Трусишка
Глава 8
Лейни
Все, что мне нравится в моей хижине, я могу перечислить, загнув всего один палец: не находиться в ней.
Вечером я пыталась работать над своим дипломом (ключевое слово «пыталась»), но могла думать только о поцелуях с Эр Джеем и ощущении его напряженного члена у моего живота через все слои ткани.
Хотя сегодня я и побывала на озере, это время было посвящено вовсе не изучению повадок морских млекопитающих, поэтому я перечитывала предварительные записи и отмечала корреляции, на которых планировала сосредоточиться, когда все же уделю время и силы истинной цели своего приезда, и это не объятия с Эр Джеем (хотя целуется он прекрасно).
Я невольно задалась вопросом, сколько же женщин проверяли его квалификацию и в чем еще Эр Джей настоящий профи. Наверное, во всем, решила я. Он уверен в себе и прекрасно знает, что делает, а у меня хоть и диплом секс-терапевта, но большинство моих знаний теоретические и взяты из учебников. Сейчас я думала о сексе, наверное, в миллионный раз с того момента, как шлепнулась на колени Эр Джею в самолете, и еще из головы не шло, какая неудобная кровать в хижине по сравнению с той, на которой я спала в гостях у Эр Джея… через стенку от самого Эр Джея. Наверное, в этот час он мирно спит… В отличие от меня. Я лежала на бугристом матраце, глядя в потолок и дрожа под грудой пахнущих плесенью одеял, и горько жалела, что не воспользовалась приглашением Эр Джея.
Но я не сомневалась, что не усидела бы в соседней спальне, если бы поехала к Эр Джею. Влечение нельзя считать патологией – теоретически это нормальная реакция организма, но меня еще никогда не тянуло к мужчине с такой бешеной силой, и я беспокоилась, что подобное отсутствие тормозов станет проблемой.
Я перевернулась на живот, накрыла голову сырой подушкой, зажмурилась и попробовала выбросить все из головы. Бесполезно – сон не шел. В четыре часа утра я бросила попытки заснуть, сделала себе кофе, поджарила рогалик, густо намазала его сливочным сыром и вышла из коттеджа, повесив на шею бинокль. Когда мы ездили в город, мне удалось скачать пару книг, и еще я набрала брошюр, чтобы полистать для сравнительного анализа данных.
Несколько часов я увлеченно читала и наблюдала за дельфинами и китами. Я с радостью провела бы у озера весь день, хотя от холода немели пальцы, настолько мне не хотелось возвращаться в мою развалюху.
Наконец мне понадобилось в туалет и очень захотелось еще кофе (когда я моргала, глаза казались вареными яйцами, вывалянными в песке). Телефон зазвонил, как раз когда я заканчивала свои дела в туалете. Я даже не стала задерживаться мыть руки – ястребом кинулась к тумбочке, не натянув толком штаны, и успела схватить трубку.
– Алло! – крикнула я, поморщившись от собственной громкости.
– Лейни!
Радость испарилась, как воздух из проколотого воздушного шарика, но мне удалось скрыть разочарование:
– А, привет, мам.
– Слава богу, ты жива! Я уже волновалась. Я четыре раза писала тебе на почту и названиваю битых два часа!
– О, я была снаружи и не слышала телефон, а сотовая связь здесь плохая. У тебя все в порядке?
– Да, да, все прекрасно. Я просто волновалась, ведь ты вчера не позвонила. Я прочла статью об участившихся нападениях аляскинских медведей на людей. Ты знаешь, что нельзя оставлять у дома бытовой мусор? Оказывается, бурые медведи – родственники гризли, они придут на запах и будут бродить в окрестностях в расчете на поживу! Перцовый баллончик-то у тебя с собой? Эх, надо мне было в свое время заставить тебя учиться стрелять из пистолета, а не из лука!
– Про мусор я знаю, мама, а мое отношение к огнестрельному оружию тебе известно.
Меня передернуло при мысли взять в руки пистолет.
– Признавайся, ты перцовый баллончик не забыла взять?
– Не забыла.
