Глава 2
Анжел
Он — новичок в трущобах. Пусть и Анжел привык много работать с детства.
Беднякам предлагали рутинную работу на складе или на заводе. Чаще всего — мойка полов, перенос груза, или уборка улицы вокруг зданий. Несмотря на количество бездомных, никто не оставался без дела — даже центы нужны бездомным.
Самую грязную работу выдали новичкам. Женнифер позволили только мыть полы, потому что она женщина. Джон отлично справлялся в качестве грузчика. Мужики быстро приняли его за своего, потому что не видели окрашенных волос под шапкой. Уильяма и Анжела отправили на разные точки убирать мусор. Анжел попросился тогда на его место, ведь Уиллу досталась точка, которая значительно дальше. Как итог — уже стемнело, ветер заставлял прятать руки глубоко в карманы, а Анжел только возвращался. Он не смог бы отправить ребенка так далеко.
В целом, ребята легко приспособились, исключая моменты гигиены и отвратительной еды.
Найдя койки, блондин махнул рукой. Группа спустя неделю только начала свободно разговаривать. Анжел рухнул, и спина застонала. Джон поглядел на блондина и перестал перебирать перчатку пальцами. Он шепотом обратился:
— Стив, можно к тебе? — они придумали друг другу имена для безопасности. Анжел кивнул.
Ему повезло: койка соприкасалась с стенкой. Анжел приложил тонкую подушку к спине и лег, опираясь на кирпичи. Джон примостился рядом, но ладонь Анжела не дала лечь.
— Стена холодная и сырая, приложи что-то к спине... — Джон послушался и поступил с подушкой также.
— Сегодня заходил Гордон, — уголки губ приподнялись. Анжел выпытывающим взглядом оглядел лицо. Джон перешел на шепот, — Он занес еды и новости. Нас продолжают искать, но уже без зацепок. Камерон подумал, что может спустя пару недель нас сочтут пропавшими. Надеюсь, они сдадутся быстрее, — он пожал плечами, — Ещё Гордон предлагал мне сыграть в монетку — отвлечься...
Блондин выпрямился, потирая отросшую щетину на подбородке.
— Отказался? Что принес? — Джон прищурил веки, разгибая и смыкая пальцами:
— Да, конечно. Свежее молоко, хлеба и сыра, — Анжел поджал губы, ссутулясь. Он убрал красные руки из карманов и кивнул на неозвученный вопрос Джона.
Анжел фыркнул, увидев пакетированное молоко. Уильям передал еду, облаченную в ткань. Лучше не светить, когда рядом куча бедняков. Джон приулыбнулся, рассматривая скисшее лицо Анжела.
— Лучше уж вода, нежели такое молоко, — выдавил блондин, разглядывая упаковку сзади. Грудь сдавило. Это — не его лицо. «Преступник-насильник в районе Бруклина». Пусть, он тоже блондин, но не музыкант. Вздыхая, Анжел отпил с горла и передал молоко Джону.
— Я тоже не люблю... — Джон слизал молочные усы. Анжел отломил ломоть и незаметно прожевал. Сглатывая, Анжел прикрыл веки, рассуждая:
— На ферме в моей деревне я пил только козье молоко. Оно самое вкусное. Ненавижу города, — Джон поднял брови, шепча:
— Я тоже жил в деревне, но, когда маме предложили работу, мы уехали, — блондин сглотнул кусок сыра и передал остаток Джону.
— У тебя была мама? Впервые слышу, — Джон покивал головой, улыбаясь. Его уголки губ опустились, когда он продолжил рассказ:
— Она была классной. Мама научила меня играть... — Анжел изумленно засиял глазами, моргая. Блондин встрепенулся, но Джон не дал его воодушевлению выйти наружу: — Жаль, что она рано ушла... Прошу, не говори ничего.
Радость, минувшая в блеске зрачка, ушла. Блондин прислонил ладонь на плечо, гладя. Джон нашел его глаза и поджал губы. Выдыхая, Анжел оглянулся на спящую Женнифер. Уилл молча лежал и смотрел в потолок.
