Глава 19
Небо темнело, как замысел. Солнце лишь касалось горизонта, когда Драконье Крыло сорвался с башни. Перья его крыльев свистели в холодном воздухе, каждый взмах был полон силы и молчаливого намерения. Под ним — бесконечные леса, озёра, камни. Позади — башня, клетка, чьё-то дыхание во сне. Впереди — рынок теней.
Он приземлился в долине, где скалы, будто кости древних чудовищ, торчали из земли. Запах пепла и тлена витал в воздухе. Перед ним открылся вход в чёрный грот. Сторожи расступились — с белыми масками и татуировками на шее. Ни слова.
Внутри было тихо, но не спокойно. Работорговец ждал. Сидел на возвышении из черепов и камня, обвешанный амулетами и костями. Его глаза были узки, губы растянуты в улыбке, но он не сказал ни слова. Лишь поднял лапу — и щёлкнул когтем по чаше.
Тишина заскрипела. Троих вывели из тьмы: взрослые коты — уставшие, загнанные. Один хромал. У другого глаза были полны слёз, но не падали. Третий шёл с опущенной головой, но внутри него что-то дёрнулось, когда он взглянул на крылатого гостя.
Работорговец не представил их. Не предложил цену. Не спросил, зачем тот пришёл. Только молчал, ожидая, что Драконье Крыло заговорит первым. И улыбался — будто уже знал, чем всё закончится.
Драконье Крыло шагнул вперёд. Его тень легла на каменный пол, на лапы тех, кто стоял в ряд. Он посмотрел на них. Один — сломленный, другой ещё держится, третий дышит часто, будто всё время ждёт удара.
Крыло склонил голову.
Он... забыл, зачем пришёл.
— Расскажи о них, — бросил он негромко, не отрывая взгляда от хромающего.
Работорговец не удивился. Всё ещё не называя гостя по имени, он начал говорить лениво, будто речь шла не о живых, а о товаре:
— Этот — бывший страж, сбежал, потом поймали. Крепкий, но уже не верит в себя.
— Этот — из племени у реки, умеет охотиться, не говорит. Молчал с тех пор, как потерял брата.
— А этот... просто выжил. Несколько раз. Думаю, потому что не понял, что должен был умереть.
Драконье Крыло обвёл их взглядом.
Он чувствовал, как внутри гулко колотится мысль: Шорох долго не выдержит. Он не создан для таких доз. Языки, дыхание, сны... он почти пепел. А без слуги — кто будет подносить, кто следить, кто выносить тела?
— Покажи ещё, — хрипло бросил он.
Работорговец жестом приказал. Из бокового прохода вывели новых. Некоторые с кровью на лапах. Некоторые с равнодушием в глазах. Женщины, мужчины, крепкие, измождённые. Был даже один кот с обломанным клыком, но гордо поднятой головой.
Драконье Крыло молчал. Он рассматривал каждого.
Он не искал сильного. Он искал того, кто выдержит.
Или того, кто умрёт красиво.
Он закрыл глаза. Шорох... его дыхание уже сбивается даже без трав. Ему осталось несколько доз, если не меньше. Если не найдёт замену — башня станет хаосом.
Но если выберет не того — и сам погрязнет в этом.
Работорговец выждал паузу и, будто угадав нужный момент, продолжил говорить:
— Этот с отбитыми инстинктами. Когда-то был охотником — одним из лучших, говорят. Сейчас слушается, ловит, приносит. Не говорит, но слышит.
— А этот — молчун, не сопротивляется. Хорошо убирает, подчиняется даже жестам. Ни одной жалобы. Держится тихо.
Драконье Крыло медленно кивнул, будто каждое слово входило в него через кожу. Он снова посмотрел на них. На охотника. На уборщика.
— Мне нужен охотник, — сказал он, почти ласково. — И ещё один... для башни. Для тишины. Для пола и стен. Для крови, когда она остаётся.
Он сделал шаг назад, обвёл лапой воздух:
— Ты говоришь, они слушаются. Значит, сойдут. Возьми плату. Подготовь. Скажи им, что теперь они будут жить в башне. Где нет вопросов. Только приказы.
Работорговец слегка кивнул. За его спиной уже начали готовить выбранных рабов к передаче.
Драконье Крыло развернулся, крылья чуть развернулись за спиной, как тень. Он не спешил, и только у двери обернулся, прищурившись.
— Теперь у меня есть всё. Охотник... уборщик... и любимая красавица. — В его голосе скользнуло довольство. — Башня снова станет полной
В комнате было тихо. Воздух стоял неподвижно, только тонкая ткань на окне трепетала от редкого сквозняка. Амфи лежала на мягкой подстилке, всё ещё не привыкшая к этим удобствам. Она поджала лапы, глядя в потолок, где слабое солнце скользило по каменным трещинам.
