Юбилей смерти
Следующим за чтение Судия решила пристроить завхоза Филча. Тот пытался возражать, указывал, что он не преподаватель, не студент, а именно завхоз, что он в принципе не понимает, почему вынужден здесь присутствовать, потому как не он затеял всю эту тягомотину, но его резко осадила МакГонагалл.
— Вы являетесь служащим Хогвартса и потому также имеете отношение к данным событиям, возможно, опосредованное, но, тем не менее...
— И от вашего желания-нежелания здесь ничего не зависит, никто из присутствующих не может решать, кто будет читать и что будет читать, — сказал Флитвик. — Подозреваю, что в доставшейся вам главе вы играете какую-то роль.
— Зачем всё это... Я не желаю, чтобы мои личные тайны стали достоянием общественности!
— Вы что, Аргус, совершили какое-то страшное преступление? — поинтересовалась профессор Синистра. — А иначе чего бы вам стесняться?
— Или вы элементарно не умеете читать?
Аргус проворчал себе под нос что-то нечленораздельное, ласково погладил подошедшую к нему миссис Норрис, снова фыркнул и, наконец, приступил к чтению.
Глава 8
Юбилей смерти
— Ой, что-то мне не нравится это название, — вздохнула Молли, качая головой.
— Это не смерть, а юбилей смерти, — попытался успокоить её муж.
— Чьей?
— Вроде бы... — Артур покосился на Поттеров, но потом подумал, что тогда был отнюдь не юбилейный год с момента их гибели.
Пришёл октябрь, холод и сырость затопили окрестности, пробрались в замок. Мадам Помфри была теперь постоянно занята — вся школа кашляла и чихала. Её «Бодроперцовое зелье» действовало моментально, и всё было бы хорошо, если бы не побочное действие: у тех, кто принял настойку, часа три из ушей валил дым. Джинни Уизли ходила вялая, осунувшаяся. Перси отвёл её в больничный отсек и заставил выпить это снадобье. Теперь, когда он глядел на дым, струящийся сквозь копну её огненно-рыжих волос, ему казалось, что бедняжка Джинни горит.
— Я давно не понимаю, почему нельзя наложить согревающие чары... — вздохнула Ханна Аббот. — С каждым годом становится всё холоднее и сырее...
— Да, Альбус, — подняла голову Амелия. — Почему? Ведь существуют особые чары и целые ритуалы, предназначенные для создания благоприятной атмосферы даже на большей территории, нежели Хогвартс со своими землями, и они не слишком энергозатратны. Такие ритуалы предназначены на десять лет обогрева...
— Зачем?
— В смысле?
— Я не понимаю, зачем искусственным образом разрушать природные потоки...
— Вы не разрушаете природные потоки, но лишь изменяете их вектор и полярность.
— Не вижу в этом смысла...
— Не видите смысла в поддержании здоровья студентов? Насколько я понимаю, Поппи ежегодно переводит не только Бодроперцовое зелье.
— Но такие ритуалы отнюдь не предназначены для столь древних магических строений, как Хогвартс. Я в своё время обращался к нескольким специалистам, так они в один голос утверждают, что эти ритуалы способны разрушить магический фон...
— Вы потом дадите нам имена и адреса тех специалистов, к которым обращались.
— Зачем...
— Затем, что я не верю вашим оправданиям. Безусловно, ритуалы, которые следует проводить над Хогвартсом и подобным ему местами, совершенно иные, нежели те, которые служат для обогрева иных мест, даже Мэноров, но — ритуалы имеют свою градацию. Возможно, те, кто консультировал вас, не обладал необходимой квалификацией и знаниями. Министерство же располагает особыми специалистами.
— Которые не умеют проводить ритуалов иначе, кроме как... — опять начал директор, но его перебили.
— Мне кажется, что вас абсолютно не волнует доверенная вам школа и здоровье студентов! Нам известен кодекс ритуалистов, единственное, что могло бы и в самом деле стать преградой — высокая стоимость услуг специалистов, но — ежегодно на счёт школы переводятся крупные суммы денег. Полагаю, Попечительский Совет потом затребует у вас финансовую отчётность — куда ушли эти деньги, если вы так и не удосужились закупить новые мётлы для учеников...
— Хотя я ежегодно докладывала о несчастных случаях по вине этих самых мётел! — фыркнула Роланда Трюк. — Я готова была сама закупать мётлы, но — даже если покупать Кометы или Чистомёты не последней марки... Для того, чтобы обеспечить учеников инвентарём, я должна потратить всё своё годичное жалование! И не одно! А Поппи ещё периодически требует, чтобы я оплачивала для Больничного Крыла те зелья, которые приходится расходовать после моих уроков!
— Разве у вас мало зелий?
— Достаточно, — Поппи вздохнула. — Иногда я удивляюсь, когда Северус ухитряется спать? Уроки, подготовка к ним, дежурства, приготовление зелий для моих пациентов... А он ещё и научными изысканиями занимается — когда только успевает?
— Надеюсь, вам хотя бы жалование платят соответствующее? — хмыкнула Боунс.
— Рядовую преподавательскую ставку...
— Рядовую? Учитывая, что профессор Снейп не рядовой преподаватель, а декан факультета, что уже должно значительно повысить его жалованье? И разве рядовые преподаватели занимаются обеспечение школы всем необходимым — вроде этих зелий?
— Был составлен контракт...
— Мы потом проверим эти контракты и убедимся, что ВСЕ ваши преподаватели получают жалованье, полностью соответствующее объёму их заслуг.
— Если бы Северус или любой другой был чем-то недоволен, то...
