Глава 9
Без пяти шесть я мнусь около двери дома Ютаса, боясь зайти внутрь. Сердце бьётся как бешеное, и я не могу собраться с мыслями. Я как ненормальная, уже в пятый раз провожу ладонями по платью, пытаясь разгладить его. Убеждаю себя в том, что согласилась на этот ужин только ради Аркадии, и стучусь в дверь, которая тут же открывается.
— Я-то думал, ты так и будешь весь вечер стоять у двери, — усмехается Ютас.
Улыбка сползает с моего лица, как только я понимаю, что он всё это время знал, что я стою на крыльце, боясь постучаться.
— Аделаида, я так рада, что ты пришла, — Аркадия выглядывает из кухни, держа в руках форму для выпечки, — проходи, мы как раз накрывали на стол.
Пытаюсь заставить свой мозг перестать бояться окружающей меня обстановки, но это даётся мне слишком сложно. Конечно же, я люблю такие домашние посиделки, наполненные уютом, но, когда люди знакомы мне не настолько хорошо, моё тело начинает странно реагировать, будто бы защищаясь от внешнего мира эпилептическим припадком.
Шучу, конечно, но ощущения и правда не из лучших. Дыхание ускоряется, и я чувствую, как кожа начинает гореть. Мозг начинает беспорядочно хвататься за жуткие мысли в голове, начиная убеждать меня в том, как всё ужасно. Возможно, я действительно страдаю обсессивно-компульсивным расстройством, только вот руки не поднимаются сходить к врачам, чтобы подтвердить этот диагноз.
Гоняю на повторе стихи Бодлера, которые приносят мне крохи спокойствия.
О странный идол мой, чьи кудри — сумрак ночи;
Сливая дым сигар и муска аромат,
Бедром эбеновым ты мой чаруешь взгляд,
Саванны Фауст ты, дочь чёрной полуночи!
За годы мучений от этих навязчивых мыслей и воспоминаний, навевающих непривычные фобии, по типу боязни спускаться в метро, потому что его стены могут обрушиться на тебя, я выработала единственное для себя идеальное средство спасения — бесконечное повторение стихов в голове.
Любовь к их зубрёжке пришла ко мне в тот момент, когда я загорелась безумной идеей стать полиглотом и выучить как минимум пять иностранных языков. Но невозможность постоянно практиковать их с кем-то быстро охладила мой пыл, поэтому я принялась за стихи. Именно поэтому я за два дня выучила «Письмо Татьяны к Онегину», чтобы потом зачитывать его у себя в голове в моменты неконтролируемого страха.
Я пытаюсь успокоить себя, пока мужчина помогает мне сесть за стол. Аркадия заботливо накладывает в мою тарелку запечённые яблоки в пряном тесте в форме огромных жуков с лапками и усиками.
— Сначала попробуй их, — она искренне улыбается, вытирая руки о кухонный фартук, — а после я принесу жуткую сырную лазанью.
Я удивлённо слушаю девушку, подавляя смешок, и начинаю пробовать первое блюдо её приготовления.
— В нашей семье принято начинать с более вкусного блюда, и чаще всего это выпечка Аркадии, — Ютас садится рядом, накладывая себе в тарелку яблочных «жуков».
Спустя несколько минут на столе появляется широкое серебряное блюдо с аппетитной лазаньей, украшенной запечёнными шампиньонами, похожими на маленькие черепушки с зубами.
Уютный семейный ужин проходит просто замечательно, конечно же, не считая того, что весь вечер я чувствую себя слегка не в своей тарелке. После этих угощений, над которыми Аркадия шаманила весь вечер, девушка ведёт нас в соседнюю комнату и, оставляя меня с Ютасом на несколько секунд наедине, торжественно вносит на подносе чайник ароматного чая с кружечками и миндальные птифуры в виде полумесяцев, покрытые съедобными сухоцветами. Сбор из трав и ягод, наверняка собранных в этом лесу, дурманит меня своим вкусом и ароматом, а забавные изумительные печеньица просто тают во рту.
— Сейчас мы будем играть, — говорит она, — можете садиться на полу, так будет намного удобнее. Аркадия ставит перед нами большую деревянную шкатулку, выглядящую так, будто ей лет триста. На её крышке выгравировано слово «Лила».
Я пытаюсь вникнуть в правила игры, которые девушка уже в пятый раз пытается мне разъяснить, но всё равно мало что понимаю.
