Одержимость
Снова и снова повторяющееся… Эти ужасные сны… Они отличаются друг от друга, но их связывают определенные детали: чаща леса, преследование и голоса, звучащие в голове.
Эмили судорожно хватала воздух, крепко сжимая ладонь Дьюка. Он обнимал её одной рукой, а другой держал её руку, пытаясь успокоить.
— Это всего лишь ночной кошмар, милая… Успокойся…
Он прижал ее к себе, крепко обняв.
— Мы в моём доме, ты в моей постели, здесь безопасно… Эмили…
Девушка закрыла глаза, прильнув к Дьюку, стараясь восстановить дыхание.
Встреча… Ночь, полная страсти… Да, они в доме Дьюка, в его кровати, вместе.
Постепенно дыхание Эмили выровнялось, и она расслабилась в его объятиях. Тепло его тела и запах его кожи приносили спокойствие, развеивая остатки страха.
— Прости… — прошептала она, поднимая взгляд на Дьюка. — Они возвращаются ко мне…
— Я знаю, — ответил он, нежно поглаживая её волосы. — Но я рядом. Я не позволю им причинить тебе вред.
Он коснулся губами её лба, затем виска. Его поцелуи скользнули по щеке, опускаясь к шее. Эмили почувствовала, как напряжение медленно отступает.
— Хочешь рассказать? — тихо спросил Дьюк, немного отстранившись, чтобы видеть её лицо.
Эмили на мгновение задумалась, но затем кивнула. С Дьюком говорить было намного проще, чем с кем-либо другим. Он умел слушать внимательно, не осуждая и не перебивая.
— Снова лес… — начала она. — Я бегу… Но не знаю, от чего или от кого. Просто знаю, что если меня догонят… случится что-то ужасное.
— Вокруг деревья, такие высокие и густые, что сквозь них не пробивается свет. Под ногами хрустят сухие листья и ветки, и этот звук эхом отдается в моей голове. А еще голоса… Они шепчут мое имя, зовут меня, но я не понимаю, что они хотят. Они пугают меня до смерти.
Дьюк слушал, не перебивая, лишь крепче сжимая ее руку. Он чувствовал, как дрожит ее тело, и ему хотелось оградить ее от этих мучительных воспоминаний.
— А потом… всегда одно и то же… Я спотыкаюсь, падаю, и они настигают меня. Я не вижу их лиц, только тени, тянущиеся ко мне. И в этот момент я просыпаюсь, вся в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем.
Эмили замолчала, глядя в глаза Дьюку. В них она видела сочувствие и понимание, и это давало ей силы продолжать. Она знала, что он не отмахнется от ее страхов, не скажет, что это просто кошмар. Он был рядом, готов выслушать и поддержать.
— Я не понимаю, что это значит, Дьюк… Почему эти сны преследуют меня? Что я должна сделать, чтобы они прекратились? — отчаяние звучало в ее голосе. Дьюк обнял ее крепче, прижав к себе. — Я не знаю, Эмили, — ответил он тихо, — но я обещаю, мы разберемся с этим вместе. Я буду рядом, пока эти кошмары не отступят.
Эмили утвердительно наклонила голову, и они снова устроились под одеялом. Дьюк обнял её крепче, и Клайд, устроившись головой на его груди, слушала ровный ритм его сердца.
— Ты просто чудо… Дьюк… – пробормотала она полусонно, погружаясь в сон в его тёплых объятиях.
— Энджелс моя фамилия… – с горечью прошептал он. Он терпеть не мог своё имя. Какой из него ангел… Он настоящий дьявол.
Его взгляд стал мрачным, и он сильнее прижал свою "розочку" к себе.
— Ты сильно ошибаешься… "Розочка"… – промурлыкал он, удостоверившись, что Эмили уснула.
Кончики его пальцев нежно коснулись шелковистых прядей, раскиданных по подушке. Дьюк испытывал странное удовлетворение от её безмятежного сна, который так сильно контрастировал с хаосом, бушующим в его душе. Он был подобен двуликому Янусу, одна сторона которого излучала нежность и заботу, а другая скрывала в себе тьму, готовую поглотить всё вокруг.
Свет луны, проникавший сквозь неплотно закрытые шторы, выхватывал из полумрака контуры её лица. Дьюк не мог отвести взгляд от её невинности, от той чистоты, которая, казалось, не была тронута этим миром. Он понимал, что рано или поздно его маска будет сорвана, и Эмили увидит его истинное лицо. Но пока он наслаждался этим моментом, оберегая её в своём хрупком и лживом мире.