Её уши дёрнулись — где-то в башне скрипнула дверь, но это было далеко. Драконье Крыло улетел утром, и она осталась одна… впервые одна, без клеток, без криков, без приказов. Она провела лапой по шерсти на груди и закрыла глаза.
Он обещал.
Он сказал, что спасёт её брата. Что он знает, где он. Что приведёт его.
И она… она хотела в это верить.
— Ты же сможешь, — шептала она пустоте. — Ты же волшебный, ты же сильный... Ты ведь спасёшь его.
А в это время, в другом конце мира, внизу — среди копоти, голосов и железных замков — Драконье Крыло стоял напротив Работорговца. Крылья были сложены, морда спокойна. Он слушал, как клеймят раба-охотника, заносят имя в свиток. Работорговец передал ему плотно свёрнутый свиток — подтверждение, знак, что отныне рабы принадлежат ему.
— Плата? — хрипло спросил Работорговец, даже не глядя прямо.
Драконье Крыло достал из-за пояса кусок тёмной, словно обугленной чешуи — плотной, искривлённой, сверкающей по краям алым отблеском. Работорговец недовольно скривился, но протянул лапу. Чешуя легла в его когти — тяжёлая, как обещание, оставшееся от убитого дракона.
— Этого хватит на трёх. Даже с избытком, — пробурчал Работорговец и убрал плату.
Драконье Крыло развернулся. Охотник молча пошёл за ним. Уборщик шёл следом, не поднимая взгляда.
И только где-то далеко, в башне, Амфи снова подняла глаза к потолку.
Ты же найдёшь его… правда?
Работорговец задумался, его глаза на мгновение померкли, будто он что-то вспомнил, но не хотел выдать. Он внимательно посмотрел на Драконьего Крыла, его голос стал ниже, будто он был под впечатлением от того, что только что услышал.
— Ты говоришь, тебе приснился сон… и этот сон подтвердился травой? — Работорговец слегка нахмурился, но потом кивнул, будто понимая, о чём речь. — Ну, если ты так говоришь… Бывают такие травы, что на самом деле показывают видения. Есть один такой вид — я давно его не использовал. Видно, что ты изучал его с умом.
Драконье Крыло лишь кивнул. Он знал, что Работорговец умеет быть осторожным в словах. Но теперь, когда сон и трава привели его к этому моменту, он не мог просто повернуться и уйти. Он нуждался в ответах, и этот момент был важен.
— Ты говорил, что видел моих рабов. — Голос Драконьего Крыла стал более твердым. — И кошку с котенком. Ты уверен, что это они? Слишком много совпадений.
Работорговец не ответил сразу. Он продолжал изучать лицо Драконьего Крыла, как если бы пытался понять, что скрывает тот в своей намеренности.
— Ты прав, у меня есть такая кошка и котёнок, — наконец сказал он, скрывая лёгкое удивление в голосе. — Но они не в одной комнате. Я их держу отдельно.
Драконье Крыло не мог скрыть своего интереса. Он знал, что в этом доме скрыта какая-то важная деталь, и теперь она становилась всё более очевидной. Что-то в этих двух привлекало его внимание, и не зря сон показал ему именно их.
— Я хочу на них посмотреть. Покажи мне их, — приказал Драконье Крыло, не отводя взгляда от Работорговца.
Работорговец, хоть и удивлённый таким прямым запросом, не стал спорить. Он кивнул и повёл Драконьего Крыла через длинный коридор, где мягко гудела тишина. В воздухе витал запах старых камней, свежей древесины и резкого кислого запаха из подвалов. Работорговец открыл одну дверь и показал ему комнату, где лежала рыжая кошка, её глаза светились, как янтарь, а её шерсть была чистой и опрятной, несмотря на тяжёлое положение.
— Это она, — тихо сказал Работорговец.
Драконье Крыло внимательно оглядел её. Его взгляд был острым, но он не выказал ни малейшего интереса, лишь задал вопрос:
— А где её котёнок? Тот, который был с ней в видении?
Работорговец промолчал, но затем открыл ещё одну дверь, в которой скрывалась маленькая клетка. В ней сидел маленький котёнок — рыжий, с такими же глазами, как у его матери.
Драконье Крыло подошёл ближе, заглядывая в клетку.
— Это точно она. — Он не стал задавать больше вопросов, ведь ответ был перед ним.
Работорговец с лёгким удивлением наблюдал за ним.
— Ты хочешь поговорить с ними? — спросил он, не скрывая интереса.
