Волшебное такси.
Тэхён не сбрасывает звонок. Вдоволь налюбовавшись реакцией пьяного капитана, продолжил вести мутные речи из динамика. Что ни говори, а удивлять он умеет. И не только удивлять.
— А теперь смотри какой может быть дальнейший расклад... – Чимин всё также поддерживает друга за плечи, молча пялясь на неопределенный зрительный контакт двух парней. Делать какие-либо предположения – не его конёк. Но если бы где-то из кустов вывалился Хосок (как мем с медведем из кустов) и прокричал «пидоры», наверно, он бы за Гука не заступился. Ха-ха. – Ты и твой друг садитесь ко мне, я вас развожу, и мы мирно прощаемся. Или второй вариант: ты мне грубишь, я на тебя сильно обижаюсь, и больше тебе такой возможности не выпадает. Поверь мне, иметь такого друга, как я, – очень выгодно.
— Не понял, где здесь для меня выгода, – заторможено отвечает пьяница. Во рту ужасно сушит, сухие губы неприятно стягивает. Сейчас бы как можно быстрее домой... Вот и выгода. Бесплатно, быстро, безопасно – наилучшая транспортная компания. К сожалению, лишь таксист сказочный долбоёб.
— Можем постоять ещё час, пока ты решишься.
«А может и можем!»
Чонгук не хочет быть ему должным, однако, как бы не казалось, что трезвый как стеклышко и свежий как огурчик, он всё равно действовал под давлением алкогольных паров. Он что, зассал, что ли? Ни в коем разе. Если такси уже приехало, зачем заказывать второе? Если Ким-дальнейший-расклад-Тэхён сам вызвался подвести, значит Чонгук ему ничего не должен.
Горит сарай? Пф. Гори и хата.
Гук своевольно сбрасывает звонок, вместе с Чимином направляясь до белого жеребца. Это сейчас о машине, если что... Тэхён без утайки лыбится, открывая дверь с водительской стороны. Чонгук, не произнеся ни слова, держит курс на задние места.
Не, так дело не пойдёт.
— Парень, я тебе не такси. Садись вперёд.
— Это приказ? – дерзковато выпалил капитан. Чимин опять взметнул брови, диву даваясь, что творится. Чонгук с катушек слетел. Помогите.
Водитель лукаво щерится. Предупреждающе стучит по крыше автомобиля.
— А тебе нравится подчинение?
— Чуваки, мне сзади и одному найс. Может поедем? – наэлектризованный момент остудил помощник. Хотя Тэхён хотел услышать ответ. Надо же, как преобразился геолог, показывает зубы. Совсем страх потерял. И где та стесняшка? А может ему почаще так напиваться и сразу же звонить этому диспетчеру? О, тогда бы Тэхён научил его всему весёлому...
Ну а куда торопиться? Ещё научит.
Бесцеремонно плюхнувшись на переднее сидение, Гук даже не пристегнулся. Естественно, нифига он не протрезвел. Его мозг переключился на «режим полёта». Это когда реальность для тебя существует, ты её вроде слышишь и видишь, но нихренища не допираешь. Идеальное состояние! И так на руку водителю.
Тэхён садится следом. На нём серая толстовка и синие джинсы в обтягон (белые кроссовки обязательным пунктом). Рукава закатаны так, что видно серебряные часы на правом запястье. Лоск так и пишет со всех сторон. За этим Тэхён его и ловит – как Чонгук его придирчиво рассматривает. Интересно.
— У, парень, давай скромнее, – приблизившись, Тэхён протягивает руку, сам его пристегивая. Ощущения неоднозначные. Но вроде это мило. Можно ещё пошутить про детское кресло, но, пожалуй, не сегодня.
— Таксуй, Даниэль Моралес, – чётко отдал распоряжение пассажир. Ким неоднозначно заломил брови и хохотнул, тоже пристегнувшись, заводя мотор. Легко и непринужденно двинулся с места. А ещё у него в крыше было устроено панорамное окно, которое сейчас открыто. От Чонгука несло и перегаром, и куревом. Тэхён притуплено ощущал эти запахи, так как от него самого тоже несло сигаретами. Собственно, Чимин тоже выпил, а курящий за барной стойкой Юнги сделал его пассивным курильщиком, отчего и его одежда пропахла.
