15.Значимое?
Музыка продолжала играть, мягко льясь из динамиков и заполняя комнату теплом. Минхо всё ещё держал Хана за талию, ведя его по небольшому пространству между кухней и гостиной, словно они были на большой сцене под светом прожекторов. Он двигался плавно, с точностью танцора, но глаза его были прикованы только к одному — к Хану.
— Серьёзно, ты собираешься весь плейлист исполнить? — Хан усмехнулся, уткнувшись лбом в плечо Минхо.
Минхо, не теряя ритма, прошептал:
— Если ты останешься в моих объятиях — то хоть всю дискографию.
Хан фыркнул, но не стал отдаляться. Вместо этого он позволил себе опереться сильнее, чувствуя, как каждый бит музыки вибрирует сквозь их сплетённые тела. Он не был уверен, от чего кружится голова — от движения, от близости или от слов, которые Минхо пел ему, будто заклинания.
Минхо мягко скользнул ладонью по его спине, касаясь шеи, потом щеки — осторожно, словно боялся разрушить что-то хрупкое.
— Знаешь... — тихо проговорил он, — если бы мне дали шанс выбрать, кого любить каждый день недели... я бы всё равно выбрал тебя. Семь раз. В день.
Хан поднял взгляд, встречаясь с его глазами, и сжал пальцы на его рубашке. Сердце стучало так громко, что казалось — Минхо должен слышать.
— Даже в понедельник? — усмехнулся он, пытаясь пошутить, но в голосе дрожала настоящая нежность.
Минхо, не отводя взгляда, подался ближе и тихо проговорил:
— Особенно в понедельник. Потому что тогда начинается неделя — и начинается она с тебя.
На фоне снова заиграл припев, и Минхо чуть склонил голову, касаясь губами лба Хана. Потом щеки. Потом губ.
Поцелуй был мягким, долгим, и совсем не как накануне — не отчаянным, не полным боли и примирения. Этот был — как обещание. Как дыхание, разделённое между двумя людьми, которые наконец нашли дом друг в друге.
Когда они разошлись, Хан прошептал:
— Мы же всё ещё на кухне.
— И что? — Минхо хмыкнул. — У нас утро любви. У нас вся неделя любви. Весь год.
Он снова взял Хана за руку и покружил его, как в классическом танце.
— Только вот танцуешь ты так себе, — добавил он с игривой усмешкой.
— А поёшь ты громко, — парировал Хан, но в его голосе уже не было стеснения, только смех и счастье.
Музыка закончилась, но они не остановились. Потому что в этот момент — им уже не нужна была музыка.
Хан откинулся на спинку стула, ещё слегка запыхавшийся после импровизированного танца, и вытер рукой лоб, будто и правда устал. Его щёки пылали, но не от жары — от смущения и тепла, которое разливалось внутри. Он посмотрел на Минхо, который как ни в чём не бывало наливал себе воды, будто *не пел ему love song прямо на кухне под Чонгука*.
— Минхо, — начал Хан, опираясь локтями о стол. — А у нас сегодня вообще задание есть?
Минхо не сразу ответил. Он сделал глоток, медленно поставил стакан обратно на стол и, слегка прищурившись, посмотрел на Хана через стекло.
— Почему спрашиваешь? — его голос был ленивым, с ноткой флирта. — Надеялся, что у нас ещё будет время на второй акт танцевального шоу?
— Не начинай, — Хан закатил глаза, но усмешка всё равно расползлась по его лицу. — Я просто... ну, ты же обычно с утра проверяешь. А сегодня — вот это всё. Поцелуи, песни, дикие танцы на кафеле. Как будто ты забыл, кто мы.
Минхо на секунду задумался, потом вытянулся за своим телефоном и, лениво пролистывая сообщения, пробормотал:
— Хмм... да... вроде... Нет. Сегодня у нас нет заданий. И завтра — тоже. Наш куратор сказал, что мы пока вне графика. Типа, пусть "любовные убийцы немного передохнут", — он усмехнулся. — Даже им не хватило храбрости прерывать нашу романтическую комедию.
Хан захлопал глазами:
— Серьёзно? У нас... выходные?
— Полноценные, — подтвердил Минхо. — Я даже не помню, когда такое было в последний раз.