— Учитывая, что вы пресекаете на корню любые разговоры на тему финансов? — вздохнула профессор Синистра. — Сколько раз я просила вас о закупке новейших телескопов для моих занятий или возведении купола над Астрономической башней?
— Мы, вообще-то говоря сейчас... — резко оборвал излияния астрономши директор. Амелия, успевшая закончить письмо для родителей Криви, призвала к себе ещё один лист пергамента и принялась записывать, оглашая написанное вслух:
— Ставка преподавателя Истории Магии: получает ли жалованье профессор Бинс, если да, то в каком объёме и куда уходят эти деньги, учитывая, что призраки не испытывают нужды ни в оплате жилищных условий, ни каких бы то ни было иных нужд, если нет: куда уходят деньги, выделяемые для преподавателя Истории.
Ставка преподавателя Защиты от Тёмных Искусств и причины, по которым преподаватели данной дисциплины так часто меняются. Действительно ли так уж сложно найти специалиста по данному предмету, учитывая, что только на территории магической Англии проживает человек двадцать высококвалифицированных специалистов, которые при этом не задействованы на службе Министерства и заинтересованы в передаче опыта молодёжи. Специально для Альбуса Дамблдора: НИ В КАКИЕ ПРОКЛЯТИЯ, ЯКОБЫ НАЛОЖЕННЫЕ НА ЭТУ СТАВКУ, Я НЕ ВЕРЮ! К тому же, если даже проклятье и существует — кто, когда и по какой причине его наложил? Согласно имеющимся данным, «несчастные случаи» с преподавателями ЗоТИ начали происходить после 1965 года — что произошло в том году? Почему Альбус Дамблдор, считающийся одним из самых могущественных чародеев не только магической Англии, но и всей Магической Западной Европы, обнаружив данное «проклятие», не удосужился его снять?
— Даже самые могущественные чародеи мира не всесильны... — заговорил Дамблдор.
— Ха. Ха. Ха. Мне надоели ваши постоянные отговорки.
— Вы потом поймёте... Всё это...
— ...ради всеобщего блага?
Куда уходят денежные средства, выделяемые Хогвартсу для проведения необходимых ритуалов и приобретения инвентаря?
Проводились ли ритуалы, которые необходимы для поддержания магического фона подобных магических строений?.. Не с вас ли берёт пример мистер Уизли?
— По меньшей мере, членов Попечительского Совета ни разу не приглашали для этого, — заметила леди Лонгботтом. — Ни меня, ни лорда Малфоя, ни...
— Обращаться к Совету из-за таких пустяков...
— Существует особый Кодекс, согласно которому вы ежегодно должны проводить определённые ритуалы — и в присутствии как минимум троих членов Попечительского Совета, — отрезал Люциус. — Я сам неоднократно обращал внимание Министерства на это, но Корнелиус постоянно отмахивается...
Фадж вздохнул и стал составлять свой отказ от должности, а также список своих ошибок и прегрешений на посту министра, чтобы прикинуть, каким может быть приговор Магии в его адрес. Проклятый мальчишка! Он-то думал, эта история заставит Поттера заткнуться и строго придерживаться определённой политики... политики его, Фаджа! Планировалось подорвать авторитет Дамблдора, и — да, это произошло, возможно, даже ещё серьёзнее, чем предполагалось, но — не такой же ценой! Придётся разгонять всё Министерство... А где взять лучших сотрудников? Впрочем, это будет головная боль уже для его преемника...
— Мы, вообще-то, собрались здесь по совсем иному поводу, — заметила МакГонагалл.
— Действительно, продолжайте, Аргус.
Идя по пустому коридору, Гарри заметил, что не только его одного одолевают невесёлые мысли. Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, уставившись в окно бессмысленным взглядом, бормотал себе под нос:
— Не удовлетворяю их требованиям... какой-то сантиметр, если уж на то пошло...
— Опять этот Клуб? — поднял бровь Джеймс. — Это что, тоже часть наказания для бедолаги?
— В смысле, лорд Поттер? — спросил кто-то.
— Большинство привидений остаются в этом мире в качестве наказания за какие-то преступления, совершённые ими при жизни. Правда, есть и другие причины... Но чаще всего это именно наказание, и для каждого привидения, призрака или полтергейста оно имеет строго конкретный вид. Ник раз в пять лет подаёт прошение о приёме его в Клуб Безголовых Охотников, после чего подвергается всевозможным унижениям и осмеянию со стороны членов данного Клуба... Иначе, кроме как наказанием, я не могу объяснить этот садомазохизм Ника.
— Привет, Ник, — окликнул его Гарри.
— Привет, привет. — Ник, вздрогнув, отвернулся от окна. На нём была старинная шляпа с пером, из-под которой на плечи падали крупные локоны, и кафтан с широким плоёным воротником. Благодаря этому воротнику было незаметно, что голова его почти совсем отрублена. Он был полупрозрачен, как облако дыма. Гарри отчётливо видел сквозь него тёмное небо за окном и льющиеся по стеклу потоки дождя.
— У тебя озабоченный вид, юный Поттер, — сказал Ник, сворачивая прозрачный лист бумаги и пряча его в карман.
— У тебя тоже, — ответил Гарри.
— А-а, ничего особенного. — Ник изящно взмахнул рукой. — Я и не жаждал туда вступать... Просто подумал, подам заявление. Но, оказалось, я «не удовлетворяю их требованиям»...
— Но, если не жаждал, почему так расстраиваться? — удивился Деннис Криви.
— Наказание, — напомнил Джеймс. — И, скорее всего, его расстроил не столько самый отказ, сколько те унижения, которые за этим последуют.
