the Untouchable

— О, Джен, прик­рой ок­но: Клэр про­ду­ет, — за­бот­ли­во поп­ро­сила жен­щи­на у сво­ей сес­тры, не по­вора­чива­ясь к ней и не вы­пус­кая ру­ля из креп­кой хват­ки. Как всег­да, она бы­ла сверх пре­дус­мотри­тель­на, на­ходясь за ру­лем. Джен сде­лала то, что от нее хо­тела сес­тра и, обер­нувшись к се­милет­ней де­воч­ке, си­дев­шей на зад­нем си­денье, улыб­ну­лась и спро­сила:

— Клэ­ри, те­бе не ду­ет?
Де­воч­ка за­мота­ла го­ловой, по-дет­ски звон­ко зас­ме­ялась и при­жала куп­ленно­го толь­ко что плю­шево­го зай­чи­ка креп­че к гру­ди. Те­тя Джен зас­ме­ялась, гля­дя на пле­мян­ни­цу.

— Ма­ри, что за сол­нце у те­бя рас­тет! – не прек­ра­щала сме­ять­ся те­тя. 

— О да, сол­нце, толь­ко не­посед­ли­вое ка­кое-то, — за­мети­ла Ма­ри.

Клэр не слу­шала их раз­го­вор. Ее прив­ле­кали тем­не­ющие ели и сос­ны, воз­вы­ша­ющи­еся сте­ной по сто­ронам от шос­се, а мес­та­ми, где ство­лы де­ревь­ев ре­дели и рас­сту­пались мель­ка­ли се­реб­ристые го­ры с бе­лыми шап­ка­ми. Они жи­ли в за­меча­тель­ной мес­тнос­ти. Жал­ко толь­ко, что го­родок не та­кой боль­шой и час­то при­ходи­лось мо­тать­ся в со­сед­ний го­род, Хар­ро­гит, где бы­ло мно­го раз­вле­чений та­ких как цирк, зо­опарк, ак­ва­парк и дет­ские ка­фе.

Де­воч­ка заб­ра­лась на си­денье с но­гами и под­жа­ла их под се­бя. 

— Клэ­ри, будь доб­ра, убе­ри нож­ки с си­денья…

Се­кун­да и Джен по­нима­ет, что что-то не так. Ма­ри не до­гово­рила до кон­ца. Джен на­чала звать сес­тру по име­ни, тор­мо­шить ее. Клэр уви­дела, как ма­мины ру­ки, слов­но без кос­тей, сколь­зну­ли с ру­ля на ко­лени, а ее го­лова упа­ла на пле­чо.

Ма­шину тут же за­мота­ло из сто­роны в сто­рону, и вот звук раз­би­ва­юще­гося стек­ла и гну­щего­ся ме­тал­ла.

***

— Клэр!

Я хва­таю воз­дух ртом, да так, что чуть не за­дыха­юсь от его пе­ре­из­бытка.

Алекс тря­сет ме­ня за пле­чо. Мы все еще на­ходим­ся в школь­ном ав­то­бусе.

— На­до рань­ше ло­жить­ся спать, что­бы не ло­вить мух по­том це­лый день, — яз­вит брат. – Мы уже дав­но при­еха­ли.

Я смот­рю в ок­но и ви­жу наш дву­хэтаж­ный дом из крас­но­го кир­пи­ча, хва­таю рюк­зак и не­сусь сле­дом за Алек­сом.

Уже де­сять лет я не мо­гу кон­тро­лиро­вать свое са­мое ужас­ное вос­по­мина­ние из детс­тва. Мне бы­ло семь, ког­да мы воз­вра­щались до­мой с ве­село про­веден­но­го у­икен­да в Хар­ро­гите. Мне бы­ло семь, ког­да на­ша ма­шина вы­лете­ла с трас­сы и, про­летев па­ру мет­ров в воз­ду­хе, вре­залась в сос­ны.

