Когда зародилась любовь

31 октября

«День мертвецов», как назвал его Асмодей, подобрался быстро. Мне не хотелось заострять на этом своё внимание и вызывать у мужчины лишние эмоции, но я видела, как сильно он изменился в последнее время. И, если честно, казалось, что чем меньше дней оставалось до Хэллоуина, тем нервознее он становился.

Спрашивать его об этом, как я уже сказала ранее, не хотелось, поэтому всё, что было в моих силах, — это быть рядом. Я пыталась издалека узнать причину его беспокойства, спрашивала у Тристана, Логана, и даже у Каина — но никто из них так и не дал мне точного ответа.

«Ты ведь знаешь, что у него проблемы с Сэмом из-за потери кокса, плюс своих людей. Может, поэтому», — отвечал Тристан, а потом добавлял что-то, что, как ему казалось, должно было меня успокоить. Я не успокаивалась. Как только в моём эмоциональном поле я улавливаю грусть, тревогу или любые другие чувства, исходящие от кого-то, особенно близкого, я мгновенно перенимаю их на себя. Начинаю чувствовать всё то же самое.

Иногда было такое чувство, что я начинала ловить его мысли у себя в голове. И мне казалось, что всё дело в том сне. После него с Асмодеем что-то случилось. Но сколько бы раз я ни пыталась узнать, о чём он был, мужчина всегда отвечал: «Ничего серьёзного, не думай об этом».

Как не думать, когда это тебя тревожит, любимый?

Бьюсь об заклад, что в его сне было что-то, связанное с праздником. Что-то, что может произойти именно в этот день? Иначе я не могу объяснить его одержимое желание провести этот день дома, никуда не выходя.

Поворачивая голову, я отрываю глаза от окна, на которое смотрю уже минуты две — меня загипнотизировал ливень. Перевожу взгляд на стоящих передо мной Асмодея и Каина, и вскидываю бровь в немом вопросе.

— Если я не угадал с размерами, мне будет пофиг — ездить во второй раз не буду, — проворчал себе под нос Каин, бросая на диван запакованные костюмы.

Я беру упаковку со своим, переворачиваю, чтобы посмотреть на картинку, как это будет выглядеть на человеке, и то ли удивляюсь, то ли ужасаюсь.

— Ты уверен, что это костюм чертёнка, а не девочки по вызову?

Мой вопрос моментально привлёк внимание Асмодея — он незамедлительно оказался рядом со мной и забрал из моих рук эту упаковку, заостряя свой взор на картинке.

— Это, блядь, что такое, Каин? — мужчина швыряет костюм на диван. — Ты чем думал, когда покупал его?

— Если бы это был костюм проститутки, я бы купил его в секс-шопе, а так этот костюм продавался там же, где и твой — в магазине «Всё для Хэллоуина».

Костюм состоял из нескольких деталей: короткий латексный комбинезон ярко-красного цвета с открытыми ключицами и плечами, а также ободок того же цвета с рожками. Выглядело это действительно вульгарно, особенно учитывая, что комбинезон едва прикрывал задницу.

— Киара не наденет его.

— Я не поеду искать новый, — голос телохранителя совсем неуверенный, но взгляд цепляется за карие глаза Босса.  

— Ты полетишь, Каин. Полетишь.

— Не нужно, — вмешиваюсь я, в успокаивающем жесте опуская руку на его твёрдое от напряжения плечо. — Мы что-нибудь придумаем, чтобы прикрыть мои ноги.

— Ты практически голая Киара, и дело не только в ногах, ты понимаешь это.

Я смотрю на Каина и молча своим взглядом прошу его выйти из кабинета мужа, чтобы у меня была возможность поговорить с ним наедине. Асмодей проводит Каина испепеляющим взглядом, хотя я не считаю, что телохранитель в чём-то провинился. Каждая вторая будет в таком костюме — в этом нет сомнений. Сейчас практически все костюмы такие.

— Не ты ли недавно говорил мне, что я не твой ребёнок, ты мне не указ и вообще я должна делать то, что хочу, не спрашивая твоего одобрения?

Асм проглатывает язык и сжимает челюсть. О да, он помнит, что говорил это.

— Но это не значит, что ты будешь ходить по парку голой.

— Я не голая.

— Твои ноги и сиськи будет видеть каждый второй. И мне придётся выколоть глаза каждому, чтобы последнее, что он видел перед собой — это моё лицо.

— Ты чересчур нервный параноик.

— Нервный параноик?

Мне казалось, что мы шутим, но эта чрезмерная напряжённость в его тоне и серьёзный взгляд заставили меня усомниться и стушеваться.

— Асмодей, успокойся. Это всего лишь костюм, в котором будет ещё десятки девушек. И это всего на один вечер.