Почти Безголовый Ник встряхнул прозрачный лист бумаги и начал читать звенящим от негодования голосом:
— «Мы принимаем в Клуб охотников только тех привидений, чьи головы полностью отсечены от тела. Без этого условия нельзя участвовать в таких мероприятиях, как скачки на коне с жонглированием головой или игра в поло отрубленными головами. С величайшим сожалением должен сообщить Вам, что Вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор».
— Удивительно! — леди Лонгботтом покачала головой. — мне доводилось встречаться с этим самым сэром Патриком... Крайне неприязненная личность, особенно по отношению к другим призракам, за исключением Охотников. Ник наверняка не зачитал, а составил текст, соответствующий его реплике выше.
— Но почему...
— Делэйни-Подмор — жуткий грубиян! Он и казнён-то был именно за то, что наговорил грубостей лорду Болинброку, который, получив жалобу на своего сквернослова-вассала, пытался его урезонить. И, смею вас заверить — сэр Патрик даже под угрозой окончательного развоплощения не сможет составить столь любезного письма. Или за него его кто-то писал, или Ник, пощадив ребёнка, изменил формулировку.
И, тяжело вздохнув, Почти Безголовый Ник сунул письмо в карман.
— Моя голова, Гарри, держится всего на лоскутке кожи и нескольких жилах! — воскликнул он. — Все скажут, что она отрублена, но нет, для сэра Патрика, обезглавленного по всем правилам, этого недостаточно. — Почти Безголовый Ник несколько раз глубоко вздохнул и уже спокойнее продолжил: — А что тебя огорчило, мой юный друг? Не мог бы я чем-нибудь помочь?
— Нет, спасибо. — Гарри покачал головой. — Если ты, конечно, не знаешь, где бесплатно достать семь мётел «Нимбус-2001» для матча со слизе...
Конец предложения заглушило пронзительное мяуканье. Гарри посмотрел под ноги и встретился взглядом с двумя жёлтыми, как горящие лампы, глазами. Глаза принадлежали Миссис Норрис, тощей серой кошке — верной помощнице завхоза Аргуса Филча в его бесконечной борьбе со школьниками.
— Уходи-ка отсюда поскорее, Гарри, — посоветовал Ник. — Филч сейчас в самом дурном расположении духа. Он простужен, вдобавок, кто-то из третьекурсников нечаянно забрызгал лягушачьими мозгами весь потолок в подземелье номер пять, и он весь день наводил там порядок. Если он увидит, сколько с тебя натекло грязи...
— Ему было сказано не наводить там порядок, а проследить за мальчишками, которым было велено самим ликвидировать последствия этого преступления, — холодно проговорил Снейп. — Так что вы, Филч, в данном случае виноваты сами.
— Я ещё во всём виноват! — взвизгнул завхоз. — Эти ваши... Их иначе, кроме как под Империо, и не заставишь работать! Им, видите ли, непривычно! Они, изволите видеть, аристократы, их дело — создавать подобные испытания на профпригодность для таких... как я! Вы бы слышали, как эти самые аристократы выражаться изволят! А применять силу запрещено!
— Почему вы не обратились ко мне?
— И что бы это изменило?! Вы бы...
— Империус я бы накладывать, безусловно, не стал, но не было ещё ни одного случая, когда студенты посмели меня ослушаться, так как они прекрасно знают, что за этим последует. Не правда ли? — Снейп повернулся туда, где собралось большинство слизеринцев. Те дружно закивали, некоторые побледнели, явно уже однажды попав под горячую руку декану. — Кажется, это были Хиггинс, Броул и братья Шер? — означенные шестикурсники тут же полезли на задние ряды. — Во время паузы будете отмывать все подземелья, господа. Вручную! И это не обсуждается! Понятно?!
— Но, Северус, ты не можешь наказывать их за то, что было несколько лет тому назад...
— У меня есть свежая жалоба на этих господ, они уже заработали наказание, которое не отбыли, так что всё соответствует правилам. Если бы Аргус пожаловался вовремя, — Снейп опять воззрился на четверых студентов, — то вам пришлось бы также официально и прилюдно извиняться перед мистером Филчем, а если выражения были... то это могло стоить вашим родителям крупного денежного штрафа. Вам это понятно?
— Да, сэр, — ответил Майлз Хиггинс. — Только выражаться он начал первым, мы только отвечали...
— Мистер Филч принадлежит к не самым... лучшим слоям магического населения, — заметил декан. — Только три поколения тому назад Филчи выбрались из трущоб Гнилого переулка, а потому для него ещё простительно употребление... определённой лексики, но представители аристократических родов... Или вас прельщает перспектива кончить свою жизнь так, как приснопамятный сэр Патрик Делэйни-Подмор?
— Да, верно, — согласился Гарри и попятился назад под осуждающим взглядом Миссис Норрис. К сожалению, он не успел убежать.
Между Филчем и его кошкой существовала странная связь — стоит Миссис Норрис увидеть проказу, Филч тут как тут в мгновение ока. Вот и сейчас он выскочил из-за гобелена, то и дело чихая, готовый немедленно учинить расправу. Глаза метали громы и молнии, побагровевший нос распух, голова обмотана клетчатым шерстяным шарфом.
— Грязь! — завопил Филч, лязгнув зубами.
Глаза выкатились из орбит, а палец грозно указывал на лужу, натёкшую со спортивной формы Гарри.
— По всему замку грязь! Нет, с меня довольно! Идите за мной, Поттер!
Гарри мрачно помахал рукой Почти Безголовому Нику и пошёл за Филчем вниз. Грязных следов стало вдвое больше.
