Златопуст Локонс
Когда друзья собрались все вместе на следующее утро, Гарри обратил внимание на покрасневшие глаза Рона — тот явно не выспался. Накануне рыжик-шестой долго общался с семьёй и вернулся в спальню, когда все уже спали (благо, тем, чьи родственники были в школе, разрешили ходить после отбоя — с этими самыми родственниками).
— Что такое?
— Ну, ты знаешь... отца так распекли...
— Знаю. Я пытался заступаться, но, с другой стороны... Я ведь тоже читал книжки, где волшебники отстраивали себе нормальное жильё и удивлялся, что твой папа не построит себе коттедж, пусть даже самый маленький.
— Нам очень нравилось в Норе... И тебе тоже!
— Не спорю. Но, согласись, что в большей комнате было бы лучше, чтобы не пришлось сидеть друг у друга на голове и при наплыве родственников думать, кого с кем поселить. А тут ещё выяснилось, что твой папа недополучает жалованье за какие-то нарушения... Я поговорил с Биллом и мадам Боунс, самые простенькие Щиты даже работе мистера Уизли с магловскими приборами не помешают, а платить — раз в десять лет... Или тебе так уж нравится выслушивать ночные хрипы упыря и гонять гномов? И почему вы с Джинни не учите Бытовые чары?
— Зачем?
— Чтобы не выглядеть неряхами. Ты так завидовал моей мантии на Балу, а мог бы сделать не худшую. Но, думаю, после того, как Чарли проведёт все нужные переделки, у тебя будет нормальная и без всего этого.
— Ну... близнецы мне уже подарили... Откуда только деньги взяли? И, как думаешь, кто о чём будет читать сейчас? — глаза рыжего загорелись.
— Надеюсь, что...
Очередь читать подошла Гермионе, она взяла книгу в руки и прокашлялась.
Глава 6
Гилдерой Локхарт
Зато весь следующий день Гарри было не до улыбок. Всё не задалось с самого утра. Волшебный потолок в Большом зале был затянут скучными серыми облаками. Четыре обеденных стола, как полагается, уставлены мисками с овсяной кашей, тарелками с копчёной селёдкой, тостами, блюдами с яичницей и жареным беконом. Гарри и Рон сели за свой стол рядом с Гермионой, уткнувшейся в любимую книжку «Встречи с вампирами». Она всё ещё сердилась на них из-за противозаконного перелёта, судя по тому, как сухо поздоровалась с ними. Невилл же Лонгботтом, увидев их, напротив, расцвёл улыбкой. Невилл был круглолицый мальчуган, то и дело попадавший в какую-нибудь передрягу. К тому же он вечно всё забывал.
— И когда только перестанешь, — горестно вздохнула бабушка. Невилл расстроился, но женщина опять улыбнулась и обняла внука. — Ну да ничего, я всё равно люблю тебя, таким, какой ты есть.
— Вот-вот прибудет почта, — сказал он. — Бабуля должна прислать кое-какие вещи, я не всё захватил.
И действительно, не успел Гарри приняться за кашу, как над головой зашумели крылья влетевших сов, их была сотня, не меньше. Они кружили по залу, протяжно кричали, заглушая голоса мальчишек и девчонок, и роняли там и здесь письма и посылки. Один увесистый пакет хлопнулся прямо на голову Невилла, и тут же что-то большое, лохматое упало в кувшин Гермионы, забрызгав всех молоком и осыпав перьями.
— Стрелка! — воскликнул Рон, вытащив мокрую, грязную сову из кувшина за лапы. Сова лежала на столе неподвижно, лапы кверху, в клюве мокрый красный конверт. — Какой ужас!
— Всё в порядке, она дышит, — сказала Гермиона, поглаживая сову кончиком пальца.
— Я не об этом. Я вот о чём! — Рон указал на красный конверт.
По мнению Гарри, ничего особенного в конверте не было. Но Рон с Невиллом глядели на него так, как будто он вот-вот взорвётся.
— В чём дело? — спросил Гарри.
— Она... она прислала мне Громовещатель, — прошептал Рон.
— Скорее открывай, — так же тихо проговорил Невилл. — А то будет хуже. Моя бабуля тоже однажды прислала такое письмо. А я совсем про него забыл. Так что было!
— А что такое Громовещатель? — Гарри перевёл взгляд с испуганных лиц друзей на красный конверт.
— Я в принципе не понимаю, зачем это делать, — вздохнула Лили. На неё все воззрились с явным недоумением. — Таким образом адресата только позорят. Даже если надо кого-то пристыдить за что-то, нельзя это делать таким образом!
— Но это самый действенный... — начала было Молли, но леди Поттер её не слушала.
— Это очень неэтично — выносить какие-то персональные и семейные разборки на всеобщее обозрение! Привлекать всеобщее внимание к проблемам отдельного человека или семьи! Я более, чем уверена, что ни одна уважающая себя семья не унизилась до такого... Ах, да, Августа, извините, пожалуйста, я ничего не имела конкретно против вас и надеюсь, что Невилл тогда был в менее людном месте... Да, я считаю, что ребята были не правы, когда предприняли этот заезд... или как это можно назвать... надо было дождаться взрослых у машины... Надо было отправить сову с сообщением о том, что произошло то-то и то-то... Но я не думаю, что громовещатель — единственная возможность указать человеку на его ошибки. К тому же, неужели вы думали, что мальчики и без этого вашего красного конверта останутся безнаказанными? А так вы просто создали для них дополнительные проблемы, натравили на них однокурсников, которые, возможно, без этого инцидента пообсуждали бы происшествие, да и забыли бы о нём, а так будут помнить даже не о нём самом, а том позоре, которому вы подвергли ребёнка. Лорд Малфой... леди Малфой, скажите, вы когда-либо посылали Драко такие письма? — обратилась она к блондинистому семейству. — Вообще — кто здесь получал такие конверты?