– О’кей, это хорошо. Как у тебя дела? Не забывай, ностальгия – самая естественная вещь на свете. Если соскучишься по дому и решишь вернуться пораньше, то обратный билет у тебя без даты, прилетай в любой день…
– Честно говоря, мне здесь очень нравится.
– Да? Хм… А как ты справляешься со своей вечной тревогой? Ты не забыла технику визуализации в стрессовой ситуации?
– Я отлично себя контролирую и знаю, что делать в стрессовой ситуации. Кстати, здесь тишина и удивительный покой.
– Рада слышать, – недовольно сказала мать. – Ты уже нашла себе друзей? Ты ведь у меня такая зацикленная на учебе, тебе всегда было сложно сходиться с людьми! Там есть другие студентки?
– Студенток нет, но у меня действительно появился друг.
– Что?! Ну и чудеса!
Я постаралась не оскорбиться ее шокированной реакцией.
– А где вы познакомилась? Ходили куда-нибудь, да? Если она не студентка, кем она работает? Она местная?
– Познакомилась в самолете, люди они не местные, у них козья ферма в Нью-Йорке, разводят крутейших альпака. Вчера мы катались на лодке.
– Ну, лодка – это еще ладно… Ты надевала спасательный жилет? А как ее зовут?
– Эр Джей.
– Эр Джей? Странное имя для девушки!
Терпеть не могу, что мне двадцать пять лет, а мать до сих пор учиняет допрос, стоит мне с кем-то познакомиться.
– Это потому, что Эр Джей не девушка.
Мои слова были встречены тяжелым молчанием. Я хорошо знала – долго оно не продлится.
– Ты проводишь время с парнем?! А что ты о нем знаешь? Кого это называют по инициалам? Мне это совершенно не нравится, и твой отец тоже будет недоволен!
Я удержалась от язвительного ответа, готового слететь у меня с языка: я понимала, что если мы поссоримся, мириться на таком расстоянии будет сложно.
– Мам, он очень хороший, он много мне помогал. Он возил меня в магазин, и мы отлично провели день, осматривая город Кадьяк.
– Да как тебе такое в голову пришло? Ты же знаешь, какая ты привязчивая по натуре! Поехала на полтора месяца, и смотри – уже кем-то очаровалась!
– Я не очаровалась! – мне не понравилось, как сварливо говорит мать. – Он тоже приехал всего на несколько недель. Нет ничего плохого в том, чтобы провести время в приятной компании.
– Лейни, парням только одно нужно.
– Он не парень, мама, а молодой человек. Я тоже не девчонка, мне уже двадцать пять. Нам вместе очень хорошо, и я собираюсь общаться с ним и дальше, – отрезала я.
Снова молчание.
– Мам, пожалуйста, не усложняй.
Она вздохнула.
– Ты же знаешь, как я за тебя волнуюсь.
– Знаю, но мне здесь хорошо, а Эр Джей очень приятный молодой человек. – И прекрасно целуется. – Как у вас дела? Мурин скоро отелится? Доктор Флад что говорит?
Смена темы была, конечно, откровенная, но, не поверите, сработало. Мать тут же принялась рассказывать о коровах, затем перешла на сплетни о соседях и наконец отпустила меня, вспомнив, что ей пора заканчивать стирку. Я решила позвонить своей подруге Иден, которая уехала в Чикаго. Я очень скучала по ней, и мы часто перезванивались и переписывались. Иден с гораздо большим энтузиазмом отнеслась к новости о моем знакомстве.
Когда я всласть наговорилась с подругой, было уже почти два часа дня, и я проголодалась и устала. Я вяло жевала крекеры, не имея сил кипятить воду и заваривать лапшу. Солнце скрылось за облаками, затянувшими небо, пока я говорила по телефону. Наверное, собирался дождь.
Я решила поспать минут двадцать – обычно это помогало продержаться до вечера, а ночью нормально заснуть. Через полчаса позвоню Эр Джею и узнаю, как у него дела и чем он занимается.
Включив успокаивающую музыку, я прилегла на комковатый матрац. Едва я закрыла глаза, как перед моим мысленным взором возник рельефный торс Эр Джея. Меня окутали сладостные воспоминания о прикосновениях его губ и твердом мускулистом теле, и вскоре я погрузилась в блаженный сон.