У ма­мы про­изош­ло кро­во­из­ли­яние в мозг. Вот так вот вне­зап­но и без пред­по­сылок. И это так не­лепо: она вро­де бы умер­ла до стол­кно­вения с де­ревь­ями, но в то­же вре­мя она умер­ла дваж­ды. Ме­ня спас­ло лишь то, что я си­дела на си­денье с но­гами, что я не ус­пе­ла тог­да пос­лу­шать­ся ма­му, ина­че бы мои но­ги ока­зались бы за­жаты, а кос­ти в них раз­дроб­ле­ны, как ска­зали ме­дики, ос­матри­вая ме­ня пос­ле сво­его при­бытия на мес­то про­ис­шес­твия. Те­тю спа­ло лишь ве­зение и по­душ­ки бе­зопас­ности. Прав­да она по­лучи­ла глу­бокие по­резы на ли­це от раз­ле­тев­шихся ос­колков стек­ла.

— При­вет, де­ти, — го­ворит те­тя Джен, как толь­ко мы вхо­дим в дом. Она дер­жит бу­тыл­ку крас­но­го ви­на и бо­кал.

— Те­тя, те­тя, еще толь­ко день, — шу­тит Алекс и вых­ва­тыва­ет бу­тыл­ку из рук Джен.

— У ме­ня был пол­ный за­вал на ра­боте, так что мне мож­но, а те­бе, — она без проб­лем за­бира­ет ви­но у Алек­са, уже тя­нуще­го свои гу­бы к гор­лышку, — нель­зя. И что это у те­бя на ли­це та­кое?

Алекс скры­ва­ет­ся на кух­не и ни­чего не от­ве­ча­ет. 

— При­вет, кра­сави­ца, — она це­лу­ет ме­ня в ще­ку, и я как мож­но быс­трее отс­тра­ня­юсь от нее и иду на кух­ню. Вся пра­вая сто­рона ее ли­ца буд­то изъ­еде­на ос­колка­ми стек­ла – шра­мы, по­лучен­ные при той ава­рии. Каж­дый раз смот­ря на нее, я не мо­гу про­тивить­ся и вспо­минаю тот день. Смерть ма­мы. 

Ох, а как же она по­хожа на мою ма­му! Это не­выно­симая боль лишь уси­лива­ет­ся, ког­да я ви­жу род­ные чер­ты ли­ца в ней.
И иног­да я ду­маю: ведь эта ава­рия – прос­то де­ло слу­чая. Де­ло ка­кого-то гре­бан­но­го слу­чая. Его нель­зя бы­ло пре­дуга­дать. А что, ес­ли бы этот слу­чай обо­шел на­шу семью? Ес­ли бы кро­во­из­ли­яние в мозг про­изош­ло у ко­го-ни­будь дру­гого? Моя жизнь ведь не бы­ла та­кой, как сей­час, я бы не си­дела сей­час здесь, сей­час бы ма­ма це­лова­ла ме­ня в ще­ку, сей­час бы Алекс не при­тор­го­вывал нар­ко­тика­ми. 
И все, что я де­лаю, это ду­маю, ка­кой бы мог­ла быть моя жизнь. И это неп­ра­виль­но, ведь моя нас­то­ящая, моя ре­аль­ная жизнь про­ходит ми­мо в этот мо­мент.

— Я у се­бя! – кри­чит Алекс, уже за­бира­ясь по сту­пеням на­верх. 
— А по­есть? – спра­шива­ет Джен. — Ах, он взял яб­ло­ко. Это луч­ше, чем ни­чего, – она ука­зыва­ет на кор­зинку с фрук­та­ми на сто­ле и сме­ет­ся. Она зна­ет, что где ле­жит в на­шем до­ме луч­ше всех и без проб­лем за­меча­ет, ког­да что-то про­пада­ет. 

Мяс­ная за­пекан­ка аро­матом тя­нет­ся из ду­хов­ки. И ког­да Джен толь­ко ус­пе­ва­ет и ра­ботать, и сле­дить за до­мом, и го­товить? Мы ни ра­зу не за­казы­вали еду на дом. 

Она за­калы­ва­ет свои ры­жие, кра­шеные во­лосы на го­лове во что-то не­понят­ное и кла­дет мне нем­но­го за­пекан­ки на та­рел­ку, ста­вит ее пе­редо мной, а са­ма са­дит­ся нап­ро­тив, под­пи­рая го­лову ла­доня­ми.

— Клэр, — на­чина­ет Джен нем­но­го не­уве­рен­ным го­лосом. – Мне зво­нили из шко­лы.