Отозвались несколько учеников с Хаффлпаффа и близнецы Уизли.
— И что, вы перевоспитались после этого? — спросил Сириус, в чьих глазах играли чёртики. Но потом он посерьёзнел. — Лили права. Это просто ужасно и не эффективно, таким образом ситуация только усугубляется.
— Но ведь иногда иначе проблему не решить...
— Громовещатель может только создать дополнительные! Я думаю, большинство взрослых присутствующих помнит, какими были мы с Джеймсом в Хогвартсе, неужели вы думаете, что наши — особенно мои — родители были в восторге от этого и не пытались каким-то образом на нас повлиять? Моя дражайшая матушка не раз посылала мне письма с истериками, сглазами, шепталки... Да, она знала, что это также меня не образумит, но и унижать не стала ни себя, ни меня, а громовещатель унижает обе стороны, становится ясно не только то, что адресат провинился в том-то и том-то, но и адресант обладает склочным характером... Извини, Молли, я знаю, что ты не склонна к подобным сценам... когда тебя окружают люди, но почему ты не задумываешься о том, что твоего ребёнка в такие минуты могут окружать люди, которых ваши внутрисемейные разборки абсолютно не касаются? И которые могут просто затравить человека?
— Да, — вздохнула мадам Помфри. — К сожалению, дети порой бывают очень жестокими... На моей памяти были три случая, когда дети доводили однокурсников до самоубийства насмешками... именно после таких эксцессов... Сириус, а что такое «шепталки»?
— Принцип такой же, как у громовещателей, но их слышит исключительно тот, кому они предназначены, — ответил тот. — Наш фамильный секрет.
Рон не отрываясь смотрел на письмо, которое уже начало с углов дымиться.
— Открывай! — толкнул Рона Невилл. — Сейчас вспыхнет!
Рон протянул к конверту дрожащую руку, вынул его из клюва совы и распечатал. Невилл заткнул пальцами уши.
— Я пять раз восстанавливала барабанные перепонки и трижды приживляла пальцы, оторванные при взрыве конверта, — пожаловалась целительница.
И в тот же миг Гарри понял почему. Сначала ему показалось, что письмо взорвалось: громадный зал наполнился грохотом, от которого с потолка посыпалась пыль. Но скоро он различил в грохоте слова:
«...украсть автомобиль, — гремело письмо. — Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте...»
Миссис Уизли кричала в сто раз громче, чем обычно; ложки и тарелки подпрыгивали на столах от её голоса, который ещё усиливало эхо, отражённое каменными стенами. Сидевшие за столами вертелись на стульях, ища глазами несчастного, получившего это послание. Рон от стыда почти сполз со стула, так что был виден только его пунцовый лоб.
— Это того стоило?!
— Он этого заслужил...
— Никто не заслуживал такого позора!
Красный конверт, выпавший из рук Рона, вспыхнул, и от него осталась горстка пепла. Гарри с Роном сидели, вытаращив глаза и отдуваясь, как будто их только что окатило волной прибоя. Многие смеялись, но скоро за столами опять возобновилась непринуждённая болтовня.
— И что вызвало такое веселье?! — злилась Лили. — Вместо того, чтобы посочувствовать человеку...
— Лили, ты меня извини, но в тебе говорит магловское воспитание... — заикнулась Молли, но замолчала, встретившись взглядом с Нарциссой, которая уж точно была воспитана совсем даже не маглами.
— В данном случае я полностью согласна с леди Лилиан, — прошипела леди Малфой. — Совершенно недопустимо! Если вы хотели отчитать зарвавшегося сына, следовало приехать в школу, отвести его в пустой кабинет и там орать и вопить на него, сколько влезет! Нет, вам обязательно надо было привлечь к этому всю школу!
Гермиона захлопнула книгу и вперилась в Рона.
— Не знаю, что ты ожидал, Рон. Но ты...
— Не говори мне, что я это заслужил, — выпалил Рон.
Гарри отодвинул миску с кашей. У него горели уши. Мистеру Уизли грозит служебное расследование! И это после всего, что мистер и миссис Уизли сделали для него этим летом...
Но углубляться в эти печальные мысли не было времени. Вдоль стола шла профессор МакГонагалл и давала каждому в руки расписание. Гарри в своём листке прочитал, что у их класса два первых урока — травология вместе с хаффлпаффцами.
Гарри и Рон с Гермионой вышли из замка, миновали огороды и поспешили к теплицам, где росли волшебные цветы и травы. Громовещательное письмо сделало, по крайней мере, одно доброе дело: Гермиона сочла, что мальчики с лихвой наказаны, и стала опять, как всегда, милой и приветливой.
— А без этого нельзя было поддержать друзей?
— Но они нарушили правила...
— А ты сама их не нарушала на первом курсе? Когда поджигала мантию преподавателя? Кстати говоря, тебя на это даже никто не подбивал! И по твоему настоянию они искали литературу по Фламелю — а иначе, скорее всего, они бы даже не сунулись в тот коридор! «А вы заметили, на чём стоит собачка»?
— Но...
— Безусловно, хвалить их не надо было, но и отворачиваться... Очень красиво!