Разбудил меня оглушительный грохот. Я резко села и схватила то, что под руку попало – учебник с тумбочки. Свет не горел – странно, я не выключала лампу. В следующее мгновение я вздрогнула от вспышки молнии, а через несколько секунд от вибрирующего громового раската затряслась вся хибарка. На секунду, когда комната осветилась, на стенах заплясали крадущиеся тени, и я, разумеется, завизжала.
Грозу я не выношу – гром очень напоминает выстрелы и воскрешает в памяти сиэтлский универ. Это воспоминание наложилось на сознание того, что я сижу в утлой хижине, без света и с потухшим очагом, и я мгновенно оказалась в Городе Тревог.
Дождь неистово лупил по крыше. Новые молнии и раскаты грома заставили меня спрятаться под одеялами. Я пыталась выровнять испуганно-частое дыхание, но гроза надвигалась слишком быстро, и я теряла над собой контроль. Мысли беспорядочно метались. Мне нужен свет!
– Глубокий вдох, Лейни. Набери воздуха и рассуди здраво, – велела я себе.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Вдох. Выдох.
Здесь наверняка должен быть фонарик или свечи. Я вчера не стала заряжать сотовый, потому что у меня дешевый провайдер, у которого здесь вообще нет покрытия, однако если телефон не до конца разрядился, можно подсвечивать экраном, пока я буду искать что-нибудь поосновательнее. К сожалению, телефон не работал, как и остальное в этой развалюхе.
На шею упала холодная капля. Другая звонко шлепнулась на предплечье. Короткая передышка в панике закончилась: я шаталась по незнакомому дому в полном мраке, шаря в шкафах в поисках чего-нибудь получше коробка спичек, которыми я обычно разжигала огонь. Мне попалась зажигалка, но она лишь искрила, а язычка пламени не появлялось. Наконец я смогла найти фонарик, но он включился, мигнул и погас.
– Да что ж здесь вообще ничего не фурычит, в дыре этакой! – заорала я неизвестно кому. Ответом мне стали вспышка молнии и грохот грома. Поднялся ветер, с тонким воем задувая сквозь щели в стенах, будто хижину окружили волки. Вот тут-то я окончательно потеряла самообладание: одна, в богом забытой развалюхе, без света, без фонарика, без свечки, и крыша похожа на решето, судя по обилию падавших на меня капель.
– Лейни, возьми себя в руки! – уговаривала я себя сквозь слезы, судорожно втягивая воздух и выдыхая через нос, стараясь сосредоточиться на технике визуализации, как советовала психотерапевт в случае панической атаки.
Я перебирала ощущения: пять вещей, которые я могу попробовать на вкус, четыре предмета, которые я могу потрогать, три вещи, которые я могу понюхать, две, которые я могу услышать, – это вообще не помогало побороть тревогу, потому что как раз в этот момент снова загремел гром. Я старалась блокировать воспоминания о колледже. Гроза. Молнии и громовые раскаты, торопящиеся сменить друг друга. Грохот открытых дверей лекционного зала. Вопль… Я вздрогнула, когда зазвонил телефон. Если это родители, они ни за что не поверят, что я в порядке. Потому что я в ужасе. Но одинокое противостояние со стихией казалось мне непосильным, поэтому я схватила трубку, не думая о последствиях.
– Алло? – хрипло сказала я.
Сквозь треск из трубки донеслось:
– Лейни?
Слава богу, не родители!
– Эр Джей?
– Слава богу, ты ответила! Я звонил днем, но телефон был занят… – Его голос заглушил оглушительный раскат грома, от которого затряслась моя хибарка. У меня вырвался пронзительный крик, тоже заглушивший Эр Джея. – Ты в порядке?
– Э-э… – я хотела солгать, но поняла, что особого смысла в этом нет. – У меня нет электричества.
– Да, сейчас у всех отключили. Летние грозы в этих краях бывают сильными, иногда приходится сидеть без света пару дней.
– Пару дней? – вырвалось у меня почти истерически.
