намного легче.

Я почувствовала прикосновение. Меня взяли за руку. Кое-как мне удалось открыть глаза. Голова немного кружилась, в глазах все двоилось, меня подташнивало. Рядом сидел Найл. Или нет? Я видела только голубые глаза. Эти глаза беспокоились обо мне. Такие глаза должны быть только у Найла. Это Найл. Я сразу забыла обо всей боли. Сердце радостно сжалось. Он тут, со мной. Я улыбнулась. Он тоже улыбнулся и что-то сказал. Я не услышала. Голова опять жестоко заболела, у меня не получалось разобрать ни слова. Я слышала какие-то звуки, понимала, что это знакомая мне речь, но разобрать ничего не получалось. Вдруг свет кто-то загородил. Я посмотрела в его сторону. Кто-то был весь белый. Я хотела попросить его оставить нас в покое. Но опять провалилась в темноту...

Когда я вновь очнулась, я не почувствовала боли. Я знала, что я в больнице. Амнезии у меня не было. Не было даже маленьких провалов в памяти. Я все отлично помнила и разозлилась. Ну зачем она это сделала? Неужели Зейн так много для нее значит, что она готова из-за него распрощаться с жизнью? Я резко открыла глаза. Открыла и только потом вспомнила, что глаза будет щипать свет. Но в палате царил сумрак. Наверняка уже вечер. А это значит, что я лежу здесь целые сутки. Нифига себе, как я люблю поспать!

Я попыталась сесть и оглядеться. Получилось только приподняться на локтях и еле-еле покрутить шеей. Обычная больничная палата, ничего странного, рядом еще одна кровать, там кто-то спит.

Голова была чертовски тяжелая, впрочем как и правая нога. Я попыталась ей пошевелить. Не получилось. Гипс, догадалась я. Великолепно! Все прямо по сценарию: упал, потерял сознание, очнулся - гипс. Ну славо богу, что не ампутация. Я великолепно чувствовала ногу, но подвигать пальцами не могла. Блин, Хлоя, я тебя ненавижу! Тот, кто спал, немного пошевелился. Я присмотрелась к нему повнимательнее и с удивлением обнаружила, что это Хлоя. Она лежала на спине с закрытыми глазами. Она что-то шептала во сне. Живая. Какое же, черт побери, счастье, что она живая! Счастливица.

Хлоя изменилась, точнее ее изменили. Волосы стали короткими, под мальчика. Еще она была мертвенно бледная. Мертвенно живая. Голова обмотана бинтами , вокруг шеи гипс, ниже, наверное, тоже гипс, но под одеялом не видно. Рядом с моей кроватью стояла тумбочка со стаканом воды. Я протянула руку, взяла стакан, выпила. Внутри меня протекла приятная прохлада. Я почувствовала себя живой. Живее Хлои. Я отделалась только головой и ногой, а она, по видимому, переломала себе все, что можно. Переломала и осталась жива.

Черт, как же в туалет хочется. А туалет, как обычно, в корредоре. Что ж мне так не везет-то? Я стащила с себя одеяло, села. На мне оказалась длинная белая больничная рубашка и белые же широкие штаны на резинке. Я медленно опустила на пол сначала левую, затем правую ногу. Встала, покачнулась. Правая нога сразу заболела, я вспомнила про свой гипс и подняла ногу. Теперь я цапля. Я тяжело допрыгала до двери. Там обнаружились костыли. Это очень кстати. Я кое-как оперлась на них. У меня получалось плохо. Я в этом не специалист. Я вообще ни разу в жизни не брала в руки костыль. Но стоять, в любом случае, стало легче. Я открыла дверь, она тихо скрипнула. Нет, даже не скрипнула, а пискнула. Знаете, что? Я все таки тоже счастливый человек - туалет находился прямо напротив нашей палаты. Ура!

Вернулась я намного быстрее, привыкла к костылям, научилась, так сказать. Хлоя так же спала. Я тихо допрыгала до нее и ахнула. Вся правая сторона ее лица была покрыта многочисленными швами. Только глаз не тронут. Это выглядело страшно. На глаза навернулись слезы. Какая бы Хлоя глупышка ни была, я все таки ее люблю. Она моя лучшая подруга. Единственный дорогой человек в этом мире, который меня никогда не бросит... Рядом оказался стул, я села, не отводя от нее влажных глаз. Я поняла, почему у нее только половина лица изуродована. Это из-за того, что она тогда повернулась ко мне. Она хотела на меня посмотреть и неуспела вернуть голову в исходное положение... Наверное, так даже лучше. Так только половина, а могли все лицо и нос пострадать. Нос было бы жалко. Нос красивый, прямой, аккуратный. Не то, что мой. У меня нос маленький, как сама я, вздернутый, чуть ли не курносый. Кто же на меня с таким носом внимание обратит?..

Найл. Найл, точно. Он обратит, то есть уже обратил. За это ему я должна быть благодарна. И я благодарна, но... обычно во всех книжках любимый человек всегда рядом. Сидит, держит за руку. В любви признается, в вечной верности. Ест и спит рядом. А я никого даже в корредоре не увидела. Там было пусто. И в палате тоже, только я и мертвенно бледная Хлоя. Интересно, а где он? Где все? Где доктор? Или врач? И какая между ними разница? И сколько лет живут морские свинки? И когда настанет конец света? И сколько весит танк Т-34?..