Подойдя к оранжерее, они увидели у дверей весь их класс, дожидавшийся профессора Стебль. В ту же минуту появилась и сама профессор; вместе с Гилдероем Локхартом они шли по газону со стороны Гремучей ивы. В руках у профессора Стебль были бинты и гипсовые повязки. Гарри перевёл взгляд на иву, несколько её ветвей украшали гипсовые лотки. И Гарри опять испытал угрызения совести.
— Ничего, на этих ивах всё заживает неимоверно быстро, — улыбнулся Джеймс.
Профессор Стебль была маленькая, кругленькая ведунья в чинёной-перечиненой шляпе на растрёпанных волосах; платье у неё вечно было в земле, а при виде её ногтей тётя Петунья упала бы в обморок.
— А какое платье и какие ногти у меня могли быть, если я постоянно копаюсь в земле?! — возмутилась преподавательница Травологии. — Ну, маленькая, полненькая... согласна, причёска... Думаю, если бы Нарцисса снизошла до таких работ, у неё была бы такая же, а магия растений не всегда допускает применение другой, особенно часто конфликтует с косметическими заклинаниями... А одежду я берегу...
— Помона, вас никто ни в чём не упрекает, — мягко сказала Минерва. — Хотя, безусловно, зачем было поминать здесь Дурслей?
Гилдерой Локхарт, напротив, был, как всегда, безупречен, его бирюзовый плащ развевался, золотистые локоны переливались под идеально сидевшей шляпой того же цвета, отделанной золотой каймой.
— Вот попугай! — фыркнули те из взрослых, которые имели «удовольствие» лицезреть Локхарта. Впрочем, некоторые старшекурсники также скривились.
— Всем привет! — с сияющей улыбкой приветствовал он учеников ещё издали. — Я показывал профессору Стебль, как вылечить Гремучую иву! Но, пожалуйста, не подумайте, что профессор меньше меня разбирается в травологии! Просто мне доводилось иметь дело с экзотическими растениями во время моих странствий...
— И при этом остался безупречно одетым! — фыркнул Сириус. — Помона?
— Он пытался меня левитировать, но постоянно ронял, так что после этого мне пришлось провести несколько часов в Больничном крыле! — огрызнулась Помона, продолжая переживать свою компрометацию перед лицом миссис Дурсль. — Потом хотел наложить шину на ветви... и этим привёл дерево в ещё большую ярость! Чары у него не срабатывали, а этот... повредил и те ветви, которые были целы! Без его помощи я бы справилась за полчаса, а с ним провозилась почти четыре!
— Да, удивляюсь, как ты в таком состоянии ещё занятие проводила, — вздохнула мадам Помфри. — Когда Хагрид её ко мне принёс...
— Дети, теплица номер три! — распорядилась профессор Стебль, явно расстроенная. В ней сегодня не было и следа обычного, живого и приветливого, расположения духа.
Ребята довольно зашумели. В прошлом году они занимались только в теплице номер один. В теплице номер три растения были куда более интересные, даже опасные. Профессор вынула из-за пояса большой ключ и отперла дверь теплицы. Оттуда на Гарри повеяло теплом, запахом сырой земли, удобрений, тяжёлым ароматом гигантских, размером с зонт, цветов, свешивающихся с потолка. Он шагнул было внутрь вслед за Роном и Гермионой, но его остановила рука Локхарта.
— Гарри! Ты мне нужен на пару слов. Вы не возражаете, профессор, если Гарри опоздает минуты на три?
Судя по недовольному лицу, Стебль возражала.
— Боюсь только, что это никого не интересовало, — вздохнул Джеймс. — Гилдерой никогда никого не слушал...
- Вот и отлично, — заявил Локхарт и захлопнул дверь перед носом профессора травологии. — Гарри! — воскликнул Локхарт. — Гарри! Гарри! Гарри! — Локхарт покачал головой, и на его крупных, ослепительно белых зубах ярко заиграли солнечные лучи. Ничего не понимая, Гарри огорошенно взирал на Локхарта. — Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всём, что произошло, виноват я. Я готов был себя убить!
Гарри понятия не имел, о чём это он, и хотел прямо спросить.
— Я тоже ничего не понимаю, в чём он себя обвиняет, но то, что он готов был на суицид...
— Не думаю, что он это говорил искренне...
— Чтобы этот испытывал угрызения совести...
— Если бы она у него была, он бы себя убил куда раньше! — зазвучали возмущённые голоса.
Но Локхарт продолжал:
— Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлён! Прилететь в Хогвартс на машине! Но меня тут же осенило, почему ты совершил этот поступок. За милю видно! Гарри! Гарри! Гарри!
Замечательным в Локхарте было то, что, даже когда он молчал, он умудрялся выставлять напоказ свои зубы-жемчужины.
— Он что, подрабатывал в рекламе зубной пасты?
— Интересно, сколько ему за это платили?
— Я бы ни за что в жизни не стал пользоваться той же пастой! — возмущались слушатели.
— Я пробудил в тебе тщеславие! Что, не так? Я заразил тебя этой бациллой. Ты вместе со мной попал на первую полосу газеты. И ты просто не мог ждать, когда это опять случится!
— Он о всех судит по своей мерке!
— Нет, профессор, видите ли...