— Просто задай вопрос про себя и брось игральную кость. Если выпадает число шесть, ты вошла в игру, если нет, то попытка входа переходит к следующему игроку, — объясняет она, протягивая мне кубик.
Спустя двадцать минут после начала игры Лила всё ещё «не пускает» меня, пока все остальные уже ходят по клеткам поля.
Да и чёрт с ней.
— Видимо, мне нужно будет попытать удачу в следующий раз, — усмехаюсь я, когда у меня опять выпадает «четвёрка».
— Я выиграла! — радостно восклицает Аркадия, попадая на клетку шестьдесят восемь.
Мы с Ютасом переглядываемся и улыбаемся друг другу.
— Ты молодец, — говорит он дочери, — а теперь всем пора ложиться спать. Уже слишком поздно, — он делает слегка задумчивое лицо, — поэтому сегодня вы можете остаться здесь.
— Пожалуй, я всё же вернусь в обитель, — начинаю протестовать я.
— Адель, ну пожалуйста, останься с нами, — умоляюще произносит Аркадия, — на улице практически полночь.
Я вздыхаю. Этому ангелку невозможно отказать.
— Хорошо.
Когда я выхожу из душа, Аркадия уже сладко посапывает на диване в гостиной, а Ютас сидит в кресле рядом с ней.
— Можешь лечь спать на моей кровати в комнате, а я посплю здесь на кресле.
— Нет, ты что, — хмурюсь я, — я не могу занять твою кровать, на этом кресле же просто невозможно спать.
— Другого выхода нет.
— Тогда будем спать на ней вместе, — я пытаюсь откашляться, — я имею в виду на разных частях кровати.
Мне очень неловко предлагать ему такое, но и занимать всю кровать, чтобы он мучился на маленьком кресле, совесть мне тоже не позволяет.
— Договорились, — он подходит к своему шкафу, — возьми мою рубашку, не будешь же ты спать в уличном платье.
Закусывая нижнюю губу, соглашаюсь и ухожу переодеваться.
***
Лёжа под одеялом, слышу его дыхание на другой стороне кровати и начинаю дрожать явно не от холода. Когда оно становится равномерным, я понимаю, что мужчина заснул. Меня бросает в жар. Нужно срочно проветриться. Потихоньку вылезаю из-под одеяла и ставлю ноги на холодный деревянный пол. Накидываю на плечи плед и надеваю огромные сапоги, стоящие у входной двери. Осторожно открывая дверь, выхожу на улицу, чтобы отдышаться. Ночной лес встречает меня ледяным порывом ветра и хвойно-пряным ароматом. Вокруг тишина, которую нарушает лишь скрип веток деревьев и…
Удивлённо хмурюсь, слыша вдалеке какие-то звуки шаманской мелодии. Смотря под ноги, осторожно иду в сторону этой музыки. Понимая, что это один из тех самых моментов, когда нужно разворачиваться и бежать обратно без оглядки, но интерес берёт верх, и я начинаю чувствовать себя одной из этих глупых героинь в фильмах ужасов.
Подхожу к поляне, освещённой ярким светом костра, и в страхе останавливаюсь, прячась за деревьями и пытаясь понять, что происходит в нескольких метрах от меня. Фигуры людей в чёрных мантиях и черепах животных вместо головы водят хоровод вокруг костра. Один из них, с оленьими рогами на голове, останавливается и поворачивается в сторону леса, прислушиваясь.
— Аделаида… — хрип женского голоса возникает в моей голове, как обычно это бывает в моменты сонного паралича.
Я не понимаю, слышу ли я это на самом деле или же мне всё это снится. Пытаюсь успокоиться и заставить своё тело не паниковать, но, честно говоря, получается это у меня не очень хорошо.
— Ты должна уехать отсюда… — перед глазами появляется расплывчатая фигура в обносках, отдалённо напоминающая Лоухи.
Я вскрикиваю от ужаса. Не проходит и нескольких секунд, как все существа у костра оборачиваются в мою сторону. Медленно пячусь назад, но чувствую, что позади меня уже кто-то стоит. Оборачиваюсь и вижу перед собой нечто в длинной мантии с черепом волка на месте головы.
Руки и ноги становятся ватными, а тело покрывается испариной. Перед глазами всё темнеет, дыхание замедляется, и я падаю на холодную землю.