Ну вот, даже подумать нельзя. Подумала немного, и башка заболела. Больно так заболела, со вкусом. Это наверняка из-за танка, не надо было мне про танк думать, это явно было лишним. Танки все же тяжелые. Явно...

Я очнулась в третий раз. Я снова лежала на кровати. Приятно пахло апельсинами. Теперь болела еще и левая рука. Это потому что я упала. Сидела на стуле, думала, потеряла сознание, упала на пол, ушибла руку. В этот раз я не торопилась открывать глаза, просто слушала. Сквозь веки пробивался свет, но я этого не замечала. Луи говорил.

-Доктор, когда ее выпишут?

-В принципе, с ней все в порядке. Как проснется, можно выписывать. Вывих лодыжки - это не очень страшно. Голова тоже в порядке. Рука ушиблена не сильно. Так что жить будет. Надо только будет потом еще раз прийти, гипс снять.

-А Хлоя?- спросил Зейн. Я чуть глаза не открыла, когда его услышала. Голос у него едва заметно дрожал. Он беспокоился. Любит, поняла я. Значит, тогда произошло какое-то недоразумение, и он ее не бросал. Это очень хорошо, мне не хотелось отягощать свою совесть его смертью.

-Хлоя...- доктор секунду молчал,- ей очень повезло. Высота была небольшая, но камни... В общем, она полежит у нас около месяца, может больше. У нее очень глубокие раны, кисть руки, колено, шея, позвоночник, сами понимаете...

-Понимаю,- грустно согласился Зейн.

Мне надоело лежать с закрытыми глазами, это было скучно, хотелось увидеть Найла. Он наверняка тут, рядом, но молчит, очень обеспокоен моим состоянием здоровья. Я открыла один глаз. Нет, в палате были только доктор, Луи и Зейн. Ну чтож, может, он занят? Или еще что-нибудь... Лу заметил, что я проснулась, радостно улыбнулся, подошел, сел рядом. Я открыла второй глаз.

-Ну, как ты?- тихо спросил он.

-Нормально,- у меня оказался очень высокий, даже писклявый голос. Я прокашлялась и спросила уже обычным своим голосом,- сколько я тут уже валяюсь?

-Дня два.

-А где Найл?

-Он... эмм...- Луи посмотрел на Зейна, тот пожал плечами. Томмо посмотрел на меня,- Найл... он сейчас дома... готовится к твоему возвращению.

Я скептически подняла бровь.

-А если честно?- спросила я.

-Если честно, то я не знаю,- выдохнул Лу.

Докатились! Я сжала губы, Луи поправил челку.

-Великолепно!- сказала я. Я хотела еще кое-что сказать по поводу... но подошел доктор.

-Как вы себя чувствуете, мисс?

-Отлично. Правда, рука немного болит, но не очень.

-А как же так получилось, что вы на полу лежали?- улыбнулся доктор. По-доброму, мне даже стало стыдно за то, что вот он такой добрый, а я руку вдобавок ко всему ушибла, ему работу увеличила.

-Я захотела посидеть рядом с Хлоей, а потом, наверное, потеряла сознание...

Через полчаса мы вышли из больницы. Точнее, Зейн и Луи вышли, а я перемещалась на костылях. Томмо меня поддерживал. Я была переодета в свою нормальную одежду. Нас встречал Джон. Мы залезли в машину. Сначала мы молчали, но потом я не выдержала.

-Зачем ты сказал Хлое, что ты ее бросил?

Зейн сразу как-то ссутулился, помрачнел.

-Я этого не помню. Я был пьян.

-А может, ты увидел там какую-то рыжую девицу, обжимающуюся с каким-то парнем, подумал, что это Хлоя, и решил ее бросить?- предположила я. Зейн еще больше ссутулился. Кажется, я попала в точку,- в любом случае, Хлоя мне позвонила и сказала, что ты ее как-то обозвал. Как-то очень грубо, она даже плакала. Этого ты тоже не помнишь?

-Нет. Теперь у меня такое ощущение, будто я больше никогда в жизни не смогу пить.

-Это очень хорошо,- я успокоилась. Конечно, мне было жаль Хлою. У нее наверняка останутся чудовищные шрамы, и на паркур она ходить больше не сможет, а все из-за алкоголя... Но тут я кое-что вспомнила.

-Луи, ты тоже ничего не помнишь?

-А что? Я тоже что-то натворил?

-Ты завалился с Гарри в номер пьяный в какашку и сказал мне кому-то не верить. Сказал, что он мне врет.

-Кто?

-Я не знаю! Ты сказал "не верь ему". И еще икал. Откуда я могу знать, кто мне врет?

Луи молчал. Он внимательно смотрел на меня, я на него. Что-то он не договаривает... Минуту мы играли в гляделки, я победила. Он не выдержал, отвел взгляд, прочистил горло.

-Я думаю, что не надо обращать внимания на то, что я говорю в состоянии опьянения. Я мог напридумывать все, что угодно!

И все же он что-то недоговаривает... Ладно, потом разберусь. Сейчас я очень хотела увидеть Найла. Без него как-то пусто внутри.