17-Новый год
Бай Си вернулся на работу после возвращения из города Лохай. Хотя он не был трудоголиком, как Ци Сюнь, он все еще был очень предан своей работе. Несмотря на то, что он взял отпуск, по возвращении ему нужно было выполнить большое количество задач. Он был так занят, что ему было трудно отдышаться. Ци Сюнь, с другой стороны, только что начал новый проект. Обычно после короткого разговора его секретарь напоминал ему о следующем графике.
Пара жила в одном городе, но общалась так, будто у них были отношения на расстоянии.
Только Лян Сун был праздным человеком.
Он только что закончил художественную выставку и после нее ему нечего было делать, поэтому он принес основу для хот-пота и ингредиенты, планируя съесть это вместе с Бай Си на ужин.
В последний раз он был у Бай Си почти два месяца назад. С тех пор, как однажды утром он постучал в дверь и увидел, что его друг открывает дверь в пижаме Ци Сюня, он больше никогда не рискнул бы
войти в дом Бай Си, не постучав сначала.
На этот раз в гостях у друга, хотя сам Ци Сюнь не присутствовал, следы были оставлены повсюду в доме. Туалетные принадлежности в ванной были парами. Менее половины одежды в гардеробе были явно не по размеру его другу. В углу хранились тренажеры, и даже наушники на книжной полке были парными.
К счастью, это был не мир АВО, потому что если бы это было так, Лян Сун мог бы поспорить, что почувствовал бы запах феромона Ци Сюня, как только он вошел бы в дверь.
Он зашел на кухню и помог Бай Си подготовить ингредиенты, а затем сказал: «Твоя квартира завалена вещами Ци Сюня. Кажется, что вы живете вместе. Я почти уверен, что в последний раз, когда я был здесь, твоя квартира была не такой».
Бай Си был застигнут врасплох комментарием своего друга и тут же добавил: «Нет, он просто иногда живет со мной».
Он чувствовал себя немного смущенным, говоря это.
В конце концов, цель пребывания Ци Сюня у него дома не была чистой. Они оба были взрослыми, поэтому знали, что скрывается за тоном.
Лян Сун, очевидно, так и подумал.
Он цокнул языком и посмотрел на Бай Си так, словно смотрел на заблудшую девушку, находящуюся в глубоком горе.
«Иногда? Судя по тому, что я вижу, это должно быть очень часто»,— хладнокровно, как ветерок, Лян Сун поправил своего друга,— «Ваша гардеробная полна его одежды. Беспрецедентное количество, если он ночует здесь лишь изредка».
Бай Си опустил голову и покраснел, не отрицая этого.
Он подумал, что Лян Сун еще не видел дом Ци Сюня. Там у него было больше одежды, занимавшей почти всю гардеробную Ци Сюня.
Это не было их намерением. Как сказал его друг, они слишком много времени проводили друг у друга, и их вещи накапливались неосознанно.
Лян Сун посмотрел на белую тыкву на разделочной доске и почувствовал внутреннюю неудовлетворенность.
Он искренне наставлял Бай Си: «Позволь мне сказать тебе, ты не можешь всегда уступать Ци Сюню. Ты не можешь позволять ему делать все, что он хочет. Мужчины такие, что они не будут дорожить чем-то так сильно, если получат это легко. Тебе придется немного его подманить, понимаешь?»
Бай Си хотел смиренно кивнуть и поблагодарить г- на Ляна за его лекцию, но он повернулся к Лян Суну, чтобы мягко напомнить ему: «Но я тоже мужчина».
Он также хотел подловить Ци Сюня, но поскольку они оба были животными, думающими нижней частью тела, ни один из них не обладал большей честностью по сравнению друг с другом.
В последний раз он и Ци Сюнь делали это во время отпуска в древнем городе, потому что они были заняты, когда вернулись. Совместный прием пищи был как раз тем драгоценным временем, которое они могли выкроить из своего плотного графика не говоря уже о совместном сне.
Если бы Ци Сюнь захотел соблазнить его сейчас, ему достаточно было бы подать знак одним из его прекрасных пальцев, и Бай Си послушно подбежал бы к нему.
Лян Сун задохнулся от ответа Бай Си.
Он посмотрел на застенчивого Бай Си сложным взглядом. Почему он почувствовал, что невинный маленький белый кролик в его памяти неожиданно стал более зрелым?
У него не было слов, чтобы опровергнуть это, поэтому он с горечью решил заткнуться, продолжая размахивать кухонным ножом и нарезать белую тыкву на тонкие кусочки.