Его сердце билось в такт с тиканьем часов, отсчитывая последние мгновения тишины перед надвигающейся бурей. Он знал, что игра, в которую он ввязался, опасна, и расплата за неё будет суровой. Но сейчас, держа в объятиях эту спящую красавицу, он был готов рискнуть всем.
Десять лет назад.
Лондон.
Девушка бежала так быстро, как могла. Сердце её колотилось, готовясь выскочить из груди. Ночь, тучи закрывали предательски лунный свет. Бедная девица, во время бега сломала каблук и упала на асфальт.
— Нет.. Пожалуйста.. Ненадо.. - заплакала блондинка, когда услышала тяжёлые шаги.
— Ну куда же ты?.. Сладкая орхидея.. Я просто хочу познакомится.. - голос Дьюка звучал сладко, в его руках была железная бита. Когда он подошёл к жертве, то присел перед ней на корточки, вытирая слезы с бледного лица.
Его глаза, обычно скрытые за маской доброжелательности, сейчас горели нездоровым огнём. Он наслаждался её страхом, каждым всхлипом, каждой дрожью в её теле. Для него это была игра, жестокая и извращенная. Он был охотником, а она – добычей.
— Ты такая красивая, — прошептал Дьюк, проводя грязным пальцем по её щеке. — Но почему-то такая грустная. Не бойся, я избавлю тебя от грусти.
Бита в его руке угрожающе блеснула в свете редких фонарей. Девушка зажмурилась, ожидая удара. Но он не последовал. Вместо этого Дьюк рассмеялся, противным и зловещим смехом, который эхом разнесся по тёмной улице.
— Нет, сейчас не время, — проговорил он, поднимаясь. — Ты ещё не достаточно напугана.
Он схватил её за руку и потащил за собой, вглубь темного переулка, где её крики никто не услышит. Где она станет лишь тенью, забытой и потерянной в лабиринтах этого безжалостного города. Где Дьюк сможет вдоволь наиграться со своей "сладкой орхидеей".
Утром, на Трафальгарской площади, у колонны Нельсона нашли труп девушки. Сломанные ноги в трёх местах, следы изнасилования, перерезаное горло и снятый скальп, а на груди была вырезана орхидея. На разных жертвах был разный цветок. Это было не первое убийство в Лондоне.
Цветочник, так прозвали маньяка. В его списке были не только женщины, но и мужчины, и дети. Полиция была в отчаянии. Пресса смаковала детали, раздувая панику. Скотланд-Ярд работал круглосуточно, но убийца словно растворялся в лондонском тумане, оставляя после себя лишь кровавые цветы.
Инспектор Лестрейд, опытный детектив, возглавлял расследование. Он видел многое, но хладнокровие и жестокость Цветочника повергали его в ужас. Каждая новая жертва – это насмешка над правосудием, плевок в лицо обществу. Лестрейд понимал: время играет против них. Маньяк становится смелее, изощреннее.
В кабинете инспектора висела карта Лондона, испещрённая красными точками – места убийств. Разрозненные метки складывались в зловещий узор, намекая на логику, которую Лестрейд пока не мог разгадать. Единственная нить – цветы. Но что они значат? Случайный выбор или дьявольский код, ключ к разуму убийцы? Лестрейд чувствовал, что ответ где-то рядом, в этой цветочной символике, но ускользал от него, как дым.
Три года шло расследование. Улики были косвенными, свидетели путались в показаниях, а сам Дьюк, человек с ангельской внешностью и ледяным взглядом, отрицал все обвинения. Но в итоге, под давлением неопровержимых фактов, собранных детективом Харрисоном, Дьюк сам признался в убийствах. Признался хладнокровно, без тени раскаяния, описывая детали преступлений с пугающей точностью.
Однако, правосудие оказалось бессильно. Судебно-психиатрическая экспертиза выявила у Дьюка тяжелое психическое расстройство, делающее его невменяемым. Его не смогли посадить из-за психического расстройства, поэтому, в рамках экспериментальной программы, его отправили на фронт. В самое пекло войны, где размывалась грань между жизнью и смертью, между безумием и героизмом.
