Первое утро
Проснулся я от странного чувства — рядом кто-то дышал. Тихо, ровно, почти неслышно. Я не сразу понял, где нахожусь. Потолок вроде мой. Стены — тоже. Но запах... не мой. Теплый, ванильный, чуть сладкий. А потом дошло — она. Аделина.
Вчера мы провели первую ночь,и я знаю что сделал ей больно. Хотелось как то извинится но я молчал.
Повернулся аккуратно, чтобы не разбудить. На подушке рядом лежала она, свернувшись калачиком. Моя футболка на ней выглядела слишком большой, как на ребёнке — длинные рукава почти до локтей, подол сползал к коленям. Маленькая. Такая крошечная рядом со мной. И моя.
Я мог бы смотреть на неё вечно. Наверное, это и называется утро, которое не хочется терять. Без будильников, без расписаний. Просто лежать и слушать, как кто-то рядом дышит в такт.
Я аккуратно провёл пальцами по её щеке. Она шевельнулась, что-то пробормотала — кажется, "ещё пять минут", — и зарылась лицом в мою грудь.
— Доброе утро, — прошептал я, целуя её в волосы.
— Какое оно к чёрту доброе... — отозвалась она глухо. — У тебя подушка слишком жёсткая. И слишком большая кровать.
— Тебе мало места?
— Наоборот. Я привыкла падать с дивана. А тут... слишком просторно.
Я засмеялся.
— Ну извини, у меня, оказывается, королевская постель. Буду ставить бортики.
— Поставь, — буркнула она. — Ещё поставь табличку: "Не целовать до восьми утра".
Я снова засмеялся. Не мог остановиться. В ней всё было смешным, милым, настоящим. И когда она ворчит, и когда щурится от света, и когда натягивает на себя одеяло, как будто я собираюсь его отобрать.
— Адам... — вдруг сказала она, немного тише.
— М?
— У тебя нос холодный. Убери.
— Я весь холодный. Хоккей, всё такое.
Она, наконец, открыла глаза. Потянулась, щурясь, и глянула на меня как-то особенно.
— Ты выглядишь счастливым.
— Потому что я проснулся рядом с тобой.
Она закатила глаза, но я успел заметить, как она прикусила губу, сдерживая улыбку.
Мы выбрались из кровати минут через двадцать, если не больше. Я пошёл варить кофе, а она осталась в ванной, плескать в лицо холодную воду и ругаться на своё отражение. Услышал её бормотание сквозь закрытую дверь:
— Ну почему ты не просыпаешься с идеальными волосами, как в кино, Аделина? Почему ты как будто ночевала в стиральной машине?
Я стоял на кухне, на автомате перемешивая кофе в турке, и улыбался. Она здесь. В моём доме. В моей футболке. В моей жизни.
Мы оба уселись за стол. На удивление — молча. Просто пили кофе. Смотрели в окно. Иногда взгляд пересекался, и этого хватало.
Из комнаты показалась Эмилия — в своей пижаме с пандой, уже причесанная, что-то бормоча себе под нос. Она мельком кивнула нам:
— Привет.
— Доброе утро, зайка, — сказал я.
Она взяла какую-то книжку со стола и ушла обратно. Даже не удивилась, что Аделина всё ещё здесь. Они уже знали друг друга. Привыкли. Эмилия не лезла в разговор, и это даже как-то тронуло — понимание, что она воспринимает это всё как норму.
— Она совсем не удивилась, — заметила Аделина, когда дверь в детскую закрылась.
— Она уже третий раз видит тебя по утрам. Но только в первый — у меня.
— Звучит почти официально.
Я пожал плечами. Сделал глоток кофе. А потом взял её за руку и медленно провёл большим пальцем по запястью.
— Я всё серьёзно.
— Я знаю, — тихо ответила она. — И мне... немного страшно. Когда становится по-настоящему хорошо, сразу страшно, что всё закончится.
Я смотрел на неё и молчал. Потому что понимал. Потому что тоже так чувствовал.
— У нас будет по-разному. Но я хочу, чтобы "хорошо" у нас случалось как можно чаще, — сказал я наконец. — Даже если придётся мириться с твоими волосами, которые с утра выглядят как взрыв на фабрике подушек.
Она рассмеялась и стукнула меня по плечу.
— Знаешь, ты иногда бываешь слишком честным.
— Лучше честность, чем притворство.
— Тогда честно: ты храпишь.
— Это клевета.
— Я записала.
Мы засмеялись. Оба. И в этот момент я понял — вот оно, то самое. Не громкое, не киношное. Просто утро, кофе, её рука в моей. И тишина, в которой нам обоим спокойно.
Позавтракав,Аделина начала собираться уходить а Эмилия сидела в своей комнате.
Мы стояли в коридоре и я держал её в объятиях долго целуя в лоб.
— А кто сказал, что я тебя отпускаю?
— Работа, Адам. Люди пишут тексты. Новости не напишутся сами.
— Пусть хоть раз опоздают. Я тоже хочу новости. Например: «Аделина провела весь день в постели с хоккеистом — оба счастливы».
Она смеялась, выходя, но всё-таки оглянулась на прощание:
— Кстати. У тебя скоро тренировка. Не опоздай. Я же знаю, ты забывчивый, когда захмелеешь от утренней страсти.
— Откуда ты знаешь, что я захмелел?
— Ты смотришь на меня так, как будто я голая.
— Я просто всё ещё помню, как ты выглядела ночью.
Хлоп.