Смятение|Сон Джэ

𝒏𝒐𝒕𝒆𝒔:: Всё таки читаем метки и вспоминаем, что работа может быть триггерной, и также содержать в себе многие жестокие моменты. И маты, не забываем. Надеюсь, Вам понравится эта глава, ведь я еле остановилась перестать её писать. Одна из мои любимых! мой тгк: snumina.

—

Баку не выходил на связь. Он пропал, будто его не было. Его не было нигде, ни дома, ни в школе, ни в Боулинге. Ничего не было. Его не было. Я волновалась, хоть и до последнего пыталась это скрыть ото всех.

Мама также шла в Больницу, вкладывала ли она деньги? Немного, в основном платила Чжи Ён, мама просто добавляла. Кен Ван лежал в коме, не просыпаясь. Я отчистывала дни, когда он проснется, ведь знала, что комшар начнется на этом же моменте. Хотя, судя по моим последним событиям, он начался с того момента, как он биологическим отцом.

Брат не находил себе места из-за Баку, я его прекрасно понимала. Ведь, его могло поджидать опасность на каждом углу. Я понимала это, что тревожность начала только нарастать от осознания.

Сегодня, должна была встретиться с На Ки, безумно по ней скучаю. А ещё должна буду каждый день идти в моё место и смотреть, не пришел ли Сон Джэ туда. Я бы могла взять номер телефона, дабы точно лишний раз с ним не пересекаться. Но не хотела. Не хотела даже знать его номер телефона.

Сейчас собиралась выходить из школы, как встретила Ши Ына, Джун Тэ и брата. Все они были без настроения, что было понятно почему и из-за чего. Я просто пошла к ним навстречу, понять и решить, как будем действовать. Нужно было найти Баку и поговорить, пока его не убили. Я надеялась на то, что Сон Джэ найдет эти документы и отдаст мне. Но лучше всего, если бы мы все поговорили с Баку.

— Привет всем, — здороваюсь со всеми, те отвечают на моё приветствие. Хотелось, конечно же понять, как мы будем решать, — Что там насчет Баку? Никаких вестей нет?

— Он... Его вообще нет. Опять, — грустно отзывается Джун Тэ, уводя взгляд вниз и сминая край своей куртки, — Если бы мы только знали, где он находится или же...

— Хотя бы бывает, — дополняет брат, соглашаясь со всем сказанным. Я просто киваю, показывая, что положение действительно ухудшилось, хотя должно было быть наоборот.

— Нужно будет опять сходить к нему домой и ожидать, а если он не придет, делать всё по кругу, — подает свой голос Ши Ын. Я соглашаюсь с ним, кивая, а потом хочу уйти.

— Я пойду, мне ещё с На Ки встретиться надо. В любом случае, держите меня в курсе, — говорю напоследок, перед тем, как уйти. Но брат меня останавливает, трогая моё запястье, я не ожидав, слегка сдрагиваю.

Моё лицо становится воппосительным, потому что мне было интересно, чего он от меня хочет, как сначала выдыхает, смотрит по сторонам, а потом уже говорит.

— Спросите там, как у На Ки в школе, — шепот раздается очень тихо, едва слышно, но все стоящие рядом, услышали и переглянулись.

— Хорошо, — хмурюсь я, не понимая, к чему такой дикий интерес к На Ки, что брат напрямую спрашивает меня, не стесняясь. Что-то явно происходит, что проходит мимо моих глаз, — Я обязательно спрошу.

Начинаю улыбаться и отдаляюсь, как Хён Так просто закатывает глаза, смотрит уже на Джун Тэ, который в свою очередь засмущался. А Ши Ыну было всё равно, судя по его лицу. Оно у него всегда было такое, только иногда глаза казались заплаканными, но это придавало особый шарм к его красоте.

Спешу на встречу с На Ки, хотелось побыстрее увидеть её и пообщаться. Мне хотелось узнать, всё ли с ней хорошо. Также, хотела поделиться о том, что происходит. Просто поговорить, мне это было нужно. Я это понимала. Мы всегда шли к нейтральной территорий, недалеко от школы.

Параллельно переписывалась с ней по дороге, шутя разные шутки. Проходила множество улиц, заворотов, пока не увидела её. В этой бордовой школьной форме. ЕЙ шли более нежные цвета, как персиковый или пыльно розовый, к примеру. Но и бордовый тоже шло. Она была красивая, как и всегда.