— Гарри! Гарри! Гарри! — Локхарт крепко схватил Гарри за плечо. — Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед тобой. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Но пойми: чтобы тебя заметили, нельзя начинать с полётов на фордике. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее, идёт? Вот станешь старше, у тебя будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чём ты сейчас думаешь! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже ещё никем и ничем, как ты сейчас. Даже больше, чем ты. Ты уже в какой-то мере человек известный, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! — Он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. — Знаю, знаю, — продолжал он, — это совсем не то, что пять раз подряд получить приз газеты «Магический еженедельник» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, Гарри, очень хорошо!
— Это...
— ...просто...
— ...возмутительно...
— ... гордиться славой...
— ...купленной такой ценой...
— ...стало бы...
— ...исключительно такое же ничтожество...
И, дружески подмигнув, Гилдерой Локхарт торжественно удалился. Несколько секунд Гарри не мог прийти в себя от изумления, но, вспомнив, что уже минут пять как начался урок, открыл дверь в теплицу и тихонько проскользнул внутрь.
— Ты просто молодец, — похвалил сына Джеймс. — Думаю, я после такого не нашёл бы в себе силы пойти на урок. Обязательно бы догнал этого хама и как следует вмазал, несмотря на то, что он взрослый...
— Ну, не вмазал бы, а колданул бы что-нибудь, чтобы у него больше не было оснований для улыбок! — поддержал друга Сириус.
— Перекрасил бы мантию в зелёный цвет в синие горохи...
— После встречи со мной он обзавёлся бы роскошной лысиной...
— ...и россыпью вонючих прыщей...
— ...и задумался бы, прежде, чем...
— ...в следующий раз заводить такие разговоры!
— Если там осталось, чем задумываться!
При иных обстоятельствах Дамблдор или МакГонагал предприняли бы попытку урезонить разошедшихся Мародёров, но в этот момент с ними явно был согласен даже их школьный оппонент — Северус Снейп. Зельевар не говорил ни слова, но в его чёрных глазах появилось нечто, что те, кто умел читать его эмоции, восприняли бы, как одобрение.
— ...А Локхарт силён! — сияя, продолжал Джастин. — Храбрый, как лев. Вы читали его книги? Я бы со страха умер, если бы на меня напал в телефонной будке вампир. А он хоть бы хны! Сразился и победил. Фантастика! Родители записали меня в Итон, но я так счастлив, что учусь именно здесь. Конечно, моя мама была немножко расстроена, но я дал ей почитать книги Локхарта, и она поняла, как прекрасно иметь в семье волшебника, тем более хорошо образованного...
— Судить о мире магии по опусам этого... этого...
— Я почитал кое-что его авторства... Это же литература о том, как НЕ следует себя вести в той или иной обстановке!
— Что интересно, — пробормотал Ремус, — ситуация, описанная в «Тропою троллей», имеет очень много общих черт с историей моего друга, Петру Илиеску... К сожалению, Петру потом тяжело заболел и потерял память, по словам целителей, полностью её восстановить не удастся... А то хотелось бы мне знать, случайно или нет такое совпадение?
Рон и Гарри переглянулись между собой, но промолчали. Тем не менее, этот взгляд не остался незамеченным и в глазах Люпина подозрение стало ещё более явным.
У Рона дело обстояло ещё хуже. Перед уроками он взял у кого-то кусок магической клейкой ленты и замотал ею волшебную палочку. Но палочка, по-видимому, совсем испортилась. Она то и дело потрескивала и искрила, а когда Рон пытался всё же превратить жука, он испускал густой дым, вонючий, как тухлое яйцо. В дыму ничего не было видно, и Рон случайно раздавил локтем жука, пришлось просить нового. Что, естественно, огорчило профессора МакГонагалл.
Гарри с облегчением вздохнул, услыхав звонок с урока. Его мозг был выжат, как губка. Все выбежали из класса, кроме Рона и Гарри. Рон принялся дубасить волшебной палочкой по столу, гневно приговаривая:
— Глупая, бесполезная идиотка!
— Напиши домой, — посоветовал ему Гарри в ответ на сноп искр, вырвавшийся из несчастной палочки. — Пусть пришлют тебе новую.
— И получу ещё один Громовещатель, — тяжело вздохнул Рон, заталкивая в сумку палочку, которая укоризненно прошипела:
«Сам во всём виноват...»
— Пришлют новую — то есть, старую от очередного родственника, — фыркнул кто-то.
— Но написать домой следовало...
— Это следовало сделать сразу по прибытии...
— Надо было подойти ко мне, мистер Уизли, — сказала Минерва. — Да, я допустила серьёзный промах на вашем первом курсе, но такие проблемы с магическим проводником...
— Но неужели ты и сама не замечала, в каком состоянии палочка Рональда и что он не может добиться хороших результатов?
— Не думаю, что он прекрасно колдовал бы новой палочкой, но эксцессов на уроках стало бы куда меньше, если бы ты уже на первом курсе озаботила бы Уизли необходимостью приобретения новой палочки...
— А сейчас у тебя, вроде, нормальная, — улыбнулся Джеймс. — Значит, кто-то исправился...
— Пришлось, — буркнул Рон.
Пошли в столовую обедать. Гермиона показала им целую горсть превосходных пуговиц для пальто, которые получила на уроке трансфигурации, отчего Рону легче не стало.
— А вот хвастаться в такой ситуации не следует.
— Хвастаться вообще плохо.
— Я не хвасталась, я просто показала...
— Я думаю, друзья и так знали, что у тебя всё получилось, но ты не могла не видеть, в каком состоянии твой друг и в данном случае ты просто дополнительно сыпанула соли, — покачала головой Лили. — Надо было немного подождать, пока Рон не успокоится и хоть сколько-нибудь забудет о своей неудаче.
