(2005)

Темнота леса рассеивалась довольно быстро перед глазами. Деревья кружились, превращались в бесформенную массу, что стекала под ноги и растворялась под долгим взглядом. Сознание плавно отступало в сторону. И нерушимая тишина накрыла Сэма с головой, как только он позволил голове коснуться дерева.

Белый.

Весь мир был белым.

Пол был белым.

Потолок окутан белесой дымкой.

Стены оставались неизменно-белыми и такими же завораживающими.

Сэм ждал появления этого оттенка, как, наверное, чего-то неизбежного. Ждал, когда светлые пятна растекутся перед глазами, когда появятся из ниоткуда, когда коснутся едва заметных точек волнения.

А Сэм и правда волновался. И далеко не из-за страха, а из-за предвкушения: он мог снова увидеть Габриэля. И знал, кого именно встретит. Израненного, почти невменяемого, уставшего верить в мир, в себя, в тех, кто раньше звал его братом… Но всё ещё архангела.

В этом между ними была пугающая схожесть.

Сэм когда-нибудь тоже станет блеклой тенью. Призраком в конце той тропы, по которой пошёл ради других, сам того толком не осознав. И от прошлого него не останется ничего.

Прямо как от того архангела, которого видел Сэм в чужих воспоминаниях – не осталось ровным счётом ничего.

Сэм не знал, хотел ли он видеть такого Габриэля вновь. Но, видимо, у него не оставалось другого выбора, кроме как двигаться вперёд, огибая припавшие к земле цепи и всматриваясь вдаль. Он невольно искал глазами далёкую, беспомощную фигуру, висящую над полом и не способную даже пошевелиться в созданной братом пыточной. Винчестер искал отчаянно. Нервно. И чувствовал невольный трепет, расползающийся по груди.

Сэм не хотел врать себе же.

Он хотел увидеть Габриэля. Но не того, повисшего на цепях. Он хотел увидеть того, что противостоял братьям, что поднял несколько миллионов ангелов на восстание, что защищал людей и видел в них что-то такое, чего не видели остальные его сородичи. Он хотел увидеть крылатого воина Небес, что сумел бы понести на себе бремя спасения всей этой уже сгнившей планеты.

Сэм чувствовал себя ужасным эгоистом.

Охотник так сильно хотел, чтобы Габриэль остановил апокалипсис. Чтобы спас их всех и не вынуждал Сэма идти к порталу, начинать новую жизнь среди неизвестности. Но на деле же Габриэль не мог спасти даже самого себя. И именно из-за этого Сэм чувствовал себя чертовски огромным эгоистом, зацикленным не на помощи другому, а на помощи самому себе.

Видимо, таковым он и являлся. Эгоистичным.

А Габриэль – упрямым. Чертовски упрямым, жаждавшим справедливости архангелом. Да они вместе могли создать «великое дуо, которое могло бы сокрушить целую вселенную»!.. Если бы Габриэль вообще был за пределами книги, а Сэм – не являлся охотником с необычной целью.

Сэм разочарованно выдохнул и этот почти неслышный звук эхом пронёсся на, казалось, сотни миль. Винчестер поёжился, лёгкая дрожь пронеслась по всему позвоночнику. Тут было слишком тихо и слишком громко одновременно, чтобы быть реальным местом. И к этому Сэму стоило уже привыкнуть.

Хотя, если честно, чёрт его возьми, если он это сделает. Тогда процесс отправки к порталу приостановится только из-за того, что носитель книги, охотник, ведьмак и просто Сэм Винчестер внезапно слетит с катушек, желая оказаться в тихом безлюдном месте, которого даже в реальности не существовало.

Сэм подавил хмыканье, чтобы не навлекать на себя новую атаку эха.

Он ускорил шаг, замечая, что цепи приспустились вниз. Это было странно, даже необычно. Разве на него не должны были нахлынуть резкие воспоминания, а сами цепи – стать наоборот, выше?

Но нет, ничего такого. Только тишина, белый цвет, бесстрастные цепи и удушающая звукопроводимость.

Чудо, да и только.

Сэм замедлился, оборачиваясь. Ни убитого им религиозного фанатика, ни Гордона, никого другого. Только он сам и стелящиеся по полу цепи. Винчестер одёрнул вниз кожаную куртку каштанового оттенка и на секунду ощутил правильное, даже привычное давление в кармане.