— Привет, как твои дела? Что нового? Так по тебе соскучилась, — она сразу обнимает меня и заваливает вопросами, что я не успеваю опомниться и вовремя среагировать, — Давай сядем на ту скамейку.

— Привет, думаю, за одно предложение я не успею всё вместить. У меня события длинные, давай ты первая. Как у тебя проект? — улыбка появляется на её лице сперва, а потом под конец пропадает. Меня это насторожило.

— С проектом? Да там, всё нормально... — начинает уводить тему, отвечая достаточно сухо, что становится даже некомфортно. Я начинаю переживать.

— Ты врешь. Что случилось? Он сделал, что-то плохое по отношению к тебе? — напрягаюсь всем телом, подготовливаясь к положительному ответу На Ки, как она отрицательно начинает махать головой.

— Наоборот. Я сделала ему, — отвечает она и испытывает неловкость, как начинает рассказывать историю всё до мельчайших деталей.

На Ки начинает рассказывать, как после уроков подошла к Бэк Джину и начала спрашивать по поводу проекта, можно ли это сделать раздельно. Бэк Джина это не устроило, как он начал закидывать ей различные вопросы по поводу химий и улыбается, как долбоеб. Её это разозлило, что она размазала чернилы на его форме. Это увидела учительница и обещала передать всё родителям, за такое поведение.

Я то и делала раскрывала рот оттого, сколько сюжетных поворотов происходило. А потом в конце, почувствовала гордость за свою подругу, что не стала терпеть. Уже начала улыбаться оттого, как эти чернила испачкали его школьную форму.

Но в скором времени, эти чернила станут самой его маленькой проблемой, надвигается что-то более захватывающее и неприятное, в виде документов.

— Ты сделала правильно, он спровоцировал тебя и не хотел идти на встречу, это всё оправдывает, — моя улыбка становитс шире, как я наичнаю добавлять побольше деталей и нахваливать подругу. Как моя улыбка постепенно исчесзает, как только вспоминаю, что это дойдет до родителей, — А что теперь будет, если об этом узнают твои родители? Они явно будут недовольны.

— Я не знаю, честно. Но вины и сожаления не чувствую. Вообще, могла и ударить, но решила сжалиться. И то жалею, что не ударила. А если мама узнает, то будет конечно же, ужас. Сколько же я лекций прослушаю, лучше не перечислять, — отвечает легко, будто не чувствует тревогу за содеянное. А я чувствую оттого, ведь знаю, что будет, если узнают. Её накажут. Факт.

— Объясни маме всю ситуацию, я буду рядом и на связи, в любое время, — начинаю отвечать ей, как она меня перебивает и меняет тему, как всегда. Это происходит настолько часто, что мне стоит привыкнуть, но я не могу.

— У тебя, как последние дни происходит? Как мама, брат и Кен Ван? — спрашивает очень аккуратно, но я уже нормально воспринимаю вопросы про Кен Вана, хоть и глаз иногда дергается.

— Мама хорошо, хоть часто устает. Брат тоже нормально. А Кен Ван, до сих пор не проснулся, в коме. И... Недавно объявилась сводная сестричка по линий Кен Вана, она частично платит за него, а мама подкидывает деньги сверху, — у подруги округляются глаза, она ладонью закрывает рот, не зная, какие слова найти. Я знала её, — Баку вступил в Союз. Никто его не видел, и никто не может выйти с ним на связь.

— Сводная сестра? Боже, блять, она точно тварь, — спрашивает На Ки, последние слова делает утверждающими, а не вопросительными. Будто не спрашивает, а прямо говорит о ней.

— Да, она сука, как и Кен Ван. Вот у них точно одна кровь, — начинаю часто кивать, только и делая, что соглашалась с ней, — Она надолго не задержится. Как только Кен Ван проснется, нахуй их обоих пошлю. Но сейчас у меня другие планы.

— Это связано с Баку? — подозрительно смотрит На Ки на меня, сделав акцен на последние слова. Я напряглась и захотела сказать ей про мой план.

Рассказала, что встретилась с Сон Джэ, и сказала ему достать документы у На Бэк Джина, об этих угнанных байках, он согласилась. Она внимательно слушала, будто боялась, что пропустит даже малейшую деталь.

— Ты же понимаешь, что Сон Джэ может тебя подставить и доложить? Это не тот человек, которому можно доверять. Я теперь переживаю, — облизывает губы она, нервозно оглядываясь.