— Что у нас во второй половине дня? — спросил Рон.
— Защита от тёмных искусств, — тотчас отрапортовала Гермиона.
— А почему это у тебя против всех уроков Локхарта маленькие сердечки? — спросил Рон, выхватив из рук Гермионы её расписание.
Гермиона вырвала у него листок с расписанием и густо покраснела.
После обеда все трое вышли во двор, небо было затянуто хмурыми тучами. Гермиона села на каменные ступеньки и опять уткнулась в свои «Встречи с вампирами». Гарри с Роном стояли рядом, беседуя о квиддиче. Скоро Гарри почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, он увидел того самого мальчика с волосами мышиного цвета, которого заметил через окно в Большом зале во время церемонии распределения. Мальчик смотрел на Гарри, вытаращив глаза, как будто заворожённый. В руке он сжимал обыкновенную на вид магловскую фотокамеру. Поймав взгляд Гарри, он покраснел как рак.
— Не сердись, Гарри. Я Колин Криви, — произнёс он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперёд. — Я тоже гриффиндорец. Как ты думаешь... как ты посмотришь на то... если я сделаю снимок? — поднял он камеру.
— Снимок? — недоумённо переспросил Гарри.
— Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с тобой знакомы, — продолжал Колин, приблизившись ещё на шаг. — Я всё о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и всё такое... Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию (взгляд его задержался на лбу Гарри).
— Возмутительно! Обязательно надо было напоминать об этом случае?
— Исчезновение Сами-знаете-кого — конечно, прекрасный факт, сам по себе, но кто-нибудь при этом вспоминает о том, что ребёнок в ту ночь стал не просто Мальчиком-который-выжил, но и сиротой! Сиротой, вынужденным жить в аду!
— Почему никто не задумался о том, в каких условиях живёт ребёнок?!
— Альбус вот задумался...
— Надо будет узнать у мистера Дедалуса Дингла, обращал ли он при встрече с Гарри на то, как он одет и что об этом думал!
— Ну, что мог заметить или подумать этот придурок?
— Верно, полагал, что такова магловская мода!
— Подписать фото? Ты, Поттер, раздаёшь свои фотографии с автографом?
Громкий насмешливый голос Драко Малфоя гулко разнёсся по двору. Он остановился позади Колина в сопровождении двух верных дружков Крэбба и Гойла, по виду настоящих головорезов.
— Спешите занять очередь! — надрывал глотку Малфой, обращаясь к ученикам, наполнившим двор. — Гарри Поттер раздаёт автографы!
— Ничего я не раздаю, — стиснув кулаки, сказал Гарри. — Замолчи, Малфой.
— Тебе просто завидно, — выпалил Колин, чьё туловище было едва ли толще шеи Крэбба.
— Мне? Завидно? — Драко больше не кричал, его и так слушала уже половина двора. — А чему завидовать? Чтобы и мне рассекли полчерепа? Нет уж, спасибо! Я не такой дурак.
— Тааак, — Нарцисса встала во весь рост, а Драко опять нырнул под поттеровский стул, вызвав хихиканье в зале, причём над ним смеялись даже слизеринцы. Люциус и Снейп с двух сторон пытались удержать женщину на месте, но та легко высвободилась и подошла к убежищу сына. — В твоих же интересах...
— Леди Малфой, — мягко сказал Альбус, — может, вы не станете брать плохой пример с Молли и устраивать сыну прилюдные разборки? Дождитесь перерыва и потом выскажете Драко всё, что думаете о его поведении.
— Да, Нарси, вроде, вас дядюшка учил быть более сдержанной, — заметил Сириус, кусая губы, чтобы не засмеяться и ещё сильнее не завести кузину.
— Да, вы правы, — женщина с шумом выдохнула воздух и вернулась на своё место, Драко не спешил следовать её примеру. — Надеюсь, вы, мастер Малфой, сами понимаете, что ваше поведение крайне недостойно наследника Древнейшего и Благороднейшего дома...
Гарри задумался: доживёт ли этот самый наследник Древнейшего и Благороднейшего дома до конца этой книги? И если да, то как отреагируют Малфои на сцену с Клювокрылом? Вроде бы тогда лорд Малфой добился осуждения несчастного гиппогрифа, но вот только Драко мог ввести родителей в заблуждение относительно собственной роли в этой истории... Но себя он счёл уже вполне даже отомщённым в данной ситуации и внутренне даже посмеялся над тем, что убежища школьный недруг ищет именно под его сиденьем.
— Я извинился уже раз десять, — буркнули из убежища. — Я всё осознал, клянусь! Но я не могу воздействовать на прошлое и вернуть назад все сказанные глупости!
— И почему это было глупостями? — поинтересовалась любящая матушка.
— Мне казалось... глупым то, что Поттер, тоже являясь представителем Древнего и Благородного рода, пусть даже при наличии маглорожденной или магловоспитанной матери, ведёт себя как... Но мне следовало учитывать то, что и сам Гарри был воспитан маглами, которые не могли знать многих аспектов магического мира и, соответственно воспитать племянника в правильном ключе, даже если бы относились к нему иначе... Но я и в самом деле не знал! Я вообще узнал о том, что Гарри воспитывался маглами после нашего первого курса! Мне очень не понравилось то, что он отверг мою дружбу, пусть даже предложенную так...
— А что тебе помешало нормально её предложить?