Хан расплылся в широкой улыбке и, как ребёнок, подпрыгнул на месте:
— ТО ЕСТЬ Я МОГУ ТЕПЕРЬ ЗАСТАВИТЬ ТЕБЯ СМОТРЕТЬ С МНОЙ ДОРАМУ?! — он подлетел к нему, уперевшись руками в его плечи. — И не просто фоном, а прямо смотреть. Комментарии, слёзы, вопли, возмущения, — всё включено.
Минхо драматично застонал, но усмехнулся:
— Ладно, но если я начну болеть за злодея, не бей меня подушкой.
— Никаких обещаний, — подмигнул Хан. — Ты не представляешь, насколько я к этому готов.
Минхо вздохнул, схватил Хана за талию и подтянул к себе:
— Тогда пошли. Начнём наш отпуск убийц-романтиков.
— С этого момента, — сказал Хан, — я не знаю, кто ты, но ты мой личный Минхо, и ты будешь переживать за разлучённых школьников с детства.
Они оба рассмеялись и, не отпуская друг друга, вышли из кухни — в первый настоящий день, который принадлежал только им.
Они прошли в гостиную, всё ещё смеясь. Минхо сел первым, раскинувшись на диване, как кот, и с удовлетворением вздохнул, словно в голове у него уже началась отпускная программа: *никаких выстрелов, погонь, крови... только драмы, романтика и ссоры под дождём*.
— Ну? — Хан встал напротив него, сложив руки на груди. — Ты будешь выбирать или мне включать мою любимую дораму про принца с амнезией, который влюбился в повариху, но случайно подумал, что она — его брат?
Минхо приподнял бровь, медленно повернув к нему голову:
— ...Это вообще реально существует?
— А ты думаешь, у сценаристов есть границы?
— Ладно-ладно, — Минхо поднял руки, словно сдавался. — Включай, только, пожалуйста, без песен в каждой сцене.
— Без песен? — Хан театрально ахнул. — Это ты зря сказал.
Он запрыгнул на диван рядом, схватил пульт и начал лихорадочно листать платформу с дорамами.
— Вот она. Моя малышка. Готовься. Двадцать четыре серии боли, восторга и фальшивых воспоминаний.
— Мы что, всю её посмотрим?
— За два дня? — Хан повернулся к нему с дьявольским блеском в глазах. — Минхо, милый, ты недооцениваешь мою мощь.
Минхо только рассмеялся и потянул Хана за руку к себе. Тот, не ожидая, завалился прямо на его грудь, но не сопротивлялся.
— Раз уж у нас выходные, — прошептал Минхо ему на ухо, — обещай, что мы не потратим их на то, чтобы просто забыться. Я хочу запомнить каждую секунду.
Хан замер. Его сердце стукнуло чуть быстрее.
— Обещаю, — тихо сказал он. — Только если ты тоже пообещаешь... не исчезнуть снова в себе. Даже если вдруг станет тяжело.
Минхо кивнул, его пальцы мягко сжали руку Хана:
— Не исчезну. Теперь — никогда.
На экране между тем заиграла начальная заставка дорамы: нежные акварельные пейзажи, цветущая сакура и драматичная музыка. Хан не отводил взгляда от Минхо.
— Готов? Сейчас главный герой упадёт с моста, потеряет память и примет соседку за свою погибшую сестру.
— ...Это гениально, — шепнул Минхо. — Просто шедевр. Я в деле.
Они оба рассмеялись, и, прижавшись друг к другу, погрузились в мир вымышленных страданий и романтики. А в реальности — впервые за долгое время — между ними царил покой. Без масок. Без крови. Только их дыхание и свет экрана, освещающий их лица.
Минхо и Хан, уютно устроившись на диване, продолжали смотреть дораму, но их внимание больше было направлено на бурное обсуждение персонажей, чем на сюжет.
— Я не могу поверить, что он снова делает такие глупости! — воскликнул Хан, с усмешкой наблюдая за главным героем, который, не задумываясь, снова рисковал жизнью ради чужих идеалов.
— Ну и что ты от него ожидаешь? — Минхо откинулся на спинку дивана, как бы оценивая ситуацию. — Он же идеальный "неудачник", который с каждым шагом только загоняет себя глубже. Ты бы не сделал так?