— Знаю. Но даже, если подставит, хуже мне от этого не будет. Даст документы, смогу спасти Баку, поставив условие Бэк Джину. А если не отдаст документы и сольет, я не пострадаю, не переживай. Но моя главная цель — Баку, хотя бы его должна спасти, — мой голос твердый и решительный, а взгляд который я смотрю на неё холодный и пронизительный. Будто передо мной не На Ки стоит, а Бэк Джин.

Но На Ки резко обнимает меня, проводит рукой по спине, успокаивающими движениями. Я действительно обмякаю в её руках, давая хоть немного расслабляться. На Ки может ничего в ответ не говорить, одного её присуствия становилось намного легче.

Обсудив также легие и насущные темы, сразу же пошла домой. Уже стемнело, не заметила, как прошли несколько часов. С ней всегда так. Зайдя домой, вижу лишнюю пару обуви, что стояло у прихожей.

Чжи Ён здесь. Её обувь.

— Тут шестьдесят тысяч вон, некоторые капельницы точно покрывает, — она, как всегда с холодным голосом отдает конверт маме, та кивает и говорит спасибо. Брата не было дома, я моментально ему позвонила, как он сказал, что всё хорошо и скоро будет дома.

— Будешь кушать, Со Ён? — спрашивает мама, очень легко, но усталость в её голосе проскальзывает. Я так и не поняла, как время уже вышло за десять часов, раз мама оказалась уже дома. В последнее время, заметила, как не слежу за временем.

— Аппетит пропал, — ядовито отвечаю, специально смотря на Чжи Ён, якобы намекая, что из-за неё аппетита нет. Она встает, прощаясь с мамой и направляется к выходу.

— А ты покушай, в вашем доме лапша вкуснее намного, — улыбается, оголяя все тридцать два зуба, что становится не на шутку противно. Хотелось её ударить,

— Ну да, где тебе попробовать, как не в чужом доме. Своего же нет, до свидания! — улыбаюсь также, улыбаясь и не скрывая свою пассивную агрессию, которая выходила из меня несдержанно. Не дожидаясь ответа Чжи Ён, сразу же направляюсь к себе в комнату.

Мама цокает из-за моего поведения и допровожает Чжи Ён. Та окидывает меня недоволенным взглядом напоследок и уходит из дома. Я лишь ухмыляюсь и закрываю комнату напоследок. За сегодняшний день, я устала безумно, что сон начал окатывать меня. Но На Ки начала писать мне, обсуждая разные темы. Я смеялась, до одного момента, пока мне не прислали видео.

Это видео прислал мне неизвестный номер, что я насторожилась не на шутку. Сердце начало биться, как-то быстрее и любопытство разыгралось во мне. Открыв это видео, я замерла от ужаса.

От ужаса этой жестокости.

На видео было показано, как четверо стоят на коленях. Лица по началу видео не видны. Сначала стоял парень, девушка, потом парень и ещё раз девушка. Да, их четверо. У меня замерло дыхание, но я всё же начала смотреть, не упуская ни одну деталь. Неизвестный снимал видео, как от первого лица, поэтому его самого не было видно. даже руку. Он ходил по одной линий, показывая их всех. Потом через секунду, кадр обрывается, показывается вновь. И они уже без одежды. Не могу вздохнуть, средце замирает, я пока не вижу лица.

Только в нижнем белье.

Все четверо.

Дышу через раз, но всё равно смотрю. Неизвестный прислал мне эти видео не просто так, что-то должно произойти. Я это чувствую всем сердцем. Потом всматриваюсь в эти тела без одежды, как там черным маркером написаны на их телах, множество оскорблений. Почти всё тело было в этих оскорблениях. Качество было не сильно хорошее, но слова написанные, я смогла прочитать.

«Я уебан, который только и может делать, как избивать Со Ён».

«Со Ён, прости, я отвечу за всё».

И куча подобных слов, было написано, что я вовсе перестала дышать. Мысли, кричали и пытались донести мне, что это что-то знакомое. Но шок настолько меня поразил, что желание спать обрубилось там же, когда мне скинули это видео. Всё тело немеет, но я не выключаю, а смотрю, округлив глаза.

Не успеваю даже подумать, о тех людей, которые приходят мне на ум, когда вижу это. Как оператор данного видео подходит к одному парню, берет сигарету и тушит его об его губы. Я вижу этого парня, как ему обжигают губы и он болезненно стонет.

Это был Чен Сук.