Его рука мгновенно нырнула туда, пальцы за считанные секунды сомкнулись на твёрдом, холодном предмете и остановились. Прежде, чем вынуть его наружу, Сэм дважды подумал.

И вытянул.

Холодное лезвие клинка заиграло всеми оттенками одновременно, хотя неизменный голубой всё равно пробивался сквозь остальные цвета. Сэм взвесил в руках клинок, сдвинув брови к переносице. В прошлый раз – он поклясться мог – никакого оружия при себе он не чувствовал. Теперь же… что-то в коридорах изменилось. Что-то тут изменилось, раз в этом месте теперь существовало понятие безопасности и защищённости.

Сэм в последний раз стиснул в пальцах клинок и сунул его в рукав, поднимая взгляд вверх. Пускай на ткани не было специальных заклёпок, способных удержать оружие, Сэм поддерживал его сам, оставляя открытой возможность вытянуть его в любую секунду.

А перед ним – всё такая же бездонная пустота. Ни одного живого существа, кроме цепей и проклятого им эха. Никого, кроме… размытой тусклой фигуры вдали?

Сэм ускорил шаг. Пальцы вцепились в спрятанный клинок через ткань, сердце оглушительно бахнуло в груди. Он знал, что это Габриэль. И был уверен, что он лежит на полу, а не висит над ним, как тряпичная кукла.

Что-то действительно изменилось в коридорах – и мог ли причиной этого стать сам Сэм?

Винчестер побежал. Подошва, отбивающая ритм от пола, создала грохот в этой тишине, но Сэм его не слышал. Он ускорился, перепрыгивая через цепи, возникающие под ногами, и направил взгляд только в одну точку.

Крыльев он уже не видел. Мог ли Габриэль спрятать их в другое измерение, или просто лежал так, что оставил их незамеченными?

Винчестер рухнул на колени быстрее, чем осознал это. Руки потянулись к безвольному телу резче, чем он предполагал. Пальцы вцепились в напряжённые плечи стремительнее, чем Сэм успел обдумать это.

Архангел дёрнулся под его прикосновением, и Сэм поспешно убрал руки, вскидывая их вверх.

– Прости, – тихо промолвил он.

Ему не ответили. На его слова даже не пошевелились. На движения кроме той пронесшейся дрожи больше никак не отреагировали.

– Габриэль, – Сэм больше не касался его. Он, всё также стоя на коленях, опустил взгляд поверх его спины и скользнул дальше. И только тогда заметил три пары крыльев, распластанных по земле. – Чёрт возьми, – Сэм нервно сглотнул, резко переводя взгляд назад на архангела.

Он не шевелился. Он правда не шевелился, лишь его рука неясно когда вцепилась в пальцы Сэма и стиснула их до боли. Сэм не отступил. Он чувствовал обжигающий холод прикосновения и лишь через мгновение вернул своё внимание на тяжёлые крылья перед собой.

Они не были теми, что видел раньше Сэм. Не были «нематериальными». Они были самыми, самыми реальными крыльями, которые когда-либо видел Сэм. Его глаза блуждали по рыжим перьям, по отливающему золотому оттенку, по тёмному цвету у корней, по мягкости, которой были насыщены сами конечности.

Они выходили прямо со спины Габриэля, и Сэм не имел права прикасаться к ним.

Сэм резко отвернулся и взглянул на хватку, что плавно перетекла на его кисть. На побелевшие от напряжения пальцы, что были ледяными, будто у мертвеца. И пульса не было, когда Сэм осторожно коснулся чужой кожи.

– Я понимаю, ты не знаешь меня, Габриэль, – Сэм с трудом удержался от добавления фразы «а я не знаю тебя». Но вместо этого он отодвинулся, не убирая руки, и дал архангелу личное пространство. – И, наверное  я тебя пугаю. Но я здесь не ради того, чтобы навредить. Я вообще не планирую тебе вредить. Ты можешь поднять голову? Я помню, я тебе разрезал нити, я хочу…

– С… м, – тихое, почти беззвучное слово сорвалось с чужих губ, и Сэм замер.

Он действительно не мог поверить, что только что услышал чужой голос. И впитал его в себя.

– Гейб, – мягко ответил Сэм, пытаясь не давить, но и не бездействовать. – Ты можешь двигаться?

Архангел ответил далеко не сразу, и терпеливо выжидал. На мгновение его рука сжала кисть с удивительной силой, но Сэм не двинулся. Лишь позволил вцепиться в него, пока сам он рассматривал чужое тело и одновременно рыжие, золотые и белые крылья.