Даниэль Моралес, как было сказано – главный герой фильма «Такси». Забавно, что Чонгук это вспомнил. Ещё забавнее, как он начал болтать.
В салоне вкусно пахло жасмином, а на зеркале болтался значок с надписью «ring for sex, goodboi flex» в виде красного колокольчика. Всё, что Гук понял, это секс и гудбой, а раз эти два слова стоят в одном предложении, значит всё и так предельно ясно. Пахнет жасмином говорите? Пошлятиной! Вот чем. Не машина, а траходром.
— Так ты с правами, но без коня? – спрашивает, как бы, между прочим.
— Как видишь, – ответил недовольно, будто этим вопросом он попытался оскорбить его мужское достоинство. Нет, ну серьёзно, зачем спрашивать, когда и так знает. Злит почём зря...
— Значит побудешь моей сахарной деткой, – ляпнул и глазом не моргнул, усмехнувшись. На Чонгука не смотрел, следил за дорогой – не в целях безопасности, а чтоб побесить.
Чонгук, конечно, даже со своим опьяненным мозгом размером с кукишку заподозрил в этой фразе подвох. В ней и был подвох! Следом должна возникнуть неловкость. Чувствовать себя уязвленно (хорошо, в том числе немного смущенно) Чонгук ужас как ненавидит. Но ему и элементарно не понравилось это обращение.
— Тебя смущает статус сахарной детки?
«Блять, а можно ещё поконкретнее спросить?!» – орёт холерик, возмущаясь от вопиющего безобразия. Но Чонгук плохо слышит внутренний голос. И зря...
— Я не сахарный, и уж точно не детка, – задрав подбородок. «Я не маленький, я уже большой!» – как доказывают дети, прыская слюной. И, недолго думая, добавил: – Детку в койке увидишь.
Тэхён истерично усмехнулся, задумчиво проведя пальцами по губам.
Забавно...
— Жаль. Я люблю всё сладенькое... – нисколько не расстроившись, он всё равно наигранно вытянул губы и сделал бровки домиком. – Не вредничай, детка. Кто за рулём, тот заказывает музыку.
— Кхм, – скромно привлёк к себе внимание Чимин. Тэхён собирался в первую очередь отвезти его, а с капитаном разобраться уже после. Он пока сам не решил, что вообще-то делать с этим капитаном. На данный момент просто дразнит.
— Где твоя девушка? – всё также тему задает автомобилист. И с чего вдруг?
— Её нет, – равнодушно приходит ответом.
— Парень? – и смеётся. Ай да шутник. Жаль, больше никто не оценил. – Шучу. Лицо попроще, геолог.
— Молча можем ехать?
— Извините пожалуйста, сэр, – иронизирует Тэ. – Подай жвачку из бардачка, будь так добр.
И потянуло Чонгука спросить...
— Зачем?
Да какое тебе дело, Гук?..
— Как зачем? Целоваться будем, – и снова сопровождает издёвку смехом. Зубы как начищенный фаянс, аж в полумраке светятся. Чимин кашляет в кулак, сливаясь с сидениями. Чонгук кривит губы, справляясь с бардачком, который отказывается поддаваться.
Резко открывшись, оттуда... распакованной пачкой вывались всякие разные презики дюрекс: фиолетового, розового, бензинового цветов. И всё Чонгуку на колени! Он, честно, выпал из жизни на пару мгновений, опешив от такого подарка. Жвачка потеряла всякий интерес, для Чонгука уж точно.
— Упс, – Тэхён же преспокойно начал шарить в бардачке, остановившись на красный. Также легко собрал своё достояние, закинув обратно в бардачок. Жвачки, какая жалость, не нашлось. Закончилась, зараза... – Ты всё ещё не умеешь веселиться, – понизив тон, Тэхён искоса посмотрел на притихшего парня, считывая реакцию.
«Да ну нахер», – мелькает у Чонгука в голове.
— Со мной всем весело.
«Да пошёл ты нахуй, Чон Хосок!»
