Мафия в сердце (Минсоны)

Ночь уже опустилась на город, окутывая его мягким полумраком. Улицы постепенно пустели, оставляя за собой лишь редкие силуэты прохожих, спешащих домой. В одном из переулков, скрытых от посторонних глаз, стоял Минхо — высокая фигура в строгом черном костюме. Его лицо было непроницаемым, как всегда, но в глазах читалась задумчивость. В его руках было фото — снимок, на котором запечатлён обычный подросток с лёгкой улыбкой.

Хан ничего не знал о том, что его судьба была решена. В этот момент он просто шёл домой, сунув руки в карманы своего удобного худи. День выдался длинным: школа, бесконечные уроки, шутки с друзьями. Всё было как обычно... пока он не свернул в тот самый переулок.

Две жизни, два разных мира. Их встреча была неизбежна.

Хан шагал по переулку, наслаждаясь редкими минутами тишины. Город никогда не замолкал полностью, но здесь, вдалеке от главных улиц, можно было услышать даже собственное дыхание. Ему это нравилось – редкие моменты уединения, когда не нужно никого слушать, ничего делать.

Но что-то было не так.

Неприятное ощущение прокралось в сознание, заставляя его замедлить шаг. Спиной он чувствовал чей-то взгляд, настойчивый и холодный. Сердце забилось быстрее, но Хан заставил себя не паниковать. Он повернул голову, стараясь выглядеть естественно, и его взгляд зацепился за тёмную фигуру у стены.

Минхо.

Высокий, статный, в идеально сидящем чёрном костюме. Его лицо было безэмоциональным, но взгляд – цепким, изучающим. Такой человек не стоял бы просто так в переулке. У Хана внутри всё сжалось.

– Эй, ты чего тут стоишь? – спросил он, стараясь звучать беззаботно, но голос чуть дрогнул.

Минхо не ответил сразу. Он сделал шаг вперёд, и свет фонаря осветил его лицо. Чёткие скулы, тёмные глаза, слишком спокойные для человека, оказавшегося в таком месте.

– Поздно для прогулок, – наконец сказал он. Голос ровный, низкий, но в нём слышался намёк на что-то опасное.

Хан сглотнул. Всё внутри подсказывало ему уйти, но ноги не двигались.

– Ну, мне домой надо, – он повёл плечами, пытаясь избавиться от напряжения. – Ты... ты мне не помешаешь, да?

Минхо улыбнулся. Это было хуже, чем если бы он разозлился.

– Конечно, нет, – ответил он. – Иди.

Хан не знал, что его шаг в сторону выхода из переулка станет точкой отсчёта. Точкой, после которой его жизнь никогда не будет прежней.

Хан сделал шаг вперёд, чувствуя, как напряжение сковывает его мышцы. Что-то в этом незнакомце пугало, но он не мог понять, что именно. Казалось, что взгляд этого человека пронизывает его насквозь, изучая каждое движение.

И вдруг — холодное лезвие коснулось его кожи.

Резкое движение. Чья-то сильная рука схватила его за плечо, рывком прижимая к тёплому телу. Сердце Хана замерло, дыхание сбилось, а холод металла, приставленного к горлу, заставил его кожей ощутить, насколько тонка грань между жизнью и смертью.

– Ни звука, – раздался шёпот у самого уха, и по спине пробежал ледяной озноб.

Хан застыл, боясь даже сглотнуть. Мысли в голове метались, но всё, что он мог сейчас сделать — это слушать, как бешено стучит собственное сердце.

Минхо сжимал рукоять ножа, прижимая парня к себе. Всё шло по плану. Один рывок – и дело будет сделано. Один быстрый удар – и он исчезнет.

Но... что-то было не так.

Минхо почувствовал это, как только приблизился. Запах шампуня, лёгкий и сладковатый, биение сердца, дрожь тела под его хваткой... Всё это сбивало его с толку. Он убивал раньше. Без колебаний. Без сожалений. Но сейчас...

Он смотрел на светлые волосы, ощущал тепло чужого тела, и внутри него что-то надломилось.

Рука с ножом дрогнула.

«Чёрт...»

Всё было неправильно.

Хан почувствовал, как лезвие дрогнуло у его горла, но не исчезло. Минхо медлил. Он не видел его лица, но мог догадаться — тот сомневался.

– Что? – голос Хана дрогнул, но в нём не было страха, скорее, обречённость. – Почему ты не делаешь это?

Тишина.

– Ну же, – усмехнулся Хан, но его голос звучал горько. – Ты ведь здесь не просто так. Значит, кому-то я помешал, да? Просто сделай это.

