ПРОЛОГ. Клетка
Звук захлопывающейся двери резал тишину, как нож. Каждый раз этот звук заставлял меня вздрагивать, а сердце — сжиматься в ледяной комок. Я знала, что за ним последует. Сначала — нарастающее давление, потом — тяжелые шаги по коридору, и наконец, его взгляд, прожигающий меня насквозь.
Реннер вернулся.
Я стояла у плиты, перемешивая остывающий суп, который, наверное, придется вылить. Он никогда не ел то, что я готовила с утра. Ему всегда казалось, что я недостаточно стараюсь, что мои руки слишком неуклюжи, что мой вкус — отвратителен.
— Ты вообще что-нибудь делаешь, пока я на работе горбачусь? — слова, брошенные в спину, заставили меня вздрогнуть. Я медленно обернулась.
Реннер стоял в дверях кухни, расстегивая пуговицы рубашки. В его глазах плескалось знакомое раздражение. Осадок недовольства, который он выплескивал на меня каждый вечер, словно токсичную лаву.
— Я… я приготовила суп. Убрала в доме, — мой голос звучал тихо и неуверенно. Я знала, что любые оправдания бесполезны.
— Суп? Опять эта помойка? Ты хоть пробовала ее? — он подошел ближе, его тень нависла надо мной, подавляя и пугая. Я опустила глаза, стараясь не смотреть на его красное, злое лицо.
— Пробовала, — прошептала я.
— И тебе это нравится? Ты считаешь, что это достойно того, чтобы я это ел?
Он схватил кастрюлю и швырнул ее в раковину. Горячий суп разлетелся во все стороны, обжигая кожу на руках. Я вскрикнула от боли, но тут же прикусила губу, чтобы не злить его еще больше.
— Прости, — прошептала я, зная, что это слово — единственная броня, которая может хоть немного смягчить его гнев. Он фыркнул.
— Вечно ты просишь прощения. Только толку от этого никакого.
Он приближался, и я отступала назад, пока не уперлась спиной в стену. Задыхаясь от страха, я смотрела, как его рука поднимается. Не удар. Пока не удар. Но его хватка, грубая и сильная, когда он сжимал мое запястье, была ничуть не легче.
— Ты понимаешь, как мне тяжело? Как я устаю на работе? А ты даже нормальный ужин приготовить не можешь! — его слова сыпались как удары плетью, каждое слово — как укол иглой в самое сердце.
Я молчала. Я разучилась говорить. Точнее, говорить то, что хотела. Все мои слова, все мои мысли были вырезаны из меня годами страха и подавления. Я превратилась в тень, в безмолвную служанку, живущую в его доме на птичьих правах.
Он отпустил мое запястье, оставив на коже красный след.
— Иди убери, — бросил он, направляясь в гостиную.
Я осталась стоять у стены, дрожа всем телом. Слезы, жгучие и горькие, текли по щекам. Я ненавидела себя за эту слабость, за этот страх, за то, что позволила ему превратить меня в ничто.
Эта квартира, когда-то казавшаяся мне уютным гнездышком, теперь была моей клеткой. Клеткой, в которой я медленно умирала, день за днем теряя надежду на спасение.
Иногда, глядя в зеркало, я не узнавала себя. В глазах, некогда наполненных жизнью и искрами радости, теперь плескался только пустой, безучастный взгляд. Взгляд пленницы, смирившейся со своей судьбой.
Но сегодня что-то сломалось. Сегодня что-то внутри меня дрогнуло и тихо, едва слышно, прошептало:"Хватит". Шепот надежды, слабый и робкий, но такой важный. Шепот, который, возможно, станет началом моей новой жизни.