12- Прошлое Фу Шэня
После обычного ужина все немного поели. Было ясно, что Цяо Юань выглядит не очень хорошо, и он кажется слабым. Лу Е помог ему вернуться в комнату.
Тан Чжоу столкнулся с Лу Е, когда возвращался в свою комнату, который, казалось, торопился. Он спросил: «Куда ты идешь?»
«Я собираюсь купить лекарство от простуды и две пары новых ботинок. Твои ботинки, должно быть, тоже мокрые. Хочешь купить себе пару?»
Качество обуви, которую они носили, было далеко не хорошим. Даже если они не смогут найти что-то похожее по качеству, носить их в течение двух дней должно быть нормально.
Поначалу у Тан Чжоу было такое намерение, но после того, как Фу Шэнь купил ему сушилку для обуви, он отказался от этой идеи.
«Мне это не нужно».
«Тогда что ты наденешь завтра?»
«У меня есть сушилка для обуви. К завтрашнему дню она должна высохнуть».
«...»
Лу Е окинул его странным взглядом: «Раньше ты не был таким простым».
Выражение лица Тан Чжоу не изменилось: «Я заранее готовлюсь к жизни после банкротства».
Лу Е потерял дар речи, махнул рукой и повернулся, чтобы уйти.
Тан Чжоу незаметно вздохнул, глядя на Лу Е, который теперь был весел.
Он не хотел, чтобы его мечты стали реальностью: «Лу Е».
Красивый молодой человек обернулся: «Хочешь купить обувь?»
«Нет», — улыбнулся Тан Чжоу,— «Когда ты вернешься, мне нужно будет тебе кое-что сказать».
Лу Е изменил выражение лица, не стал спрашивать дальше и просто кивнул в знак согласия.
Вернувшись в комнату, Фу Шэнь сидел на диване, тихо играя со своим телефоном и глубоко задумавшись.
Вспоминая электронное письмо, полученное от «Мышь, любит рис», Тан Чжоу не мог не чувствовать себя виноватым.
Все, что произошло во сне, было каким-то образом связано с Фу Шэном, но вдохновителем всего этого был определенно не он.
Сидя на диване напротив, Тан Чжоу небрежно сказал: «Спасибо вам и вашим товарищам по команде за сегодняшнее мероприятие».
Фу Шэнь удивленно поднял голову, найдя это необычным.
Тан Шэнь говорил что-то вроде этого.
Тан Чжоу не был по-настоящему отчужденным и недоступным; в противном случае во сне он не стал бы так глупо затыкать дыры, проделанные Тан Чжэнем, и даже не вмешивался бы в их дела.
Более того, Фу Шэнь был свидетелем всех его бед, и перед ним Тан Чжоу не нужно было нести бремя наследника семьи Тан.
«Я слышал, что вы приехали поучаствовать в конкурсе. Как все прошло?»
Видя, что он заинтересован в общении, Фу Шэнь не мог не отложить телефон и сел немного прямее.
«Можно считать, что задача выполнена».
Тан Чжоу: «......»
Получение награды, безусловно, является целью школьного задания, а выполнение задания означает получение награды, хотя он и не знал, что это такое.
Он не стал спрашивать дальше и сменил тему: «Что ты думаешь о Цяо Юане?»
Фу Шэнь слегка приподнял брови.
«Живой и веселый, простой и восторженный».
Тан Чжоу сложил руки вместе, кончики пальцев правой руки сжали ладонь левой руки, собрав все свое мужество, чтобы сказать откровенно: «Лу Е всегда чувствовал, что ты можешь навредить Цяо Юаню, и он немного опасается тебя. Раньше у меня были некоторые предубеждения, поэтому я к тебе относился не очень хорошо, мне очень жаль».
Он искренне извинялся, и независимо от того, задели ли его предубеждения Фу Шэня или нет, он должен извиниться за это.
Фу Шэнь явно не ожидал такого внезапного поворота событий и на мгновение был ошеломлен. Он молчал некоторое время, прежде чем вернул себе самообладание и ответил: «Нет необходимости».
У него не было сильных чувств к Цяо Юаню, ни положительных, ни отрицательных. Даже если Цяо Юань вмешается в будущем, ему будет все равно.
Ему не нужны такие лицемерные извинения.
Тан Чжоу был не из тех, кто отступает в трудные времена. Увидев несколько отталкивающее отношение Фу Шэня, он немедленно бросил перчатку.
«Цяо Чэньань, он тот, кому ты хочешь отомстить».
Столкнувшись с внезапно пристальным взглядом Фу Шэня, Тан Чжоу спокойно продолжил: «Ты уже подошел к Цяо Юаню, и это было ради...»
«Я подошел к нему?»,— ответил Фу Шэнь, и, словно услышав шутку, в его тоне прозвучала нотка веселья.
