Я больше не пью
Лейла
Я очнулась — и, как говорится, хрен пойми где.
Комната была огромная, чужая, непривычно тихая. Потолок высокий, стены выкрашены в мягкий молочный цвет, по углам — светильники в восточном стиле, отбрасывающие теплый свет. Воздух пах чем-то дорогим, древесным, будто благовониями. Голова раскалывалась, как будто её пытались вскрыть молотком. В животе урчало так, что казалось — он вот-вот начнёт сам искать холодильник.
С трудом поднялась с широкой кровати с балдахином — бельё белоснежное, покрывало из дорогой ткани с золотистой вышивкой. Ступив босыми ногами на тёплый мраморный пол, направилась к двери. Попробовала ручку — не поддаётся. Дёрнула раз, два — ничего. Закрыто.
— Ну ёбушки-воробушки, — выдохнула я, облокачиваясь на косяк. — Вот это я нажралась. В хлам. Всё, клянусь, больше не пью. Никогда. Ну, может, разве что на Новый год...
Быстро окинула комнату взглядом. Где-то у стены — аккуратно сложенная одежда. Осторожно подошла, подняла. К счастью, это оказался не латексный костюм сексуального пажа, а вполне приличный спортивный комплект: штаны, футболка, худи.
Рядом с кроватью обнаружилась дверь в ванную. Аллилуйя. Там — идеальный порядок, золотистые краны, огромное зеркало, раковина, душ с прозрачной кабиной. Приняла горячий душ, привела себя в порядок насколько могла, и, облачившись в спортивный костюм, села на край кровати.
Так, что у нас: закрытая дверь, странное место, чужие вещи и... я. Без воспоминаний о вечере, с головной болью и пустым желудком. Одно ясно: валить отсюда надо. И как можно скорее.
Подошла к окну — высокое, почти в пол. За ним ухоженный сад, кусты туй, аккуратные клумбы, вылизанный газон и — охренительный по высоте забор. Смотрю вниз. Метра три, не меньше.
— Ну хер с тобой, золотая рыбка, — прошептала себе под нос. — Если я смогла напиться до беспамятства, то и слезть со второго... или третьего этажа смогу.
Открыла окно, встала на подоконник. Сыкотно. Очень. Сердце колотится, как барабанная установка. Но выбора нет. Пара финтов — и я уже на земле, приземлилась неуклюже, но жива.
Пробежалась глазами по территории. Тихо, подозрительно тихо. Побежала к забору, на ощупь — металл, прочный, гладкий, цепляться не за что. И ворота, чёрт бы их побрал, автоматические. Но, окрылённая отчаянием, подошла ближе, и, как идиотка из сказки, пробормотала:
— Сезам, откройся...
Щелчок. Глухой, металлический. И — о чудо или кошмар — ворота начали распахиваться. Я застыла. Сказать, что я была в ахуе — не сказать ничего. Но торжество длилось недолго: снаружи въехала чёрная машина — дорогущая, сверкающая как лак для ногтей у стервы в фильме про мафию. За ней — ещё три попроще.
— Ну всё, — пронеслось в голове. — Король вернулся. Со свитой. Классно я выбрала момент для побега...
Машина остановилась. Из неё вышел мужик. Высокий, ухоженный, в костюме, с мерзкой, самодовольной улыбочкой. Шёл в мою сторону — медленно, как хищник. Я застыла, не зная: нападать, бежать или прикинуться кустом.
Сзади появился ещё один. Этот выглядел как будто сошёл с обложки арабского «Forbes». Дорогой костюм, уверенная походка, и все остальные мужики, как по команде, сделали полушаг назад. Главный. Без вариантов.
Я сделала шаг к нему, намереваясь спросить, какого хрена происходит, но меня перехватили. Подхватили под руки и понесли, несмотря на мои вопли и яростные попытки отбиться.
Опять в ту же комнату. Дверь — хлоп. Щёлк. Закрыто.
Стою. Злая. Возмущённая. Униженная. Внутренний юрист-любитель вопит: «Похищение! Незаконное удержание! Нарушение всех возможных прав!»