— Присутствие Уизли, наверное... И завышенная самооценка, — Драко предположил, что то, что он смог разобраться в своих ошибках и нашёл силы признать их прилюдно, даёт ему возможность хотя бы облегчить свою участь, выполз из-под кресла, но держался рядом со своим школьным оппонентом. — Я привык, что мне все всегда предоставляют всё, чего я ни пожелаю, мне и просить приходится не слишком часто... Меня не научили это делать...
— Согласна, надо будет потом восполнить этот пробел в твоём воспитании, можешь быть уверен, мы в перерыве этим обязательно займёмся...
— Я не мог даже предположить, что мне предпочтут другого, тем более — Уизли, а папа всегда говорил о том, что образ их жизни оскорбителен для самой Магии. А потом злился, завидовал, хотел сделать больно, заставить пожалеть... — голос мастера Малфоя под конец сел.
— Сознаёшь, что был совершенным засранцем? — фыркнул Дин, который явно сомневался в искренности раскаяния слизеринца.
— Сознаю и раскаиваюсь.
— Ну-ну...
Крэбб и Гойл только глупо хихикали.
— Подавись слизняками, Малфой! — взорвался Рон.
Крэбб перестал хихикать и начал угрожающе потирать костяшки кулаков размером с каштан.
— Легче на поворотах, Уизли, — предупредил насмешливо Малфой. — Я бы на твоём месте не нарывался на драку. Забыл, что твоя маменька обещала забрать тебя из школы? — И, передразнивая, пропищал: — «Если совершишь хоть один проступок...»
— Чего следовало ожидать, — вздохнула Лили. — Молли, неужели ты не знаешь, насколько жестокими могут быть дети? Особенно, если они и без того настроены против твоего ребёнка? Неужели ты ждала другой реакции от учеников Слизерина?
— Но они же...
— Молли, я вас очень прошу, — неожиданно мягко проговорил Люциус, — не надо. Вы уже очень плохо влияете на мою жену и вы обе ведёте себя не как леди, а базарные торговки.
— ЛЮЦИУС?! КАК КТО?!
— Базарные торговки, — повторил лорд Малфой. — Выносить семейные разборки на всеобщее обозрение... Мало того, что не самое лучшее воспитание нашего сына обсуждается здесь едва ли не больше, чем промахи ребёнка, у которого и в самом деле не было возможности изучить магический этикет... Я, кстати говоря, присоединяюсь к мнению леди Поттер относительно громовещателей, — он чуть склонил голову в том направлении, где располагались кресла Поттеров.
— Благодарю вас, лорд Малфой.
— С другой стороны... В перерыве, Драко...
— Обязательно, папа, — Драко с опаской посмотрел на пространство под стулом Гарри, а тот стал вспоминать заклинания, которые могли сделать пребывание Малфоя-младшего в этом самом пространстве более комфортабельным. Рон хотел было позлорадствовать, что Малфоя ждёт нахлобучка... но смешался, испугавшись, что это послужит поводом нареканий в его собственную сторону и закрыл рот.
Пятикурсники из Слизерина громко рассмеялись.
— Уизли тоже мечтает получить твоё фото с автографом, Поттер, — презрительно скривил губы Малфой.
— Это сокровище будет стоить дороже, чем весь его дом.Рон взмахнул заклеенной скотчем палочкой, но Гермиона, захлопнув книжку, шепнула ему:
— Перестань! — и взглядом указала на приближающегося Гилдероя Локхарта.
— Что, что тут происходит? — Гилдерой летел точно синяя птица, бирюзовая мантия развевалась за спиной, как сохнущее на ветру бельё.
— Кто тут раздаёт фотографии с автографом?Гарри хотел было объяснить происходящее, но Локхарт обхватил его за плечи и, улыбнувшись во всю ширь белозубого рта, пропел:
— Можно было бы не спрашивать! Мы опять пересеклись с тобою, Гарри! Начинайте, мистер Криви. Мы готовы! — одарил он Колина сияющей улыбкой.
Буквально приклеенный к Локхарту, сгорая от унижения, Гарри смотрел, как Малфой, самодовольно осклабившись, говорит что-то окружившим его приятелям.
— Двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы оба его подпишем! — распоряжался Локхарт.
— Возмутительно!
— Самовлюблённый павлин!
— Надеюсь, снимок не вышел...
— Альбус, как тебе в принципе пришло в голову нанять его преподавателем?
— Пустомеля!
Колин повозился немного со своей камерой, сделал снимок, и тут как раз прозвенел звонок на урок.
— Идите в классы! Быстрее! — скомандовал Локхарт и сам устремился ко входу. Он всё ещё держал за плечи Гарри, который горько в этот миг пожалел, что не знает волшебства для мгновенного исчезновения. — Соломоново решение, — с высоты своего величия проговорил Локхарт, входя в замок вместе с Гарри через боковые двери. — В этой сцене с юным Криви я был твоим щитом. Поскольку он фотографировал нас двоих, твои недруги не будут тебя корить: ишь какой, ставит себя выше других...
Не слушая мямлившего оправдания Гарри, Локхарт увлекал его дальше по коридору под взглядами спешащих на уроки учеников.
— Он в принципе никогда и никого не слушал!
— Ни тогда, ни когда сам учился!
— Да, начиная с третьего курса заявлял, что все, абсолютно все предметы знает не в пример лучше преподавателей! — раздались возмущённые возгласы со стороны взрослых.
— Да, а на поверку насилу сдавал все экзамены!— С минимальным баллом, который только был допустим для того, чтобы остаться в школе!