Гарри никогда раньше не был в кабинете Филча, школьники старались обходить его стороной. Комната без окон была душной и мрачной — её освещала керосиновая лампа, свисавшая с низкого потолка. Вдоль двух стен стояли шкафы с ящиками для документов, на каждом наклеены по алфавиту фамилии провинившихся учеников, внутри ящиков — записи о наложенных наказаниях. Для Фреда и Джорджа Уизли отведён отдельный ящик.
— Он уже переполнен... Сколько раз я...
— Аргус! Всё потом! Если мы будем сейчас сводить все счёты, то мы за год не управимся с этой литературой!
— И потом, мальчики ведь не со зла...
— Со зла или не со зла, но из-за них было столько неприятностей! И не только у меня! Хагрид несколько раз говорил об их нарушениях...
На дальней стене висели начищенные до блеска цепи с кандалами. Ни для кого не секрет, что Филч всё время уговаривает Дамблдора ввести в действие Указ о подвешивании к потолку за лодыжки проштрафившихся учеников.
— Если и это не научит никого уму-разуму...
Филч выдернул перо из чернильницы и начал шелестеть бумагами в поисках чистого пергамента.
— Навоз... шипящие сопли дракона... лягушачьи мозги... крысиные кишки... — яростно бормотал он. — Хватит с меня всего этого... Нужно примерно наказать кого-то, чтобы другим было неповадно... Где же бланк... Ага...
Он вытащил из ящика стола свиток пергамента, развернул его и обмакнул длинное чёрное перо в чернильницу.
— Имя — Гарри Поттер. Проступок — ...
— Я совсем немного принёс грязи! — оправдывался Гарри.
— Это для тебя немного, а для меня целый час тяжкого труда! — кричал Филч.
— Час? Одно заклинание — и грязи нет. Плюс домовики — разве у вас нет домовиков?
— Домовики заняты на кухне и жилых помещениях, уборка классов, коридоров и служебных помещений — в ведении завхоза.
В списке Амелии Боунс появился ещё один пункт.
На кончике его распухшего носа затряслась малоприятная капля. — Итак, проступок — загрязнение замка. Рекомендуемое наказание...
Вытирая мокрый нос, Филч злобно покосился на Гарри. Тот, затаив дыхание, ждал приговора.
Филч уже занёс перо над пергаментом, как вдруг наверху что-то грохнуло, потолок затрясся, а лампа звякнула и закачалась.
— Пивз! — заорал Филч, отшвырнув перо в приступе ярости. — На сей раз я до тебя доберусь, честное слово, доберусь!
Филч забыл про Гарри и, тяжело топая, выбежал из кабинета. Следом за ним поскакала и Миссис Норрис.
Пивз был школьный полтергейст, вечно ухмыляющаяся летающая угроза. Цель его жизни — устраивать хаос и чинить людям мелкие неприятности. Гарри, мягко говоря, его недолюбливал, но сейчас был ему благодарен — так удачно выбрать время для очередной проделки! Похоже, на этот раз он разбил что-то очень большое. Есть надежда, что Гарри удастся избежать наказания.
Но всё же Филча надо дождаться. Гарри сел в побитое молью кресло. На столе, кроме бланка, который Филч начал заполнять, лежал только большой блестящий лиловый конверт с серебряной надписью. Бросив быстрый взгляд на дверь, Гарри взял конверт и прочитал:
«СКОРОМАГИЯ.
Заочный курс колдовства для начинающих».
— Ах, ты... — взвыл несчастный завхоз, перекрывая своим визгом прокатившиеся по залу смешки. Гарри схватился за голову, тем более, что отец снизошёл до лёгкого подзатыльника, а Лили дала затрещину поосновательней и они в два голоса тут же принялись шептать сыну своё мнение относительно чтения чужой корреспонденции. Гарри кивал, понимая, как неприятно всё это Филчу... и, мало того, что его тайна тогда стала известна одному ученику, а теперь он должен, по сути, признаваться в своей слабости всей школе... и не только. Ученики и так его не любят, а о какой любви и авторитете может быть речь после такого...
Любознательный Гарри перелистал другие бумаги, лежавшие в конверте. Интересно, зачем Филчу нужна скоромагия? Не значит ли это, что Филч никакой не волшебник?
— Что тогда он делает в школе магии? — спросила Амелия Боунс. — Согласно кодексу Хогвартса, право учиться или работать в школе имеют лишь те, чья магия не ниже двух октан, сквибу точно не место.
— Но Аргус...
— Мы с этим потом разберёмся, — Амелия опять принялась за свой список.
Читая первый урок «Как держать волшебную палочку (несколько полезных советов)», Гарри услыхал за дверью шаги. Поспешно сунул бумаги в конверт, едва успел бросить его на стол, как дверь отворилась и в комнату с победоносным видом вошёл Филч.
— Этот тающий шкаф был исключительно ценным образчиком старинной мебели! — радостно потирая руки, говорил он, обращаясь к Миссис Норрис. — На этот уж раз мы прищучим Пивза, моя дорогая, как пить дать прищучим.
— Что значит — прищучим? Развоплощение и изгнание полтергейста, тем более, такого древнего, как Пивз... Это также может нарушить магической фон школы, — вставил Дамблдор. Некоторые предположили, что это повлечёт за собой очередное замечание со стороны мадам Боунс, леди Лонгботтом или лорда Малфоя, но те молчали, так что это замечание могло соответствовать истине.
— Ладно... иди... и никому ни слова. Не то... Но может, ты не успел... Ступай, мне надо составить докладную насчёт Пивза... Ну иди же...
Гарри, не веря в удачу, пулей вылетел из кабинета и помчался наверх. Вряд ли кому до сего дня удавалось выйти из кабинета Филча, избежав наказания. Это был, можно сказать, школьный рекорд!