Хан поднял брови, недовольно морща лоб:
— Да нет, конечно! Это полный абсурд! Он жертвует всем, даже не подумав! Ты как, готов был бы?
Минхо усмехнулся, бросив взгляд на Хана:
— Ты хочешь, чтобы я ответил честно? Если бы я был на его месте, я бы, возможно, подумал, но в итоге... да, наверное, тоже что-то подобное сделал бы. Я же не могу оставить кого-то в беде.
Хан вздохнул, покачав головой:
— Вот это я и называю "глупым героем". Он спасает всех подряд, не думая о себе. А потом ломает свою жизнь и жизнь окружающих.
— Глупый или нет, но такие персонажи всегда показывают, что жертвовать собой ради других — это не всегда плохо. Хотя я согласен, что нужно думать о себе. Но, честно, не думаю, что он когда-нибудь научится. Он будет действовать по наитию, как большинство "героев" в таких историях.
Хан засмеялся, кивнув:
— Это как ты иногда. То, что ты говоришь о себе — это всё равно не оправдывает, что ты творишь порой. Ты ведь тоже, если честно, хочешь быть этим героем. Бездумным и с оглушительным падением в конце.
Минхо взглянул на него с лёгким вызовом:
— Ну да, мне нравится быть тем, кто никогда не боится рисковать. Но неужели ты не понимаешь, что иногда в жизни нужно быть таким, чтобы не отступать перед трудностями? Если я буду слишком осторожен, то никогда не смогу сделать что-то значимое.
— Значимое? — Хан закатил глаза, улыбаясь, но в его взгляде читалась лёгкая насмешка. — Ты бы точно не выдержал на месте этого героя. Он настолько идеализирован, что даже у меня на шее появилась бы шишка, если бы я так рисковал.
Минхо засмеялся:
— Да, наверное, у меня тоже. Но всё равно, в этих историях всегда есть что-то, что заставляет меня чувствовать, что человек, который отдает себя без остатка, в конечном итоге не жалеет. Хотя ты и прав: не всегда это оправдано.
Хан вздохнул, задумчиво смотря на экран, где герой стоял перед важным выбором.
— Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Но на самом деле, вся эта идеализация героев — это часть проблемы. Потому что такие персонажи становятся эталоном, а реальные люди... ну, они не такие.
Минхо пожал плечами:
— Наверное, так. Но кто сказал, что жизнь должна быть реальной и скучной? Иногда хотелось бы верить, что можно быть таким героем, пусть даже иногда и "неправильным".
Хан покачал головой, но не мог сдержать улыбку:
— Ты и есть такой герой. Столько боли на твоём пути, но ты продолжаешь идти. Только, знаешь, я не думаю, что стоит так часто рисковать... на самом деле.
Минхо посмотрел на него, его выражение стало немного серьёзнее, но всё ещё с тем тёплым взглядом, который Хан привык видеть.
— Тогда, может, ты не такой уж и герой? Или ты хочешь сказать, что тебе тоже трудно рисковать?
Хан пожал плечами, решив не углубляться в философские дебаты:
— Я просто не готов ставить себя на кон ради абстрактных идеалов. У меня есть другие вещи, которые важнее. Например, ты, Минхо.
Минхо улыбнулся, но в его глазах появилась легкая искорка понимания, как будто он наконец понял, что Хан не столько переживает о себе, сколько о них.
— Ты всегда такой, — тихо сказал он. — Ты боишься потерять что-то важное, даже если это что-то просто важнее, чем мы могли бы подумать.
— Ну а ты? — Хан ухмыльнулся, коснувшись его плеча. — Ты уже потерял всё, а потом вернулся, чтобы снова ставить всё на карту.
Минхо наклонился ближе и взглянул в глаза Хану с лёгким выражением вызова:
— И буду продолжать терять, если это значит, что ты будешь рядом.
Хан замолчал, его сердце пропустило пару ударов. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но в последний момент просто встал и потянулся.
— Ладно, продолжим смотреть эту чушь про амнезию. Может, и у нас в жизни будет больше таких "глупых решений", но с тобой мне всё равно нравится быть рядом.
Минхо засмеялся и вновь притянул его обратно к себе:
— Давай, мы ещё разберёмся с этим "героем".