48-Я люблю его
Бай Си был озадачен словами Чжао Цинтуна.
Он не мог понять, почему Чжао Цинтун так думает.
В студенческие годы Чжао Цинтун и Ци Сюнь славились как образцовые возлюбленные. Он также видел, как Ци Сюнь ждал, когда Чжао Цинтун закончит занятие, стоя высоким и красивым снаружи лекционного зала и сливаясь с пейзажем, без малейшего признака раздражения.
Он проходил мимо и небрежно приветствовал Ци Сюня перед уходом. В то время его переполняло кислое чувство, и он чуть не расплакался, когда вернулся в свою комнату.
Чжао Цинтун увидел его лицо и понял, о чем думает Бай Си. Он все равно потерял лицо, так что ему лучше не ходить вокруг да около.
Он начал: «Все, включая тебя, думают, что он очень добр ко мне, не так ли? Он соглашался со всем, о чем я просил, он не флиртовал с другими и не спорил со мной. Такого парня невозможно найти даже с фонарем».
Бай Си кивнул. Он тоже согласился.
Чжао Цинтун саркастически улыбнулся: «Так я и думал вначале. Он был добр ко мне, но он был как робот, понимаешь? Он не будет ревновать или злиться. Когда я путешествовал и жил в лагере с другими, он никогда не любопытствовал, просто говорил мне хорошо провести время. Когда мне признавались ученики младших классов, он просто спокойно позволял мне самому с этим разбираться, не моргнув глазом. Он всегда тщательно все для меня организовывал, как будто был полностью готов обо мне позаботиться, даже если моя карьера потерпит неудачу после окончания школы, но я не чувствовал себя для него кем-то особенным. Он как машина, работающая безупречно, чтобы быть идеальным парнем».
Когда Чжао Цинтун произнес последнюю фразу, его глаза покраснели, но он глубоко вздохнул и подавил сдавленные рыдания.
С тех пор его беспокоили эти неудавшиеся отношения, но теперь, произнеся это вслух, он почувствовал себя счастливее.
Это было похоже на рану, которая становилась все более отвратительной, чем дольше ее закрывали. Единственным решением было безжалостно выкапывать гниющую плоть.
Он продолжил: «После этого я наконец понял. Я упорно добивался Ци Сюня два года, и он, вероятно, был тронут этим, согласившись стать моим парнем, потому что считал, что несет за это ответственность. Но я хочу не только его чувства ответственности, я хочу его попустительства, а также его любви. Разве это неправильно с моей стороны?»
Когда он это сказал, было трудно понять, спрашивает ли он Бай Си или себя самого, четыре года назад, но Бай Си не смог на него ответить.
Вначале он слушал версию Чжао Цинтуна с упреком, но чем больше он слушал, тем глубже сжималось его сердце, как будто что-то давило на него.
К счастью, Чжао Цинтун не искал ответа.
Чжао Цинтун добавил: «Я расстался с ним не потому, что решил уехать за границу, я намеренно затеял с ним спор, чтобы посмотреть, насколько далеко он готов зайти ради меня. Потом я поцеловал кого-то другого, чтобы разозлить его.
Это была моя ставка. Я бы вернулся в его объятия, если бы он показал хоть малейший признак того, что хочет меня».
Он остановился здесь.
Чжао Цинтун моргнул и огляделся. Он все еще был в шумном зале для внутривенных вливаний. Дети бегали, а медсестры шепотом успокаивали
пациентов, но время на мгновение, казалось, остановилось. Он вернулся в лето более четырех лет назад. Цикады жужжали в море зелени. Он намеренно поцеловал другого парня прямо под
квартирой, прежде чем повернуться и увидеть лицо Ци Сюня, но даже в этот момент Ци Сюнь не утратил своей элегантной манеры поведения, лишь сказал: «Извините».
Затем он повернулся и ушел.
Чжао Цинтун закрыл глаза и поднял голову. Он вытащил себя из того летнего года и вернулся в больницу. Его взгляд упал на Бай Си, и он увидел себя в его глазах.
