IV
Nolite dicere, si nescitis
«Не говорите, если не знаете»
Эвиа, будучи ребёнком с нелегкой судьбой, схватывала каждую мелочь на лету. Один раз взглянув на таксиста, девушка смогла понять многое. «Таксист, мужчина с азиатской внешностью, средних лет. Видно он заядлый семьянин. На руке самодельно сплетённый детский браслет, а над автомобильной панелью лежала маленькая фотография жены с детьми. Рубашка старая, видно, что неоднократно стиранная. В бедности, зато в любви...»
В голове промелькнуло: «Ох уж эти издержки профессии...»
— Пожалуйста, постарайтесь как можно скорее добраться до места — чуть ли не каждые пять минут твердила Эви.
Таксист покорно кивал головой толком ничего не спрашивая и не разговаривая.
Каре-зелёные глаза темноволосой девушки вглядывались в густой лес.
«Как же давно я здесь не была...» пронеслось в мыслях Эви.
Леденящий душу холодок охватывал её всё снова и снова.
«Эти воспоминания... должно быть, я схожу с ума»
Вынув из рюкзака свой телефон, девушка разблокировала экран.
— 16:35 — пробормотала она себе под нос.
«Деревня не город, темнеет здесь раньше, видимо, придётся здесь и остаться».
От этой мысли Эви становилось плохо. Она не могла представить, что её ждёт там, в давно забытой деревне. Она не могла поверить так же в то, что бабушка Рамона умерла. Эви знала многое, но будто не могла вспомнить. Казалось, часть её воспоминаний нарочно стёрли.
От навязчивых мыслей её отвлёк телефонный звонок. Вздрогнув, и взглянув на экран, она взяла трубку.
— Эви? Куда ты пропала? – прозвучал взволнованный голос Ли.
— Еду в место своего детства...
Повисла гробовая тишина.
— Если нужна помощь, ты знаешь... — не дослушав подругу, девушка перебила своей репликой.
— Если Босс уволит меня, скажи, что будет справедливо. Я же, по сути, покинула рабочее место без какого-либо дозволения. Так что я осознаю последствия.
— Шутишь? Ты знаешь как он относится к тебе, мы все люди, даже не думай об этом — Ли всё ещё была встревожена.
— Хорошо.
— Эв, ты знаешь, что бы не случилось, я примчусь чтобы спасти твою задницу из любой передряги. Поняла? Я могу только догадываться о твоём состоянии сейчас, я и представить себе не могу, какой ураган бушует внутри тебя. Эв... я просто хочу сказать... — она тяжело вздохнула — Только не пропадай. Мы все волнуемся за тебя. Ты ведь помнишь, мы журналисты..— недоговорила она.
— Маленькая команда, но большая семья...—грустная улыбка проскочила на лице Эви.
— Точнее и не скажешь —
Эви не заметила, как за оконом показалась табличка. Старая настолько, что и названия деревушки было не разобрать.
— Ли, я потом отпишусь тебе, уже доехала — не дождавшись ответа, девушка сбросила вызов и торопливо убрала телефон в рюкзак, не отрывая глаз от автомобильного окна.
Деревушка никогда не была густонаселённой, но девушка подметила, что из двадцати шести домов, осталось куда меньше.
«Поразительно, Эви! Двадцать шесть домов ты запомнила, а то, что действительно могло быть важным, где-то затерялось в твоей дурной головёшке.
Что же произошло за то время?»
Машина подъехала к самому дальнему ветхому деревянному домику.
Покосившееся старое окно с неумело закрытыми ставнями, местами плесневелые брёвна. Эви казалось, что раньше было всё по-другому.
Возле дома было огромное скопление людей. Большинство из них, пожилые бабушки, но были и парни возрастом, как Эви. Все жители деревни собрались.
«Видимо, это дворовые дети, что выросли и остались здесь».
Таксист минут пять ждал, когда девушка придёт в себя и наконец покинет пассажирское место.
— Девушка, у меня помимо вас ещё заказы есть! — возглас недовольного таксиста заставил Эви вернуться в реальность.
Молча выйдя из машины, попутно схватив рюкзак, девушка повернулась лицом к народу. Таксист поспешно дал газу, так, что облако из пыли и грязи зависло в воздухе на какое-то время.
Из домика Рамоны, вышел полицейский в строгой форме, а следом за ним, доктор с кожаным чемоданчиком в руке.