– У меня автономный генератор на такие случаи. Я сейчас за тобой приеду. Буду через пять минут, максимум через десять!
– О’кей, – всхлипнула я. В комнате снова стало ослепительно светло от молнии. – Не люблю грозу…
– Я скоро буду.
– Можешь захватить фонарик? В здешнем батарейки сдохли.
– Черт… Конечно, захвачу. Я уже иду к двери, увидимся через десять минут.
– Хорошо… Спасибо. – Я нехотя положила трубку и хотела собрать сумку, но в полной темноте не смогла этого сделать.
Минуты тянулись как часы, пока я не вздрогнула от стука в дверь (правда, я уже вздрагивала от всего подряд). Провертев замок, я с усилием дернула дверь на себя. На дряхлом, опасном крыльце под проливным дождем стоял Эр Джей в желтом дождевике и с включенным фонарем – мощным, хоть самолет сажай.
Я отступила, пропуская гостя в дом. Капюшон упал на плечи, открыв прекрасное лицо, разгоряченное и усеянное дождевыми каплями. Притворив дверь, я бросилась в объятья к Эр Джею, не заботясь, что плащ у него совершенно мокрый, а у меня жалкий, отчаявшийся вид. Раскат грома заставил меня спрятать лицо на знакомой мощной груди.
Эр Джей постоял неподвижно (возможно, от неожиданности), а потом обнял меня мокрыми до плеч руками:
– Ну что ты, все в порядке!
– Ненавижу грозу, – пробормотала я в дождевик.
Эр Джей успокаивающе погладил меня по спине.
– У тебя для этого все основания, если внутри льет почти так же, как снаружи.
Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя и не казаться полной дурочкой, но я плакала, а от этого на лице всегда выступают пятна, а глаза опухают. Хорошо, что в хибарке не было света.
Наконец я выпрямилась, понимая, что не могу висеть на Эр Джее, как коала, до бесконечности.
– Все нормально. Спасибо тебе огромное, что приехал.
– Я бы ехал быстрее, знай я, что все так плохо. – Эр Джей поморщился, когда капля дождя, сорвавшись с потолка, стукнула его по макушке. – Соберем тебе сумку, и давай выбираться отсюда.
– С удовольствием, – кивнула я.
При свете его фонаря я запихала одежду в чемодан и отправила туда же ноутбук и прочие гаджеты, боясь, что они промокнут и испортятся, учитывая капель с потолка. Добавив к ним туалетные принадлежности, я застегнула чемодан и натянула куртку.
– Я готова.
Руки я сунула в карманы, чтобы не показывать, как меня бьет дрожь.
Эр Джей натянул на чемодан большой черный пакет для мусора, и мы вышли на крыльцо. Дождь лил стеной – я с трудом различила пикап, стоявший меньше чем в двадцати футах; мотор работал.
– Пошли! – крикнул Эр Джей, перекрывая сильнейший шум дождя вокруг.
Я послушно зашагала вперед, когда от нового раската грома дрогнула земля. Ноги буквально выехали из-под меня, но сильная рука Эр Джея подхватила меня за талию.
– Держу, – сообщил Эр Джей, почти неся меня к пикапу, и опустил на землю, только когда убедился, что я могу держаться на ногах. Я неловко открыла дверцу и с помощью Эр Джея кое-как забралась в кабину. Он забросил чемодан на заднее сиденье и обежал капот.
В кабине было тепло и сухо, если не считать воды, которая текла с меня на сиденье и капала на пол. За коротенький марш-бросок от крыльца до пикапа парка промокла насквозь, до рубашки. Эр Джей включил обогреватель, а я пристегнулась.
Дворники работали на максимальной скорости, но не справлялись с ливнем. До дома Эр Джея мы добирались вдвое дольше, потому что на шоссе валялись сломанные грозой огромные ветки, которые приходилось объезжать.
Доехав до «Дома прекрасного вида», Эр Джей нажал кнопку открывания гаража и въехал под навес. Поставив передачу на паркинг, он выключил мотор.
– Пойдем, тебе надо обсушиться.
Хотя печка работала на полную мощность, зубы у меня выбивали дробь – от волнения или от холода, не знаю.
