Глава 231: Бурная реакция маленьких Колобков
Глава 231: Бурная реакция маленьких булочек
Наступил Новый год. В первый день Нового года в поместье Юэхуа царили смех и радость. Хозяин, Лин Цзинсюань, от имени всего дома, вручил каждому слуге красный конверт с десятью таэлями серебра.
Рабочие фабрики уже получили премию в пятьсот вэней каждый перед праздником. Учителя и несколько бухгалтеров в Академии Ханьлин также получили такую же премию, как и слуги.
Десять таэлей серебра каждому считались большой суммой для большинства людей. Поначалу Лин Чэнлун и другие возражали. В конце концов, десяти таэлей серебра хватало среднестатистической семье на большую часть года, а если бы они были бережливыми, этого хватило бы и на год.
Именно Лин Цзинсюань, несмотря на все возражения, принял решение. Хотя все они были слугами или наёмными рабочими, они трудились месяцами. Без их усилий они бы не достигли того, что имеют сейчас. Он лично считал, что десять таэлей серебра – это не так уж много.
Конечно, больше всего красных конвертов определённо получили трое малышей. Даже первый, третий и четвёртый достались Лин Вэнь, Лин Ву и Тие Ва Цзы, каждый с щедрым красным конвертом.
Целью, без сомнения, было завоевать их расположение, надеясь, что в следующем году они будут реже их обижать. Несомненно, сбережения троих малышей снова стремительно росли.
Лин Вэнь был так рад, что, как говорят, провёл большую часть ночи, прячась в своей комнате, пересчитывая деньги, изредка преувеличенно смеясь. Янь И, стороживший снаружи, был практически парализован, думая, что придумал для них какой-то трюк.
На второй день первого лунного месяца Лин Ванши и Ван Цзиньюй возвращались в дом своих родителей, и Лин Чэнлун тоже должен был отправиться туда.
Лин Цзинсюань извинился, сославшись на плохое самочувствие, а Лин Цзинхань сказал, что усиленно готовится к провинциальному экзамену, который пройдёт через две недели.
Братья Лин Цзинпэн и Чжан Цин придумали свои оправдания, но в итоге никто из молодого поколения не пошёл. Вскоре после отъезда Лин Ванши и остальных на дорогу выкатились десять повозок, которые были тихо загружены.
Лин Цзинпэн, господин Ван и Янь Шань, каждый с сумкой, ехали верхом на высокой, крепкой лошади.
«Братья Цинцзы и Янцзы, я оставляю семейный дом на ваше попечение».
Лин Цзинпэн, с покрасневшими глазами, впервые расставшись с семьёй, сжал кулаки. Лин Вэнь и Лин Ву, всё ещё в растерянности, склонили головы, не понимая, почему их дядя, доставляя товары в уездный центр, выглядит так, будто вот-вот заплачет.
«Вперёд. Не беспокойся о том, что будет дома, Цзинпэн. Раз уж ты это сделал, ты должен сделать всё, что в твоих силах. Не сдавайся на полпути. Мы будем ждать твоих хороших новостей дома».
Лин Цзинсюань тоже не хотел уезжать, но виду не подал. Он знал, что эта поездка пойдёт на пользу младшему брату, и тщательно подготовился.
Вчера он поручил Янь И съездить в банк Ваньли в уездном центре, чтобы перевести ему 200 000 таэлей серебра для самообороны.
Янь Шэнжуй также тщательно позаботился о его безопасности.
«Хм».
Не смея сказать больше, опасаясь расплакаться, Лин Цзинпэн кивнул Янь Шаню и господину Ван, глаза его покраснели. Все трое повернули лошадей.
«Вот это да!» По щелчку кнута три лошади поскакали прочь. Лин Цзинсюань и остальные инстинктивно сделали несколько шагов вперёд, открыли рты, но не произнесли ни слова. Пятнадцатилетний юноша наконец-то отправился в путь, готовый расправить крылья и взлететь.
«Вернёмся. Цзинпэн тренируется. Нам не о чем беспокоиться».
Спустя неизвестное время Лин Цзинсюань обернулся со спокойным выражением лица. Присмотревшись, он увидел, что тыльная сторона его ладоней, крепко сжатых с ладонями Янь Шэнжуя, покрыта ужасающими венами.