Толпа смотрела за происходящим так, будто все пришли на популярное кино.
— Эвиа Шепард? — произнёс мужчина в форме, при этом странно обсмотрев девушку с ног до головы — Стало быть, внучка?
Эви кивнула головой.
«Глупые же у него вопросы..»
Толпа охнула. Люди перешёптывались:
— Так это та, что с деревни полоумная ведьма выгнала. Родную внучку выставила, слышал я!
— Говорят на старость лет, у бабки крышу снесло, потому и выставила бедняжку.
Эви слышала всё о чём говорили люди.
«Чего я ожидала? Люди не меняются...».
В толпе девушка увидела знакомое лицо.
Подойдя поближе, люди сразу же скучковались, словно стадо баранов.
— Ты... — показала темноволосая пальцем на парня из толпы — я тебя... знаю?
Парень без угрызения совести встал перед Эви, выправив плечи, чтобы казаться больше. И усмехнулся ей в лицо.
— Ты выросла, но годна только для временного развлечения, убийца! — раздевал он взглядом.
Внутри Эви вспыхнуло пламя. Она вспомнила того мальчишку, что не хотел с ней дружить и играть, называл убийцей и настраивал всех детей в округе против. Из-за этого мальчишки, она стала белой вороной среди других детей. Эви вспомнила каждое слово, что неслось ей вслед.
В голове будто повторялось: «Убийца!», «Не место с нами», «Проваливай», «Таких как ты должны истреблять при рождении!», «Грязная!», «Не трогай, нечистая!», «Ведьма!!!», «Ведьма!Она ведьма!!! Посмотрите на неё, пусть все знают!».
Не сдержав эмоций, Эви мгновенно наградила самоуверенного паренька болезненной пощёчиной.
Народ вновь ахнул.
Не ожидав такого, и осознав, что только что случилось, парень сжал руки в кулаки, и замахнулся на девушку: — Дрянь!
Зажмурив глаза, девушка уже приготовилась к сильному удару, но его не последовало. Когда она открыла глаза, то увидела перед собой спину высокого худощавого парня с белой, словно снег, шевелюрой.
— Не стоило тебе так с девушкой разговаривать — незнакомец перехватил руку нападающего —Захотел самоутвердиться? — ловко заломав руку обидчику, он произнёс: — Проваливай, пока я тебе руку случайно не сломал.
Весь народ тут же стал заниматься своими делами. А обидчик в миг исчез из поля зрения девушки.
Как только парень повернулся к Эви лицом, ей показалось, что и его она тоже знает.
Парень был одет в белую, на вид тёплую. водолазку с горлом и такого же цвета прямые брюки до щиколотки, на ногах были, казалось, привычные ему кеды.
Черты лица мягкие, а глаза необычайно хитрые. Бог наградил его гетерохромией. Один его глаз был сладкого медового цвета, а другой, цвета настоящего сапфира. Брови средней толщины, но аккуратные. Он был выше Эви на голову.
Внутри неё возникло тёплое чувство, до боли знакомое, но давно забытое.
Пока девушка всматривалась, парень посмотрел куда-то ей за спину, и произнёс:
— А вы разве не должны пресекать подобного рода нарушения? — он схватился за голову и с иронией произнёс — вот это и есть настоящие защитники, ещё полиция называется... — буркнув это, он посмотрел на удивленные лица полицейского и доктора, и куда-то ушёл.
Эви хотела было его остановить, но парень поспешно прошёл мимо полицейского, прожигая его порицающим взглядом.
Полицейский раздраженно буркнул, глядя на доктора, будто ища в нём поддержку:
— Что за наглая молодёжь пошла!
Тем временем, взгляд Эви был прикован к родному дому. Она поднялась на крыльцо и с нежностью дотронулась до старых деревянных перил.
Войдя внутрь, она поёжилась от холода и прошла по коридору за опередившими её полицейским и доктором. Запах давно забытого дома обволакивал её, целиком и полностью погружая в собственные мысли.
Перешагнув порог комнаты, Эви собрав всю волю в кулак, повернула своё нежное личико в сторону, где была кровать Рамоны.
По лицу тот час скатили слёзы, а в глазах, казалось, замерла вся вселенная.
«Не верю»
На кровати, с открытыми глазами и с улыбкой на лице, лежала она... Рамона.
Старенький красный платочек покосился с головы, а губы пересохли. Глаза Рамоны странным образом источали счастье.