Сэм никогда не видел ангельские скрытые от всего мира конечности. И даже не надеялся увидеть. И даже угрожал пообрывать им эти самые конечности, когда происходило то, или иное событие. Но сейчас… сейчас просто рассматривая их, он понимал, насколько это прекрасное зрелище.

Насколько архангел Габриэль казался слабым и в каком-то смысле хрупким… Никогда Сэм не оказывался в таком положении раньше – и никогда бы не захотел подобного. Но сейчас он чувствовал ответственность за свои действия и за этого архангела, раз уж на то пошло. Сэм не хотел ему вредить. Он боялся ему навредить. Он боялся, чертовски боялся, хотя, наверное, если бы Гордон увидел эту сцену, то мгновенно приказал бы Сэму заколоть крылатого.

На миг Винчестер представил, как клинок медленно входит между лопаток и как из губ Габриэля срывается удивлённый выдох. Сейчас самое подходящее время, чтобы убить. Особенно, когда архангел настолько уязвим.

Сэм поморщился. Гордон бы убил его за то, что он делал. За то, что вновь потянулся к Габриэлю и медленно, нерешительно коснулся торчащих в разные стороны волос.

А те были довольно мягкими на ощупь. Приятными. Пряди скользили между пальцами. И когда Сэм медленно провёл по ним, собираясь заговорить вновь, то не мог не заметить пробившую чужое тело дрожь.

– Гейб, я не причиню тебе вреда. Ты слышишь меня? Я очень надеюсь, что да. Потому что… – Сэм запнулся, отнимая руку от чужой головы. Он сам не знал, почему. – Я хочу помочь. Не знаю чем, но хочу помочь.

Когда Габриэль потянулся вслед за прикосновением? Сэм не знал. Он просто замер, когда чужая, всё ещё не отлипшая от его кожи рука сжалась с двойной силой, а тело архангела приподнялось над полом – с другой стороны Габриэль тяжело упирался коленями. Он поднялся недостаточно, чтобы сесть, и Сэм понимал, что дело в цепях.

Они оставались незамеченными Винчестером.

– Хэй, осторожно, осторожно, чувак, – Сэм потянулся вперёд и, не вырывая из железной хватки свою руку, приподнял архангела за плечи. Тот тяжело рухнул вниз на свои колени и, отрывисто выдыхая, поднял голову вверх. На Сэма.

Его шею сковал ободок цепи, чем-то напоминающий ошейник. От него отходили тонкие, длинные царапины, которые расползались по всему телу архангела, покрывались чёрными тонкими линиями и гораздо более серьёзными шрамами. Ранами. Рваными по краям следами проведённых тут столетий.

Габриэль не отпускал его, хватаясь за плечи, руки, предплечья, будто без Сэма не могу удержаться. Сэм не возражал. Он рассматривал с грубым любопытством раздетое до пояса тело, скользнул взглядом по шее и наконец-то нашёл истерзанные нитями губы. Свободные губы,  до ужаса сухие и с отсутствующей в местах кожей.

Но всё же это было лучше, чем с нитями.

– Ты можешь… говорить? – поинтересовался Винчестер, медленно отпуская руки, будто Габриэль мог сейчас развалиться на маленькие кусочки, как только исчезнет опора.

– Нав… ное, – Габриэль поднёс руку к губам, будто поднимал огромную тяжесть. А если судить по буквально приклеенной к запястью цепи – то так на самом деле и было.

Подушечки пальцев скользнули по коже и архангел поморщился. Сэм тут же перехватил их и сдвинул вниз, рассматривая саму цепь. Осторожно очертил её серую круглую часть, перешёл на переплетающиеся железные кольца и подумал о том, что они вовсе не выглядят как магические.

И дёрнул на пробу.

Естественно цепь не поддалась, только волна размытой боли пронеслась по чужому лицу. И Сэм быстро извинился. «Прости» прозвучало слишком глупо в нависшей над ними тишине.

После чего Сэм продолжил, бережно кладя руку Габриэля на его колено, скрытое под тканью тёмных штанов.

И в голову ударило понимание того, что Габриэль прекрасно его сейчас понимает. Возможно, ему нужно было больше времени на то, чтобы разработать речевой аппарат, но… Габриэль понимал его.

– Ты знаешь меня?

Габриэль поднял на него рассеянный взгляд. И карие глаза вонзились в лицо Сэма, не двигаясь, не моргая, позволяя минуте тишины прорости между ними. Будто архангел пытался вспомнить или ответить на вопрос Сэма.