— Камерон, поделишься с нами: как ты? — Анжел посмотрел, как он махнул рукой незамысловато отвечая жестом. «Пойдет». Уилл отвернулся на противоположный бок.
Переглянувшись, каждый ушел на свою койку.
Ночью здесь никогда не было тихо: кто-то ругался или гудящие машины с завода вибрациями долбили стены. Анжел плохо спал, тонкий матрац позволял спине доходить до ребер железной койки. Жухлый свет горел, и лампочка пожарной безопасности в соседней комнате мигала красным. Блондин зажмурился, а шепот с соседнего ряда усилился. Ребенок воскликнул:
— Страну закрыли! — тут же зашептали взрослые:
— Тс-с! Это как не давать нам выйти из дома. — мальчик ужаснулся, закрывая глаза. Он ахнул, когда другой взрослый затараторил:
— А музыку! Когда на митингах начали петь, американцев били, а после... — молчание навело всё внимание ребенка к нему, — Запретили исполнять мотивы о свободе! А они всё равно пели.
— А потом! Тиражи, дискографию начали сжигать! — сиплым голосом завторила историю женщина. Мальчик протянул гласную и почесал голову.
— Зачем они это сделали... — грустный мотив усмирил нагнетание взрослых.
— Американцы требовали свободы слова, открытых границ и добивались они через жертвы. Они не собирались слушать неверующей партии... И власти не стали терпеть. В восемьдесят девятом вышел закон о отмене антигосударственной культуры. В нем входила любая музыка, кроме гимна. Только песни, прославляющие Новую Америку, были разрешены.
Мальчик недолго молчал, он быстро впитал информация и зачесался. Мужчина басом приговаривал:
— А ведь казалось, что холодная война заканчивается. А тут... такой удар. — незнакомец тсыкнул им.
Анжела пробил холодок, он вжался в куртку.
— А как же наш президент!? Которого мы все так любили растреляли, как преступника, за слова о коммунистах...!
Вокруг всё больше просыпались люди. Голоса смешивались в гул, который никто не контролировал.
— Он так помог после Вьетнамского синдрома! Его мы так любили! За что? — начал третий голос. Шум перебил:
— Коммунисты точно в этом виноваты! Безбожные суки!
— Какая разница, если все мы умрем в новом году!? — истерика вырвалась из женщины.
Анжел накрыл голову подушкой. Койка скрипнула. Блондин понял, что это — Джон. Его потеребили за плечо. Анжел оглядел чужие синяки под глазами.
Вскоре они вдвоем скрылись от гула голосов. Прохладный ветер с запахом сажей, встретил щеки. Серой здание завода и огромная труба давила размером. Таблички «Нельзя курить» висели на каждом метре, как и раздавленные бычки. Слабый прожектор фонаря показался им двоим наиболее привлекательным, и они зашли под желтый свет. Выйдя в открытую местность, Джон выказал недовольство первый:
— Ненавижу города, — Анжел увидел, как брюнет перебирает пальцами коробок спичек, осматриваясь. Он хмыкнул, ссутулясь:
— Так будет ещё неделю, — Джон поднял голову и увидел накатившиеся слёзы блондина. Всхлипывая, Анжел опустился вниз, накрывая лицо ладонями. Тело дрожало. Джон покивал и сел на корточки, взбираясь пальцами под шапку. Блондин плакал, вздрагивая плечами.
***
Джон
Лес давил на него. Стволы не заканчивались, пока они не вышли на поляну. Джон вырыл могилу и внутрь деревянного гроба, группа вложила фотографию Джоэля. Женнифер не позволила закопать его барабанные палочки.
Анжел вытер слезы, пока губы шептали известную молитву. На плече уткнулась Женнифер, по вздрагиванию груди ясно, что горе одолевает её.