Минхо прищурился. Он не ожидал такой реакции. Люди обычно умоляли о пощаде, кричали, плакали. Но этот парень... он словно даже не сопротивлялся.

– Ты слишком спокойно говоришь о своей смерти, – медленно проговорил Минхо, чуть ослабляя хватку.

Хан сглотнул, чувствуя, как холод металла отходит от его кожи. Он тяжело вздохнул и внезапно усмехнулся:

– А почему бы и нет? Жизнь – такое себе удовольствие.

Минхо молчал. Он не привык к такому. Обычно страх читался в каждом движении его жертв, но этот парень... он говорил так, будто ему было всё равно.

– Почему? – наконец спросил Минхо, изучающе глядя на него.

Хан повернул голову, чтобы взглянуть на него в упор. В его глазах не было слёз. Только пустота.

– Меня ненавидят, – выдохнул он. – Дома, в школе... везде. Мои родители — им плевать. Они говорят, что я ошибка. Иногда они хотят, чтобы меня не было. Иногда показывают это кулаками. – Он усмехнулся, но его глаза оставались печальными. – А в школе? Там меня просто презирают. Они смеются надо мной, издеваются... говорят, что мои щёки слишком большие, что я уродливый.

Минхо слушал, не перебивая.

– Ты же убьёшь меня, верно? – продолжил Хан с насмешкой, в которой скрывалось разочарование. – Так в чём проблема? Сделай это. Сделай всех счастливыми.

Но Минхо не двигался. Он смотрел на него с новым, странным интересом.

Этот парень... он был сломан. Но не так, как другие. В нём горела какая-то искра, что-то, что заставляло Минхо не отводить взгляда.

А самое странное – он не хотел его убивать.

Минхо изучающе смотрел на Хана, держа нож в руке. Всё ещё было достаточно просто — один резкий взмах, и всё кончено. Парень перед ним даже не сопротивлялся. Но почему-то пальцы не сжимались сильнее.

– Ты правда этого хочешь? – наконец спросил Минхо, чуть склонив голову.

Хан усмехнулся, но в его глазах мелькнула боль.

– Разве не очевидно? – он пожав плечами. – Это было бы проще. Люди наконец-то получили бы то, чего хотят.

Минхо молчал. В его мире люди боролись за жизнь. Даже те, кто знал, что у него нет шансов, пытались вырваться, кричали, проклинали его, цеплялись за воздух. Но этот парень... он словно уже давно смирился.

– Ты странный, – наконец сказал Минхо, убирая нож.

Хан моргнул, удивлённо посмотрев на него.

– Чего?

– Я говорю, ты странный, – повторил Минхо и убрал оружие обратно в кобуру под пиджаком. – Никогда не встречал человека, который так спокойно принял бы свою смерть.

Хан хмыкнул.

– А я никогда не встречал киллера, который передумал убивать.

Минхо ухмыльнулся.

– Ну, считай, что сегодня твой счастливый день.

– Ха, – Хан покачал головой. – Забавно. Не думал, что доживу до завтра.

Минхо внимательно посмотрел на него.

– Ты говоришь так, как будто каждый день для тебя – это наказание.

Хан вздохнул и прислонился спиной к холодной кирпичной стене.

– Не совсем. Скорее... как будто я просто существую. Никому не нужный, лишний. Мой отец говорит, что я слабак. Мама молчит, но я вижу в её глазах разочарование. А в школе... – он горько усмехнулся. – Они просто нашли удобный объект для ненависти. Мол, у меня лицо слишком детское, щеки огромные, и в целом я жалкий.

Минхо слушал молча. В его мире уважение зарабатывалось силой. Он знал, что такое удары, знал, что значит быть сломленным. Но то, как говорил Хан... будто бы он уже давно перестал чувствовать боль, потому что привык к ней.

– И что ты собираешься делать дальше? – спросил Минхо после паузы.

Хан пожал плечами.

– Не знаю. Вернусь домой, получу очередную порцию криков или ударов. Завтра в школе, наверное, снова запрут в шкафчике. Или подкинут что-то в рюкзак. Вариантов много.

Минхо задумчиво посмотрел на него.

– Тогда у меня идея получше.

Хан скептически приподнял бровь.

– И какая же?

Минхо ухмыльнулся, и в его глазах появилось что-то хищное.

– Ты идёшь со мной.

Хан замер.

– Что?

– Ты идёшь со мной, – повторил Минхо, делая шаг ближе. – Тебе нечего терять, верно?

Хан смотрел на него в полной растерянности. Он не знал, что этот момент изменит его жизнь.

Продолжение следует...