— Я не могу успокоиться, Киара! — взрывается мужчина. — Я не хочу, чтобы на тебя кто-то смотрел!

— А мне кажется, что дело совсем не в этом, — говорю я, хмурясь и скрещивая руки на груди.

Асмодей сужает глаза, понимая, что я имею в виду. А я говорю именно о его состоянии на протяжении всего времени после того сна.

— Дело в этом.

— Нет. Ты был напряжён и до того, как Каин принёс костюм. Из-за какого-то дурацкого сна ты срываешься на своих друзьях и жене. И ты даже не осознаёшь этого! — я кричу в ответ, чувствуя, как сильно колотится сердце от злости и обиды.

— Я потерял тебя во сне! — выпаливает мужчина и замирает, пряча свой взгляд.

—  Что?

— Во сне я потерял тебя, Киара. Не хочу рассказывать больше и вспоминать об этом. Просто как факт: я потерял тебя. Во сне тебя больше не было. Ты исчезла из жизни. И я не могу перестать думать об этом сне, насколько бы тупо это не было, потому что я боюсь, что это повторится. Я, Босс мафии, боюсь впервые в жизни, Киара. Я боюсь за любимую женщину, потому что, если… — он прикрывает глаза и сглатывает. — Если с тобой что-то действительно случится — я просто не переживу. Я умру следом. Не смогу больше жить в мире, в котором нет тебя. В мире, который ты мне подарила.

Я не двигаюсь и не дышу, лишь беспрерывно смотрю на опустившего вниз голову мужчину. Это полностью объясняет его поведение. Но что мне ему сейчас сказать? Что это никогда не случится? Я ведь этого не знаю. Мы живём в таком мире, где за смерть отвечает не бог и судьба, а конкретные мерзкие люди. И я боюсь каждый день за свою жизнь, за жизнь любимого человека, за жизнь близких мне людей и друзей.

— Сны на то и являются снами, ведь это совершенно иное место. Что было во сне — останется там. Оно не превратится в реальность. И я… — сокращаю между нами дистанцию. — Всегда буду с тобой, Асмодей. Sei il mio amore e la mia luce[1].

Большое тело расслабляется, когда я прижимаюсь к нему и руками глажу крепкую спину. Асмодей выдыхает и опускает подбородок на мою голову.

— Ti amo più di ogni altra cosa al mondo.[2]

— Тебе следует извиниться перед Каином, — выдыхаю ему в грудь.

— Обойдётся.

— Он твой друг.

— В первую очередь он мой подчинённый.

— Нет, — я недовольно мотаю головой. — В первую очередь он твой друг. А перед друзьями нужно извиняться, если был не прав.

— Ладно, я куплю ему дорогой ром, это сойдёт за извинение?

По кабинету проносится мой заливистый смех. Он неисправим.

♆♆♆

Гул, людские крики и смех были слышны даже из машины, хотя мы ещё даже не подъехали к парку. Кидаю взгляд на свои руки, внимательно рассматривая новый маникюр, который пришлось делать себе самостоятельно. Красный цвет лака чётко вписался под костюм.

Кстати, о костюме… Конечно, Асмодей так и не смирился с тем, что я буду ходить голой по всему парку и что каждый второй будет мысленно лапать меня, как выразился мужчина. Благо, в упаковке от костюма ещё была красная накидка, которая завязывается на шее и полностью скрывает оголённый верх. Ноги она скрывает частично, но и это Асмодея уже устроило.

Ему, как некстати, невероятно подошёл костюм. Чёрный балахон, как, опять же таки, выразился мужчина, сидел на нём настолько идеально, что я тоже начну скоро ревновать, ведь уже заметила множество женских взглядов на его крепком теле. Маска Крика добавляла ему опасности, хотя, если честно, и без неё он вполне опасен.

Я не могла отвести взгляда от его сильных рук. И когда Асм замечал это, то начинал ухмыляться.

— Напомни мне напомнить тебе поднять мне зарплату.

— С какого чёрта? — хмыкает Асмодей, помогая мне выбраться из машины.

— А с такого, что мне придётся торчать с вами весь вечер в парке на празднике для даунов. Извини, Киара, — Каин моментально выставляет руку, но всё равно пожимает плечами. — А мог бы лежать дома. Отдыхать.

— Меньше чеши языком и лучше следи за моей женой.

Я цокаю и театрально закатываю глаза. Паранойя Асмодея никуда не делась, и от неё, в целом, тяжело избавиться. Он придёт в себя только когда закончится праздник. А он закончится без происшествий.  

И никакого дурацкого сна.

— Твоя жена в полном порядке, — говорю я и быстро беру его за руку, чтобы, наконец, войти вглубь веселья.