Я теряю дар речи, оттого, как Чен Сук не может сказать ни одного слова. Он стоит на коленях, извивается и старается лишний раз не двигается. Сигарета потухает, как оператор вновь поджигает свою сигарету и направляет её на Чен Сука, опять обжигая его. Но уже не губы, а глаза. Тот инстиктивно закрыл глаза, уже стонет во всю, но не кричит. Наблюдаю, не в силах убрать это видео.

Я пыталась внушить себе, что это жестоко и мне не нравится. Но кричащее осознание, что мне это понравилось, стало выше, любых ценностей. Я будто забыла, что это люди, что у них есть тело и неврная система, что им больно. Я не улыбалась, просто наблюдала за тем, как им причиняют боль. Как он стонал и просил прекратить, но неизвестный не останавливался.

— Открой рот, — просит он, что я прислушиваюсь к голосу, пытаясь понять, кто это может быть. Но голос был таким тихий и непонятным, что все попытки понять, были тщетны. Чен Сук послушно открывает рот, и он засовывает в его рот сигарету, — А теперь, глотай.

Тот кривится, пытаясь проглотить, но ничего не получается с первого раза. У него идут рвотные позывы, но всё же спустя несколько попыток собрать свою слюну и проглатить, у него получается. Слышу довольный смешок, который я могу предположить было от оператора, он продолжает дальше. Только теперь камеру направляет на девушку. Это была Ха На.

Она вся трясется, смотрит на камеру и сразу же отводит глаза. Боится. Я вижу этот животный страх, который когда-то испытывала я сама. Наблюдаю, затаив дыхание и предвкушение от дальнейших действий. Неизвестный хватает её за волосы и направляет камеру на её лицо. Она, словно спрашивает разрешения, а потом начинает говорить.

— Про... Прости... Со Ён, — голос так сильно дрожит, что она еле произносит слова. Заикается через каждую букву, потом отдает свой телефон, такими же дрожащими руками ему. Он ломает его через несколько секунд и видео немного снимает под другим углом. Слышу этот хруст и понимаю, что это лучший звук, который я слышала за последние дни. Потом смеясь и кидает ей в лицо.

Та уже начинает плакать и вся сжимается. Её телефон сломан вдребезги. Тот самый телефон, который снимал меня, когда я была на грани истерик и избиений. Теперь он разбит. Неизвестный, как я предполагаю оказался парнем, киадет телефон куда в стену. Теперь точно этот телефон не будет рабочим и восстановить его будет невозможно.

Ха На рыдает, уже не сдерживаясь, от каждого звука и шороха вздрагивает. Смотрит вниз и сжимается вся. Потом, наступает следующая очередь. Это был Юн Джин. Парень был точно также раздет, как и все предыдущие. Он трясется, смотрит переодически направо, на них, словно мысленно готовится к предстоящему.

— Ударь, — говорит оператор, показывая прямо на Юн Джина. Я вздыхаю, как и от шока, так и от предвкушения желанного.

— Кого? — голос дрожит, но намного хуже, чем у Ли Юны, он не смотрит на него. Опять же, мой любимый жвиотных страх, который я вижу в глазах каждого.

— Её. Ударь настолько сильно, чтобы она не проснулась. Чем ты лучше её ударишь, тем более мягче я ударю тебя, Юн Джин. Вы же встречаетесь? — его голос твердый, настолько злой и холодный, что я не могу понять, чей он.

Он направляет камеру на них двоих. В кадр попадет Юн Джин и Ли Юна, они оба трясутся. Я вижу этот адреналин у Юн Джина, что он без малейших сожалений встает с колен и начинает бить её. Со всех сил, целясь в её голову. Это были сильные удары кулаком, что она начинает кричать и звать на помощь. Точно также, когда то, кричала и я. Сейчас, на видео парень избивает свою девушку.

Оператор только и делает, что смеется со всей этой картины. У меня неоижданно появляется улыбка на несколько секунд, она неосозанная и едва уловимая. Ли Юна падает в омборок, как Юн джин останавливается. Сейчас, он избил свою девушку. Настолько сильно, что та упала в омборок. Лицо Ли Юны всё в крови, в синяках и я уверенна больше, там будут гематомы.

— Молодец, — начинает восхвалять неизвестный, Юн Джин не скрывает, что плачет и что все его руки в крови его собственной девушки. Он обратно встает в стойку на колени. Только уже плачет навзрыд, и опускает голову вниз.