– Б-было б-бы з-здорово…
Эр Джей соскочил на пол и оказался с моей стороны еще до того, как я успела отстегнуть ремень. Я почти не чувствовала пальцев, поэтому вдавить язычок оказалось еще труднее обыкновенного, но я все же справилась, как раз когда Эр Джей открыл дверь пикапа. Широкие ладони легли мне на талию, и после секундного полета я оказалась стоящей рядом с Эр Джеем. Я успела ухватиться за его плечи, смутившись и отчего-то возбудившись от легкости, с которой он меня поднял, будто я вешу не больше ребенка.
Дрожа, я завернулась в промокшую куртку, пока Эр Джей доставал мой чемодан с заднего сиденья, и пошла за ним в дом, не зная, что сказать. При каждом шаге слышалось мокрое хлюпанье. Я ступила на коврик в прихожей (правда, прихожая была больше всей моей хибарки, а так ничего) и опустилась на колено, сосредоточившись на трудной задаче развязывания шнурков. Промокшие шнурки только затягивались, когда я дергала за концы. Сердясь и сгорая от смущения, я упорно сражалась с обуревавшим меня волнением.
– Эй, – Эр Джей присел передо мной на корточки. Он-то был в резиновых сапогах, куда практичнее моих кроссовок.
– Я только затягиваю узлы, – призналась я, пряча глаза и ожесточенно дергая шнурки.
Его теплая рука накрыла сразу обе мои:
– Лейни, ты совсем замерзла. Дай-ка помочь.
Я перестала воевать с узлами и убрала руки. Эр Джей растянул шнурки и стащил с меня обувь. Мокрые насквозь носки прилипли к кроссовкам и снялись вместе с ними с чавкающим звуком. Кожа на ступнях у меня сморщилась, как после ванны, и вообще я выглядела как покрытая пятнами утонувшая крыса.
Я по-прежнему выбивала зубами дробь, когда Эр Джей помог мне встать и расстегнул куртку. Мокрая, она тяжело упала на пол. Его собственный желтый дождевик уже висел на крючке. Я бесконтрольно дрожала, и Эр Джей начал растирать мне руки выше локтей. Это было приятно, но слабо помогало, потому что я продрогла до костей.
– Так, пошли, тебе надо согреться, а в мокрой одежде ничего не выйдет. – Прижав меня к себе, Эр Джей подхватил чемодан и повел меня по коридору и по лестнице на второй этаж в комнату, где я ночевала позавчера. Приобняв меня за плечи, он положил чемодан на кровать. Я обхватила себя руками, стараясь не трястись и очень стесняясь своего состояния.
Очередная вспышка молнии и не замедливший раскат грома заставили меня буквально подскочить.
Эр Джей подошел совсем близко – ноги в носках коснулись моих голых мысков.
– Ты как перепуганный котенок, – сказал он, погладив меня по щеке.
– П-прости, я знаю, это г-глупо, всего-то г-гроза…
– Тебе не за что извиняться, та развалюха – готовая декорация для фильма ужасов. – Он приподнял мой подбородок, ласково глядя на меня. – Может, иди грейся под душем, а потом переоденешься в сухое? А я тебе налью горячего питья.
– С удов-вольстием…
– Во-от, а я подброшу поленьев в камин. Ты не торопись, – он поцеловал меня в щеку и вышел из комнаты, прикрыв дверь с тихим щелчком.
Оставшись одна, я медленно выдохнула. Ну, хоть я не расплакалась перед Эр Джеем – это уже ни в какие рамки бы не полезло. В ду́ше, открыв горячую воду, я стянула мокрую одежду и встала под обжигающие струи. Сюда не доносился гром, не сверкала молния, и я понемногу успокоилась. Не знаю, сколько я там простояла, но кожа на руках стала такой же сморщенной, как на ступнях, и ярко-розовой.
Я перерыла чемодан в поисках красивого нижнего белья, остановившись в итоге на розовых хлопчатобумажных трусах, потому что ничего сексуального я на Аляску не взяла. Я наивно рассчитывала, что единственными самцами, с которыми я здесь пересекусь, окажутся дельфины или киты.