Звук мотора остался в игноре. Джон поднял полную горсть земли и бросил на гроб. Стук грубого грунта о пустой гроб остался в яме. Брюнет сощурился от ощущения взгляда на спину. Из мопеда выдернули ключ зажигания, и округа замолкла. Хлопья снега приземлялись и тут же таяли, оказываясь на пустой земле. Голые деревья стояли черные от влаги. Вид приносил тревогу, стоило на них оглянуться. Ветер прошибал насквозь, игнорируя слои одежды. Из проселки вышел человек ещё в одетом шлеме. Уилл пресмыкаетцся к парню.
— Мог бы и раньше заглушить мотор, Дэв, — угрюмо бросил тот вместо приветствия.
Дэвид хмыкает, сбрасывая шлем. Он огрызнулся в ответ:
— Думаешь, здесь в районе пяти километров кто-то есть... кроме нас?
— Нет и не хочу проверять. Веди себя аккуратнее, — парировал блондин.
Он отошел к другим, стараясь не смотреть на ровную яму и игнорируя брошенную фразу Дэва:
— Я и с первого раза понял, Уилл.
Уилл убрал в карман мокрые перчатки и, подойдя, погладил по острому плечу Женнифер. Девушку Джоэля и по совместительству его единственная семья. Дэвид замер взглядом на бревне, которое по факту является надгробием. Сплюнув ужасную горечь во рту, он плотно зажмурил глаза, стараясь представить его лицо в последний раз.
Брюнет стоял в стороне и ощупывал рукав кофты под курткой. Руки тряслись. Глаза не сходили с одной точки. Всё, кроме бруска клёна размывалось.
Дэвид со шлемом в одной руке ушел. Никто не оборачивается, все сконцентрированы на горе последний час. В конце концов, у них времени в обрез: надо уезжать и как можно скорее. Уилл взглянул вслед за тенью, но ничего не произнёс вслух. Повертев барабанные палочки Джо, парень с пучком на голове позвал Джона.
— Что такое, Уилл?
— Джон, я думаю ты как никто другой меня понимаешь. Дэву в принципе нельзя доверять. Поговори с ним. Мало ли, он захочет лишить нас члена группы из-за своей опрометчивости.
Джон предупредил, что скоро вернется. Войдя в рощу, он накинул капюшон на голову. Дэвид стоял рядом с мопедом. Джон, подойдя ближе, заметил тлеющую сигарету.
— Дашь закурить, Дэв?
Дэвид молча протянул пачку, наклоняя голову. Джон достал короткую сигаретку и оттуда же коробок спичек. Она прохрустела между пальцами, когда он перетер. Дым сигареты, рассеиваясь, улетел по потоку воздуха. Затянувшись, он закашлялся. Дэвид насмешливо зароптал:
— Не в первый раз же куришь. Что с тобой?
— Давно не курил.
Тишина заполнила пространство. Джон медленно перевел взгляд с голубой детали мопеда на Дэвида, но в последствии прикрыл глаза. Молчание закончилось фразой, которая вызвала мурашки у Джона. Он моргнул:
— Говори, что хотел.
— Мне кажется, что все понятно и без слов, но я хочу знать.
Они встретились взглядами, и Джон закончил мысль:
— Что ты ничего не сделаешь и не пойдешь гневить людей причастных смерти Джо, нарываясь на проблемы и для себя, и для группы.
Дэвид, смотря в глаза, плюнул и выбросил сигарету. Он уехал, не проронив ни слова. Джон затушил недокуренную сигарету о кисть руки. Вернувшись, Джон услышал, как голос Уильяма распространялся по поляне:
— Я не должен доверять Дэвиду, Женнифер. Он ведь не созидатель, как Джо, он умеет только разрушать. Джоэль был его другом, нашим лидером и основателем. А я должен сохранить идею до конца, как его последователь... понимаешь? Я не хочу идти ни на чьем поводу. Дэвид будет против нового барабанщика, но тот нашей музыке нужен, как воздух. Нам следует его поискать перед днем рождения Анжела и, — Уилл неуверенно заглянул в глаза, — сыграться всем вместе.
Женн молча кивает, сглатывая слюну. Шепот согласился:
— Я думаю, мы справимся.
Они оглянулись друг на друга, и Женнифер прикрыла новые слезы рукой.