— Прости, прости меня, — говорит он, дрожит весь. Оператор уже подходит к нему, что только он один попадает в кадр. Начинает сильнее избивать его, не жалея. А потом пальцами, начинает сильнее давить, что тот вскрикивает и хватает того за руку. Остраняется и вновь, ударяет того, что тот падает рядом со своей девушкой, но уже без малейших сил.

Он обратно идет к Ха Не, что тоже не скрывает того факта, что безумно боится его. Она боится оказаться на месте своей подруги. Смотрит на Чен Сука, что тот еле держится, дабы не упасть в обморок вслед за остальной.

— Так не интересно, добей её не кулаками, а её же телефоном, — он обрывает кадр, а потом заново появляется видео. У него в руках был телефон, разбитый телефон Ха Ны, который ранее он же и разбил, кинув в стену.

Чен Сук слушается его, руки дрожат, но он берет телефон и начинает бить её телефон. Специльно под углом, дабы нанести больших увечий её личику. Ха На орет и пытается остановить его руки, что держат её телефон и болезненно проходятся по её лицу. Чен Сук словно бешеный, наносит множество ударов. Ха На лежит, и даже не видно, дышит ли она. Он кидает телефон неподалеку от Ха Ны, которая лежит без сознания.

Неизвестный подходит к нему, тот начинает говорить, что он сделал всё, что тот просил. Но он берет кирпич, который был неподалеку, берет кисть Чен Сука и начинает бить по пальцам, а потом выворачивает саму кисть. Тот орет, как не в себя, и просит прощения. Просит остановиться.

— Если ты будешь извиняться намного искренне и громче, я остановлюсь, — говорит он, а Чен Сук повторяет и запоминает. Начинает просить прощения, у меня. Произносит моё имя, произносит извинения, и так каждый раз, пока его бьют по голове, — Пальцы.

Оператор зажигает зажигалку и приподносит огонь к пальцам, что начинает жечь кожу. Он орет, опять просит прощения, извивается, хоть уже не может орать, и почти срывал свой голос. Мои раны от ожогов, немного кольнули, но увидев эту сцену, перестали.

— Без звуков, — он обещал остановиться, но он не останаливается, а только хуже добивает его, что тот только и делает, как пытается убрать мычания и закрыть свой рот, другой оставшееся рукой, но и она уже была оголенной.

Я знаю, что намного больнее сдерживать звуки боли, особенно физической. И сейчас, в данный момент, неизвестный применял это с ними. Те молились, чтобы он остановил, но этого не прекратилось.

Чен Сук окончательно падает, не справляясь с такой болью в теле. Дальше он идет к Ли Юне, начинает звать её, ударяет по ноге, что так вздрагивает и приподнимает глаза. Он подходит к ней ближе. Берет её телефон и заходит в галерею, удаляет квитанцию.

Точнее сотни скринов данной квитанций и удаляет, даже с корзины. Я перестаю дышать на этом моменте, потому что мне стало двояко. С одной стороны, почувствовала облегчение, а с другой всё было не так просто. И я об этом знала.

— На будущее, лучше бы ты притворилась, что упала в обморок, — говорит напоследок, как Ли Юна, начинает плакать и говорит, что оплатит всю квитанцию. Истерически молится и тараторит, что оплатит всё. Просит прощения, произнося моё имя.

Парень подходит к ней, уже вплотную и надевает черный пакет. Та извивается, как животное, которое хочет жить. Она старается дышать, пытается сжать и убрать пакет, чтобы получить глоток воздуха. Но проходит пятнадцать секунд, как она снова падает в обморок, омбякает и перестает делать хоть оно движение. Чтобы посмотреть притворяется она или нет, он подходит к ней и бьет. Но она не реагирует. Даже не дрожит.

Значит, в действительности упала в обморок. Во второй раз.

Все они лежат на холодном полу, бетонном и пыльном. Лежат без движения, как видео обрывается. И спустя несколько секунд, видео продолжается. И в посдежних нескольких секундах, они все стоят на коленях.

Но уже избитые, голодные, все в садинах и гематомах. На них не было роскошной одежды, дорогих телефон и самого главного — желания кого-нибудь унизить. В их глазах потухло всё, что было хорошо видно на видео. Они больше не смеялись все в четвером, только дрожали, плакали, молили о пощаде. И еле дышали. Все были раздеты, в грязи и разукрашенные. Ах да, они просили прощения.