Вил­ка с за­пекан­кой ос­та­нав­ли­ва­ет­ся на пол­пу­ти к мо­ему рту, и я опус­каю ее. Я на­чинаю мол­ни­енос­но вспо­минать, что та­кого я сде­лала в шко­ле, что­бы зво­нили те­те. Вот нель­зя бы­ло дать мне спо­кой­но по­есть, а по­том уже пе­реби­вать ап­пе­тит.

Черт.

— Дра­ка? Ты серь­ез­но, Клэр? – го­ворит Джен ра­зоча­рован­но.

Я мор­щу нос.

— Это не я. То есть, я там бы­ла, но я не дра­лась. Это…

— Я знаю, что драл­ся Алекс, и я по­гово­рю с ним поз­же, но так­же ска­зали, что ты учас­тво­вала пас­сивно, — Джен кри­вит ли­цо, так как не лю­бит та­ких слов. Ох, это не я пас­сивно учас­тво­вала, это Алекс пас­сивно драл­ся. 

Ка­кой при­дурок до­нес на нас ди­рек­то­ру? Точ­но не Дик­сон, ес­ли, ко­неч­но, он не пол­ный от­мо­розок. 

— Кто по­жало­вал­ся? – спра­шиваю я как бы нев­зна­чай, про­дол­жая обе­дать.

— Вро­де Гар­ри Стайс… Стай­лс… Не име­ет зна­чения. По­чему? Из-за че­го все на­чалось?

Мои бро­ви, ду­маю, бы­ло не­воз­можно опус­тить вниз ни­кому и ни­чему. Они буд­то бы при­рос­ли ко лбу, сме­нив свое «мес­то жи­тель­ства».

Я же за­щища­ла Гар­ри, рис­ко­вала со­бой в ка­кой-то сте­пени. Ка­кого чер­та с этим пар­нем не так? Нет, нет, я знаю, что имен­но с ним не так, но он же по­нима­ет, что про­ис­хо­дит вок­руг не­го и что он де­ла­ет. А­утизм – не сле­пота. 

***

Я слы­шу, как Алекс и Джен кри­чат друг на дру­га из его ком­на­ты. Но я не вол­ну­юсь. Они быс­тро от­хо­дят, они со­вер­шенно нез­ло­памят­ны и че­рез де­сять ми­нут уже шу­тят друг над дру­гом и сме­ют­ся. Но, как я по­няла, про нар­ко­тики Джен все еще не зна­ет. Это хо­рошо, ина­че она не­сом­ненно поз­во­нит на­шему от­цу, и он ско­рее все­го при­едет. Нам это­го не на­до. Точ­но это­го не на­до Алек­су. Ес­ли он при­едет, наш дом бу­дет хо­дить хо­дуном от пос­то­ян­ных ссор, кри­ков и ис­те­рик. Алекс и па­па – сов­сем не близ­кие родс­твен­ни­ки, ес­ли не брать во вни­мание их би­оло­гичес­кую связь. 

Толь­ко сей­час я по­нимаю, что в мо­ей жиз­ни нет ни­чего хо­роше­го в об­щем-то, ни­чего то­го, что зас­тавля­ет все пло­хое и не­гатив­ное на сво­ем фо­не по­мер­кнуть.

Ну раз­ве что те­тя, ко­торая про­дала свой дом и пе­ре­еха­ла вмес­те с на­ми в со­сед­нее графс­тво, в Шеф­филд. Еще в том воз­расте мы с Алек­сом не мог­ли оце­нить всю доб­ро­ту ее пос­тупка, по­тому что мы лишь не по­нима­ли, по­чему нас не заб­рал отец. Но ему бы­ло не до нас. Он был в глу­бокой пе­чали пос­ле смер­ти на­шей ма­мы и во­об­ще был не в сос­то­янии приг­ля­дывать за на­ми, так как пре­дал­ся лишь собс­твен­ным тер­за­ни­ям и деп­рессии. Но вско­ре те­тя приш­ла на по­мощь, а отец в ито­ге ре­шил, что не мо­жет ос­та­вать­ся один в на­шем ста­ром до­ме, где все на­поми­на­ет о на­шей бы­лой се­мей­ной жиз­ни, и, по­это­му ука­тил в Ис­па­нию стро­ить жизнь сна­чала.