Он прошептал: «Я проиграл. Он не выбрал меня».
Потерпев сокрушительное поражение, он без колебаний ушел.
С тех пор у него были разные партнеры за границей. Вся их страсть к нему была как огонь, но он всегда чувствовал, что чего-то не хватает. Четыре года прошли именно так, когда он услышал новости, он почувствовал, что он достаточно зрел, чтобы вернуться домой. Он хотел только увидеть, за кого Ци Сюнь хочет выйти замуж.
Ему было любопытно. Кто мужчина, который должен был жениться на Ци Сюне, тот, кто достиг того, чего он не смог получить?
Он посмотрел на Бай Си.
С университетских лет в этом человеке мало что изменилось. Он был таким же красивым и нежным, наивным на вид и даже глупым, но все же человеком, которого трудно не любить.
Он посмотрел на бриллиантовое кольцо на пальце Бай Си и вспомнил то же обручальное кольцо на пальце Ци Сюня. Он думал, что почувствует по крайней мере некоторый гнев, может быть, отвращение, как в то время на острове, но сейчас он почувствовал лишь небольшое разочарование.
Он улыбнулся Бай Си: «Теперь я отпустил. Ци Сюнь не так хорош, как я помню. По крайней мере, он не хорош для меня. Я еще не поздравил тебя с помолвкой. Хотя это немного неловко слышать от бывшего парня твоего жениха, это действительно от всего сердца. Честно говоря, я удивлен, что Ци Сюнь смог найти настоящую любовь и жениться».
Бай Си не знал, как ответить. Но «истинная любовь» эти два слова звучали так красиво, но он не осмелился признать их.
Потому что когда-то он чувствовал, что то, что Ци Сюнь испытывал к Чжао Цинтуну тогда, было тем же, что и он испытывает сейчас.
Было время, когда он очень завидовал мужчине, выступавшему перед ним, и втайне винил его в том, что он бросил Ци Сюня.
Но, узнав недостающую часть с точки зрения Чжао Цинтуна, он наконец получил полную картину первоначальных отношений.
Это заставило его почувствовать себя сложным, и он даже скорбел как товарищ.
Он был совсем не доволен собой, потому что слишком много знал об этой борьбе.
Когда он принял кольцо Ци Сюня в знак предложения, он также подумал о том, как сильно Ци Сюнь любит его.
Тем не менее, он выпалил: «Тебе не следовало так с ним поступать».
Когда он серьезно посмотрел на Чжао Цинтуна, он запротестовал: «Ци Сюнь, возможно, не хороший любовник, но он не сделал тебе ничего плохого. Тебе не следовало заканчивать все так болезненно».
Это была также первая любовь Ци Сюня.
Ци Сюнь не сказал бы ни слова из-за гордости. Даже если бы результат был горьким и печальным.
Чжао Цинтун был ошеломлен, но быстро признал: «Ты прав».
Он был в расцвете своей юности и не имел опыта. Его нынешний я не справился бы с этим так плохо.
Он улыбнулся Бай Си и заключил: «Поэтому я не буду его донимать. Я смирился с тем, что упустил свой шанс. Я изо всех сил старался добиться его, и у меня было это чувство выполненного долга, когда я его завоевал, но все остальные указывали на нас, говоря, что мы не подходим друг другу».
Бай Си посмотрел в глаза Чжао Цинтуна.
Он знал, что другой человек говорит правду.
Возможно, во время их встречи на острове Чжао Цинтун все еще испытывал привязанность к Ци Сюню, но теперь, когда он спокойно признался в своих чувствах, он, наконец, смог отпустить их.
Бай Си кивнул: «Хорошо, я тебе верю».
Чжао Цинтуну этого было достаточно. Он вытирал глаза салфеткой, которую ему дал Бай Си, пока не осталось больше слез.
До своего полета он никогда бы не подумал, что будет сидеть с женихом Ци Сюня в дружеской обстановке и даже расскажет Бай Си о своем прошлом.