— Это точно, — дружно заметили Мародёры. Они, правда, в своё время бегали не от Филча, но в их время завхоз был не менее въедливым и опасным стариком.
— Но, я надеюсь, в дальнейшем ты даже не пытался читать чужие письма? — покачала головой Лили. — Это крайне невежливо...
— Не говоря уже о том, что на корреспонденцию часто наводят особые чары, благодаря которым брать её в руки могут исключительно те, кому она предназначена, а прочие в самом лучшем случае ничего не прочитают...
— А сколько раз только в наше время в Мунго попадали подобные любопытствующие со всевозможными проклятьями... И не все из них снимались в пять минут...
— Но как вовремя Пивз подсуетился...
— Гарри! Гарри! Получилось? — Из двери, мимо которой пробегал Гарри, выплыл Почти Безголовый Ник.
— Получилось? Что получилось?
Гарри остановился, заглянул в комнату и увидел печальные остатки огромного чёрно-золотого шкафа, который, надо думать, упал с большой высоты.
— Я уговорил Пивза сбросить его над кабинетом Филча, — радостно сообщил Ник. — Подумал, вдруг это его отвлечёт...
— Вот... Я требую...
— Аргус... Безусловно, то, что Ник поспособствовал поломке школьного имущества, это не останется без наказания, но мы не можем изгнать его. Для этого необходимы неопровержимые доказательства того, что по вине призрака получил серьёзные травмы человек — и не единожды, только после этого мы имеем право обращаться к экзорцисту, а иначе ни один специалист элементарно не согласится.
— Так это ты? — благодарно переспросил Гарри. — Получилось! На меня даже не наложено взыскание. Спасибо тебе, Ник!
Они вместе двинулись по коридору. Гарри заметил, что Ник всё ещё мнёт в руках то злополучное письмо.
— Как ты думаешь, я могу чем-нибудь помочь тебе с этим Клубом обезглавленных охотников? — желая ответить услугой на услугу, спросил Гарри.
На повороте Почти Безголовый Ник остановился, и Гарри прошёл сквозь него. Ах! Это было не очень приятное ощущение, словно окатило ледяным душем.
— А ведь ты и правда мог бы кое-что для меня сделать! — взволнованно воскликнул Ник. — Гарри... Нет, наверное, я прошу слишком многого... ты откажешься...
— Говори прямо! — потребовал Гарри.
— Видишь ли, в этот Хэллоуин я буду праздновать пятисотлетие со дня смерти, — сообщил Почти Безголовый Ник, приосанившись.
— И на этом празднике он натерпится по самое не хочу, — сочувственно покачала головой леди Лонгботтом. — Я пару раз бывала там и знакома с несколькими призраками, которые рассказывали мне о таких праздниках. С каждым разом всё хуже и хуже...
— О-о... — неуверенно протянул Гарри, не зная, радоваться этому или огорчаться. — В самом деле?
— Я устраиваю приём в подземелье, в одном из больших подвалов, — начал Ник. — Съедутся мои друзья со всей Британии. Ты окажешь мне великую честь, если тоже придёшь на праздник. Разумеется, я буду счастлив видеть на приёме и твоих друзей — мастера Уизли и мисс Грэйнджер. Но вы, наверное, предпочтёте школьный банкет по случаю Хэллоуина?
Ник вопросительно посмотрел на Гарри.
— Нет, почему же, — не задумываясь, принял решение Гарри. — Я обязательно приду.
— О, мой дорогой мальчик! — восторженно вскричал Ник. — Гарри Поттер на моём юбилее смерти! — Ник вдруг замялся. — А ты не мог бы сказать сэру Патрику, как бы случайно, какой у меня бывает устрашающий вид?
— Ко... конечно, — не сразу нашёлся Гарри. Почти Безголовый Ник просиял.
— Вот только есть одна проблема: сэр Патрик после этого проникнется к Нику ещё большим презрением — только от того, что тот нарушил вековые традиции, пригласив на приём живых людей, которым лично он не верит. И, даже если бы Ник в самом деле имел самый угрожающий вид, насколько это в принципе возможно, после заступничества живого сэр Патрик и остальные стали бы заявлять, что Ник — самое мирное привидение изо всех существующих.
* * *
Переодевшись наконец в чистую, сухую одежду, Гарри присоединился к друзьям в Общей гостиной.
— Приём по случаю юбилея смерти? — с интересом переспросила Гермиона. — На что хочешь спорим, очень мало живых людей могут похвастаться, что были на таком приёме. Наверное, будет потрясающе!
— В принципе это не принято, — покачал головой Дамблдор. — Исключение делают исключительно для родственников и друзей — если кто-то доживает до этого дня, но, учитывая, что Ника казнили в пятнадцатом веке...
— И придёт же в голову отмечать годовщину собственной смерти! — неодобрительно покачал головой Рон. Он делал домашнее задание по зельеварению, а это всегда действовало на него удручающе. — По-моему, тоска будет смертная...
За окном, по аспидно-чёрным стёклам хлестал дождь, но в комнате было светло и уютно. В камине пылал яркий огонь. Сидящие в мягких креслах школьники читали, разговаривали, делали уроки. Фред с Джорджем ставили опыт: что будет, если скормить саламандре бенгальский огонь доктора Фейерверкуса. В кабинете ухода за волшебными существами Фред «освободил из заточения» ярко-оранжевую ящерицу, и сейчас она дымилась на столе, окружённом кучкой любопытных.
Экспериментаторы тут же как по команде схватились за затылки, после знакомства последних с крепкими ладонями Билла и Чарли, таким образом выражавших своё мнение относительно проведения подобных опытов над живыми созданиями.