Винчестер повёл плечом. От такого пристального взгляда было не по себе.

– Ладно, – он развёл руками, – разберёмся с этим позже.

Сэм медленно поднялся на ноги, разминая затёкшие конечности. Сделал шаг назад и поджал губы. Он не знал, что ему делать, как себя вести или что говорить. Он просто стоял, сунув руки глубоко в карманы кожаной куртки, и рассматривал сидящего на коленях архангела, склонившего вниз голову.

Через миг он услышал тяжёлый выдох.

– Я могу… го… рить, – раздался надтреснутый голос. – Но не… знаю, ст… – Сэм заметил, как губа архангела раздражённо дёрнулась и он сделал ещё один вдох. – Стоит ли пере…

– Перенапрягаться, я понял, – Сэм потоптался на месте, но через мгновение вновь приблизился к Габриэлю. – Я могу с этим как-то помочь?

– Я н… – Габриэль поднял на него тяжёлый взгляд, его лицо напряглось из-за усилий. И он резко выпалил: – Нет. Скорее… н… – архангел проглотил «нет», но не остановился, – чем да.

– Лучше не напрягайся сильно. Речевой аппарат – такая штука, что восстанавливается не сразу. Потом челюсть будет болеть, – пробормотал Сэм, глазами ища место, где можно сесть. – Я видел подобные случаи у охотников. Но ты же архангел, а? У тебя может всё восстановиться быстрее.

– От арх… – Габриэль на миг закрыл глаза и пропустил последнее слово. – Мало, что… о… ост… лось.

– То есть, ты чувствуешь боль?

Габриэль резко кивнул головой.

– Прости, – буркнул Сэм и, облизнув пересохшие губы, наконец-то осторожно уселся на пол, в стороне от закованного архангела. Его спина двинулась назад, а брови взлетели вверх – от неожиданности. За ним была твёрдая стена, на которую легко можно было опереться.

– Хват… ит. Изв… – Габриэль мотнул головой, посмотрел на Сэма, а Винчестер только рукой махнул: понял.

И на секунду вновь перевёл взгляд на крылья за спиной архангела.

Габриэль, будто почувствовал чужой взгляд, попытался сдвинуть крылья – скрыть их, как понял Сэм – но вместо шести к его спине плотно прилегло только одно единственное, с той стороны, откуда видел его Сэм.

Габриэль разочарованно отвернутся от охотника. Ему явно было неприятно то, что такая интимная, личная зона его тела была открыта.

Но Сэму не было до этого дела.

– Погоди… в прошлый раз, когда я был тут, каждое твоё крыло было заковано. Что изменилось? – Винчестер отлип от стены и окинул взглядом удивительные конечности.

– Понятия не… имею! – громкий голос выдернул Сэма из раздумий и он быстро обернулся к Габриэлю. По его лицу блуждали мрачные тени. – Не… с… с… три, – язык пронёсся по сухим губам прежде, чем он добавил резкое: – Не… надо.

Сэм не двинулся, хотя, стоило признаться, секунду назад планировал оказаться за спиной неспособного что-либо сделать архангела и рассмотреть крылья поближе. Особенно то, что было не на цепи.

– Габриэль, я не хочу вредить, ни в коем случае, – поспешил заверить архангела Сэм, приподняв руки, – я просто пытаюсь разобраться.

– Не в… ч… ем, разб… ться. Нет.

Сэм медленно кивнул и уткнулся взглядом в свои колени. Новая волна молчания укутала их, она будто душила, тяжёлая, мрачная, непробиваемая. Белые стены стали будто ближе. Сэм поморщился, мысленно желая проснуться. А Габриэль в это время медленно сполз вниз и вновь свернулся на полу, накрывая голое тело свободным крылом.

Его заметно трясло.

Сэм не знал, сколько времени прошло на самом деле: казалось, он часами наблюдал, как от вздохов поднималась и опускалась видимая ему часть тела Габриэля. Эта картина завораживала. Притягивала. И одновременно с этим отталкивала – из-за непонимания, как возможно вообще довести архангела до такого состояния.

– Тебе холодно? – тихо спросил Сэм, нарушая тишину.

Ему не ответили, а Винчестер привык принимать молчание за согласие. Только если это молчание не было саркастичным, как с Бальтазаром.