Как он мог сказать, что не волнуется? Но он был главой семьи, и все смотрели на него с уважением. Любой мог проявить беспокойство, кроме него.
«Папа, разве мой дядя не едет в уездный город?» — Лин Вэнь поднял голову и с любопытством спросил, видя, как становилась всё более тревожной их реакция.
Лин Цзинсюань взглянула на него, затем снова посмотрела на слепящую дорогу и тихо сказала: «Нет, он едет в приграничный город.
Он собирается открыть там филиалы «Синьюань» и «Павильон Байюнь».
«А когда вернётся мой дядя? Папа, а приграничный город далеко?» Словно поняв что-то, Лин Вэнь на мгновение забеспокоилась.
«Недалеко, но и не близко. Дядя вернётся самое позднее в июне. Сяовэнь волнуется?»
Пока они разговаривали, они уже вошли во двор. Лин Цзинсюань провел их в тёплую главную комнату.
Дом был спроектирован с учётом теплоизоляции, и благодаря высококачественному бездымному серебристому углю, пылавшему в каждом углу, во всей комнате было так тепло, словно там был установлен обогреватель.
«Хм».
Лин Вэнь серьёзно кивнул. Лин Ву, стоявший напротив, тоже подошёл к нему, наклонил голову и с любопытством спросил: «Папа, это приграничный город, где была война? Учитель говорил, что там всегда неспокойно. А дядя не пострадает?»
Несмотря на юный возраст, они учились во взрослом классе академии, а Чжан Цзюйжэнь был смелым и необузданным человеком.
Помимо книжных знаний, он часто рассказывал им о делах императорского двора. Поэтому они были хорошо знакомы с приграничным городом, поэтому Лин Вэнь нахмурился и выглядел свирепым.
«Приграничный город – место войны, но за городом стоят наши войска Великой династии Цин. Отец также отправил дядю Шань сопровождать их для защиты. Не волнуйтесь, с дядей всё будет в порядке, Сяовэнь и Сяову.
Дядя вырос. Ястреб, которому суждено парить в небесах, не может оставаться на одном месте. Он должен отправиться в путь и набраться опыта, увидеть мир. Это касается не только его, но и тебя, когда ты вырастешь.
Мы с папой не можем вечно тебя защищать. Ты тоже должен отправиться в путь и исследовать мир. Пусть тебя ждут трудности и травмы, это позволит тебе идти дальше и летать выше».
Обычно Лин Цзинсюань воспитывал детей, внушая им свои идеи, независимо от того, понимали они их или нет. Видя беспокойство детей, он снова осторожно высказал им свои мысли.
Два мальчика долго сидели, склонив головы в задумчивости, не сводя с него глаз. Только убедившись, что его слова понятны, они дружно кивнули: «Ага».
«Будьте умничками, идите играть. Папа хочет ещё поспать».
Погладив их по головам, Лин Цзинсюань встал. Он боялся, что после возвращения родителей им предстоит серьёзная битва, поэтому ему нужно было поберечь силы.
«Хорошо, папа, мы отвезём вас домой».
С этими словами мальчики решительно протиснулись мимо Янь Шэнжуя, держа его за руки. Янь Шэнжуй недовольно посмотрел на сыновей и, глубоко огорчённый, последовал за ними.
Семья из четырёх человек ушла, не раздумывая, оставив Лин Цзинпэна и остальных в недоумении переглядываться в главном зале.
Прошло некоторое время, прежде чем все разразились смехом. Похоже, их старший брат стал ещё более своенравным с тех пор, как забеременел.
Однако, к удивлению Лин Цзинсюаня, когда он проснулся после дневного сна и увидел Лин Чэнлуна и его жену, их глаза были красными, но они ничего не сказали, не говоря уже о том, чтобы отругать Лин Цзинпэна. Всё было как будто ничего не произошло.
Позже он узнал, что Лин Цзинхань убедил его родителей в самом начале, не желая обременять его. Он был очень рад этому; его два младших брата были разумными и вдумчивыми.