Он почувствовал себя намного лучше, когда поделился этим с кем-то, но ему все равно пришлось спросить: «Ты не боишься, что тебя запугают до смерти с твоей мягкой натурой? Ты так беззащитен перед всеми».
Когда он это сказал, его внезапно осенило. После короткой паузы он задумался: «Значит ли это, что Ци Сюнь любит именно таких?»
Неудивительно, что его отношения с Ци Сюнем не сложились.
Поскольку его печаль по поводу утраты первой любви почти утихла, желание посплетничать взяло верх.
Он с любопытством задал вопрос: «Как вы двое сошлись? Это ты за ним ухаживал?»
Что-то было не так с этой ситуацией... Разве они должны были говорить об этом небрежно, учитывая их личности? Но Бай Си честно покачал головой.
Глаза Чжао Цинтуна расширились: «Ты хочешь сказать, что это был Ци Сюнь?»
«Это тоже не так».
Бай Си дал краткую версию: «Он узнал о моих чувствах случайно. Узнав о шести годах моей тайной привязанности к нему, он был тронут и подумал, что может дать нам шанс. Мы даже могли бы подойти друг другу. Во время пробного периода наших отношений мы обручились».
Он не знал, зачем рассказал об этом Чжао Цинтуну. Бай Си было неловко произнести это вслух, но он также чувствовал, что они обмениваются секретами.
Он улыбнулся Чжао Цинтуну и признался: «Это было не так уж и особенно, как ты себе представлял».
Выражение лица Чжао Цинтуна стало более сложным. Он не ожидал такого ответа. Это ничем не отличалось от его собственной истории.
Он спросил, не понимая: «Тогда почему Ци Сюнь женился на тебе?»
Бай Си признался: «Я тоже не знаю. Может быть, это потому, что мы подходим друг другу, ладим и счастливы вместе, или ему просто пора остепениться и завести семью».
Лицо Чжао Цинтуна еще больше перекосилось от абсурда. После нескольких мгновений успокоения он сдержал ругань, которую собирался выплеснуть на другого человека.
Вместо этого он спросил: «А как насчет тебя? Почему ты хочешь жениться на Ци Сюне?»
На этот раз Бай Си ответил почти в следующую секунду: «Потому что я люблю его».
При упоминании Ци Сюня он невольно улыбнулся. Это сделало его глаза особенно нежными, и любой мог с первого взгляда сказать, что он был погружен в любовь. Когда он улыбался, его глаза следовали за ним, и его ямочки также показывались.
Он похвалил: «Он очень очарователен, когда улыбается мне, нет ничего, чего бы я не сделал для него».
Чжао Цинтун был ошеломлен.
Он осмотрел Бай Си с головы до ног и ощутил вокруг влюбленного человека как будто светящуюся ауру, свечение, указывающее на время спасения.
Он рухнул на сиденье и безмолвно уставился на Бай Си. Спустя долгое время он пробормотал: «Ты такой глупый».
Бай Си отказался это принять. Когда он собирался возразить, он услышал, как Чжао Цинтун сказал следующее: «Но, может быть, именно поэтому у вас с Ци Сюнем все сложилось».
Чжао Цинтун искренне им восхищался: «Ему повезло встретить тебя».
Гнев Бай Си тут же исчез с грохотом. Теперь он мог выдержать вид Чжао Цинтуна.
Бай Си оставался с Чжао Цинтуном до окончания внутривенного лечения. В это время атмосфера между ними стала менее неловкой после их откровенных разговоров. Теперь они могли вспомнить время, проведенное в колледже.
Когда сумка опустела, Бай Си подумал, что он заберет Чжао Цинтуна обратно и предоставит заботиться о нем друзьям или семье другого человека, но Чжао Цинтун, казалось, прилип к нему, уверенно пожаловавшись, как только иголка была вытащена: «Я голоден».
Бай Си: «?»
Теперь, когда Чжао Цинтун знал, что Бай Си можно легко убедить мягкими словами, он слабо кашлянул: «Ты уже провел со мной все мое пребывание в больнице. Принести мне еду это не так уж много. Не говоря уже о том, что мне и так будет трудно что-либо сделать».