Эви медленно подошла к кровати, и упала на колени, схватив руку Рамоны.
Сухая и безжизненная рука...
«Если бы я знала, что та наша встреча была последней...
У меня ведь даже не было возможности попрощаться с тобой...»
— Мне очень жаль...— произнёс полицейский, сняв фуражку.
— С-с-согласно д-д-данным, она умерла не с-своей с-с-с-смертью — закончил доктор, что поправлял очки и постоянно смотрел в какие-то свои бумажки.
Эви посмотрела на двоих мужчин и с трудом встав, спросила:
— Не своей? Что?
Полицейский долго вглядывался в заплаканные глаза Эви, и тут же предложил ей сесть на рядом стоящий деревянный стул.
Эви не нравилось происходящее, но узнать правду она хотела больше всего. Встав и явно потеряв координацию движений, она, шатаясь, кое-как села на старенький стульчик.
Потерев виски, полицейский присел перед Эви на корточки.
— Мне тяжело вам говорить, но... да,
на теле вашей бабушки видны признаки удушения. Вероятнее всего, кто-то пробрался в дом, и... — Эви показала ладонь, тем самым жестом сказав «стоп».
— Вы хотите сказать, что это убийство... — брови девушки выражали удивление и отчаяние, а глаза снова наполнились слезами.
— Мы взяли все возможные отпечатки пальцев, удушье было зафиксировано. Мы раскроем это дело, нужна ваша подпись, но для начала, нам очень нужны ваши показания. Я понимаю, вам трудно, но, постарайтесь понять, это важно. Нет ли чего-то подозрительного в комнате? Или может, в вашей бабушке? — полицейский встал и рукой помог девушке встать.
Эви казалось, что она что-то упустила. Она с подозрением смотрела на полицейского и заикающегося доктора, что большую часть времени старался молчать.
Осмотрев комнату, Эви не нашла ничего, что могло быть подозрительным. Но тут же вспомнила...
— Вы находили трость? — с волнением произнесла она, заглянув в глаза полицейскому.
Полицейский и доктор переглянулись.
— Трость? Ничего подобного мы не нашли при обыске.
— Она всегда носила ее с собой. Резная трость.
Это всё, что я могу сказать...
Эви села обратно на стул, и потирала руки от стресса.
— Мы вас поняли, есть ли кто-то, кого вы подозреваете? — скрестил руки на груди полицейский и с профессиональным интересом направил свой взор на девушку.
— Кого-то конкретного назвать не могу, но вся деревня нас не любила, как вы уже убедились. Друзей не было, а врагов... ну вы поняли.
Полицейский насупил брови, и кивнул, положив перед девушкой бумаги.
Она расписалась, хотела было встать, но на смену полицейскому подошёл доктор.
— Вы будете д-д-давать с-с-своё с-согласие на вскрытие?
Эви отрицательно кивнула головой, и взглянула на тело бабушки.
«Я похороню тебя так, как подобает...».
— В-в-вы уверены? — настаивал он.
Взглянув в глаза доктору, Эви дала ему понять, что её ответ окончательный.
Поняв это, доктор замешкался, и отдал Эви бумагу на отказ.
Прочитав всё, Эви, дрожащей рукой, поставила свою подпись.
— Примите соболезнования, Эвиа. Я позвоню вам, как будет что-то известно. Всего доброго!
Мужчины скрылись за порогом комнаты, заскрипела входная дверь.
«Ушли» выдохнула Эви, и вновь посмотрела на тело бабушки.
«Как такое может быть? Что я упустила?»
За окном уже темнело. Подойдя и открыв его, Эви вернулась к телу бабушки. Прикрыв её глаза своей тёплой рукой, и аккуратно поцеловав в лоб уже холодное и обездвиженное тело, Эви взяла её руку в свою.
— Не могу поверить в это... всё ещё не могу.
Кто сделал с тобой такое? Что я упускаю?
Ба... — слёзы скатывались одна за другой, а голос дрожал— Смотри, я ослушалась тебя, я пришла сюда! Отругай же меня! Давай! Вставай, Ба... — Эви положила свою голову на кровать, горькие слёзы в миг промокнули одеяло на котором лежала Рамона — Вставай же...
Вдруг, Эви почувствовала, как на её голову легла чья-то большая ладонь.
Вздрогнув, она тут же отскочила в сторону. От сильного испуга, сердце девушки, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Кто ты такой?