глава 3.
Вечер в лагере был каким-то особенным. Днём жара давила, а сейчас воздух стал мягче, тёплый, пахнул смолой и костром откуда-то из соседнего отряда. Ветерок шевелил верхушки сосен, и всё вокруг напоминало, что ты далеко от родного города.
На площадке напротив корпусов уже гремела дискотека. Старые колонки на штативах выжимали из себя максимум: басы били в грудь, а сверху переливались цветные фонарики. Красный, зелёный, синий — они мигали, переливались по асфальту и лицам детей. Смешно было смотреть, как у кого-то вдруг лицо заливало ядовито-зелёным, а через секунду — ярко-красным, словно в фильме про вампиров.
Младшие бегали кругами, визжали, цеплялись друг за друга. Старшие отряды обступили середину площадки, то смеялись, то кричали слова песни, танцевали кучками. Атмосфера была шумная, дикая и весёлая — настоящая, лагерьная.
У забора, ближе к тени, стояли Марьяна, Лина, Соня и Оля.
— Пиздец, и чё нам туда? — Соня прищурилась, глядя на центр. — Там, блядь, как в метро в час пик.
— Ну, вообще-то, дискотека для того и придумана, чтобы танцевать, — возразила Лина. Но сама при этом вжималась в забор, топталась на месте и не двигалась.
— Танцевать под это? — Марьяна махнула рукой в сторону динамиков. — Я лучше пойду утоплюсь.
— О, началось, — фыркнула Оля. — Да всем похуй, кто и как тут танцует. Смотри — вон тот пацан вообще ебашит танец пьяного слона, и чё? Все ржут, а ему похуй.
Они постояли ещё, не решаясь двинуться. И тут из темноты сзади донёсся знакомый голос:
— Ага! Наши овощи!
Илья и Влад. Вожатые, сияющие, раскрасневшиеся, как будто это им нахуячили три алкогольных коктейля подряд.
— Ну чё, чё за траур? — Влад встал прямо перед ними, раскинув руки. — Это чё, блядь, дискотека или похороны?
— Мы просто стоим, — сухо сказала Марьяна.
— Стоим?! — Илья фыркнул. — Тут музыка хуярит на всю улицу, фонарики мигают, а вы — четыре картошки в мешке.
Он схватил Соню за руку, та заорала:
— БЛЯДЬ, ОТПУСТИ, СУКА!
— Только через танец! — Илья потащил её в центр, подпрыгивая.
Влад, не отставая, выдернул Олю.
— Влад, блядь, я серьёзно! — кричала она, но уже ржала.
Через минуту все стояли в круге: Влад дёргался, как припадочный, Илья изображал курицу, Соня орала на него и всё равно прыгала, Лина покачивалась и уже не скрывала улыбку, Оля кривлялась под музыку. Даже Марьяна, скрипя зубами, двинулась следом, делая вид, что её тащат насильно.
Площадка гремела. Музыка, крики, смех — всё сливалось в общий хаос. Фонарики мигали в глаза.
И вот в этом хаосе взгляд Марьяны случайно упал в сторону.
На другом конце площадки, ближе к фонарям, стояла Вика. В белой футболке, волосы собраны, лицо светилось в переливающемся свете. Рядом с ней Таня — как всегда, серьёзная, руки скрестила, но на лице пряталась лёгкая ухмылка. И ещё несколько девчонок из их отряда — Марьяна их не знала, не успела толком разглядеть. Те смеялись, одна что-то показывала руками, Вика прикрывала рот ладонью и тоже хохотала, чуть склоняясь к ним.
Фонарик мигнул — и их всех залило красным. Потом зелёным. Потом синим. Смех перекрывал музыку, и Вика смотрелась так свободно, так легко, будто это был её праздник.
Марьяна почувствовала, как будто внутри всё сжалось.
«Блядь... ну и чё? Чего я уставилась? Она просто смеётся. Ну и пусть смеётся. С другими...»
Но почему-то стало неприятно. Даже обидно.
Она отвернулась. Влад в этот момент завалился на асфальт, изображая умирающую рыбу, Илья прыгал вокруг, дети орали от смеха. Оля держалась за живот, Лина уже танцевала всерьёз, Соня пыталась сделать вид, что ей всё равно, но улыбалась.
А у Марьяны всё внимание скатывалось обратно туда, где в цветных фонарях смеялась Вика.
И от этого становилось и грустно, и пусто.
Она сама не понимала — почему.
Музыка переливалась то в ритм, то в кашу, басы били прямо в грудь, фонарики мигали всё быстрее. Площадка гудела, и казалось, что лагерь превратился в одну большую орущую кучу.
Марьяна стояла чуть в стороне от остальных. Лина уже вошла во вкус, подпрыгивала, крутила руками, даже Соня перестала ворчать и смеялась, а Влад с Ильёй, как два клоуна, устроили какой-то конкурс «кто дольше простоит в идиотской позе».
Марьяна же притворялась, что двигается в такт, но внутри всё кипело. Она опять глянула туда, где в цветных бликах стояла Вика.
И в этот момент Вика вдруг подняла голову.
На долю секунды их взгляды встретились.
Мигнул зелёный фонарь, потом красный — и в этом свете лицо Вики показалось ещё ярче, а глаза блестели так, что Марьяна реально забыла, где находится. Вика улыбнулась кому-то рядом, но в голове Марьяны было только одно: «Она смотрит на меня. Чисто на меня».
Сердце ёбнулось о рёбра так сильно, что у Марьяны сбилось дыхание. Она резко отвела взгляд, будто её поймали за чем-то запретным.