Он поднялся на ноги. Вытянул клинок из рукава кожаной куртки. Поднял взгляд на архангела. Габриэль не смотрел на него, но явно слышал и вслушивался в каждый новый звук.

Шелест кожи и ткани. Тихое цоканье, с которым опустился на пол клинок. Глухой стук подошвы об пол при шаге в его сторону. И скрип всё той же кожаной куртки, которую положили поверх него, его крыльев и голой спины.

Габриэль не шевельнулся, хотя о своём решении и действии Сэм не промолвил ни слова. Это было хорошо.

Винчестер поправил воротник, чтобы не лез в лицо, разравнял ткани, растянул по голой коже, но остался недовольным своим жестом: куртка почти ничего не прикрывала, кроме острых плеч и позвоночника. И то скудно. Винчестер разравнял ткани, избегая цепей, недовольно нахмурился и спустя секунду побрёл назад.

Пальцы сомкнулись на клинке.

Из-за крыльев и цепей, что знатно мешались, он не мог нормально укрыть… ничего. А то, что у него был клинок, у которого конец был острым, решало множество проблем.

Да простит его за это такая красивая куртка.

– Не...

Сэм проигнорировал чужой голос и быстро опустился на колени, сжимая в руках клинок.

– ...На... до. По... Лу… Ста.

Сэм стиснул зубы на почти умоляющее «пожалуйста» и стащил куртку обратно. Он понимал, что Габриэль не сможет ему противостоять, но он попросту не мог смотреть на это дальше.

– Тебе холодно, – промолвил Винчестер, обрывая мысли в голове. – Так что даже не пытайся упрямиться.

И жёстким движением клинка разорвал заднюю часть куртки.

Может, ему было бы жаль эту качественную, хорошую кожу, если бы она была его. Но так как он просто очнулся тут с ней, то ничего страшного в этом не видел.

Часть ткани поддалась легко. У рукавов резать её нормально не вышло, и Сэм положил куртку на пол, вонзая клинок под таким углом, который всегда использовал при убийстве существ...

«Ангелов, чёрт возьми», – мысленно, но от того не менее резко исправил он самого себя.

Вскоре пять лоскутков кожи удерживал только цепкий воротник, и его разрывать Сэм не планировал. Он отложил клинок в сторону и повернул голову к Габриэлю, который наблюдал за каждым его действием. Его веки постепенно закрывались, образуя щёлочки, но Сэм довольно быстро спохватился и оказался рядом.

– Не засыпай, слышишь? – он не был уверен, что правильно понял работающий тут механизм. Но не планировал рисковать так точно. – Смотри, я ещё тут. Ты можешь поговорить со мной. Трудно, знаю. Но, Гейб, давай. О чём угодно. Спрашивай, что хочешь. Рассказывай, что хочешь. Не засыпай.

Габриэль медленно приоткрыл глаза, с таким трудом, будто поднимал несколько тонн одновременно.

– П… че… му… «Г… б»?

Сэм непонимающе моргнул – и только после до него дошло, что это был вопрос «почему “Гейб“?». Почему он, Сэм, называл Габриэля Гейбом?

– Честно? Понятия не имею. Просто… так легче произносится твоё имя? Не знаю, правда, – Винчестер выдавил из себя неловкую улыбку, накладывая поверх спины с острыми лопатками и шестью крыльями порванную куртку, которая удобно легла и накрыла собой все нужные места.

И Сэм ни в коем случае не воспользовался магией, чтобы подарить дополнительное тепло, и ни в коем случае не использовал её, чтобы поплотнее прижать к коже бывшую куртку.

К слову, это было удивительно. Сэм ни разу не использовал в этом месте магию и был удивлён, что она тут работает.

– Нормально? – легко спросил он, кладя руку между лопаток Габриэля, прямо на куртку.

Но вместо ответа услышал лишь тихое, почти неслышное сопение, срывающееся с чужого рта. Сэм пару секунд простоял неподвижно, не уверенный, что с этим делать, но через мгновение протянул вперёд руку и просунул два пальца под голову Габриэля. Венка на шее билась спокойно, без панической скорости, будто Габриэль провалился в тихий сон без сновидений… И Сэм убрал руку.

Медленно переступив цепи под ногами, он шагнул назад к «своей» стене и опустился прямо на пол. Руки сжались на предплечьях, что покрылись гусиной кожей, и Сэм будто только заметил, как тут на самом деле было холодно. Будто десятки призраков заполнили комнату и понизили температуру до нуля. Будто внезапно на это место обрушилась зима.