Там, в окопах, под свист пуль и грохот артиллерии, Дьюк превратился в машину для убийства. Его хладнокровие и отсутствие страха делали его идеальным солдатом. Он бесстрашно бросался в атаки, уничтожал врагов с маниакальным упорством и возвращался невредимым, словно заговоренный. Где Дьюк отслужил 8 лет, став легендой своего подразделения, героем, чье имя шепотом передавали из уст в уста. Но в его глазах по-прежнему читалась ледяная пустота, напоминающая о темном прошлом, которое навсегда осталось с ним.
Воспоминания лезли в голову Дьюка, словно цунами, он обнимал Эмили, гладил её по обнажённой талии, а перед глазами мелькали образы, где на её груди была вырезана роза, перерезанная шея, пустые глаза, цвета неба…
Мужчина потер виски рукой, пытаясь отогнать от себя этот образ. Она слишком важна. Он ещё не наигрался.
Эмили крепко спала, уткнувшись носом в его шею. А Энджелс прижал её ближе к себе, оставляя собственнический поцелуй на её плече.
Тишина комнаты была обманчива. Под покровом ночи мысли Дьюка сплетались в сложный клубок. С одной стороны – маниакальная жажда обладания, с другой – страх потери. Эмили была его наваждением, его слабостью и одновременно – его силой. Он помнил, как впервые увидел её: хрупкую, испуганную, но с искрой непокорности в глазах. Эта искра и зажгла в нем пламя, которое грозило поглотить их обоих.
Ночь тянулась мучительно долго. Дьюк не мог сомкнуть глаз, боясь, что стоит ему уснуть, кошмары вернутся. Он встал, стараясь не разбудить Эмили, и вышел на балкон. Прохладный воздух немного освежил его. Внизу, под светом луны, простирался город – его личная игровая площадка, где он привык получать все, что захочет. Но Эмили была исключением. Её нельзя было просто взять. Её нужно было завоевать, сломить, подчинить… или потерять навсегда. Эта мысль жгла его изнутри, подталкивая к краю безумия.
В итоге Дьюк смог заснуть только почти с рассветом. Запах Эмили смог успокоить его и помог расслабиться… Она пахла им.. Его запах смешался с её.. Запах книг и дерева смещались воедино.
Его сознание, словно потрепанный корабль, наконец-то бросило якорь в тихой гавани. В голове еще роились обрывки мыслей о предстоящем дне, о сложных переговорах и о том, как избежать очередной конфронтации с лордом Эшвортом. Но постепенно, под убаюкивающее благоухание, беспокойство отступило.
Он чувствовал ее тепло рядом, даже сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Каждый вдох наполнял легкие ароматом сандала и старых страниц, напоминая о библиотеке, где они впервые встретились. Тогда он был самоуверенным молодым аристократом, а она – скромной помощницей библиотекаря, утопающей в книгах. Ирония судьбы заключалась в том, что именно ее спокойствие и мудрость стали его опорой в этом неспокойном мире.
Проснувшись несколько часов спустя, он обнаружил, что ее нет рядом. На ее подушке осталась лишь небольшая вмятина и слабый отголосок ее запаха. Дьюк улыбнулся, предвкушая утренний чай и их тихие беседы, которые давали ему силы для нового дня. Он знал, что, несмотря на все трудности, пока Эмили рядом, он сможет справиться с чем угодно.
Надев штаны, Энджелс направился вниз, на кухню, где обнаружил Эмили за плитой, в одной его рубашке и с завязанными в пучок волосами. Мужчина подошёл к ней сзади и обнял со спины за талию, припав губами к её шее.
— Доброе утро, Дьюк..- чуть смещенно сказала Клайд и убрала сковороду с плиты
— Доброе утро, Розочка..
Он развернул ее к себе лицом, заглядывая в сонные, но счастливые глаза. В них плескалось утреннее солнце и тихая радость. Энджелс нежно коснулся ее щеки, большим пальцем поглаживая нежную кожу.
— Как спалось? Кошмары не мучили?
Эмили покачала головой, прижавшись к его груди.
— Нет, все хорошо. С тобой мне ничего не страшно.
Она обняла его в ответ, чувствуя, как тепло его тела согревает ее изнутри. Запах его кожи, смешанный с ароматом свежесваренного кофе, создавал неповторимую атмосферу уюта и безопасности.
— Я приготовила завтрак, – прошептала Эмили, отстраняясь и указывая на стол, где уже стояли две чашки кофе и тарелка с яичницей.
Дьюк улыбнулся, взял ее за руку и повел к столу. Этот простой, но наполненный любовью момент был для них бесценен. Завтрак вдвоем, тихие разговоры и нежные взгляды – вот что делало их жизнь настоящей сказкой.