Чес­тно, не­нави­жу его лишь за эту тру­сость и сла­бость.

***

За лан­чем в шко­ле на сле­ду­ющий день я по­нимаю, что те­перь мне не удать­ся дер­жать­ся от Гар­ри по­даль­ше: я чувс­твую спи­ной, что он смот­рит, но ког­да я по­вора­чива­юсь, то буд­то бы все это вре­мя он так и си­дел ста­ту­ей пе­ред сво­им под­но­сом с едой. Он так не­замет­но от­во­дит взгляд, или же у ме­ня па­ранойя?

— За­чем ты рас­ска­зал о вче­раш­нем ди­рек­то­ру? – спра­шиваю я, до­гоняя его в ко­ридо­ре.

Он вне­зап­но ос­та­нав­ли­ва­ет­ся на мес­те, а я не ус­пе­ваю и из-за это­го вре­за­юсь в ко­го-то. Пос­пешно из­ви­ня­ясь, я под­хо­жу к Гар­ри, по­жимая гу­бы. Он смот­рит прос­транс­твен­но, буд­то сквозь ме­ня.

Я пов­то­ряю свой воп­рос.

— Вы пос­ту­пили неп­ра­виль­но: за­те­яли ссо­ру, а за­тем и дра­ку в шко­ле. 

Он ни ра­зу не гля­нул мне пря­мо в гла­за.

— Но ведь я те­бя за­щища­ла, ты пом­нишь, я вста­ла меж­ду то­бой и Дик­со­ном. Для те­бя это ни­чего не зна­чит?

— Я мог сам пос­то­ять за се­бя. Ты де­вуш­ка. Ты не дол­жна пы­тать­ся за­щитить ме­ня. Я все рас­ска­зал ди­рек­то­ру, по­тому что я за­ботил­ся о дру­гих.

Я чуть не взвы­ваю вол­ком. Я ви­дела, как он мог сам пос­то­ять за се­бя.

— Да всем нап­ле­вать бы­ло: они сто­яли и смот­ре­ли, для них это бы­ло од­ним из раз­вле­чений. И мо­гу пос­по­рить, что они уже за­были об этой дра­ке. Да и во­об­ще, они-то уж точ­но не пос­тра­дали бы. 

— Бы, — серь­ез­но го­ворит он это не­понят­но за­чем, и я чуть не уми­раю на мес­те. Два зе­леных гла­за прос­то вы­шиба­ют из ме­ня дух. Он смот­рит на ме­ня, не мор­гая. Я ни­ког­да не ви­дела рань­ше та­ких спо­кой­ных глаз, как мо­ре в штиль, но од­новре­мен­но та­ких же свер­ка­ющих, как во­да в этом мо­ре на сол­нце. Этот зри­тель­ный кон­такт длит­ся от си­лы се­кун­ды две, но мне хва­та­ет это­го, что­бы ус­по­ко­ить­ся и во­об­ще за­быть, о чем я го­вори­ла с Гар­ри.

— У ме­ня ли­тера­тура, — го­ворит он и об­хо­дит ме­ня, что­бы ид­ти к ка­бине­ту.

Я ус­пе­ваю схва­тить его за пред­плечье.

— По­дож­ди, — го­ворю я, а он бе­шено смот­рит на мою ру­ку, дер­жа­щую его.

— По­жалуй­ста. Не тро­гай ме­ня. Это … дис­комфор­тно для ме­ня.

Я тут же одер­ги­ваю ру­ку.

— Я прос­то хо­тела ска­зать, что у ме­ня то­же сей­час ли­тера­тура.

— И что?

— Ну, у ме­ня ли­тера­тура… то­же… с то­бой.

Дей­стви­тель­но, я ни­ког­да не ду­мала, что раз­го­вари­вать с че­лове­ком, ко­торый пос­то­ян­но не смот­рит те­бе в гла­за, так труд­но. Да еще и не сра­зу все по­нима­ет.
Гар­ри чуть за­мет­но мо­та­ет го­ловой в сто­рону, раз­во­рачи­ва­ет­ся и идет даль­ше. Я поп­равляю лям­ку рюк­за­ка и до­гоняю его.