— Нет, ну если они думают, что я тут буду тихо сидеть и молчать в тряпочку, — прошипела я, подходя к окну, — то они охрененно просчитались!
Те же действия. Снова в сад. Но ворота уже не открываются. Забор — всё так же высокий. И опор нет. Шансов — ноль. Окей.
Бродя по двору, наткнулась на главный вход в дом. Внутри — прохладно, роскошно, пахнет кофе и дорогим табаком. А я, между прочим, с утра и маковой росинки в рот не брала.
Слышу голоса — смех, разговоры. Иду на звук. А что, вдруг кормят? Мы, люди простые: если нас не уважают, мы можем и напомнить о себе.
Захожу — комната огромная, светлая, с мраморным полом и низкими диванами. Внутри — четверо мужчин. И среди них — тот, главный. Сидит в центре, как султан. Все замолкают и смотрят на меня.
— Вы говорите по-английски? — бросаю я, встав в дверях. — Если что, я вообще-то человек. И было бы не плохо, если бы мне что-нибудь дали поесть. А то, знаете ли, я голодная, а когда я голодная — я очень злая.
Раздался дружный смех. Наглый такой, мужской. И тут Самир, как оказалось, заговорил — чётко, без акцента:
— И что же наша злюка сделает с нами? Покусаешь?
Мой взгляд уловил движение — сбоку ко мне подходил мужчина, явно охранник: крепкий, с короткой стрижкой, в чёрной рубашке, с выражением лица «ща скручу и понесу обратно».
— Только попробуй, — буркнула я, — предупреждать не стану.
Он сделал шаг — и тут сработала рефлексия: поворот корпуса, удар головой вперёд — смачно, чётко, в переносицу. Мужик отшатнулся, застонал, я же выхватила пистолет прямо из его кобуры, отступила на несколько шагов и, подняв ствол вверх, пальнула в потолок.
Громкий выстрел оглушил всех. Комната замерла. Смех испарился. Кто-то рефлекторно закрыл голову руками.
— Так вот, — произнесла я, спокойно, но с нотками ярости. — Мы, девушки, существа нежные, хрупкие и очень импульсивные. Так что давайте не будем играть в геройство. Знакомимся. Я — Лейла. А вы кто, черт подери, такие?
Один из мужчин дернулся вперёд — возможно, порыв геройствовать — но я без колебаний стрельнула по бутылке с виски, стоявшей на столе. Она разлетелась осколками. Остальные замерли. Главный — Самир — всё так же сидел, чересчур спокойный. Это пугало. Спокойствие тех, кто привык отдавать приказы, а не выполнять.
Я не сводила пистолета ни с кого.
— Не стоит нервничать, — продолжила. — И тем более делать резких движений. У меня по стрельбе была пятёрка. Проверять не советую. Патронов хватит на всех. Итак, повторю вопрос: кто вы такие, и какого чёрта я тут делаю?
Все молчали. Смотрели на меня, как на обезьяну с гранатой. Только Самир встал. Медленно. Не спеша. Глаза прищурены, в них — стальной блеск.
— Я Самир Азар, — произнёс он ровно. — Твой отец, Тагир, был моим партнёром. Он украл у меня деньги. Двадцать миллионов. И исчез, как трусливый шакал. Оставив после себя хвост из проблем.
Он подошёл ближе, но не слишком — знал, что я выстрелю.
— Я не прощаю предательства. А проблемных людей считаю отличным удобрением. Поэтому отправил людей, чтобы найти его. Вместо него нашли тебя. Его дочь. Ты конечно бесполезна , но вдруг твой отец одумается. А ты пока скоротаешь время в моей постели . Признаю зацепила .
— Я? — я чуть не расхохоталась. — Лейла Брайн. Мой отец — Томас Брайн. Мы живём в Штатах. Кто такой ваш Тагир — вообще без понятия. Может, вы меня с кем-то путаете? Хотя, глядя на ваше выражение лица… вы, видимо, нечасто слышите «нет».
Я прищурилась.