Искренне, так будто они понимали, что если не сделают их убьют. И это в действительности могло произойти. Они открыли своё лицо, показав друг другу сочившее гнилье из их рта, рук и в целом, их самих. Они самое гнилое, что происходило со мной в последнее время. И теперь, я избавилась от них.

Раз и навсегда. Но не всё было закончено, они просили прощения вновь, пока их рты наполнялись кровью и они харкались, а всё тело было окрашено в собственной крови. Я был рада и отрицать всё это было бесполезно. В душе я радовалась тому, что они получили то, что заслужили.

Их издевательства, смешки, домогательства и ожоги. Составили в общем огромную рану на моём, итак кровоточащему сердцу. Связь обрывается, как тольк они говорят «Прости нас, Со Ён», а потом неизвестный подходит и начинает избивать.

Видео завершено. Перед моим телефоном был только черный экран. Я будто смогла вздохнуть, но пока не полноценной грудью, потому что я сама хотела их ещё добить. Но сейчас, я испытывала в первую очередь шок, я начинаю смотреть в угол своей комнаты, пытаясь понять, что только что увидела и услышила.

Но это была не шутка, а реальное наказание, что они получили заслуженно. Никакой тревоги не было, что поджидала меня каждый вечер, как только Чен Сук либо Ли Юна, писали мне сообщения. Чен Сук обычно скидывал разные фото и видео избиения, а Ли Юна всегда старалась напоминать о себе, что довольно-таки, хорошо получалось у неё.

Но сейчас, будто наступило их начало кошмара, а моего — конец. Конец этого комшара, что было со мной на протяжений всего последнего времени. Я вышла из этого видео и посмотрела чат. Посмотрела также номер, но он был неизвестный. Осмелевшись, захотела позвонить, как гудки шли, а ответа не было. Я начала писать этому парню с неизвестным номером, как мои сообщения дошли.

Но ответа не последовало.

Он пропал точно также, как и появился. Это, конечно же, насторожило меня, но камегь с плеч точно ушли. Больше Ли Юна не сможет шантажировать своей квитанцией, Ха На больше не будет смеяться и снимать меня, Чен Сук больше не будет тушить об меня сигарету и прикасаться ко мне, а Юн Джин никогда не сможет заламывать мне руки и ноги.

Всё это теперь в прошлом.

Я выхожу из чата, ведь парень не смог ответить мне, ни на сообщения, ни на звонок. Видео я сохранила у себя, дабы как приятное напоминание, что все отвечают за то, что сделали. Ведь такое не может не оставаться безнаказанным.

Поняла, что могу вздохнуть полной грудью, ощутить это облегчение, чего не чувствовала ещё давно. Пожелав спокойной ночи На Ки, я в хорошем настроений пошла спать. Сон окутал меня, что я сразу же провалилась в темноту.

Я не знала, кто он, но была благодарна ему. Ведь, это насилие и жестокость были заслуженными. И об этом спроить было глупо. Ни в коем случае, никогда не поддерживала насилие, но такое... Меняет моё мнение.

Впервые, я заснула, без этого удушающего чувства унижения, что было со мной так долго. Впервые, заснула с облегчением, что всё это закончилось, хотя тревожность до последнего пыталось сказать мне, что не всё так легко. Я могла согласиться с этим. Всё будет не так легко.

Это чувствовалось.

***
Проходят несколько дней, по началу все мои мысли были заполнены только одной мысли. Кто это сделал? Кто об этом узнал? Может, Баку? Хотя, возможно, он не способен на такую жестокость, что было показано в видео. Он, ведь не споосбен? Хотя, если вступил в Союз, а там людей ломают.

Ломают их убеждение, их ценности, устойчивые морали. Там учат одной фразе «Либо ты, либо тебя». И конечно же, всеми овладевает страх, быть избитым или того хуже, убитым. Поэтому они действуют безжалостно и безнаказанно. Будто они Боги, а не люди.

Я не рассказала и не показала никому видео. Словно, если я расскажу, то выдам тайный секрет, что заключила я с этим неизвестным парнем. Поэтому, мне предстоило молчать. Входила в школу с полной уверенностью, не скажу, что я боялась компашку Ли Юны.

Я боялась только одного, что они отправят эту квитанцию. Сольют. Но теперь, этого не будет.

Но компаний не было, не было их малейшего следа. Они словно вышли из этого мира, с садинами, гематомами и тяжелыми травмами. А самое главное — они были наказаны за свой поступок. Это давало мысль, что не всё в этом мире потеряно. На одной проблемы стало меньше.