Он растёр кожу, что не дало никакого результата, и откинулся на стену позади себя. Веки дрогнули и закрылись.

Сэм думал, что сейчас он проснётся. Чего, как раз таки, не произошло даже спустя подозрительно длительное время ожидания.

Со стороны доносилось тихое сопение спящего архангела. Сэм медленно разлепил веки – и его взгляд скользнул по крыльям и цепям. Винчестер пробовал до них дотянуться, но те будто ускользали из-под пальцев, не позволяя к себе прикоснуться. Да даже если бы Сэм смог это сделать – вряд ли они бы поддались его силе и раскрылись. Тут… тут нужна была какая-то другая тактика.

Сэм нахмурился. Габриэль спал, как кот, подложив под голову руки и подтянув к себе ноги. Его лицо оставалось таким же неподвижным, как и тело. И хотя котов Сэм никогда в своей жизни не видел – только в экране того ноутбука Бобби – всё равно мог сравнить архангела с этим четверолапым существом.

Через мгновение Сэм отвернулся, глядя себе под ноги. И снова задался совершенно другим вопросом:

Почему он так доверяет Габриэлю?

Ну, прям доверием назвать это нельзя, но почему он так сильно хочет ему помочь? Это было неоправданно, неправильно и даже необдуманно. Как и говорил Бальтазар – хотя его слов Сэм толком не помнил – доверять полубезумному, проведшему столетия в заключении архангелу было глупо.

Но Сэм не доверял. Он просто пытался помочь, а это разные вещи.

Сэм на миг отстранился от мыслей – и те вылетели из его головы, меняя направление.

Слава кому-то там свыше.

Становилось всё холоднее – или это ему просто так казалось. Растирания не помогали, зубы начали отстукивать чечётку. Сэм сжался, казалось, в одну кучу, но холод всё равно оставался предан самому себе.

Было ли это одно из грёбаных испытаний коридоров или просто изменения внутри Габриэля привело к изменению внутри коридоров? Сэм не знал и не хотел знать, поднимаясь и начиная расхаживать взад-вперёд. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт. Мог ли он тут замёрзнуть насмерть и умереть в реальном времени? Очень хороший вопрос.

Через некоторое время Сэм вновь вернулся на свой пост и обнаружил, что нагретый под ним раньше пол теперь стал ледяным.

Блять.

Он вёл себя непрофессионально.

Сэм продолжил ругаться сквозь зубы и притянул к себе колени, утыкаясь в них подбородком. Ему нельзя так садиться, нужно продолжать ходить и двигаться, чтобы не окоченеть, он знал это. Но сил на что-то такое оставалось всё меньше и меньше, и Сэм не заметил, как сполз на пол и лёг между цепями, прикрывая саднящие глаза.

А через мгновение его окутало долгожданное тепло.

Изначально Сэм не открыл глаз, а только прислушался к тихому шороху, раздавшемуся где-то сбоку. Он пополз по полу, мягкий и обволакивающий. Скорее всего, звук принадлежал маховым перьям – они осторожно коснулись его ног, потом медленно поползли вверх, к плечам, и, словно заботливое одеяло, укрыли его полностью.

Мурашки побежали по коже, заменяя холод на уют и тепло. И Сэм замер, почти не дыша. И насладился минутным покоем, которое обрушилось на него. И отсчитал секунды прежде, чем приоткрыть глаза и обнаружить навалившееся на него крыло с золотыми, рыжими, переливающимися в бездонной бледности света перьями.

Они были такими ужасно тёплыми и мягкими на ощупь. Их кончики щекотали шею, свободную от ткани. И пахли они лесом (не тем, которым блуждал Сэм, а другим, живым), горами, морем, бункером… Габриэлем.

Но Архангел всё ещё лежал с закрытыми глазами и сопел. Его дыхание стало единственным звуком в тишине. И хотя Сэм теперь не был уверен, что он спал, но мысленно поблагодарил его за этот жест, подтягивая к себе ноги и оказываясь полностью поглощённым крылом.

Прямо как и Габриэль курткой.

Удивительная параллель.

Уголки губ Винчестера дрогнули в усмешке, после чего он позволил своим векам опуститься. И в последний миг, прежде, чем реальность успела нанести удар по плечу толчком Мэг, он запомнил тепло крыла, застывшего на коже. И терпкий, но приятный запах. Он сохранился даже тогда, когда сон отступил на задний план.