Гарри уже собирался рассказать Рону с Гермионой о Филче и пособии по «Скоромагии»,
Гарри стал мять собственный затылок, морщась: несмотря на то, что руки Лили были очень тонкими и изящными, но и достаточно сильными.
— Грех смеяться над людьми и распространять чужие тайны! — прошипела она.
— Но я только хотел спросить, что такое эта Скоромагия... Я этого в самом деле не знал...
— Кстати говоря, я ещё не слышала, чтобы ты извинился за свой проступок...
— Простите, мистер Филч...
— АХ, ПРОСТИТЕ... ДА...
— Продолжайте читать, Аргус, — вздохнула Амелия Боунс, качая головой.
но саламандра вдруг взмыла вверх и бешено закружилась по комнате, громко треща и разбрасывая искры. Изо рта у неё посыпались оранжевые звёзды, раздался лёгкий взрыв, и саламандра, охваченная пламенем, исчезла. Перси до хрипоты кричал на близнецов, так что Гарри и думать забыл про Филча и про то, что было в лиловом конверте.
* * *
В канун Хэллоуина Гарри начал жалеть о поспешно данном обещании пойти на приём к Почти Безголовому Нику. Вся школа предвкушала банкет в честь праздника Хэллоуина. Большой зал был по традиции украшен живыми летучими мышами и фонарями, сделанными из огромных тыкв Хагрида — внутри каждой тыквы могло поместиться три человека! Ходили слухи, что Дамблдор пригласил на праздник труппу танцующих скелетов.
— Обещание есть обещание, — непреклонно заявила Гермиона. — Ты дал слово Нику пойти на его юбилей.
— Вот только надо было заранее поосновательнее подкрепиться, — покачал головой Артур. — Едва ли там будет что-то съедобное...
Ровно в семь часов вечера Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо Большого зала, где призывно сияли свечи и на столах поблёскивали золотые блюда. Друзья победили соблазн и направились к лестнице, спускающейся в подвалы.
Вошли в коридор, который вёл в большой подземный зал, в тот самый, где устраивал свой приём Ник. Коридор освещался свечами, отчего он делался ещё мрачнее. Длинные, тонкие, чёрные свечи горели ярко-синим огнём, и в их призрачном свете трое друзей сами стали похожи на привидения. С каждым шагом в коридоре становилось всё холоднее. Гарри поёжился и плотнее закутался в мантию. Вдруг их ушей коснулся оглушительный звук, как если бы тысячи ногтей одновременно заскребли по гигантской школьной доске.
— Это что, музыка? — в ужасе прошептал Рон.
Друзья свернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, окутанного чёрным бархатом. Он парил у входа в зал, приветствуя подходивших гостей.
— Добро пожаловать, дорогие друзья, — траурным тоном произнёс Ник. — Добро пожаловать! Я так рад, что вы оказали мне честь своим приходом.
Он снял украшенную пером шляпу и с низким поклоном пригласил их внутрь.
Глазам их представилось невероятное зрелище. Подземный зал был полон сотнями призраков. Жемчужно-белые прозрачные пары вальсировали на танцплощадке под душераздирающий звук тридцати музыкальных пил. Играли на них музыканты в чёрном бархате, стоявшие на сцене. Под потолком висел гигантский канделябр, и тысяча свечей заливала зал полуночно-синим светом. В зале было холодно, как в морозильнике, — изо ртов друзей валил густой пар.
— Но вы же наложили на себя согревающие чары?
— Их проходят на четвёртом курсе...
— Прогуляемся по залу? — предложил Гарри, надеясь хоть как-то согреться.
— Смотри осторожнее, не хватало только пройти через кого-нибудь из гостей, — нервно заметил Рон, и все трое, внимательно озираясь по сторонам, устремились вперёд по краю танцевальной площадки. Прошли мимо группы мрачных монахинь, мимо оборванного человека в цепях, мимо Толстого Проповедника — весёлого призрака Хаффлпаффа, мимо рыцаря, у которого во лбу торчала стрела. Гарри, не удивляясь, отметил про себя, что призраки обходят стороной Кровавого Барона — призрака подземелья Слизерина. Это был худой, с выпученными глазами старик, укутанный в мантию, по которой серебристо переливались кровавые пятна.
— Пожалуйста! — прошептала Гермиона, замирая на месте. — Разворачивайтесь назад, и побыстрее. Я совершенно не хочу беседовать сейчас с Плаксой Миртл...
— С кем, с кем? — спросил Гарри, когда они развернулись и пошли в обратном направлении.
— Это привидение из туалета девочек на втором этаже, — ответила Гермиона.
— Привидение из туалета? — переспросил Гарри.
— Да, — кивнула Гермиона. — Туалет вот уже год не работает, потому что Миртл постоянно рыдает и затапливает помещение. Лично я туда захожу только в случае крайней нужды. Войдёшь в кабинку по своей надобности, а там Миртл увидит тебя и начинает рыдать...
— А у меня потом прибавляется работы!!! Я требую...
— Аргус, Миртл не причинила никому физического вреда, — напомнила МакГонагалл.
— А то, что мне порой приходится лечить руки, сведённые судорогой после контакта с ледяной водой?!
— Это можно было бы засчитать только в том случае, если бы вы смогли доказать, что это Миртл хватала вас за руки и окунала их в ледяную воду.
— Смотрите, банкетный стол! — перебил её Рон.
У противоположной стены действительно стоял длинный стол, тоже затянутый чёрным бархатом. Троица, успевшая изрядно проголодаться, глотая слюнки, прибавила шагу. Их обоняния коснулся тошнотворный запах, минута, другая — и они увидели само угощение и остановились как вкопанные. На красивых серебряных блюдах вытянулись большие протухшие рыбы, на подносах громоздились обгоревшие дочерна кексы, на большой тарелке покоился начинённый потрохами бараний рубец, кишевший жирными белыми червями, по соседству — огромный кусок сыра, весь в пушистой зелёной плесени. В центре стола — гигантский праздничный пирог в форме могильной плиты, на нём чёрными сахарными буквами выведено:
«Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон. Умер 31 октября 1492 года».