Когда еда была готова, закипела кастрюля с приправленной водой. Двое сели за стол, перемешали еду и стали ждать, пока вода снова закипит.
Лян Сун подпер подбородок рукой и рассеянно огляделся. Он увидел рамку с фотографией на столе рядом с собой. Это было фото Бай Си и Ци Сюнь, сделанные в лесу кленовых листьев. Бай Си распечатал ее после того, как вернулся из города Лохай.
Внимательно разглядывая фотографию, Лян Сун вынужден был признать, что фотограф искусно запечатлел этот момент. Между ними явно не было двусмысленных поз. Они просто смотрели друг на друга, но казалось, что граница отделяла их от внешнего мира, навечно замораживая эту сцену.
Он искал в своем сердце воспоминания, оставшиеся с тех пор, как он встречался. Ни он, ни кто-либо из его бывших девушек не смогли бы показать такое выражение по отношению друг к другу.
Он выудил узелок конжаковой лапши из рагу и спросил своего друга: «Почему бы вам просто не жить вместе, раз вы двое все равно всегда спите друг у друга? Поскольку Ци Сюнь всегда занят на работе, подумай, насколько удобнее вам двоим жить вместе. Вы сможете проводить больше времени вместе».
Бай Си замер, услышав эту идею, и был шокирован. Он кусал палочки для еды и не знал, что ответить, потому что это никогда не приходило ему в голову.
«Я думаю, мы с Ци Сюнем никогда не будем жить вместе»,— пробормотал он.
«Почему?»,— спросил Лян Сун,— «Разве у вас двоих сейчас нет хороших отношений?»
Бай Си откусил кусочек ямса, который он вытащил, и его голос звучал приглушенно из-за жара еды.
Белый пар над котелком поднялся в воздух, скрывая лицо Бай Си и делая его выражение размытым.
Он сказал: «Ци Сюнь территориальный. Ему нравится иметь свое личное пространство. Иногда оставаться на ночь и спать вместе все время это две разные вещи. Кроме того, совместная жизнь не только углубит любовь, но и создаст трения. Это увеличит количество противоречивых взглядов между нами. Просто позвольте нам оставаться
такими, какие мы есть».
Лян Сун это понимал, но он также подозревал, что его друг не считал, что Ци Сюнь хочет жить вместе.
Он подумал, что такое бескорыстное мышление очень похоже на Бай Си, который всегда поступает так, как хотят другие, ставя свои собственные взгляды на ступень ниже.
Он спросил своего друга: «Ты хочешь жить с ним?»
Бай Си задумался над этим вопросом и честно ответил: «Вроде того».
Для него было бы величайшим искушением, если бы Ци Сюнь был первым человеком, которого он видел бы каждое утро.
«Но то, что у нас есть сейчас, тоже довольно неплохо»,— сказал он Лян Сун,— «Я с нетерпением жду всех наших свиданий. Если наше свидание начинается в восемь, то я чувствую себя счастливым в семь».
Лян Сун был ошеломлен радостной улыбкой на лице Бай Си.
У него никогда не было глубоких отношений, поэтому он часто не мог понять, что чувствует его друг.
Вместо того чтобы задавать больше вопросов, он перевел тему на свою последнюю художественную выставку.
Время было как текущая вода. Новый год наступил в мгновение ока.
В предыдущие годы Бай Си проводил этот праздник со своей семьей. Семейная атмосфера всегда была домашней, и семейный ужин в Новый год всегда был обязательным.
Раньше он проводил ночь с семьей в этот день, но в этом году он договорился с Ци Сюнь, что они встретят новый год вместе. После ужина он выскользнул из дома под предлогом.
У Мо потягивала суп из семян лотоса, глядя на спину сына. Она подняла свою тонкую бровь, подчеркнутую макияжем, поскольку у нее было странное чувство внутри.
Она сплетничала с дочерью, спрашивая: «С кем встречается твой брат на этой дружеской вечеринке? Я не помню, чтобы он настаивал на том, чтобы пойти на новогоднюю вечеринку в прошлом».
Бай Руо разломила семена дыни и подумала: «Кто же это мог быть, если не этот самец-лис, Ци Сюнь».
Из-за своей преданности она не выдала брата. Она солгала с серьезным лицом: «Может быть, с Лян-гэ? Я думаю, он звонил раньше, говоря что-то о встрече их школьных друзей».
У Мо поверила ей и с интересом откинулась на спинку дивана: «Как скучно. А я то думал, что он на свидание идет».