— Позволь откровенно тебе сказать: раздавать фото с автографом на этом этапе карьеры — верх неблагоразумия. Придёт время, когда тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, — жизнерадостно хохотнул он, — думаю, что сегодня, пожалуй, ещё рановато.
Наконец они вошли в кабинет Локхарта, и Гарри обрёл свободу. Одёрнул мантию, устроился на последнем ряду и, сев за стол, водрузил перед собой стопку из всех семи книг Златопуста Локхарта — спрятался за ними от автора.Тут же в кабинет вошли, громко переговариваясь, и остальные ученики. Рон с Гермионой поспешили к Гарри и сели рядом — один слева, другая справа.
— На твоём лице хоть яичницу жарь! — шепнул Рон.
— Моли Бога, чтобы Колин и Джинни не познакомились, а то, глядишь, создадут клуб фанатов Гарри Поттера.
— Ну, это было бы очень сложно, учитывая, что они учатся в одной школе, на одном факультете и одном курсе, — напомнила Молли.
— Тише ты! — Гарри толкнул Рона локтем. Не хватало ещё, чтобы Локхарт услышал последние слова Рона.
Когда все расселись по местам, Локхарт громко прокашлялся, и в классе стало тихо. Он протянул руку, взял «Тропою троллей» — экземпляр, принадлежащий Невиллу Лонгботтому — и поднял его, демонстрируя собственный подмигивающий портрет на обложке.
— Это я, — сказал он и тоже подмигнул. — Гилдерой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почётный член Лиги защиты от тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!
— Интересно, за что он получил орден — пусть даже третьего класса?
— И за какие заслуги его приняли в Лигу?
— Только и умеет, что лыбиться на камеру!
Златопуст замолчал, ожидая смеха. Несколько учеников довольно кисло улыбнулись.— Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили...
Вручив каждому листки с вопросами, Златопуст вернулся к столу.— Даю вам полчаса, — сказал он.
— Начинайте.На первой странице Гарри прочитал:
1. Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта?
2. Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта?
3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарта?И так далее и тому подобное. Последний, пятьдесят четвёртый вопрос звучал так:
54. Когда день рождения Гилдероя Локхарта и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?
— И какое всё это имеет отношение к преподаваемому предмету? — холодно полюбопытствовал Люциус.
— Драко, почему ты не писал мне об этом?
— А что бы изменилось?
— Я бы устроил скандал, чтобы ЭТО убрали из школы и взяли на его место настоящего специалиста.
— А откуда нам взять этого самого специалиста, Люциус? — спросил Дамблдор. — Я не стану повторять... но ведь и в самом деле за пятьдесят лет не было ни одного случая, чтобы с преподавателем Защиты не произошло несчастного случая, вынудив его отказаться от должности... И её стали все бояться...
— Что говорит о вашем «умении» подбирать кадры на столь серьёзные предметы! Вы хотя бы раз обращались в Аврорат или Мракоборческий центр? Уверен, в любом ведомстве нашлись бы сотрудники, которые, будучи не в состоянии по здоровью участвовать в рейдах, могли бы многому научить школьников. Я с ходу могу назвать десяток: Дерек Морт, Клаудиус Йорк, Дейв Шав, Мередит Стоун, Кеннет Бун...
— Я приглашал мистеров Морта и Стоуна, но они ответили, что не считают возможными занимать место, имеющее не самую лучшую славу. Но я согласен, такой опросник... — Альбус вздохнул.
Спустя полчаса Локхарт собрал работы и быстренько просмотрел их.
— Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно.
— Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!
— Он ещё и алкоголик! — в воцарившейся тишине был отчётливо слышен стук упавшей трости Малфоя. Министерские сотрудники дружно качали головами, укоризненно глядя на Дамблдора, словно тот и спаивал злополучного павлина.
И Локхарт ещё раз проказливо подмигнул. Рон уставился на Локхарта недоумённым взглядом. Сидевшие впереди Шеймус Финниган и Дин Томас тряслись от едва сдерживаемого смеха. Гермиона же, наоборот, вся обратилась в слух. Вернуло её к действительности только произнесённое на весь класс её имя.
— А вот мисс Гермиона Грэйнджер знает мою честолюбивую мечту. Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница девочка! — Он ещё раз перелистал её работу. — Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Гермиона Грэйнджер?
— Любопытный наборчик!
— Он что, не понимает...
— Он ничего не понимает! И не понимал никогда!
— Ему следовало остановиться на составах для сохранения шевелюры и ничего к этому не добавлять!
Гермиона подняла дрожащую руку.
— Отлично! — излучал восторг Локхарт. — Отлично с плюсом! Десять баллов Гриффиндору. А теперь перейдём к делу...
— Добавлять баллы за такой кретинизм...
— Гермиона, как тебе это понравилось?
С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с полу большую, завешенную тканью клетку.
— Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие.
— Мне уже страшно, — прошептала Молли, бледнея, как полотно. Августа прижала к себе внука, Нарцисса поджала губы, представляя, что этот недотёпа мог приволочь в класс для демонстрации.
Гарри невольно выглянул из-за баррикады, чтобы лучше видеть происходящее. Локхарт опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Дин и Шеймус перестали трястись от смеха. Невилл явно трусил, сидя за столом в первом ряду.
— Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем Локхарт. — Они могут перевозбудиться.
— Надо было сначала провести несколько теоретических занятий, а уже потом бросать учеников в бой! — зашумели взрослые.
Весь класс затаил дыхание, Локхарт сдёрнул ткань.
— Да, это они, — драматически произнёс он. — Только что пойманные корнуэльские пикси.