Но меня мучило ещё кое-что. Я видела видео, где избивают девочку. Это была компашка Ли Юны. Но я увидела лицо, так мельком. Но это была незнакомка, которая случайно попала в цепкие руки Ли Юны. Она была в бордовой форме. Значит, учится в той же школе, что и На Ки. Может, она слышала, что-то об этом?

Вообще, сегодня я должна была встретиться с На Ки. Обсудить разные темы и дальше пойти гулять. Уроки мои закончились куда раньше, последний урок отменили, что я решила пойти в эту школу, где учится На Ки. Мне было также тревожно, как и от мысли, что о Баку никаких новостей. Он словно пропал. Видимо, именно это не давало полного покоя.

Я каждый день шла на эту скамейку, на моё место. Хотя, как я могу называть это моим местом, если об этом знает Сон Джэ? Я шла каждый вечер, но там был только Маленький и то не всегда, и рядом корм, который лежал неподалеку. Он был здесь, точнее подкармливал, но если не остался. Значит, документов у него нет.

Оставалось только ждать.

Чжи Ён приходила на этой неделе два раза, давала деньги, разговаривала с мамой и уходила. Всё, как раньше. Иногда, могли сцепиться, но мама останавливала нас и та, сразу же уходила. Она давала разные суммы и у меня не на шутку возникли вопросы, где она работает и на чем живет. И откуда у неё деньги на лечение Кен Вана?

Мои ноги ведут прямо к этой школе. Параллельно списывалась с На Ки, говоря ей, чтобы та выходила побыстрее. Я также хотела узнать, всё ли с ней в порядке и как продвигается её проект с На Бэк Джином. Ведь, он та ещё неизученная мразь, что скрывается под толстым слоем льда.

Школа выглядела довольно хорошо, ремонт был выполнен идеально. По-крайне мере, двор школы был престижным, дорогим. Там было посажено множество красивых деревьев, а неподалеку посажены скамейки. Также, ещё были автоматы с разными вкусняшками и автоматами. Внутрь школы зайти не могла, так как не являлась учащейся. Просто ждала на территорий школы. Там, кстати были расположены камеры по некоторым углам, но готова была поспорить, что некоторые точно не работают.

Иначе, многие ученики проводили уроки не за партой этой элитной школы, а в колонии.

На Ки выходит, её лицо меняется с грустного на весёлый. Ещё бы, я же рядом. Я тоже начинаю улыбаться, идя к ней на встречу. Сразу же обнимаю и говорю, как соскучилась. Мы отходим несколько шагов, но находимся до сих пор на территорий школы.

— На Ки, ты... ты слышала об этом видео, где избивают девочку в бордовой форме? Неизвестно, как она и всё ли с ней в порядке? — мой голос выдает легкая тревожность, но я действительно переживаю. Ведь, не я одна пострадала от рук этой компаний. Неужели, им не хватало людей в нашей школе, что ей видите ли показалось мало, раз она решила перейти в другую школу. Буллить там людей.

— Я видела, пока никто не знает, кто её избивает. Но эти видео гуляют по всей школе. Я знаю её, она из моей параллели. Я пыталась её выловить, поговорить или же защитить. Но она убегает, думая, что я причиню ей вред, — голос На Ки расстроеный, было видно, что она тоже сочувствовала, — В любом случае, переживаю. Если бы это случилось с моими близкими...

Я замолкаю и выпадаю. Бдуто из мира, когда она говорит такое. В груди становится тесно, что дышать становится до боли тяжело. Но беру себя в руки, расскажу обязательно, как только придет время. Сейчас, не то место, для таких откровений. На Ки не знала, что я связана с Ли Юной, но она замечала постоянные взгляды их на мне. Но я успокаивала её, давая понять, что смогу за себя постоять.

Так оно и было, по правде. Я смогу постоять за себя, только вот они шантажом решили заткнуть меня и у них получилось. Но, как и говорила ранее, любое действие имеет последствия.

На Ки спрашивает, всё ли хорошо. Я отвечаю, что да. Просто задумалась. И мы меняем тему. Она рассказывает о каком-то популярном сериале, что посмотрела. Слушаю её внимательно, пока не вижу Ли Юну. Она шла не одна, ещё с Ха Ной.

Вид у них был не очень. Они были избитые, было видно сколько слоев тонального крема они использовали, дабы убрать эти синяки. Они ходили, иногда похрамывая. На Ки стояла к ним спиной и не видела их. Но мои глаза сразу же увидели. Они вдоем идут, не замечая никого.