Машина трогается с места, поворачивая направо. Чимин считает здания за стеклом, не отсвечивая, и раздумывая, стоит ли предложить другу заночевать у себя во спасении его нервной системы. Или бросить на растерзание таксиста? Ну, по крайней мере решать не ему. Чонгук не маленький, разберется поди.
После ехали молча, Тэхён следил по навигатору, куда везти Чимина. Он не просто так звал Чонгука смотреть фильмы: на приборной панели, над магнитолой, был прикреплен «яблочный» планшет. Очень удобно. Последняя модель айфона стояла на зарядке. На панели перед рулем лежала пачка сигарет в чёрной упаковке. Данхил. Чонгук никогда всерьёз не курил, чтобы разбираться в качестве и вкусах. Конечно, главная причина – спорт, но что не менее важно – финансовая составляющая. Тратить столько денег впустую... Для него это кощунство.
Наконец они сворачивают в жилой квартал Чимина. Тэ спрашивает, где именно остановиться. Вот сейчас можно предложить другу пойти вместе с собой. Лучший друг и одногруппник Пак Чимин не делает этого, посчитав, что на этом его участие заканчивается. Уже в лифте ему приходит сообщение в твиттере от... не поверите, гудбоя. Он скинул ссылку на чей-то профиль. И подписал: «поставь ему лайк, он напишет».
Выезжая со двора, следующим пунктом Тэ выискивал круглосуточную кофейню. Выбор пал на Макдональдс, там и кофе есть, зачем париться и искать кофейню. Гук не комментирует, помалкивая и то и дело одергивая себя, когда кренит в сон.
— Кстати, как там наши младшенькие? Дахё не делилась личным? – наконец тишину разрушает низкий голос. Тэхён снова опустил окно, облокотившись на локоть, ловя потоки ветра. Чонгук наблюдает за ним краем глаза.
— Нет.
— Не знал, что у тебя есть сестра.
— А что ты обо мне вообще знаешь, – резко.
— Ай, опять грубо, – цокает тот. – Кихён её просто хочет, влюбился мальчик.
— Типа драки теперь приравниваются в дёрганье за косички? Спасибо, нам такого жениха не надо.
— Он ещё зелёный, не понимает, как надо себя поставить. Ты будто таким не был в его возрасте.
— Не был.
— Подожди ещё, породнимся. У Дахё тоже светятся глаза, я же видел, как она при нём заводится.
Прям знаток сердечных дел! И почему так упорно напрашивается на кулак?
— Забудь. Держи своего зелёного подальше от моей сестры, – угрожающе, нетерпимо, Гук снова перешёл в оборону своих семейных границ.
— Дай девчонке погулять. А я тачку дам Кихёну, пусть детишки развеются. Это же так классно в их возрасте. Свобода, прерванный половой акт, трепетные обнимашки...
«Пиздец он ёбнутый!» – более осмысленно.
— Ты глухой? Никаких поездок, тем более с малолеткой за рулём! Прерванный акт оставь себе. Ещё не хватало, чтоб она залетела! – не на шутку рассвирепел старший братец. Он за место отца, поэтому в нём ревёт родитель, который никому не отдаст своё чадо, ещё и каждые десять минут будет проверять комнату, чем там занимаются подростки – в лучших традициях настороженного папани. Да и кому такое ебанутое создание передать в надёжные руки...? Только самим с ним жить и мучиться.
Вывод: Тэхён намеренно его выводит.
— Ууу, сам зануда, и сестру учишь тому же.
— Пошёл нахуй.
Вот так резко и дерзко. Ну задолбал! Всё! Просто выбесил, сил нет! Подшкурник. И довольствуется этим! Гадко смеётся после.
— Ну, если тебе интересно, я предпочитаю идти в пизду. ...Хотя знаешь, была у меня девушка, которая всем мужикам мужик. Трахала мне мозги как в трехчасовом немецком порно. Проверяла меня вплоть до выворачивания трусов, вдруг я где-то возбудился. – История безумная, но он либо действительно разоткровенничался, либо сочинял на ходу. Кто его знает.