Бай Си фыркнул: «...Не торопись».
Несмотря на это, через полчаса он арендовал в больнице инвалидную коляску и отвез Чжао Цинтуна в ресторан кантонской кухни прямо возле больницы.
Когда Бай Си заказывал еду, он декламировал, что все это делается для создания хорошей кармы.
Чжао Цинтун широко улыбался.
Незаметно для обоих, Ци Сюнь позвонил в процессе ожидания еды. Поскольку он только что закончил работать сверхурочно, Ци Сюнь позвонил, чтобы спросить, где Бай Си и не хочет ли он перекусить ночью.
Бай Си посмотрел на жареные слоеные пирожки, которые официант только что принес на стол, затем на Чжао Цинтуна, сидящего напротив него. Внезапно он почувствовал, что телефон, который он держал в руке, горит. Он не был уверен, стоит ли говорить Ци Сюню правду или нет.
Он ответил неопределенно: «Я в больнице Синду № 2 с другом, которому нужно было пойти к врачу, и сейчас мы ужинаем, так что не беспокойся обо мне».
Вместо того чтобы усомниться в нем, Ци Сюнь небрежно спросил: «Какой друг? Коллега?»
Когда Бай Си собирался ответить на вопрос, Чжао Цинтун громко кашлянул в противоположную сторону, а затем заскулил: «Бай Си, у меня снова начинает болеть нога».
Сначала Ци Сюнь не понял, что это голос Чжао Цинтуна, он просто нашел его очень знакомым.
Но он не был достаточно забывчив. Через несколько секунд он догадался, кто этот другой человек.
«Чжао Цинтун?!»,— скептически спросил он,— «Почему ты с ним? Он что, ищет неприятностей?»
Услышав это обвинение, Чжао Цинтун закатил глаза.
Бай Си чуть не выбросил свой телефон из окна.
Он бросил взгляд на Чжао Цинтуна и быстро объяснил Ци Сюню сегодняшние события.
Конечно, Ци Сюнь знал, что Бай Си не станет лгать ему, но ему было не по себе при мысли о том, что Чжао Цинтун сидит напротив Бай Си и не знает, какие слова шепчут ему на ухо.
Ци Сюнь мог только сообщить Бай Си: «Я сейчас приду. Не обращай внимания на то, что он говорит».
Уши Чжао Цинтуна были очень острыми. В ресторане было не так много посетителей, плюс, сидя рядом с Бай Си, он мог понять, что Ци Сюнь плохо отзывался о нем по услышанным им отрывочным словам.
Он усмехнулся и использовал совершенно иное отношение к Бай Си: «Бай Си, сегодня я буду один. Можешь остаться со мной на ночь?»
Он не понижал голоса, позволяя Ци Сюню слышать каждое слово.
Ци Сюнь попросил Бай Си включить громкую связь и предупредил: «Хватит, Чжао Цинтун. Зачем ты беспокоишь Бай Си?»
Чжао Цинтун отложил палочки для еды, скрестил руки и изобразил пластиковую улыбку: «Не слишком ли ты занимаешься микроменеджментом? Не твое дело, обедает со мной Бай Си или нет. Бай Си заботился обо мне весь день. Он был очень мил и внимателен. Он обращал внимание на все мои неудобства. Он даже купил мне выпить. Должен сказать, у тебя хороший глаз на то, чтобы найти такого потрясающего партнера».
Он не ошибся, но в совокупности все оказалось не так просто, как казалось.
Ци Сюнь был задушен яростью. Они не виделись много лет, и его терпимость к Чжао Цинтуну стала еще хуже, чем прежде.
Но начинать спор с Чжао Цинтуном, пока он ехал, было неприлично, поэтому он сообщил Бай Си: «Я скоро буду».
Затем он завершил разговор.
Бай Си уставился в свой телефон и не понимал как все дошло до такого.
Перед ним Чжао Цинтун был совершенно спокоен. Он подвинул свежеподанную димсам поближе к Бай Си и тепло успокаивал: «Давайте есть, пока они еще горячие».
Бай Си: «...»