15
pov Валя
Солнце било в глаза, когда я подошла к хоспису. Свет казался слишком резким, слишком ярким для утра, которое начиналось с предчувствия беды. Я сжала ремешок сумки на плече, поднялась по ступенькам, задержала дыхание и вошла.
Возле лестницы стояли несколько коллег — медсёстры, санитарка Нонна, пара пациентов. Разговаривали тихо, переглядывались. Я сняла солнцезащитные очки и улыбнулась, сделав шаг к ним:
— Доброе утро, — сказала я.
Но вместо привычного ответа — взгляды. Холодные, тяжелые, режущие. Нонна чуть отвернулась. Санитарка понизила голос, что-то шепнула женщине в пижаме. Та кивнула. И я поняла — что-то происходит. Что-то, о чём я не знаю.
— Всё в порядке? — спросила я, стараясь сохранить спокойствие. — Что-то случилось?
Я обернулась к Виктору — одному из наших пациентов, у которого недавно была операция на руке.
— Как рука, Виктор Петрович?
Он бросил на меня взгляд и резко ответил:
— Всё нормально, спасибо. — И ушёл. Даже не посмотрел толком в мою сторону.
Я почувствовала, как внутри что-то сжалось.
— Простите... Я не понимаю... — Я снова огляделась. — Скажите, что происходит?
Медсестра Наташа посмотрела на меня так, будто я — чужая. И, не говоря ни слова, развернулась и ушла в сторону процедурной. Остались только я, один пожилой мужчина с костылём... и Катя. Моя коллега. Мы с ней вместе начинали здесь. Вместе держались в самую трудную смену.
Я подошла ближе.
— Катя... Что это было? Что происходит?
Катя нахмурилась, вздохнула и вытащила из кармана телефон.
— Ну ты и шпион, Валя, — произнесла она. — Маскируешь следы бурной ночи?
Я нахмурилась.
— Что?.. О чём ты?
Она повернула экран ко мне. И я увидела... фотографию. Чёткую, как будто кто-то специально выждал момент. Я — в чёрном платье. Егор — рядом, держит меня за талию. Мы смеёмся, шампанское, свет фонарей. Фото с того самого дня рождения.
— Новости вообще не читаешь? — я слышала её голос, но будто сквозь вату. — Бери, смотри, полюбуйся. Ты всё это время знала про закрытие хосписа, и вместо того чтобы послать мажора — тусишь с ним. Втиралась к нам в доверие, обещала — «я спасу, всё будет хорошо». Ага, хорошо... Мы тебя понимаем. Кто же откажется от такой жизни?
Я попыталась что-то сказать, но Катя выдернула телефон из моих рук и пошла прочь.
Я осталась одна. В груди было пусто. Пусто и холодно.
— Ну что ж теперь делать... по домам помирать, — раздался слева сдавленный голос.
Я обернулась. Бабушка Галина, одна из наших постоянных пациенток, стояла, сжимая в кулаке платок. Плечи её дрожали, а глаза были красные.
— Бабушка... — прошептала я.
Но она ничего не сказала. Только отвернулась и пошла медленно прочь.
Я словно очнулась. Вспомнила. Тётя Надя. Надо к ней. Срочно.
Я побежала по лестнице, минуя медперсонал, не глядя ни на кого. Пусть смотрят. Пусть думают. Я знала, где должна быть.
_____________
Я открыла дверь палаты. Медленно. Осторожно.
Тётя Надя сидела у окна, спиной ко мне. Вязала что-то из серой пряжи. Я остановилась у порога, сердце колотилось так, будто бежала не по лестнице, а через всю страну.
Она повернулась.
— Ну как ты, девочка?
Я не сразу смогла ответить. Глаза защипало, и я уставилась в пол, стараясь сдержать слёзы.
— Меня... изнасиловали, — выдохнула я.
Она застыла. Пряжа выпала из рук.
— Господи...
— Это было в машине. Какой-то мужчина. — Я подняла взгляд. — И... и Егор... он... он меня предал. Вы были правы. Не надо было так быстро влюбляться.
— Валюша... — Тётя Надя медленно поднялась с кровати, но я отступила к стене.
— Всё напрасно. — Я говорила, не чувствуя слов. — Я старалась. Я так старалась... хотела спасти хоспис... А теперь... теперь меня все ненавидят. Считают предательницей. Считают, что я продалась.
