Вальс на осколках [18+]

Райан проснулся от лучей солнца, проникавших в квартиру сквозь небольшое окно. Он наощупь отыскал телефон, лежавший на полу, и взглянул на экран. Чуть больше девяти часов.

Парень снова опустил руку и, подняв с пола сигареты с зажигалкой, закурил. Это бодрило и прочищало мысли лучше сотни чашек кофе или холодного душа. Хотя сейчас ему хотелось сохранить ту спутанность сознания, которая сопровождала его на протяжении трех недель после встречи с Тоней.

Он уже не мог оставаться в Нью-Йорке, после того, как правда открылась. После того, как та, что считала его мёртвым, внезапно поняла, что на протяжении стольких лет верила в ложь. После того, как она отвергла его.

Нет, не так он представлял их первую встречу. Он ожидал, что Тоня будет плакать,плакать от счастья, но вовсе не от растерянности и боли, которую ей причинило его возвращения. Которую он сам причинил ей в очередной раз.

Райан поднялся с кровати и посмотрел на девушку, спокойно спящую на кресле. За ночь она успела сбросить с себя футболку с длинным рукавом и теперь лежала в одном только белье и шортах, игнорируя скомканное в ногах одеяло.

Это бы не привлекло внимание парня, если бы не безумное количество синяков на теле Оливии. Везде: на острых плечах, груди, ребрах — везде, куда бы он ни посмотрел, были тёмные отметины. В голове Райана тут же вспыхнули слова девушки о дяде, от которого она бежала посреди ночи.

«Каким же мудаком надо быть, — думал Райан, чувствуя, как кулаки сжимаются сами собой, — чтобы поднимать на нее руку. Девчонка потеряла отца и мать, чертовы братья выкинули её на улицу без гроша, а эта скотина ещё и избивает её...»

Он внезапно поймал себя на мысли, что никогда раньше не сопереживал чужому человеку так сильно. В Висконсине его не волновало ничего, кроме денег, секса и вечеринок. После появления Тони все его эмоции были отданы ей. Ему казалось, что вся вселенная сократилась до размеров хрупкого тела этой девушки, а за пределами нет ничего.

Но сейчас, стоя напротив с Оливией, которую он встретил меньше суток назад, Райан чувствовал что-то совершенно ему не свойственное. Сочувствие. Переживание за человека, с которым он совершенно не был связан.

Вчера вечером он просто шатался по району, обдумывая то, что ему предстояло сделать на следующий день. Райан строил планы, придумывал слова, которые просто не мог произнести, пытался предсказать реакцию, которая последует после них. А потом он услышал крик.

Ещё три года назад он и не подумал бы встрять в чужие разборки — ему нужно было решать свои проблемы. Но этим вечером он внезапно почувствовал, что должен помочь. Обязан помочь, потому что никто, кроме него, этого не сделает.

И уже после того, как эта девушка была спасена, и взглянула на него глазами, полными благодарности, Райан понял, что сделал это не зря. Он словно почувствовал, что одно только действие, сделанное с искренней заботой о другом человеке, заставляет что-то в грудной клетке наполняться теплотой. Поэтому, когда Олив призналась, что проведёт эту ночь на улице, он без раздумий позвал её к себе. Просто потому что знал, что так надо.

И сейчас, изучая взглядом синяки на коже Олив, Райан понимал, что не мог оставить это просто так. Да, эта девушка ничего для него не значила. Да, у него не было никакого права вмешиваться в ее жизнь, какой бы ужасной она не смотрелась со стороны. Да, раньше он никогда не помогал другим.

Но сейчас Райан подошел к кухонному гарнитуру и, оторвав один из стикеров, на магнит прикрепленных к холодильнику, быстро начеркал на нем пару слов и прикрепил прямо на сумку Оливии, чтобы та точно заметила записку после пробуждения.

Он собирался помочь ей. Но сначала ему следовало помочь себе.

***

Тоня сидела на просторной кухне, объединенной с гостинной и смотрела на задний двор, отделённый от неё лишь распахнутыми стеклянными дверями. Вода в бассейне отражала лучи солнца, играла солнечными зайчиками по веранде и приводила девушку в состояния умиротворенности и спокойствия.

Она допивала утренний кофе и слушала музыку, льющуюся со второго этажа. Саймон играл каждое утро — для него это было лучше всякой зарядки.

Тоня не могла не радоваться за парня. Она знала, как долго Сэм добивался того, что он имеет сейчас, и была несказанно счастлива, что теперь один из самых близких людей занимается тем, чем должен. Ей страшно было подумать о том, каким убитым Саймон ощущал себя, когда работал в магазине родителей.

И ещё больнее Тоне было думать о том, что произошло бы с ней, не последуй она за Саймоном. Воспоминания, связывавшие её с крошечным городком в глубине Висконсина, причиняли слишком много боли. Она не смогла бы жить в месте, где все кричало об умершем Райане.

Умершем... Иногда она ловила себя на том, что по-прежнему считает Треворса ушедшим навсегда. Та встреча в Нью-Йорке потрясла ее настолько, что отложилась в сознании, как что-то нереальное.

Так было проще пережить все произошедшее.

Девушка поднялась с обеденного стола и отправила кружку в посудомойку, когда музыка сверху внезапно остановилась. Тоня подняла голову и уставилась в потолок, словно пытаясь сквозь него разглядеть, что же заставило парня остановиться.

Долго гадать не пришлось. Через мгновение до Броунер донесся хлопок двери, а за ним — быстрые шаги. Сэм появился на лестнице всего через пару мгновений.

— Тоня, — сдавленно пробормотал он, взглянув на девушку округлившимися глазами, — я сошел с ума. Пожалуйста, пойдем со мной.

Саймоном спустился с лестницы и быстрыми шагами направился по светлому коридору, ведущему к входной двери. Ничего не понимающая девушка направилась за ним. Она бы терялась в догадках ещё долго, если Сэм не приоткрыл дверь, ведущую на улицу, и, указав на молодого человека, направлявшегося прямо к ним, и не произнёс:

— Господи, скажи мне, что ты тоже его видишь...

Тоня смогла лишь кинуть и с трудом выдавить из себя:

— Да, Сэм. Ты не сошёл с ума. Это на самом деле Райан...