— А если в постель — то вы получите от меня разве что подзатыльник. Видимо, дамы от вас бегут так быстро, что теперь вы просто похищаете девушек. Ну, как мой друг говорит: «Фейс-контроль не прошёл, ебало страшное — до свиданья».
По комнате прокатилась волна смеха — гогот, почти истерический. Один из мужчин, сидевший рядом с Самиром, хлопнул ладонью по колену.
— Самир, твоя новая малышка огонь! Дашь погонять вечерком?
Я резко повернулась к нему, губы сложились в язвительную усмешку.
— Слушай, сладкий, «малышка» у тебя между ног — вот её и гоняй. А кто с тобой будет проводить вечера — выбирай между левой и правой рукой. Знаю, выбор не богатый, но хотя бы не требует мозгов и харизмы, которых у тебя нет.
Мужчина покраснел, лицо перекосило от злости.
— Ты бы поостереглась! Я тебе...
— Не то что? — перебила я. — Уложишь меня? Вряд ли. Ты себя в зеркало видел, доходяга. Мне хватит одной руки, чтобы тебя успокоить. Только вас тут много, вот и распетушился.
Я знала, что перегибаю. Но была зла. Уязвима. И напугана — но, чёрт побери, показывать это я точно не собиралась.
— Спортом бы занялся, кстати, — добавила я. — Глядишь, девушки бы и давать начали. Хотя... всё равно бы сбежали, когда рот открыл.
Он вскочил, но Самир молча поднял руку, и тот остановился, кипя от ярости.
Я глубоко вдохнула и, сжимая пистолет крепче, произнесла:
— Так, слушайте, хор мальчиков-зайчиков, мне с вами возиться неинтересно. Кто кому и сколько должен — вообще не моя тема. Вот вам вариант: ноутбук, доступ в сеть и номер счёта.
Самир прищурился. Ухмыльнулся. От этого взгляда по спине пробежали мурашки. Он встал, подошёл медленно, но внятно, каждый шаг был будто продуманным элементом давления.
— Хочешь сказать, у тебя есть двадцать миллионов? — спросил он, в упор глядя в глаза.
— Стой, — резко сказала я. — Не подходи ко мне. Я тебе не доверяю.
Он поднял руки, словно сдавался, и мягко сказал:
— Даю слово: если ты не лжёшь — тебя никто здесь не тронет. Ни пальцем.
Что-то внутри сжалось. Инстинкт самосохранения, наверно, заорал во всю глотку: не верь. Но вторая часть — тихая, холодная, уверенная — шептала: проверь.
— Слову твоему я, конечно, не верю, — выдохнула я. — Но с пистолетом в руках печатать неудобно. Так что… ладно.
Я медленно опустила оружие, но держала его поблизости. Самир кивнул, жестом позвал одного из людей — тот принёс ноутбук, положил передо мной.
Я уселась на диван, открыла крышку, быстро вошла в банковскую систему, ввела пароль, прошла верификацию, и… вуаля.
— Номер счёта? — бросила я.
— Что? — растерялся один.
— Номер счёта, блин, на который перевести. Что, никто не верит?
Мужчины переглянулись. Самир протянул листок с цифрами. Я ввела данные, выбрала сумму. Щёлк. Подтвердить.
А пока они там обменивались ошарашенными взглядами, я не постеснялась взять с тарелки на столе кусок сыра и оливку. В конце концов — заложник тоже человек. А я голодная.
Самир снова сузил глаза.
— Хочешь сказать… у тебя и правда есть такие деньги?
Я жевала, как могла, культурно.
— Ну не веришь — могу показать, — сказала, повернув экран к нему. В разделе «Личные средства» сумма была даже больше двадцати миллионов.
Он молча взял ноутбук, что-то стал быстро клацать, проверять. Я напряглась.
— Эй! — возмутилась. — Так дело не пойдёт! У меня на счёте больше, чем ты просил. Ты слово давал!
Я сказала это с обидой — неожиданной даже для себя.
Он закрыл ноут, отдал мне обратно. Я проверила баланс. Всё на месте.
— Нужно разобраться, — пробормотал он задумчиво. Глаза его всё так же были тёмные, хищные. Только теперь в них появилась новая искра. Интерес.