Часть 6
Трудная ночь
Что с ним? — обеспокоенно спросил Сэм у вошедшей в комнату Клэр.
Он... — блондинка замялась: «Сказать правду или наврать?» он подавился. Курица в не то горло попала. С кем не бывает.
Словно привидение, мимо кухни по направлению к прихожей прошел мужчина с неестественно бледной кожей.
Дин? — позвала мужчину Джоди.
Молчание.
Младший Винчестер тихо достал пистолет, шериф Миллс выполнила те же действия. Медленно и почти бесшумно они подкрались к прихожей.
Чёрт, облегчённо выдохнул охотник, — ты напугал нас, Дин.
Я? — Спросило «привидение», надевая куртку.Чем же? Я просто хотел выйти прогуляться. Всё в порядке, Сэм.
Хорошо, — ответила вместо младшего Миллс, убирая пистолет. Дин, я постелю тебе в гостиной. Ладно?
Не утруждайся. Я нескоро вернусь, — не посмотрев на собеседников, он вышел из дома, не попрощавшись.
Ночь. Звезды сияют так ярко. Когда ещё тьма может быть так прекрасна, если не ночью?
Высокий мужчина медленно идёт вдоль дороги. Свет фар проезжающих мимо автомобилей ослепляет на долю секунды его потускневший взгляд.
Небесные светила горят ярче в темноте. Так же, как огонь. Знаете, чем хороши тёмные времена? В это время особенно хорошо видно светлых людей.
Мужчина примерно тридцати пяти лет останавливается напротив бара. Задумался на минутку, прислушиваясь к тишине ночного города и криком местных пьяниц из бара.
Он поворачивает в парк. Ветер ласкает тёмно-синие волны пруда и тёмно-зелёные листья деревьев. Здесь царствует тишина. Не слышно ничего. Абсолютно.
А во тьме хорошо. Ты бежишь. Бежишь от всего. Тьма поглощает тебя. Ты иногда видишь свет, но не идёшь к нему. Почему? Да потому что он однажды отверг тебя! И ты больше ему не веришь.
Ты не хочешь быть слабым. Ты думаешь, что лучше вечное одиночество, чем минутное счастье. И ты бежишь. Бежишь от всего. Забиваешься во тьму. Мрак окутывает тебя.
И вот он... покой. Ты ничего не чувствуешь, кроме спокойствия. И вообще, твои чувства превращаются в никому не нужный хлам. Пора освободиться. Выброси чувства на свалку. Там им самое место.
А что мрак? Твоя душа сама обращается черным пеплом. Иногда так хочется ничего не чувствовать. Спрятаться во тьме. Окутаться покоем.
Потеряться среди теней собственных кошмаров. Самому стать кошмаром. Ведь тьма уже давно стала твоим родным домом. Ведь так, Дин?
Так. Конечно, так. Разве могло бы быть иначе? Нет. Единственный свет, который ты видишь, это адское пламя в детской твоего брата в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году.
Мужчина в рваных джинсах спустился к берегу пруда, там стояла одинокая некрашеная скамеечка. Он присел на нее, облокотился на спинку скамейки.
Устремив взгляд в быструю реку цвета воронова крыла, задумался ни о чем. Ему было трудно дышать холодным ночным воздухом. Прохладный ветер нежно ласкает его кожу. Бегут мурашки.
Он медленно закрывает глаза. В голову сами приходят мысли о ней, о том поцелуе, её слова: «Мы связаны. И всегда будем связаны...» Но что это за связь? Влюблённость? Нет. Страсть или Желание? Нет.
Да, она, конечно, красивая женщина, но это не та связь. Не та. Тогда что же это за связь такая? Когда к человеку просто тянет, это не объяснить. Что бы это ни было, связь, влечение или всё-таки любовь... это очень пугает моего героя. Он не знает, сможет ли сопротивляться ей. Противостоять ей.
В груди ноет. Дыхание сбивается. Лёгкие отказываются выполнять свою функцию. Он задыхается морозным воздухом. Прежде, чем упасть в объятия Морфея, он видит женщину в янтарно-черном длинном платье...
Просыпайся! — кричала противным старушечьим голосом бабуля, стуча новым выпуском журнала о модном вязании спицами и крючком по голове бедного мужчины.
А ну, быстро проснулся! Я кому сказала! Быстро поднял свой сонный зад и учесал отсюда, бомжара чёртов!
Мужчина медленно приподнялся. Светлое солнце ударило в заспанные глаза. В груди ныло, а мышцы затекли.
Как надоели эти бездомные! не умолкала старуха. Сначала денег выпрашивают, пропивают всё до копейки, а потом дрыхнут на скамейке в парке! Пошёл вон!
Охотник направился к выходу из парка. Люди уже давно проснулись. Вечно опаздывающие людишки снова куда-то опаздывают. И только один человек, медленно переставляя ноги, бредёт по городу.