В отличие от XXI века, новогодняя атмосфера здесь была напряженной, и в каждом доме кипела жизнь. Начиная с третьего дня первого лунного месяца, многие семьи, работавшие на фабрике Лин Цзинсюаня, отправляли подарки в виллу Юэхуа.
Хотя все это были вещи собственного производства, было ясно, что они были благодарны. Лин Цзинсюань принимал их без колебаний.
На пятнадцатый день первого лунного месяца, в Праздник фонарей, Лин Цзинсюань поручил Старой Сун и другим ходить по домам, чтобы вернуть подарки, в знак взаимности.
После Праздника фонарей Янь Шэнжуй тоже собрался уходить. В отличие от ухода Лин Цзинпэна, на этот раз им не удалось скрыть это от двух сыновей.
Отправив Янь Сысяня с ремесленниками и оружием, в ночь на шестнадцатый день первого лунного месяца Лин Цзинсюань и Янь Шэнжуй позвали своих сыновей в свою комнату.
Все четверо заперли дверь и приготовились к долгому и обстоятельному разговору.
«Я не хочу. Почему отец уходит? Ты наконец вернулся, почему ты снова нас бросаешь? Папа ждет моего младшего брата, а ты снова нас бросаешь! Я ненавижу отца!»
«У.уууу.. Ты обещал больше никогда не бросишь нас . А теперь ты снова говоришь, что уходишь. Ненавижу тебя. Ты не держишь слово».
Лин Вэнь оттолкнула его, затем повернулась и обняла Лин Цзинсюань, горько рыдая. Лин Ву со слезами на глазах прижал его к себе и жалобно сказал: «Отец, пожалуйста, не уходи, хорошо? Сяо Ву очень хороший и послушный.
Можешь просто остаться дома с нами? Боюсь, после твоего ухода папа снова станет таким же, как прежде. Мне не нравится прежний папа, и я не хочу, чтобы этот папа исчез. Отец, пожалуйста...»
Один отреагировал бурно, другой горько умолял, но результат был одинаковым. Сердце Янь Шэнжуя было разбито.
Он и представить себе не мог, что они отреагируют так бурно, даже не дав ему возможности объясниться.
«Хорошо, Сяову, иди сюда. Папа хочет тебе кое-что сказать».
Держа старшего сына на руках, Лин Цзинсюань подозвал младшего. Лин Ву посмотрел на него, затем на Янь Шэнжуя.
После долгой паузы он неохотно отпустил одежду Янь Шэнжуя и бросился в объятия Лин Цзинсюаня, рыдая: «Папочка, пожалуйста, постарайся уговорить отца не уезжать, хорошо? Сяовэнь не хочет остаться сиротой».
У них наконец-то была полноценная семья. Теперь не только в деревне, но и в академии у них появилось много друзей. Никто больше не называл их ублюдками, а папу – чудовищем.
Что, если после ухода папы они вернутся к старым привычкам?... А папу он любил таким, какой он есть теперь, и не хотел, чтобы он стал таким, как прежде.
«Будь умницей, Сяову, перестань плакать. Сяовэнь, тоже перестань плакать. Послушай, что скажет папа, хорошо?»
Лин Цзинсюань с тоской вытер слёзы, с негодованием глядя на Янь Шэнжуя, который тоже был расстроен.
С такими вещами не покончишь за одну ночь. Кто сказал ему сразу перейти к делу? Теперь, наверное, придётся постараться, чтобы их успокоить.
«Я не буду слушать. Папа, должно быть, пытается заступиться за отца».
Но на этот раз даже слова Лин Цзинсюань казались бессильными. Лин Вэнь взволнованно заткнул уши и покачал головой.
Недавно вытертые слёзы Лин Ву снова полились рекой. Лин Цзинсюань замер, сердце его сжалось, словно кто-то схватил его рукой.
Вспоминая прошлое, он понимал сопротивление и страх детей. На мгновение он растерялся.
Если Лин Цзинсюань — опора в сердцах двух детей, то Янь Шэнжуй — гора, которую никто не сможет пересечь.
Когда гора вот-вот должна была уйти, можно представить себе их замешательство, особенно после того, как он уже однажды отсутствовал.
Их замешательство и страх были в миллион раз сильнее, чем у других.