Натянув теплые легинсы и термофутболку, я добавила к ним объемный свитер и шерстяные носки. Взглянув в зеркало, я с облегчением увидела, что пятна со щек исчезли, и с легкой душой спустилась на первый этаж.
Эр Джея я нашла в гостиной – он подкладывал дрова в камин. На полу были разложены подушки и большие пушистые пледы, а рядом на подносе дымились две кружки с горячим шоколадом и целой горкой зефиринок сверху. Между кружками красовалось блюдо с печеньем и булочками. Дождь немного поутих и стучал по крыше уже не так яростно.
– Как уютно! – восхитилась я, сжимая руки, чтобы не начать их выкручивать. Теперь, когда страх прошел, я очень стыдилась своего поведения в хибарке и в пикапе.
– Ну что, согрелась? – Эр Джей похлопал по одеялам: – Хочешь со мной посидеть?
– Конечно. – Я уселась на одну из подушек, скрестив ноги. Эр Джей сделал то же самое. – Прости, я так… с ума сходила, когда ты приехал меня забрать.
Эр Джей приподнялся на локте:
– Можно я выскажусь откровенно?
Я быстро взглянула на него и потупилась:
– Конечно.
– Я очень рад, что проведу с тобой еще немного времени. Мне очень нравится тебя защищать даже от простого дождя. Наверное, это прозвучит странно, но, оказывается, очень классно о ком-то заботиться, чувствовать себя нужным, что ли… – Он шумно выдохнул и поморщился: – Помолчу, пожалуй, не то наговорю лишнего. Или уже наговорил?
– Мне кажется, я понимаю, что ты хотел сказать. – Я водила пальцем по шву легинсов, чтобы не смотреть на Эр Джея и не пялиться на его губы. Снаружи разбушевавшаяся стихия начала утихать, страх понемногу отступал, и я вспомнила, как замечательно целуется Эр Джей. – Забота – это удивительно приятно. Как правило, мне приходится сталкиваться с гиперопекой родителей, а такое нормальное отношение для меня внове.
Эр Джей немного повеселел.
– Здорово ты сформулировала. Я, кстати, могу понять, почему родители над тобой трясутся.
– Я сама способна о себе позаботиться! Только грозу не выношу, – вскинулась я.
Эр Джей нежно провел пальцем по моему запястью.
– Конечно, только очень самостоятельный человек сможет прожить несколько дней в той развалюхе, но я тоже водил бы тебя за ручку, будь у меня такая красивая и милая дочь. Я бы никому не позволил обидеть свою плоть и кровь… – Он покачал головой: – Похоже, я окончательно заговариваюсь.
Я засмеялась:
– При наличии четверых старших братьев обидеть меня было сложно.
– Не могу сказать, что я на них в претензии: правильно делали, что отваживали от двора разных волков. – Эр Джей окинул меня знакомым обжигающим взглядом.
– Но ты же не волк, Эр Джей! Ты – плюшевый мишка.
И я была вознаграждена ослепительной улыбкой и ямочками на щеках.
– Рад, что ты так думаешь. Тебе лучше?
– Гораздо лучше, спасибо. Не знаю, что бы я делала, если бы ты за мной не приехал…
Ревела бы до утра, и все.
– Хорошо, что у меня была такая возможность. Завтра можем съездить и привезти остальные твои вещи.
– Владельцы коттеджа возвращаются в конце недели, я свяжусь с ними и передам, что крышу нужно перекрыть…
Я старалась говорить непринужденно, потому что уже не в первый раз оказывалась перед Эр Джеем в роли девушки в беде.
Он изогнул бровь:
– Лейни, не хочу показаться занудой, но, по-моему, ты не можешь там больше оставаться.
– Но я заплатила вперед, у меня не хватит денег снять что-то другое.
– И не нужно, оставайся здесь. Четыре спальни, помнишь? Ты уже ночевала в одной из них. Или я могу отвезти тебя в город, подыщем там что-нибудь адекватное. Твоя развалюха держится на честном слове, и я ни за что тебя туда не пущу, кроме как за вещами