Глава 14
Дэвид
Пожалуй, он слишком часто начал видеть Триш своей женой.
Раньше, он встречал девушек, но они вызывали агрессию и недоверие. Поведение его матери. Дэвид не позволял собой пользоваться, и те быстро «оставляли наедине с собой», и никогда «не уходили». Дэвид не чувствовал одиночество с Джоэлем. Дэвид три года не красил волосы в брюнета. С его компанией он соглашался на любые безумства, если они достаточно заполняли пустоту внутри, вызывали кучу эмоций. Как например то, что случилось у них с Анжелом.
Дэвид не хотел признавать, что Джо подтолкнул его на секс, и он бы конечно не рассказал об этом Анжелу. Не в том диалоге. Да и в общем, — никогда. Опорочить честь действительно светлого человека, это — удар по себе. Дело не в том: поверят они или нет, дело в другом: группа начнет смотреть, как на предателя. «Каким я и всегда являлся» процеживалось в голове. Из-за своих поступков он лишился всего. Меньше всего хотелось строить из себя жертву. Джо был светом, а Дэвид – его тенью. Дэвид готов был стать тем самым ублюдком и мраком, чтобы Джоэль всегда оставался солнечным, незатухающим светом. Но Джоэля больше нет.
Алкоголь не помогает заглушить ощущение пустоты. Дыра в груди росла не по дням, а по часам. От Дэвида осталась блеклая тень. Разговоры с близким помогали, но слабо. Без яркого света, Дэв верил, что его считают подонком. Оказалось, что источников света в группе предостаточно, а он — дополнение. И никакого результата. Умерли все близкие люди, считавшего Дэвида – лучом света, но, пусть и отношения с группой стали лучше, он был для них — тень. Все бесполезно. «Как и я сам» — путался и стягивался комок мыслей. Девушки на раз, женщины на два, и алкоголь на три – не было ничего хорошего.
Появилась беглянка с наихудшим характером, который он видел. Они знакомы пару часов, но она попросила у него помощь. Да, дела у нее действительно плохи, если она просит помощь у подонка.
Он оказался лучом света, потому что Триш считала себя сумраком.
Она не заполняла пустоту, но Дэв таял. Отношение к ней лечило. Триш, — мускулистая, самостоятельная, грубая девушка, исцеляла бездонную пропасть в груди.
Она в руках Дэвида, показав он зеркало, засветилась, как солнце.
Женнифер подкралась сзади и заглянула в глаза. Губы зашептали:
— Дэв, это, конечно, не мое дело..., — взгляд Дэвида не сразу сфокусировался, — Прости, что отвлекаю. Но что у вас с Триш? — он отвел глаза, веки зажмурились. В груди защемило тепло слов Триш.
— Я хочу оберегать её до конца жизни. Помнить её цвет глаз и запах тела, — Женни внимательно рассмотрела широкие зрачки. Она спросила:
— Вы уже спали?
— Нет. — Дэвид заглянул в глаза и равнодушно пошел к своему микрофону.
Увидев новые слова, к каким он даже не притрагивался, закружилась голова.
Уилл сидел на кресле и пояснял Анжелу про исполнение строчек в песнях. Джон на улице курил сигарету, так как первый разобрался. После слов Триш, Дэвид впервые пригляделся к Кристоферу. Он сидел за барабанной установки и крутил палочки на пальцах. Дэвид завис. Тогда он был благодарен, что Крис не взял палочки Джо. Дэв в итоге: забрал их себе.
Пальцы перебрали темно-рыжие волосы, он сощурился и обратился:
— Крис, тот мудак больше не лезет?
Брюнет поднял темные глаза, но не перестал кувыркать между пальцами инструменты. Секунда, и он стиснул палочки. Крис долго молчал, настолько, что Уилл сбавил приказной тон. Он неловко поднял уголки губ:
— Перестал..., но я знаю, что ненадолго. — Кристофер перевел меланхоличный взгляд на палочки. Дэвид поздно заметил, что чужие пальцы дрожали.
Зазвенел чей-то телефон. Дэвид почувствовал, как воздух из легких исчез. Шаг до куртки, и мир качнулся. Линия пола комнаты встала набок. Он вдохнул и понял, что что-то сказали, но он не слышал. Дэвид взял телефон и узрел номер Триш. Пол заплыл синим цветом курток. Забегало сердце.
Ему чудился гимн Новой Америки, а тишина после взятия трубки вырвала сосуды глаз. Рука непроизвольно затряслась.
Она, надрывая голос, кричала.