— И зачем сохранять такие отношения? – с любопытством, но без особого интереса, то есть, если не ответит, Чонгук тут же выбросит это из головы.
— А... Ну как тебе объяснить. Она профессионально трахала не только мозги. И... у неё были свои преимущества, одно точно могу назвать. Иногда это я чувствовал себя её деткой... Она мне так...
— Мне неинтересно, чем вы занимались.
— Да? Ну так бы сразу сказал. А у тебя кто был самой запоминающейся?
— Отвали, – набрав побольше воздуха, Чонгук неизменно закатил глаза. Начала трещать башка.
— Не богатый опыт?
— Ты дебил?
— Мы же парни, в чём проблема?
— Это тебя не касается, – сказал, как отрезал. И отвернулся к окну. Всей душой пожалел, что сел к нему, а не заказал такси. Лучше оторвать от себя драгоценные деньги, чем это терпеть.
— Ладно. Сочтёмся.
Зачем Тэхён остановился у Мака, Чонгук не знал, пока тот не вернулся с двумя стаканчиками кофе в подставке. Явно не только себе. Хотя его об этом никто не просил. Прям не эконом, а такси премиум. Что ещё? Подогрев включит? А кому жаловаться, что водитель заебал? Недоработка.
— Не знаю, что ты любишь. Как себе взял – капучино с карамелькой. Пей, а то выглядишь так, будто хочешь испортить мой коврик.
— Спасибо. Я не пью кофе.
На вред. Конечно же на вред. Тэхён посмотрел на него, недовольно сощурив глаза. Иногда и его может что-то раздражать.
— Твоя гордость не отвалится, если ты выпьешь кофе. Ты и так едешь в моей машине, пользуешься моей добротой. Что-то меняется? Не совсем тебя понимаю.
— Я сказал: кофе не пью. Есть ещё вопросы?
Тэхён долго на него смотрел, хотя по времени не дольше пяти секунд. А после натянул улыбку, снова двинувшись с места.
Повезло, что тяжёлую атмосферу прервал звонок телефона. Чтобы не отвлекаться от дороги, его айфон подключен к машине, таким образом, он свободно разговаривает со звонившим на громкой связи, а динамики автомобиля чётко разносят звук. Эта функция автоматическая. Значит, если они когда-то разговаривали с Тэхёном по телефону, а рядом сидели его друзья, они всё слышали. Почему Чонгуку так неприятно от этого факта? Да потому что звонок – это приватный разговор! И ему точно также неприятно подслушивать, с кем он ещё созванивается.
Кстати, входящий от Соджуна.
— Тэхёна, ты в центре стоишь? Увезти можешь? – вот так легко, по-дружески. Они и есть друзья, для которых такая мелочь ничего не стоит. Только странно, что, имея свои машины, хвараны всё время ездят с ним. Может им просто скучно?
— Могу, – уверенно ответил тот. Чонгук греет уши. Злится, как никогда.
— С нами Боксу. Она немного перебрала... Её, конечно, может увезти Минхо, но она просится к тебе. Брать её? – как интересно получается. После той игры она уехала с Тэхёном, заняв переднее сидение. А сейчас снова напрашивается в попутчики.
— Я не один, – неоднозначно. Чонгук истолковывает это по-своему.
— Сори, не отвлекаю?
— С Чонгуком.
— О... – тоже на свой манер протянул Соджун. – Мы на громкой?
— Ага. Привет от него.
— Привет, Чонгук. Неожиданно. Ещё раз сори. Мы в «Хьюстоне», жду. – И скинул. Тэхён резко тормознул, развернувшись в обратную сторону. О том, что маршрут перестроен, а также согласен ли пассажир довозить кого-то ещё – водитель, конечно, не спросил. Его машина, его правила. Но Чонгук от этого не стал меньше раздражаться.
— Потерпи ещё, детка. Сейчас увезём моих мальчиков, и до тебя дело дойдёт. Приспичит в туалет, ты хоть не молчи.
Господи, почему он всё время ставит его в неловкое положение?! Почему-почему, всё просто – ему доставляет это удовольствие.