На входе стоят ещё двое мужчин в стандартных деловых костюмах, и они явно выделяются из толпы. Оборачивающиеся на них люди наверняка думают, что это просто люди, следящие за порядком на карнавале. И никто не знает, что это мой муж-параноик наставил десять телохранителей по всему периметру.

Из больших колонок орут хэллоуинские песни, а изредка какие-то устрашающие звуки.

Я ловлю себя на мысли, что мне нравится быть в окружении людей. Нравится эта толпа. Нравится слышать кого-то. Этот мир куда интереснее, чем тот, что я видела всю свою жизнь. Как только всё закончится с Ксавьером, я больше не буду пленницей дома. Я смогу жить, как все люди.

Рука Асмодея крепко стискивает мою, когда я пытаюсь пробраться через столпотворение. Мне так и хочется крикнуть ему на ухо о том, что я не потеряюсь, никуда не денусь, никуда не убегу, чтобы он хотя бы немного позволил себе расслабиться и просто повеселиться. Хотя бы на день представить, что он просто мужчина, который пришёл повеселиться со своей девушкой.

Внезапно врезавшийся в ногу Асмодея ребёнок привлёк наше внимание. Маленький мальчик был наряжен в костюм скелетика.

— Сладость или гадость?

Не думаю, что здесь так делают…

— Если я выберу гадость? — спрашивает в ответ у ребёнка мужчина и сразу получает лёгкий удар в бок от меня.

— Наступлю тебе на ботинок и отдавлю пальцы, — улыбается скелет.

— А я приду к тебе ночью и…

— Перестань, — останавливаю его я. — Мы выберем сладость.

Я нырнула рукой в карман накидки и достала оттуда три конфетки. Вообще, я положила их в последний момент, на всякий случай, вдруг найдутся такие дети. И да, они действительно нашлись.

Мальчик радостно подставил ладошки и, получив сладость, сразу же убежал к родителям, предварительно поблагодарив меня.  

— Не надо было давать ему конфеты, я бы его напугал, и он убежал.

— Господи, Асмодей, это же ребёнок.

— Это же Хэллоуин. Так что я имел полное право напугать этого попрошайку.

Мои глаза снова закатываются, и я вздыхаю.

За последние полчаса, проведённых на карнавале, мы успели только всё и всех рассмотреть. По недовольной физиономии Асмодея я видела, что он отнюдь не в восторге оттого, что мы сюда пришли. Ему здесь не нравится, но он терпит из-за меня.

Когда я сказала, что хочу на колесо обозрения, мужчина сразу повёл меня к нему. Очередь была огромной, это и понятно, но нас пропустили вне очереди. Асм просто что-то сказал на ухо работнику, как он незамедлительно пропустил нас вперёд.

Усевшись в кабинку, я чувствую детский нарастающий трепет в груди от радости. Я была лишена этого веселья, но сейчас Асмодей дарит его сполна. Моя голова крутится со стороны в сторону, и в один момент я замечаю красную надпись на стекле сзади себя.

«I’m watching u».

Моментально по телу пробежались мурашки. Кажется, паранойя мужа передалась и мне. Эта надпись может просто служить дополнительным декором на карнавале, так ведь? И это вовсе не значит, что за мной кто-то следит…

Но когда мой взгляд цепляется за каждую кабинку, я явно вижу то, что все они чистые. На всех сверху висят паутинки — это единственный декор. Эта надпись сделана кем-то.

— Асм… — я встаю с места и перехожу на его сторону. — На стекле надпись.

Он тоже её замечает. И он так же, как и я, смотрит на все остальные кабины.

— Это может быть чья-то глупая шутка, Киара. Какой-то хулиган мог её оставить. Не переживай, — говорит он, но я чётко слышу, как его голос напрягся. — По всему периметру моя охрана, его здесь нет.

Не знаю, успокаивает он меня или себя, но легче от этих слов не стало. Теперь желание веселиться отбито напрочь.

По истечению трёх минут, колесо останавливается, и мы выходим.

Мой взгляд теряется в толпе, и я боюсь увидеть там отвратительное знакомое лицо. Почему всё так? Почему не может быть спокойно? Почему я не могу просто пойти гулять с мужем, не опасаясь чего-то?

Почему меня никто не спрашивал, хочу ли я родиться в этом мире?

— Чего ты повесила нос, чертёнок? — мужчина щёлкает меня по носу, а затем бережно заправляет волосы за ухо и поправляет ободок.

— Мне не по себе.

— Я с тобой, Киара. И пока я рядом, ты можешь не беспокоиться.

И это я также понимала. Я знала, что Асмодей сам ляжет под пулю, нежели позволит пострадать мне. Но это не то… Нет, это точно не то, чего я хочу.