Тан Чжоу на мгновение заколебался, не зная, как поступить из-за реакции Фу Шэня. Он продолжил с некоторым скептицизмом: «Лу Е упомянул, что каждый раз, когда он ходил к Цяо Юаню, ты был там. Это не похоже на совпадение».
Как только эти слова слетели с его губ, он заметил что-то в выражении лица Фу Шэня, и тогда до него дошло, что что-то не так.
Основываясь на собственнических чувствах Лу Е к Цяо Юаню, он, должно быть, считал, что у Фу Шэня были чувства к Цяо Юаню. Это побудило его провести расследование, и, обнаружив отцовско- сыновние отношения между Фу Шэнем и Цяо Чэньанем, он придумал теорию заговора, что Фу Шэнь намеревался навредить Цяо Юаню.
Это может показаться немного глупым, но эмоции Лу Е по отношению к Цяо Юаню граничат с одержимостью, что делает его мыслительный процесс несколько иррациональным.
Субъективность Лу Е также повлияла на Тан Чжоу. У Тан Чжоу уже было сильное отвращение к незаконнорожденным детям, особенно к тем, кто не принимал свой собственный статус. Когда он узнал, что Фу Шэнь был брошенным сыном Цяо Чэньаня, у него появились некоторые предубеждения, даже если он не видел Фу Шэня лично.
Позже, когда Фу Шэнь обратился к нему за инвестициями, у Тан Чжоу были смешанные чувства. С одной стороны, он был несколько заинтересован в проекте, но с другой стороны, он не хотел инвестировать в «амбициозного незаконнорожденного ребенка». В этой дилемме он выдвинул условие, что Фу Шэнь должен был стать его личным помощником.
В конечном итоге это был случай параноидального гнева, вызванного ребячеством.
Тем не менее, Фу Шэнь в его снах заставил его ощутить роль помощника, служащего для него источником его собственного лекарства, которое он считал последствиями своего собственного зла.
Однако теперь встречный вопрос Фу Шэня заставил его внезапно осознать, что, помимо предвзятости и неуместного гнева, он совершил еще одну ошибку поддался чрезмерному влиянию.
Мнение Лу Е о Фу Шэне всегда было крайне субъективным и было окрашено его сильными чувствами к Цяо Юаню, которые можно было бы охарактеризовать как «влюбленность».
Ухмылка в глазах Фу Шэня становилась все более и более очевидной, и лицо Тан Чжоу внезапно вспыхнуло красным. Всепоглощающее чувство стыда сделало невозможным для него осмелиться посмотреть в глаза Фу Шэня вообще.
«Старший Тан, вы можете думать обо мне все, что хотите, пока это не повлияет на развитие проекта».
Фу Шэнь не захотел давать дальнейших объяснений и встал, чтобы уйти.
«Фу Шэнь».
Тан Чжоу внезапно схватил его за запястье, и, казалось, впервые он так серьезно назвал имя Фу Шэня.
Рука Фу Шэня оставалась неподвижной, когда он смотрел на Тан Чжоу, сидевшего на диване.
Молодой человек поднял глаза, мягкие пряди волос послушно прилипли к мочкам ушей и вискам. Брови его слегка нахмурились, а светло-карие глаза отражали яркие потолочные светильники, сияя на удивление ярко.
Он хотел что-то сказать, но медлил, не в силах сформулировать свои мысли, и долго молчал.
Стук в дверь по соседству разбудил обоих. Тан Чжоу инстинктивно ослабил хватку, опустив голову, как брошенный ребенок, который спрятался в углу, обняв колени и сдерживая слезы.
Фу Шэнь ущипнул запястье, которое только что держали. Его взгляд слегка опустился.
«Я выйду на минутку», — резко встал Тан Чжоу. И прежде чем Фу Шэнь успел отреагировать, его фигура исчезла за дверью.
Он прислонился к стене коридора, внезапно почувствовав желание закурить.
Честно говоря, они с Фу Шэном были только в отношениях сотрудничества, и не было никакой необходимости держать обиды из-за прошлых событий.
Ему было все равно, и Фу Шэню тоже.
Но он просто почувствовал легкое раздражение, своего рода ненависть к себе.
Лу Е вернулся с холодным лицом и, увидев Тан Чжоу, замешкавшегося в коридоре, не удержался и спросил: «Что ты делаешь?»
Тан Чжоу ответил: «Что с тобой?»
Почему его лицо стало таким темным после того, как он некоторое время находился вне дома?
Лу Е был в несколько подавленном настроении и искал кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить.
«Сначала я положу вещи внутрь, а потом мы найдем место, где можно поговорить».