— Ужас...
— Я же говорил — надо было заранее поесть...
— Не думаю, что после ТАКОГО...
— Это ещё хуже стряпни Хагрида...
— Так это же призраки...
— Зачем им вообще это нужно, они не едят...
Гарри, как зачарованный, следил за внушительных размеров призраком. Тот подошёл к столу, нагнулся и двинулся вперёд, проходя сквозь стол с таким расчётом, чтоб на какое-то мгновение в его широко раскрытый рот попал протухший лосось.
— Вы чувствуете вкус пищи, если проходите сквозь неё? — спросил его Гарри.
— Почти, — грустно ответил призрак и вальяжной походкой удалился.
— Думаю, они специально дали еде протухнуть, чтобы запах и вкус были сильнее, — уверенно заявила Гермиона, зажала руками нос и наклонилась, чтобы внимательнее изучить полуразложившийся бараний рубец.
— Зачем?
Сквозь толпу они заметили подплывающего к ним Почти Безголового Ника.
— Ну как вам, нравится? — любезно поинтересовался Ник.
— Очень, — дружно соврали все трое.
— Пришли почти все приглашённые, — гордо заметил Ник — Плачущая Вдова прибыла из самого Кента... Приближается время моей речи, пойду предупрежу оркестр.
Но не успел Ник тронуться с места, как оркестр сам внезапно стих. Музыканты и гости замолчали. Послышался звук охотничьего рога.
— Это они, — с горечью вымолвил Почти Безголовый Ник.
— Кто?
— Охотники и сэр Патрик! Сейчас начнётся такое...
Сквозь стену в подземелье влетели десять призрачных лошадей, на каждой — безголовый всадник. Собравшиеся громко зааплодировали. Гарри тоже стал хлопать, но остановился, заметив опечаленное лицо Ника.
Лошади доскакали до середины танцевальной площадки и остановились, встав на дыбы и роя копытами пол. Процессию возглавлял высокий призрак, державший под мышкой голову, которая трубила в рог, надувая щёки. Он соскочил с лошади и подкинул свою бородатую голову высоко в воздух, так, чтобы она увидела всех собравшихся. Гости дружно рассмеялись. Безголовый призрак водрузил голову на подобающее ей от природы место и быстрым шагом устремился к Почти Безголовому Нику.
— Ник! — прогрохотал он. — Как дела? Голова всё ещё висит на волоске?
Он громко хохотнул и хлопнул Почти Безголового Ника по плечу.
— Добро пожаловать, Патрик, — сдержанно поприветствовал его Ник.
— О, живые! — воскликнул сэр Патрик, заметив Гарри, Рона и Гермиону. Он высоко подпрыгнул от наигранного удивления, так что голова снова слетела с плеч. Зал покатился со смеху.
— Очень весело, — мрачно произнёс Почти Безголовый Ник.
— Перестань, Ник! — прокричала с пола голова сэра Патрика. — Ник всё ещё расстроен, что мы не приняли его в Клуб! Я могу объяснить, взгляните на него...
— Да, взгляните! — подхватил Гарри, поймав адресованный ему многозначительный взгляд Ника. — Не правда ли, какой у Ника грозный, устрашающий вид...
— Ха! — воскликнула лежащая на полу голова. — Готов биться об заклад — это Ник вас настроил.
— Прошу внимания! Я бы хотел произнести речь. — Почти Безголовый Ник подошёл к сцене, взлетел на неё и попал прямо в пучок голубовато-ледяного света.
— Мои покойные, оплаканные родными и друзьями леди и джентльмены, — начал он. — С превеликим сожалением хочу сообщить вам...
Никто его, однако, не слушал. Сэр Патрик с членами Клуба охотников играли головами в хоккей, и гости, увлечённые игрой, про Ника забыли. Почти Безголовый Ник тщетно пытался вернуть их внимание, но сдался, когда под громкие аплодисменты мимо него проплыла голова сэра Патрика и лукаво ему подмигнула. Гарри вдруг почувствовал, что жутко замёрз, да и пустой желудок давал о себе знать.
— Ничего страшного не произошло... — как-то разочарованно произнёс Джеймс.
— Уверена — произошло позже! Да и то, что Патрик сорвал речь Николаса... У призраков это очень серьёзно.
— Вы как хотите, но я не могу тут больше оставаться, — произнёс Рон, стуча зубами от холода.
Оркестр вновь заиграл, и привидения бросились на площадку для танцев.
— Пойдём отсюда, — согласился Гарри.
Они попятились к двери, кивая и улыбаясь налево и направо. Минуту спустя друзья спешно поднимались по лестнице, освещённой чёрными свечами.
— Может быть, хоть к десерту успеем, — с надеждой произнёс Рон.
Гарри хотел было ответить что-нибудь в том же духе, но слова застряли у него в горле.
— ...рвать... терзать... убить... — явственно услыхал он.
Это был тот самый голос — холодный, страшный голос, который первый раз прозвучал у него в ушах в кабинете Гилдероя Локхарта.
— Что это было?!
— Что такое?!
— Чей это был голос?!
— Неужели этого больше никто не слышал?!
Гарри споткнулся и, чтобы не упасть, опёрся о холодную стену. Он изо всех сил напрягал слух, оглядываясь по сторонам и напряжённо всматриваясь в тускло освещённый коридор.