— КТООООО?!!!!!!!!
Эффект был потрясающий. Весь зал выпал в осадок. Так подготавливать публику... Так её запугивать... И после этого продемонстрировать всем домашних вредителей?! Да, довольно-таки неприятных, способных на всевозможные каверзы, но назвать пикси УЖАСНЫМИ? Мерзкими — да, уродливыми — да, вредными — да, но даже опасность они представляли относительную, а чары от них были простейшими!
Шеймус Финниган не сдержался и так явно хихикнул, что даже Локхарт не принял его смешок за вопль ужаса.
— Что такое? — расплылся он в улыбке.
— Но... но ведь они совсем... неопасные, — выговорил сквозь смех Шеймус.
— Не скажите. — Локхарт покачал головой. — Их забавы могут быть чертовски неприятны.
Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заострёнными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня зрителей, не то забавляя.
— А теперь посмотрим, — повысил голос Гилдерой Локхарт, — как вы с ними справитесь! — И он открыл клетку.
— А чары? Он ведь наложил на зал чары, которые помешали бы пикси причинить вам вред?!
— Он научил вас хотя бы одному анти-вредительскому заклинанию?!
— О чём вы спрашиваете, Амелия?
Что тут началось! Светопреставление! Пикси выскочили из клетки, как маленькие ракеты, и разлетелись во все стороны. Два проказника схватили за уши Невилла и взвились с ним под потолок. Штук пять-шесть, разбив окно и осыпав осколками стекла последний ряд, вылетели из класса. Остальные принялись крушить всё, что попадало в их проворные ручки, с яростью разъярённого носорога. Били пузырьки с чернилами и залили весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины, швыряли в разбитое окно сумки и учебники. Не прошло и пяти минут, как весь класс сидел под столами. Только бедняга Невилл, держась за люстру, болтался под потолком.
— Этот... Этот... — Августа задыхалась от бешенства, Невилл — элементарного дефицита воздуха: бабушка в очередной раз стиснула его в объятьях, да так, что бедняга весь посинел. К счастью, леди Лонгботтом остановили от случайного убийства Ремус и Сириус, не без труда отобравшие у неё несчастного внука.
— Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, — кричал Локхарт.
Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнёс:
— Пескипикси пестерноми!
— ЧЕГО?!!!!!!!!!!!!
— И чего он этим добился?!
Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у Локхарта волшебную палочку и выбросил в окно. Локхарт охнул и нырнул под собственный стол. Очень вовремя — люстра не выдержала и Невилл упал прямо на то место, где секунду назад стоял профессор.
— Невилл!!!
— Всё в порядке, бабушка! — мальчик на всякий случай отсел ещё дальше. — Я только сильно испугался, но даже не ушибся, успокойся!
— Жаль только, что Локхарта не убило при этом...
— ШЕЙМУС ФИННИГАН!
Тут как раз прозвенел звонок, и весь класс ринулся к двери. В кабинете стало потише, Локхарт вылез из-под стола, увидел неразлучную троицу, готовую уже выскочить за дверь, и приказал:
— Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку.
Профессор резво пронёсся мимо них и захлопнул дверь перед их носом.
— Этот... Этот...
— Всё, у меня терпение лопнуло, — было похоже, что парселтанг Гарри был наследным даром, по крайней мере, шипение его отца было чрезвычайно натуральным, хотя его при этом понимали все. — ГДЕ ЭТОТ ЛОКХАРТ?!
— Дорогой, успокойся...
— Джеймс, давай подождём до конца хотя бы этой книги, — мягко сказал Сириус, хотя было видно, что Блэк также испытывает непреодолимое желание отыскать горе-преподавателя и провести хирургическую операцию по изменению формы носа — как минимум — при помощи кулаков. Аналогичное намерение читалось в глазах Ремуса и Лили, которая обычно всеми силами стремилась помешать наиболее... жестоким шуткам Мародёров, в данном случае была целиком и полностью на их стороне.
— КАК ОН ПОСМЕЛ?!
— АЛЬБУС, КАК ТЫ МОГ?!
— Неужели ты не мог заранее предвидеть...
— Как я мог подумать, что Гилдерой окажется до такой степени глупым и трусливым?
— И ты после этого будешь ему верить! — гневно воскликнул Рон, получив хорошую оплеуху от одного из разбушевавшихся баловников.
— Он просто хотел поместить нас в реальную жизненную обстановку, — сказала Гермиона. Не раздумывая, она наложила заклинание Заморозки на двух пикси и без труда отправила их в клетку.
— По-твоему, это реальная жизненная обстановка? — сказал Гарри, мучаясь с маленьким чертёнком, который плясал перед ним, высовывая язык. — Да Локхарт просто сам не знал, что с ними делать!
— Вот именно!
— Глупости, — сказала спокойно Гермиона. — Ты ведь читал его книги. Вспомни все те удивительные подвиги, которые он совершил.
— Гермиона, когда ты перестанешь слепо верить печатному слову?!
— Написать можно всё, что угодно!
— Если завтра ты прочтёшь в какой-нибудь книжке, что Гриндевальд был маленьким пушистиком, чьё преступление заключалось в том, что он сжевал любимую лягушку нашего дорогого директора, ты и этому поверишь? — саркастически спросил Нотт.
— Мастер Нотт, вы в принципе знаете, кем в действительности был Гриндевальд?! — загремел Дамблдор. — Других примеров не могли выбрать?!
— Это он только пишет, что совершил, — уточнил Рон.
— Вот именно!