В конце коридора отеля было открытое пустое пространство, куда заходило очень мало людей. Двое стояли перед окном, оба без всякого выражения.
Не в силах больше сдерживаться, Лу Е нахмурился: «Знаешь, кого я видел?»
«Кого?»
«Отца Сяо Юаня».
Интуиция Тан Чжоу подсказывала ему, что что-то не так: «Президент Цяо приехал в Фаньчэн?»
«Он не только пришел, но и привел своего секретаря, и они...»,— Лу Е стиснул зубы, не в силах продолжать.
Подумав о том, как сильно Цяо Юань восхищался своим отцом, Лу Е не смог вынести и рассказать Цяо Юаню об этих отвратительных вещах.
Тан Чжоу молча ждал.
Лицо Лу Е стало совсем мрачным: «Как будто ему мало иметь Фу Шэня в качестве незаконнорождённого сына, он еще и жене изменяет. Это так чертовски отвратительно. Тан Чжоу, я все еще не понимаю, что ты на самом деле думаешь о Фу Шэне? Разве ты не тот, кто больше
всех ненавидит таких людей?»
За окном непрерывным потоком лился дождь, и Тан Чжоу с легким вздохом спросил: «Как вы думаете, Цяо Юань единственная жертва?»
«И тетя Шэн».
Фамилия матери Цяо Юаня Шэн.
Тан Чжоу слегка покачал головой.
«Вы когда-нибудь задумывались, что Фу Шэнь тоже жертва?»
Расследование Лу Е не было очень подробным. Он знал только об отношениях отца и сына между Фу Шэном и Цяо Чэньанем, но не знал точно, что тогда произошло.
Сердца людей предвзяты.
В глазах Лу Е Цяо Юань был простым и благовоспитанным человеком, обладающим от природы множеством хороших качеств, в то время как Фу Шэнь, с его глубокими интригами, казалось, намеревался занять гнездо сорок.
Слова Тан Чжоу потрясли его.
«О чем ты говоришь?»
Тан Чжоу выглядел бледным, когда передал ему электронное письмо на своем телефоне для прочтения.
«Двадцать лет назад Цяо Чэньань бросил свою девушку и выбрал тетю Шэн, у которой было хорошее семейное происхождение, вот так».
В то время Цяо Чэньань обманул мать Фу Шэня, сказав, что отправляется в большой город, чтобы заработать денег, и вернется, чтобы забрать ее, как только заработает достаточно.
Вскоре после его отъезда мать Фу Шэня узнала, что беременна, и попыталась связаться с ним, но не смогла.
Она не знала, что Цяо Чэньань в одностороннем порядке прекратил с ней общение, и она, беспокоясь, что с ним что-то случилось, вскоре после рождения ребенка впала в депрессию и потеряла жизнь.
Дедушка Фу Шэня не мог сдержать горе и вырастил сына один.
Однажды старик случайно увидел в газете Цяо Чэньаня, превратившегося в могущественного главу клана Шэн. Тогда он все понял.
Думая о боли и сожалении, которые испытала его дочь перед смертью, старик долго не мог с этим смириться. Он ушел из жизни из-за внезапного инфаркта. После смерти он все еще крепко держал в руке эту газету.
В то время Фу Шэнь был как раз в средней школе, когда он внезапно потерял свою единственную семью. Казалось, что все небо потемнело.
Тело его деда всегда было крепким, и он не умер бы так внезапно, если бы не подвергся сильному потрясению.
Фу Шэнь внимательно просматривал газету, пока не услышал, как сосед воскликнул: «Разве это не тот парень Цяо из прошлого?», только тогда он внезапно отреагировал и потребовал подробных объяснений.
Так вот, оказалось, что отца у него не было, так как этот человек просто не достоин называться человеком.
Он похоронил ненависть глубоко в своем сердце, учился и работал отчаянно, имея в виду только одно: Когда-нибудь он заставит этого негодяя заплатить по заслугам.
Дождь за окном постепенно утих, и сквозь тучи на горизонте, казалось, пробился луч света.
Лу Е долго молчал.
Тан Чжоу забрал свой телефон.
«Цяо Чэньань играл роль хорошего зятя, мужа и отца на протяжении многих лет. У дедушки Шэна только одна дочь, тетя Шэн, и теперь большая часть семьи Шэн уже в руках Цяо Чэньаня. Как вы думаете, уместно ли все еще хранить этот секрет от Цяо Юаня?»
«Но Сяо Юань, он...»
«Он взрослый». Взгляд Тан Чжоу был суровым. «Если вы не хотите, чтобы семья Шэн была разрушена Цяо Чэньанем, то и Цяо Юань, и тетя Шэн не могут продолжать оставаться в неведении».
Лу Е сжал кулаки, его голос слегка дрожал.
«Дайте мне еще немного времени».