— Гарри, что с тобой? — начал было Рон, но Гарри оборвал его.
— Опять этот голос! Помолчи минуту...
— ...так голоден... так долго...
— Слышите? — спросил Гарри.
Рон с Гермионой замерли, не сводя с него глаз.
— ...убивать... время убивать...
Голос начал слабеть. Гарри был уверен, что он удаляется, движется вверх. Гарри в страхе поднял глаза и уставился в тёмный потолок. Как этот голос сам по себе может двигаться вверх? А вдруг это призрак, способный проходить сквозь любые препятствия?
— Скорее! — крикнул Гарри и побежал по ступенькам, ведущим в холл. Но здесь ничего не услышишь — из Большого зала долетают весёлые голоса празднующих Хэллоуин. Гарри кинулся к мраморной лестнице и помчался на второй этаж, Рон и Гермиона от него не отставали.
— Гарри, что ты... — задыхаясь от бега, начал Рон.
— Ш-ш-ш! — напряг слух Гарри. Сверху, скорее всего с третьего этажа, до него донёсся затихающий голос.
— «Я ЧУЮ КРОВЬ. Я чую кровь».
У Гарри сжалось сердце.
— Оно собирается кого-то убить! — крикнул он и, не обращая внимания на растерянные лица Рона и Гермионы, опять бросился вверх. Он прыгал через три ступеньки, пытаясь расслышать сквозь собственный топот что-то ещё.
— Гарри, в чём дело? — отдуваясь, спросил Рон. — Я ничего не слышу...
— Мне это не нравится...
— Мне это совсем не нравится...
— Ты рассказывал об этом кому-нибудь из преподавателей?! — взрослые во все глаза смотрели на Гарри, но тот лишь покачал головой. — Почему?
— Боялся, что меня сочтут ненормальным...
— Это соответствовало бы истине... быыыы...
— Гарри, это легко можно было бы определить, — вздохнула мадам Помфри. — И я со всей ответственностью, Долорес, заявляю, что мастер Поттер абсолютно здоров психически, могу дать любое заключение, а если вам будет угодно, мальчик может в самое ближайшее время пройти обследование у других специалистов. Правда, ему бы тогда едва ли кто поверил, но это другой вопрос.
На третьем этаже Гарри опять помчался по коридору, сворачивая то налево, то направо. Рон с Гермионой, тяжело дыша, не отставали.
Гермиона вдруг вскрикнула: впереди что-то сияло. Они поспешили туда, оглядываясь по сторонам. На стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:
«ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!»
— Что ещё за Тайная комната? — спросил Джеймс. — Что за Наследник?
— Вы что, не знаете эту легенду? О проклятии Салазара Слизерина? — удивился Флитвик.
— А, об этом... Так это же не более, чем легенда, не соответствующая действительности...
— Если верить во всё, что рассказывали о Слизерине, то можно подумать, что он был не человеком, а каким-то сказочным оглоедом...
— Глупости всё это...
— А это что такое... что это висит под надписью? — спросил Рон дрогнувшим голосом.
Опасливо подошли ближе. Гарри поскользнулся — на пол откуда-то натекла большая лужа воды. Рон и Гермиона подхватили его, не дав упасть. Взглянули на висевший под зловещими словами предмет, казавшийся издали мрачной тенью, и обомлели — это была Миссис Норрис, кошка школьного завхоза, они сразу узнали её. Все трое метнулись назад, разбрызгивая неизвестно откуда взявшуюся воду.
Окоченевшая кошка была подвешена за хвост на скобу для факела. Выпученные глаза были широко раскрыты.
— Ужас...
— Кошмар...
Взгляды всех присутствующих обратились к одной из слушательниц — самых молчаливых и дисциплинированных. В данную минуту означенная слушательница возлежала у ног завхоза, периодически потягиваясь, зевая или шевеля кончиком хвоста, демонстрируя, что с ней всё в полном порядке.
Они смотрели на неё несколько секунд, не двигаясь, не произнося ни слова. Первым обрёл дар речи Рон.
— Пошли отсюда скорее, — сказал он.
— Но надо попробовать что-то сделать... как-то ей помочь... — сбивчиво начал Гарри.
— Как бы ты смог ей помочь, Гарри, ты же не ветеринар... — вздохнула Молли. Джинни в углу скукожилась, от души надеясь, что о её присутствии в зале уже давно забыли.
— Нам лучше немедленно смыться отсюда. Вдруг нас кто-нибудь здесь увидит!
Но было уже поздно. Издалека донеслось множество голосов, это означало, что банкет окончился. Шаги десятков ног приближались к ним с одной стороны коридора. Слышались возгласы весёлых, вволю полакомившихся девчонок и мальчишек. Ещё миг — и их окружила праздничная толпа.
Но как только первые подошедшие увидели висящую кошку, в коридоре сразу же воцарилась тишина. Гарри, Рон и Гермиона оказались одни в центре круга — никто не решался подойти к ним, хотя сзади напирали любопытные, всем хотелось узнать, что тут случилось.
— Трепещите, враги наследника! — громко крикнул кто-то. — Сначала кошка — следующими будут те, в чьих жилах течёт нечистая кровь!
Это был Драко Малфой. Он протиснулся сквозь толпу, его всегда холодные глаза ожили, на бледном лице заиграл румянец. Глядя на застывшую кошку, он криво ухмыльнулся.
— Драко...
— Осторожней, ты меня так в конце концов перевернёшь! — подскочил Гарри. — Леди Малфой, если вам сына не жаль, пожалейте меня! Или пусть кто-нибудь срочно наколдует побольше подушек, чтобы и Драко там было помягче, и я получил поменьше синяков при падении!