— Киара, я сейчас начну злиться, — предупреждает Асм. — Мы пришли веселиться, потому что тебе этого хотелось. Почему сейчас я вижу на твоём лице грусть, детка?

— Просто теперь…

— Нет, — его палец оказывается на моих губах. — Ничего не изменилось. Из-за глупой надписи ты теперь собираешься тухнуть весь вечер?

Это был, видимо, риторический вопрос, потому что сразу после последнего слова Асмодей потащил меня к следующему аттракциону.

Весь этот вечер он терпит ради меня. И весь этот вечер мужчина старается отвлечь меня от всякого дерьма, пробирающегося в мою голову. Он веселит и задаёт разные вопросы, чтобы моё внимание было сфокусировано только на нём. И у него это получается.

Должна признаться, что через время, когда мы посетили другие аттракционы, стало легче. Голова была забита лишь впечатлениями. И я надеюсь, что так будет до конца вечера.

— Хочешь чего-нибудь? — спрашивает меня Асмодей, пока я осматриваюсь и решаю куда пойти дальше.

— Например?

— Здесь, кажется, продают напитки. А ещё сладкую вату с пауками. Желейными, — усмехается он.

— Хорошо, буду! И напиток любой.

Внезапно в голове зародилось желание сфотографироваться. Не просто так ведь мы вырядились в костюмы?

— Не знаешь, где мой телефон? — успеваю спросить, прежде чем Асм ушёл бы.

— В машине, должно быть. Если ты его брала.

— Дай ключи, я быстро сбегаю.

— Зачем? — напрягся Асмодей. Мысль о том, что я куда-то сбегаю сама, ему не понравилась.

— За телефоном. Хочу сделать с тобой фотографии. Или ты против?

— Подожди, пожалуйста, меня. Я куплю тебе напиток и вату, и потом мы вместе сходим к машине, хорошо?

— Зачем ходить по десять раз? Пока ты купишь, я уже и вернусь.

Асмодей обречённо вздыхает и, доставая из кармана балахона ключи, вручает их мне.

— Не задерживайся.  

— Одна нога здесь, другая — там.

Усмехнувшись, мужчина отправился к небольшой установке в виде маленького домика, в котором продавалось всё подряд — от еды до украшений. А я галопом побежала на выход через всю толпу. Всё было бы прекрасно, если бы на выходе я не столкнулась лицом с пузом одного из охранника мужа.

Мужчина перекрыл мне выход.

Я запрокидываю голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Пусти меня.

— От Босса не приходило разрешение.

— Он знает, что я иду в машину за телефоном, — я верчу ключами перед его лицом. — Вот, дал ключи. Лучше пусти меня или испытаешь его гнев. А ты сам прекрасно знаешь, что будет, если…

— Идите, миссис Киара.

Так бы сразу, а то выпучил своё пузо.

Стоило мне выйти наружу, как в голове возник шум. Голова начинает покалывать от резкой тишины после того гула, что был в парке. Дойдя до машины, я нажимаю на кнопку на ключах и открываю двери.

— Вот ты где, — зачем-то произношу я, хватая телефон.

Экран резко загорается, стоит мне взять его в руки. В глаза бросается сообщение. Оно от неизвестного.

Неизвестный: Ты готова к вечеринке?

Я замираю. Глаза бегают по тексту несколько раз.

Пальцы, несмотря на то что скованы, печатают ответ.

Я: Кто ты?

Неизвестный: Ещё спроси где я.

Я блокирую телефон. Делаю всё очень быстро: закрываю дверь, блокирую машину и собираюсь уносить ноги, но останавливаюсь, когда замечаю Асмодея, подходящего ко мне.

Меня отпускает. Моментально приходит чувство защищённости.

Мужчина присаживается на корточки, когда к нему подбегают дети. Во второй раз.

Они о чём-то болтают, а потом дети убегают с криком. Из меня вырывается смешок. Ему всё же удалось кого-то напугать.

Поднимаясь, Асмодей отряхивает колени и направляется ко мне, всё ещё не снимая маску.

— Ты всё-таки не удержался и напугал детей?

Кивок.

— Мне нужно тебе кое-что сказать… — я сцепляю руки в замок и сглатываю. Знаю, что сейчас его паранойя обострится, и мы уедем отсюда.

Асмодей наклоняет голову набок.

— Здесь есть Ксавьер. Он прислал мне сообщение…

Я снова включаю телефон, чтобы показать ему, но Асмодей выхватывает его и выключает.

— Зачем ты это сделал? — не понимая его действия, хмурюсь.

Через маску доносится его учащённое дыхание. Асмодей подходит ближе, а я начинаю пятиться назад.

— Что ты делаешь?

Мужчина снимает маску.

— Привет, Киара.

_______________________
[1] Ты моя любовь и свет.

[2] Я люблю тебя больше всего на свете.