Драконье Крыло кивнул.
— Да, оставь нас.
Работорговец, почувствовав, что пришёл момент оставить их наедине, шагнул назад и закрыл дверь, оставив двух рабов в комнате с Драконьим Крылом.
В комнате стало тише, воздух стал гуще. Драконье Крыло подошёл к клетке и остановился перед кошкой.
— Ты не по своему желанию здесь, — сказал он тихо, как будто сам себе. — Ты и твой котёнок… как мне известно, ваши жизни не были счастливыми. Но теперь я решу вашу судьбу.
Он не ожидал ответа, но его слова, как нож, резали тишину.
Что ты сделаешь? — подумала кошка, глядя на него глазами, полными немого страха.
Драконье Крыло молча смотрел на рыжую кошку, её глаза сверкали в тусклом свете, проникающем через решётки клетки. Он мог чувствовать её страх, но её просьба не тронула его сердца, лишь укрепила его решение.
— Я могу забрать только одного, — сказал он холодным голосом, — и я пришёл за твоим котёнком. Амфи уже с нами, и я вижу, что это ваша дочь?
Кошка дрожала, её дыхание становилось всё более учащённым. Она не могла скрыть страха и боли, что терзали её душу. Она подняла глаза, и в них была мольба.
— Пожалуйста, спасите моего сына, — прошептала она, её голос срывался от волнения.
Драконье Крыло кивнул, сделав шаг к клетке, и открыл её, но в этот момент вошёл Работорговец. Его лицо было серьёзным, а взгляд настороженным.
— Ты можешь сразу забрать этого котёнка, — сказал Работорговец, — но я хочу, чтобы ты пообещал, что сделаешь этой кошке потомство. Хочу продавать её котят. Она трижды сбегала, и если ты возьмешь её, она будет рожать для тебя.
Драконье Крыло медленно повернул голову, взгляд его стал холодным. Он оценивал слова Работорговца, но не выражал никаких эмоций. Всё, что происходило, лишь подтверждало, что его мир был жесток и безжалостен, и ему придётся принять это предложение.
Он молчал, но затем кивнул.
— Хорошо, я согласен, — ответил он, не проявив ни радости, ни сожаления. — Я заберу её. Но только котёнка. Всё остальное — я сделаю, как ты велишь.
Работорговец улыбнулся, понимая, что заключил выгодную сделку. Он открыл клетку и передал котёнка Драконьему Крылу. Кошка сидела, наблюдая за этим, её взгляд был полон отчаяния и надежды.
Драконье Крыло поднял котёнка, его маленькое тело было лёгким, как перышко, и принял решение. Он не был жестоким, но в его мире не было места слабости. Кошка больше не была его заботой. Она лишь инструмент для его планов.
— Ты будешь с нами, — сказал он кошке. — Я заберу твоего котёнка. Теперь ты не будешь более в состоянии убежать. Твоя жизнь теперь в моих руках.
Он повернулся, не оглядываясь на кошку, и вышел из комнаты, забрав котёнка с собой.
Драконье Крыло шел, не обращая внимания на страдания котенка, который продолжал плакать в его руках. Взгляд его был холоден, а сердце — отрешённо. Он знал, что этот путь был необходим, что его решение не было случайным. Всё происходящее было частью его плана, частью его мира, где не было места эмоциям и слабости.
Котёнок, маленький и беспомощный, продолжал тянуть свои лапки, умоляя вернуть маму и сестру. Его голос был полон боли и страха, он не мог понять, почему его жизнь повернулась таким ужасным образом.
— Пожалуйста, верни мою маму... Пожалуйста, сестру... — его слёзы капали на землю, и его маленькое тело судорожно сотрясалось.
Драконье Крыло остановился на мгновение. Он слышал слова котёнка, но они не пробивали его защиту. Он был слишком поглощён своими мыслями и задачей, чтобы испытывать сострадание. Он видел в этом лишь проявление слабости, с которой не мог и не хотел справляться.
Он подошел к клетке, открыл её и положил котёнка внутрь. Взгляд его был решительным.
— Ты будешь в безопасности, — сказал он холодным голосом, как если бы говорил о вещах, не имеющих значения. — Но ты не вернёшь свою семью. Это мир, в котором ты будешь жить теперь.
Котёнок продолжал плакать, его голос терял силу, но он не мог остановиться. Он был слишком молод, слишком беспомощен, чтобы понять всю жестокость происходящего.
Драконье Крыло, не оборачиваясь, вышел, оставив котёнка в клетке, закрыв её за собой. В его мире не было места для жалости, не было места для эмоций. Все, что он делал, было ради своей цели, ради того, чтобы установить порядок, который он считал нужным.