— Как желудок? Позывы поблевать есть? – отбросив темы личного характера, Тэхён снова включил опеку. Вряд ли на самом деле волновался, только если о своём коврике. Ну а кто б тут не переживал?
— Всё нормально, – сипло в ответ. Во рту кислая Сахара. В горле тоже противно. Чувствует себя неважно. И, если честно, сейчас бы отрубился.
— Выпей кофе, – с нажимом повторяет.
Чонгук недолго сопротивляется, в конце концов взяв этот чёртов стаканчик. Надо влить в себя что-то кроме алкоголя, чтобы разбавить содержимое желудка. Напиток горячий, Чонгук сразу же зашипел, обжегшись. А Тэхён... Он добился своего.
Только вот вкус не кофе.
— Это же чай?.. – риторический вопрос, который водитель приправляет победоносной улыбкой.
— Знаешь, я догадался, что ты будешь выпендриваться и находить отговорки. Но нет ни одного человека, который сказал бы, что не пьёт чай.
И вот не впадлу ему было простраивать такую логическую цепочку...? Ещё раз отпивнув, выдохнув горячий воздух, Чонгук выдал:
— Ты реально чокнутый.
— Унылой жопой весело не пукнешь. Поэтому я думаю, у тебя с этим всё плохо.
Вот заботушка! Чонгук немного оттаял, разогнув губы в подобии улыбки. Тот всегда несёт какой-то бред сивой кобылы, иногда на него и злиться не получается.
«Как его вообще терпят друзья?»
«Хотя... Мы Хосока тоже... Любим».
Ночь субботы, а это значит, что в городе всё ещё пробки. Когда гулять, если не сегодня? До нужного клуба едут достаточно продолжительно. За это время телефон пижона разрывался от звонков и сообщений бесчисленное количество раз. Прям нарасхват! Эта трель подбешивает. Тэхён же спокоен как удав. Редко берёт телефон, пролистывая сообщения. Почти никому не отвечает. Часто вздыхает, умиротворенно вальсируя на своей железной детке. Его машина – его успокоение.
Наконец прибыв к Хьюстону, в который, как говорится в простонародье клубной молодёжи, все приходят с проблемами, через пару минут оттуда выходят двое из ларца. Соджун, в точности как Чимин его ранее, тащит на себе Хеншика. Тэхён выходит к ним, стащив пачку данхила с собой. Чонгуку выпала доля созерцателя, попивающего травяной чай (сидит, точно психопат в отпуске). Все окна открыты, всё слышно, никто и не шептался. Парни закурили, Тэхён оперся о капот ауди, журя Хеншика за состояние нестояния. Соджун машет сидящему Чонгуку, а потом как-то непонятно смотрит на Тэ. Никто ничего не говорит, но они друг друга поняли. Закончив перекур, расселись. В салон мигом ударил табачный запах.
— Чонгуки, приветик, улыбнись в ответик! – навеселе проворковал Хеншик, в то время как Соджун, как мать дитя, уложил его себе на плечо, придерживая за голову. – А чо вы тут делаете? – ещё одна пьянчужка, и глазки как горят. Парни смеются. Все, кроме Чонгука. Ну, разумеется.
— А тебе всё расскажи, – подыгрывает Тэхён, глянув в зеркало заднего вида.
— Френдз-з виз...з это... бене... бе... – пытается тот выговорить английское выражение, значащее «друзья с привилегиями», что часто витает в их компании.
— Бе-бе, – вторит Тэхён.
— Я всё-ё знаю, – хитро хихикает он. – Секретики-секретики, а я-то всё знаю. – Проведя по губам, как закрывая замок, Хеншик воображаемо выбрасывает ключик, типа он никому не расскажет.
Чонгук воды в рот набрал, делая вид, что не здесь. И вообще не понимает о чём речь. Но так он же реально не понимает!
К счастью, их двоих увезти получилось быстро. Они оба остались у Соджуна. Он, как настоящий товарищ обрек себя на мытье туалета после рвоты. В отличие от Чонгука, Хеншик прям реально в ноль, поэтому ему нужна нянька.
Стрелка часов близится к трём. Они вместе уже около двух часов... в смысле катаются. Хорошо, что у него смена после обеда. Успеет выспаться с попойки.
