Значит это конец
Через несколько месяцев обучение было окончено и мне так хотелось быстрее попасть домой, что я не осталась на официальное вручение дипломов — просто забрала его на неделю раньше и уехала, пообещав новоиспеченным жениху и невесте приехать на их свадьбу вместе с Намджуном и часто их навещать. Бантаны расстроились, когда узнали, что не смогут присутствовать на моей церемонии награждения, т.к. я вернулась домой раньше.
Мне уже не приходилось так много, как раньше работать с бантанами — у них были свои учителя, помощники, менеджеры, которые отлично со всем справлялись. Время от времени я контролировала их работу и присутствовала на важных репетициях и мероприятиях, а также мы работали над новыми песнями и хореографией. В остальное время я трудилась над песнями с другими артистами, была ведущей на разных церемониях и передачах.
Со времени окончания обучения прошла пара месяцев. Я сидела в студии звукозаписи Намджуна и писала песню, слова все казались неверными и хотелось больше смысла. Ребята должны были уже скоро вернуться.
Я услышала гул голосов в коридоре — напряженных голосов, которые спорили и что-то обсуждали. Похоже, случилось нечто серьезное. Дверь распахнулась с такой силой, что стукнула ручкой в стену. Я испуганно обернулась. Намджун быстро закрыл за собой дверь и преодолел расстояние до меня в несколько больших шагов. Он был чертовски зол. Я чувствовала его злость и разочарование.
— Что случилось? — я была напугана и растеряна одновременно.
— Объясни мне, как это понимать? — жестко сказал он, набрал в поисковике запрос и открыл статью.
На экране большими буквами был кричащий заголовок «Неужели неприступный сын бизнесмена нашел свою избранницу?», и в конце статьи опубликованы фото: вот мы с Алексом спорим у ювелирного магазина, на следующем я держу коробочку с кольцом и на моем лице детский восторг, вот я целую Алекса. Черт, это не я. Я — автор этого фото, а на нем Катрин целовала Алекса. Она стояла почти спиной в камеру и хорошо было видно только его лицо. Мало того, что мы с ней похожи со стороны, так еще и журналист для правдоподобности добавил ей чуть выше правой лопатки тату — моё тату.
— Боооже, — выдохнула я и взялась за голову руками. — Что это вообще такое?
— Ты мне скажи, когда вас с Алексом успели сфотографировать, и когда ты мне собиралась рассказать о ваших отношениях? — жестко сказал Намджун. Он держал себя в руках из последних сил. Я видела, как он был напряжен, сжимал с силой кулаки так, что костяшки побелели.
— Черт, ты все не так понял, — воскликнула я, надеясь на его благоразумие. — Алекс просил меня помочь выбрать кольцо для Катрин. На последнем фото не я с ним, это его невеста, Джун. Я точно уверена в этом потому, что я сделала это фото. Я стояла за кадром. Поверь мне, пожалуйста.
— Насколько я знаю, у Катрин нет такой тату, как у тебя. Как я могу после этого верить тебе? — с горечью в голосе сказал он.
— Это не я, Намджун, — с мольбой в голосе сказала я. — Я бы никогда так с тобой не поступила, потому что слишком сильно люблю тебя, чтобы быть с кем-то другим.
Я протянула к нему руку, пытаясь дотянуться до него. Мне так хотелось почувствовать его тепло. Джун отшатнулся. У меня из глаз потекли слезы. Он не верит мне. Что бы я сейчас ни сказала, я не изменю его мнение. Он уже все для себя решил.
— Как ты могла так со мной поступить, Окс? — сказал он с отвращением. — Я любил тебя, я безумно скучал по тебе, пока ты была там с ним. — Он развернулся и пошел в сторону двери.
Остался последний шаг, и все — между нами будет пропасть. Огромная пропасть, мост через которую вряд ли будет построен. Не то, чтобы я смирилась с этим, но его недоверие все убивало. Я собралась и вытерла слезы.
— Ким Намджун, я не виновата в случившемся, — сказала я жестко. Он остановился, взявшись за ручку двери и не повернув ее. — Видимо, этот журналистишка решил досадить Алексу, задев при это меня и Катрин. Я такая же жертва этого абсурда, как и мои друзья. И вместо того, чтобы в этой нелепой, неправдоподобной ситуации поддерживать меня, ты отворачиваешься. Любовь, Намджун, — значит доверие. Как ты мог говорить мне, что любишь, если не веришь мне? Ты нужен мне сейчас, но если переступишь порог этой комнаты, между нами все кончено. Без всяких «но», это будет конец отношений.
— Значит, это конец, — бросил он и быстро вышел.
Я не выдержала и заревела. Сползла по стене и плакала так горько, как никогда в своей жизни. Даже родители не оставили после себя такую боль, как он. Каждый раз, когда мне было плохо, Джун был рядом. Мой любимый мальчик, как он мог не поверить мне? Нас всегда было двое, и мы все переносили стойко вместе. И вот плечо, на которое я опиралась, просто исчезло. В этот момент я чувствовала только свою боль — боль предательства. Мои глаза расширились от шока, я даже плакать перестала. Я чувствовала только свою боль. Связь между нами исчезла, ее просто не стало. Я не ощущала со стороны Джуна ничего. Совсем. Это действительно был конец.
Через какое-то время я собралась, привела себя в порядок и позвонила Алексу и Кэт. Они не знали про статью. Для них это было такой же огромной новостью, как и для меня полчаса назад. Алекс сказал, что разберется с этим и с журналистом тоже. Также спросил, как у нас дела с Джуном, и как мы оба это восприняли. Пришлось ответить, что нормально. Жалеть меня позволялось только одному человеку, а он этого сейчас делать как раз не хотел.
Я пожелала им удачи с этим делом и подготовкой к свадьбе и извинилась за то, что так редко звоню. Надо было решать, что делать дальше. К Мэй идти со своими проблемами не хотелось — она была беременна и волновать ее не стоило. Дяде об этом тоже рассказать было нельзя, он бы радикально решил эту проблему в мою пользу, а бантаны — не бантаны без любого из парней. Оставалось только одно — напиться. Проблема не решится, но хоть на некоторое время полегчает.