Серия 16. Обещание юности.
Джеймс стоял перед бортиком крыши ближайшей к зданию Щ.И.Т.'а шестнадцатиэтажки. Как будто пустой взгляд серо-голубых глаз был направлен куда-то вдаль, не на стеклянные панорамные окна штаба организации, куда-то в прошлое – в те самые воспоминания, всё ещё острыми шипами впивающихся в душу.
Ему было больно приходить сюда – притупленная, не физическая, моральная боль преследовала русоволосого весь путь на крышу. Он резко присел, скидывая с плеч чёрный и потрёпанный рюкзак. Парень резким движением расстегнул молнию и выудил из недр старой вещи бинокль, словно пытаясь закончить дела побыстрее и свалить отсюда.
Аккуратно отставив рюкзак в сторону и прислонив его к бортику, Джеймс на секунду замер, прежде чем занять позицию – осторожно прислушивался к гулу машин внизу, на дороге, автоматически стараясь услышать полицейские сирены. Раньше его особо не заботила собственная безопасность на такой высоте – рядом был отец, всегда готовый подхватить, помочь, защитить... Вот именно, что был.
Он немного наклонил голову и наконец принялся за слежку. Парень опёрся локтями о камень и с рвением уставился на снующих туда-сюда агентов за бронированным стеклом.
Люди в чёрной форме спокойно ходили по коридорам, не обращая внимания на него, притаившегося на соседней крыше. Из горла вырвался нервный и отрывистый смешок, а руки предательски задрожали, выдавая волнение и внутреннее напряжение Джеймса. Как всегда, пребывание здесь влекло за собой определённый риск – зато, он и его отец всегда узнавали, что происходит что-то важное.
И на этот раз он внимательно проследил за молодым взолнованным парнем, что, бережно прижимая к себе какую-то папку, скрылся за поворотом. Эта картина – только поступившие на службу выпускники, что старались держаться старших – напомнила ему о более юном себе, во всём наследующего отца и помогающего ему же. И светлое воспоминание повлекло за собой другие, вынуждающие отвлечься и посмотреть на соседние небоскрёбы, так сильно контрастирующие со старенькой шестнадцатиэтажкой – равно как и насыщенная жизнь подростка контрастировала с жизнями его одногодок.
Ещё некоторое время спустя Джеймс положил бинокль обратно в рюкзак и бережно достал оттуда компьютер. Он равнодушно развернулся спиной к ранее интересовавшему его зданию и откинул крышку ноутбука.
Сквозь ткань толстовки пробирался пронизывающий холод завывающего тут, наверху, ветра. Но больше всего сейчас парня, чьи пальцы быстро летали по потёртой клавиатуре, заботил тот давний, внутренний холод, что тёк по венам и собирался где-то в груди – страх. Ведь за его спиной – пропасть, метры высоты, и он прекрасно знал, что нельзя доверять даже самым надёжным перилам – они тоже могут не выдержать в любой момент. Первые слова отца, когда они в первый раз пришли сюда – после того, как ему отказали в поступлении в организацию, а ближайшие родственники прекратили общение. «Никогда не доверяй даже самым надёжным и проверенным».
Джеймс, преодолевая старый страх, расслабил плечи и откинул голову назад, касаясь затылком камня. Звуки нажатия клавиш вдруг затихли, а сам он оторвал взгляд от экрана и посмотрел на небо, наконец решив вспомнить.
–
13.02.2010
Мальчик в обычной белой футболке нетерпеливо топтался у двери, сжимая в руках серую куртку. Непослушные тёмно-русые волосы были неряшливо и наскоро причёсаны, а серо-голубые глаза восторженно блестели в предвкушении чего-то – он ждал папу, что обещал сделать на его восьмой День Рождения особенный подарок.
Наконец, дверь с тихим скрипом отворилась, и оттуда показался улыбающийся отец именниника. Их сходство бросалось в глаза сразу же – та же холодная радужка глаз и тёмный цвет волос.
Восьмилетний тут же радостно протянул руки навстречу мужчине, на что тот лишь шире открыл дверь и пропустил счастливого сына в квартиру.
– Джеймс, иди сюда, – ласково позвал мальчика Барни, что уже держал в руках рамку с фотографией и садился на диван в гостиной.
– Кто это? – спросил тёмноволосый, устраиваясь рядом с отцом и широко раскрытыми глазами уставившись за изображённую на фото троицу – мужчина, в котором угадывался Барни, и незнакомая молодая женщина.
– Мама? – через минуту тихо и вопросительно протянул мальчик, требовательно протягивая руку к рамке. Самое интересное, что он произнёс это на русском – с заметным акцентом, с небольшой заминкой – но всё же на русском. Да, он начал с детства учить этот сложный язык.
– Да. Твоя мама, – грустно пробормотал отец семейства, поставив фотографию на тумбочку рядом с диваном. Он встал и подошёл в шкафу, откуда достал длинную деревянную коробку, а после с загадочной улыбкой протянул её сыну.
Всё ещё с грустным выражением в глазах смотря на подарок, мальчик приподнял крышку, но тут же расплылся в широкой и восторженной улыбке. Он поставил коробку рядом с собой и аккуратно взялся за тёмные рукоятки длинных парных кинжалов, правда, находившихся пока что в ножнах.
– Я давно тебе обещал. Потом можем начать учиться сражаться, если хочешь, – сообщил сыну Барни, забирая у того подаренное оружие. Пока что рано.
– Конечно, хочу... Они почти такие же, как и у тебя! А ты меня всему научишь, папа? – не в силах скрыть радость от осознавания увиденного, маленький Джеймс вскочил на ноги, спрятал руки за спиной и в нетерпеливом ожидании наклонился к сидящему на полу отцу.
– Научу, но потом, ладно? – улыбнулся старший и отставил коробку в сторону, после чего встал и потрепал сына по голове.
–
Семнадцатилетний Джеймс кинул взгляд на рюкзак, в котором лежали те самые два кинжала – как напоминание об умершем около полутора года назад отце. Он нахмурился и продолжил печатать, надеясь, что всё в его жизни скоро будет хорошо.
–
2017
Ночь. Точнее, поздний вечер.
Накрапывал мелкий дождь. Солнце давно уже скрылось за горизонтом и тучами, а луны не видно за тёмно-серой пеленой облаков.
На старом кладбище, к одной очень важной могиле, очень быстрым и нервным шагом приближалась фигура в капюшоне и без зонта, постоянно оглядываясь по сторонам.
Джеймсу, которому тогда было около семнадцати, на следующий день после смерти отца было сложно. Ориентируясь лишь на рассказы отца, он наконец решился. Еле отмазавшись словами "Я быстро, в магазин", он прибежал сюда, с рюкзаком за плечами, в последний раз попрощаться – перед долгим путешествием. Его будут искать, и он прекрасно это понимал, но ничего не мог поделать с собой.
Парень, переводя дух, остановился прямо перед надгробием и сунул правую руку в карман. Он нащупал там две карточки-фотографии и, полный уверенности, обвёл взглядом высеченные в камне буквы.
– Я найду их, пап. Обещаю.
–
И парень, сидящий на крыше высотки, вдруг хитро усмехнулся, глядя прямо перед собой. Ну, это обещание он точно выполнит.