— Ну что, куда едем? – всё, последний маршрут, осталось совсем немного. Только ехать далеко, на метро было бы намного, намного быстрее. Проложив путь в навигаторе, вытянув губы, Тэ в уме корректировал дорогу по своему усмотрению. – Вот закавыка-то какая... Как нам объехать эти светофоры и сократить время? – вслух рассуждал. – Торопимся?
— Ну да. Спать охота, – зачем-то сболтнул Чонгук.
— Стесня-яшка... Давно бы уже завалился на боковую, пока я всех развожу. Уже бы выспался.
— Я не могу спать в машине, – не растерялся, придумав очередную отговорку. Но теперь Тэхён знает этот приём.
— Ни кончить в машине, ни уснуть. Бедный парень, – хмыкает Ким, составив путь, по которому поедет. Чонгук бы не хотел показывать ему свой двор, вообще давать свой адрес, но он уже и так совершил большую ошибку – сел к нему в машину. Хуже быть не может.
Оставшийся путь в салоне играл расслабляющий джаз, который лишь больше усыплял. Чонгук не любит такую музыку, но посчитал правильным заглохнуть. Глаза покраснели от перепоя и сонливости. Он уже допил и чай, и взялся за Тэхёнов стаканчик с кофе, упорно моргая, не давая себе заснуть. А Тэхён и не такой псих, когда помалкивает. Правда, это редкие моменты.
Долго ли коротко, но вот они родные пенаты. Ауди сворачивает в неприметный микрорайон, по карте определяя подъезд. Чонгук на коротком старте, душой и телом уже покоясь и разлагаясь под одеялом. Остановка, к сожалению, не есть прощание. Тэхён скорее всего контрольно доебётся, как в благодарность за потраченное время и бензин.
Двери были заблокированы, ещё когда они только тронулись. Тэхён их пока не открыл.
— Кому-то утром будет плохо и стыдно.
— Хеншику? – смекалисто предполагает Чонгук. В этом алкосоревновании у него второе место.
— А? – почему-то переспрашивает, вроде не услышав. Немного нагнулся вперёд.
— Говорю, Хеншику будет плохо и стыдно, – чуть громче.
— М, – выглядя ещё загадочнее и непонятнее, согласно мычит. – Подожди, я что-то забыл... Сколько раз за сегодня ты мне нагрубил?
— Что? – теперь роль глухого перешла к нему.
— Так вот, – ещё тише говорит Тэхён, – слышишь меня? – ещё чуть-чуть пододвигается, серьёзно смотря на Чонгука. Тот, скорее инертно, повторяет за ним, прислушиваясь и замирая. Опять несёт бред, но почему-то так устрашающе. – Чтобы я не зря катался, пусть тебе будет вдвойне стыдно.
В этот момент они были очень близко друг к другу. Тэхён, ни здрасьте, ни до свидания, просто подался вперёд, мёртвой хваткой вцепившись в Чонгуков затылок, дёрнув на себя и поцеловав. Первое мгновение Гук ничего не понял, так охренев, что мозг отключился. Этой заминки было достаточно, чтобы Тэхён в конец оборзел, грубо сминая губы, сталкиваясь носами – выезжая на напористости. Естественно, Гук не отвечал, а как пришёл в себя, незамедлительно взбрыкнулся, схватив Кима за шею, больно отодвинув от себя. В глазах пылала чистая ярость.
— Ты совсем ебанутый?! – свирепо гаркнул, не убирая хватки с шеи. А лучше бы её свернул. Тэхён нагло усмехался. Издевался.
Это вызов.
— Давай, детка, расслабься. Покажи свой острый язычок. Я люблю погрубее.
Раздувая ноздри от злости, Чонгук был на пороге хлёсткой пощёчины – минимум. Максимум, заехать по роже кулаком.
— Да пошёл ты к чёрту! – ещё разъярённее, ещё тяжелее воздух между ними.
Провокация.
— Целоваться не умеешь? Ну же, покажи хену свои навыки. Или мы можем только хамить?
— Да ты больной, что ли?