Я съехала по стене на пол. Колени дрожали. Слёзы текли по щекам.
— После вчерашнего... — Я сжала руками плечи. — Я чувствую себя грязной. И никому не нужной.
— Нет! — голос тёти Нади прозвучал неожиданно громко. — Неправда. Ты мне нужна. Ты как дочь мне! Я минуты считаю, пока ты прийдешь!
Я подняла глаза. Впервые увидела, как сильно она дрожит.
— А куда вы?.. Куда вы пойдёте, когда всё закроется?
Тётя Надя села обратно на кровать.
— У меня есть дом... в селе. Родительский. Там всё старое, да и я одна... — Она замялась. — Жить, может, и не смогу... А вот умирать — самое оно. Только... одной не хочется.
Я молчала.
— Поехали со мной, Валюша. Ты мне как родная. Я там одна не справлюсь. А ты... ты сильная. Ты справишься.
Я поднялась, подошла. Посмотрела ей в глаза.
И кивнула.
— Хорошо.
Она раскрыла объятия, и я обняла её. Так крепко, как никогда раньше.
_______________
Я бросала в сумку последние вещи. Лика сидела на диване, ногти красила.
— Только ключи от подъезда оставь. — Она зевнула. — И... что делать с Егором?
Я застыла.
— В смысле?
— Ну, если он придёт. Что ему сказать?
Я медленно закрыла шкаф. Подумала. Сердце снова кольнуло, но потом... пришла мысль. Простая. Холодная.
— Скажи ему, что я умерла, — выдохнула я. — Для меня его больше нет.
Лика не ответила. Только смотрела, как я застёгиваю молнию на сумке.
— Ты хоть звони, ладно? — сказала она.
Я посмотрела на неё, слабо улыбнулась. И вышла.
______________
Село. Воздух здесь пах по-другому. Землёй. Скошенной травой. Солнце било сквозь листву, пчёлы гудели над яблонями. Я вынесла плед, укутала тётю Надю. Она сидела на кресле-качалке, глядя вдаль.
— О чём думаете?
— Да так... — она вздохнула. — Вспоминаю.
Я присела рядом.
— На пороге смерти многое иначе воспринимается. И радости, и боли. Жизнь — она всё равно прекрасна, хоть и страшная.
Она замолчала.
— Знаешь, что мне только одно не даёт покоя?
— Что?
— Я когда-то сделала аборт. Первый ребёнок. Молодая была, думала — успею ещё. А потом... всё, здоровье подвело. Муж ушёл. Осталась одна.
Я смотрела на неё, чувствуя, как сердце сжимается.
— Никогда не делай аборт, Валя. Как бы тяжело ни было — не делай. Это очень опасно. И душу ест.
Я ничего не успела сказать — во двор вбежала девчонка. Светловолосая, лет восемнадцать.
— Здравствуйте! — улыбнулась она. — Я Оля, ваша соседка!
Мы с Надей кивнули.
— Кольцо у вас красивое, — сказала она, глядя на мою руку. — Рубин — мой любимый камень.
— Это мне Надя подарила, — улыбнулась я. — Я отказывалась, но она настояла.
— Да уж, — тётя Надя рассмеялась. — Оно мне уже мало, палец скрутило. А выкинуть жалко.
— Валя, вы же врач? В какой больнице работаете?
— Почти... Я в своё время не доучилась. Работаю...работала в хосписе.
— В том самом, про который сейчас по новостям говорят?
— В каком смысле?
Она достала телефон, показала экран. Я увидела толпу. Плакаты. Надписи: «Не закрывайте хоспис!», «Мы хотим жить!»
Мои пациенты. Мои коллеги.
Моё сердце.
Я отдала ей телефон.
— Мне нужно отъехать, — сказала я тихо.
Повернулась к тёте Наде.
— Сейчас каждый боец важен.
— Конечно, Валюша. Конечно!
Я достала из кармана листок с лекарствами.
— Оля, присмотрите за ней, пожалуйста. Вот список.
И побежала. Не оглядываясь. Не думая.
____________________
___________
извините за отсутствие(( в школе пздц
у меня сегодня день рождение, поэтому только к вечеру освободилась!!
всех люблю🫂🫂