Мы с На Ки проходим мимо них, как я слышу то, что вывело меня настолько из себя и сдерживаться было бы моим самым главном грехом.

— Вот же сука, — говорит полушепотом Ли Юна Ха Не, проходя мимо меня. Я сразу же останавливаюсь, и поворачиваюсь к ним.

Вот теперь, я перехожу черту, давая себе полную свободу в действиях и убираю дальнейшую вину за содеянное. Я рывком беру её волосы, тяну к себе, что она вскрикивает и впивается в мои руки, что удерживали её волосы. Ха На в ужасе орет, чтобы я остановилась. Но видимо, этой уебанке было мало, но я добавлю.

Потом Ха На, видимо, впервые в жизни осмелевшись идет ко мне. Берет мои руки и начинает давить на них, чтобы я убрала с головы Ли Юны. На Ки не медля, оттолкает Ха Ну и начинает бить её. То по плечам, то по груди, не жалея её.

Они обе начинают вопить, прося помощи. Ученики проходят, оглядываясь, но я не стестняюсь дальнейших дейтсвий. Тяну её волосы в разные стороны, будто хочу снять скальп, смеюсь во всю, наслаждаясь картиной. А позже, ударяю её в голень, что она прогибается и падает на землю. Ха На уже тоже падает на землю.

Я сажусь на Ли Юну, начиная избивать её лицо, то пощечинами, то кулаками. навалюсь на неё ввсем телом, что двигаться она не может. Дергаю волосы и будто вымещаю всё то, что копилось во мне долгое время.

Становится легче, что я смеюсь оттого, как мои руки уже в крови Ли Юны. Опять хватаю её за волосы и приподнимаю голову, что её ухо оказывается около моего рта, затем... Я повторяю точно такие же слова, которые когда она говорила мне.

— Знаешь, Ли Юна, всегда будь рядом со мной. Избивать тебя, для меня своего рода... Терапия, — мой голос холодный, но в нем кроется весь гнев и унижения, которые я закончила своим смехом. Она уже закрыла свои глаза. Не реагирует, — Тебе видимо, не хватило того раза. Тронешь ещё кого-нибудь, я изобью твоё личико, что ни одна операция не поможет.

Все ученики просто смотрели на нас. На Ки помогает подняться мне, как я вижу, что на её руках тоже кровь. Но она принадлежала Ха Не. Ха На вскрикивает и начинает плакать, помогает вставать Ли Юне и они убегают. Точнее, пытались убежать, но хромали. Как я подхожу к ним и ударяю по ногам, самым сильным ударом, как учил брат, что они снова прогинаются. Падают обе, незамедлительно. И когда я хочу нанести удар, мой взгляд направляется за угол.

Это необъяснимое чувство, будто тебя окликнули, но без слов. Будто, ты чувствуешь это присуствие того человека, взгляд, который невозможно не увидеть.

Сон Джэ стоит, покуривая и смотрит очень наблюдательно. Его бордовая форма впивалась в глаза, что заметить его было бы невозможно. Он облакотился на стену, в расслабляющей позе просто наблюдая. И самое главное — улыбался. В его взгляде читалось то, что он был доволен тем, что видит. А эту искру, которая виднелась за несколько метров, было сложно не заметить.

Я всё поняла. Без слов, без действий, только по одному взгляду, можно было понять. Сон Джэ всё знает. И можно было сказать даже больше, он учавствовал в этом. Он и есть тот неизвестный парень.

Замираю, словно околдованная. Перестаю дышать, неосозанно задерживая дыхание. Мы сталкиваемся взглядом несколько секунд, как через время, он словно прочел мои мысли и исчез. На Ки отвлекла меня, что мне пришлось прервать зрительный контакт, но спустя секунду, посмотрела обратно в то место, где был он. Но Сон Джэ там уже не было, казалось, что от него остался только сигаретный дым и...

Непонятный осадок и едва, уловимая связь, что я поняла, это он. Показал это, не стесняясь, не скрывая, а прямо показывая через довольный взгляд и улыбку. Ему нравилось то, что я сделала только что. Как унизила Ли Юну и Ха Ну, втаптав их в грязь, как сделал он недавно.

Ему понравилось, а я пыталась скрыть и внушить, что мне не понравилось. Хотя, я просто обманывала себя.

Мне пиздец, как понравилась эта свобода, что он мне дал.