Тэхён, как последний сукин сын, высовывает блестящий от слюны язык, вертя им туда-сюда, переходя всевозможные рамки приличия. Он-то без комплексов. Он гениальный и горластый, ему всё можно. Всё прощается.
— Дыши глубже. Давай, парень, не тупи. Я лучше любой бабы.
Снова врезав Тэхёна в сиденье, надавив ему на горло, Чонгук сорвался вперёд, как есть с цепи. Также грубо и беспорядочно начал кусаться и оттягивать губы, словно ему кинули свежие косточки. Тэхён только этого и ждал, опять положив ладонь ему на затылок, больно стяпав отросшие волосы. Самая настоящая борьба.
Щелкнул ремень безопасности. Тэхён завоевал первенство, теперь налегая на Чонгука, жадно сминая губы, с особым удовольствием работая языком. Совершенно бесстыдно! И очень мокро.
Всё было как в тумане (а лучше бы в бредовом сне), просто Чонгук слетел с катушек, поддаваясь в ответ, целуя в ответ. Соперничество соперничеством, но он сосётся с парнем, а значит худшие предсказания Хосока сбылись...
Он целуется с Ким Тэхёном!
В следующее мгновение, вразрез всякой морали, рука опустилась на пах. На Чонгуков пах. Рука. Не его. Тэхён без зазрения совести нащупал его привставший член. В этом и самое ужасное постыдное событие! Он, чёрт возьми, возбудился! Ну извините, он был не удовлетворен и до! А вообще это скачок гормонов. Чья вина?
Кому оправдаться честным пионерским в письменном виде?
Тэхён ещё раз надавил на бугорок, более нежно проведя ладонью по бедру, в конечном счете плавно убирая руку. Чонгук Не сопротивлялся. Чонгук не сделал ничего, чтобы ясно выразить свою позицию, своё ярое «нет».
Коротко чмокнув напоследок, погладив Чонгука по щеке, как щеночка, Тэхён отодвинулся, заглянув ему в глаза. Он отлично держал себя в руках, что не скажешь про второго, тяжело дышавшего, с поплывшим взглядом.
— Не хочу тебя расстроить, – с видом абсолютной серьёзности и неуместной жалости, – но я не гей.
— Что? – вытянул лицо, хрипло переспросил, вдруг послышалось. Не понимает. Вообще ни черта не понимает. Мозг отказывается соображать. Отказывается принимать! – Очередная шутка?..
— Похоже, что я шучу?
«Похоже, что ты псих...»
— Ты сам на меня набросился... – растерянно. Уже не знает, оправдываться или сразу нападать. Ведь, говорят, это лучшая защита. Но он и ни в чём не виноват.
— У меня не встаёт от поцелуя с парнями, – с грустной улыбкой осёк его, полноценно отодвинувшись и полноправно сев на своё место.
— Ты сам туда залез... – выпучив глаза, ещё более растерянно, как будто ему талдычат, что Земля на самом деле плоская. Если это всё-таки какая-то шутка, то вот сейчас вообще не смешно. И самое время прекратить её шутить.
— По привычке.
Легко и просто. Ну же, привычка.
— Ты в своём уме...?
— Иди домой, выспись. Посмотри гейскую порнушку. Извини, посоветовать ничего не могу, я её не смотрю. И хорошенько поиграй с собой, и всё придёт в норму. Сделаем вид, что этого не было. А я сохраню твой маленький секрет.
Всё ещё какая-то шутка?
Чонгук смотрит, как умственно отсталый, и сказать ему нечего. Он без слов. Может очень пьян? А может снится? Иначе почему его только что обвинили в гомосексуальности и выставили недотраханным сосунком?
Чонгук не знает. Он не понимает таких гениальных, сказочных долбоёбов.
Слава богу, причин научиться понимать больше нет.
Щелкнули двери. Чонгук на ватных ногах молча вышел, сцепив зубы. Дверца очень громко хлопнула, он поспособствовал. Сон, как рукой сняло, зато появилось нечто другое.
Чонгук всеми силами гасил глупые мысли. До сих пор повторял себе, что пока ему смотрят в спину, с ним всё будет нормально.
А завтра он это не вспомнит.