— Эй! — Оля хлопнула её по плечу. — Ты чё зависла?
— Да... ничего, — пробормотала Марьяна, чувствуя, что щеки горят.
— Ага, «ничего», — подмигнула Оля и снова рванула к танцующим.
Марьяна осталась стоять, слушая, как в ушах шумит кровь сильнее, чем басы.
Она снова украдкой посмотрела — и увидела, как Вика уже повернулась к своей компании. Смеялась, что-то говорила, девчонки вокруг кивали, хлопали в ладоши.
И внутри у Марьяны появилось то самое странное чувство, от которого не отделаешься. Непонятное, злое и тянущее куда-то вглубь.
«Почему она не здесь? Почему она не с нами? С Олей, Соней, Линой... со мной?..»
Фонарики мигали быстрее, музыка била, лагерь гудел, Влад уже валялся на асфальте, изображая червяка, Илья орал, что это танец нового поколения. Всё вокруг было шумным, ярким, живым.
А у Марьяны было ощущение, что она стоит в каком-то своём пузыре — и видит только Вику, смеющуюся в цветных огнях, далёкую и недосягаемую.
— Всё, заебало, — вдруг рявкнул Влад и ткнул пальцем в Марьяну. — Ты! Выходи в центр!
— Чё я? — глаза у неё округлились.
— Потому что ты стоишь, как ёбаная берёза на обочине! — засмеялся Влад. — Мы тут хуярим за троих, а ты — «я серьёзная, я выше этого».
Оля и Соня уже угорали, Лина хлопала в ладоши.
— Да ну нахуй, я не умею, — отмахнулась Марьяна, чувствуя, как к горлу подкатывает неприятное волнение.
— Умеешь! — Илья тут же подхватил, и они с Владом схватили её под руки. — У нас тут школа танцев имени долбоёбов, всё научим!
— Пацаны, блядь, отпустите! — завизжала Марьяна, но её уже выволокли в середину площадки, в самое пекло.
Музыка хуярила так, что пол под ногами дрожал. Фонарики мигали по глазам, народ орал. Влад упал на колени и давай бить руками по асфальту, изображая барабанщика, а Илья вокруг него делал какие-то «шаманские» движения. Толпа завелась, кто-то уже кричал:
— ДАВАЙ, МАРЬЯНА, ДАВАЙ!
Она стояла посреди всего этого ада и не знала, куда деть руки и ноги.
— Танцуй, блядь, танцуй! — орал Влад и, чтобы подзадорить, начал прыгать вокруг неё, как придурок. — Ты королева! Ты звезда! Мы твои блядские охранники!
Илья, не хуже, закатил глаза и повалился на землю, изображая, будто его «прибило» танцем Марьяны. Народ заорал ещё громче.
Марьяна не выдержала и рассмеялась. Неловко, сбивчиво, но всё-таки рассмеялась. Сделала пару неуклюжих движений руками, будто машет мухам, и это вызвало ещё больше криков и аплодисментов.
Из-за спин кто-то подошёл ближе. Голос смешков, чуть знакомый запах духов, и уже рядом оказалась Вика. С ней Таня, и ещё те девчонки, которых Марьяна видела вдалеке. Но сейчас всё внимание было не на них.
Вика остановилась на краю круга, улыбнулась — и достала телефон.
— ДАВАЙ, МАРЬЯНА! — крикнула она, и в этот момент красный фонарь полоснул прямо по её лицу.
Марьяна резко обернулась — и увидела, что объектив телефона направлен именно на неё. Вика снимала её танец. Более того — Вика смотрела почти не отрываясь, и улыбалась какой-то мягкой, чуть издевательской, но очень живой улыбкой.
Марьяне показалось, что все вокруг исчезли: и Влад, который уже изображал «танец медведя на свадьбе», и Илья, и девчонки, и весь лагерь. Осталась только она и Вика — взгляд, телефон, и это странное, щемящее чувство внутри.
«Блядь... Она смотрит на меня. Чисто на меня. И снимает. Господи, да я ж как идиотка машу руками...»
Щёки загорелись, дыхание сбилось. Но Марьяна, сама не понимая как, сделала ещё пару движений — более уверенных, чем раньше. А Вика всё снимала, не отводя камеры. И смеялась уже не над ней, а как будто вместе с ней.
Музыка резко оборвалась, и вся толпа разом загула. Кто-то крикнул: «Ещё!» — но вместо этого заиграла медленная песня. Фонарики перестали мигать так бешено, теперь свет переливался мягко, будто весь лагерь выдохнул.
— Ооо, бля, пошёл медлячок, — протянул Влад, хлопая Илью по плечу. — Ща посмотрим, кто тут у нас самые смелые.
Народ замялся, пары не спеша выдвигались в центр. Кто-то уже хихикал, кто-то специально орал «я не пойду, идите нахуй», но всё равно шёл.
И тут Оля вдруг резко повернулась к Владу, сделала театральный реверанс и громко выпалила:
— Владос, можно вас пригласить на этот невероятный танец?
Толпа заржала, Влад даже согнуться пополам от смеха успел, но руку всё же подал:
— Раз вы, барышня, настаиваете, то хули делать, пошли!
Они встали в центр, специально держась как в дешёвых фильмах: руки вытянули, носы задрали, будто на балу. Народ вокруг орал и хлопал.
Соня не отставала. Подошла к Илье, сделала «серьёзное лицо»:
— Илья Владимирович, честь имею пригласить вас на танец.
— Ох ты ж мать моя женщина, — выдохнул он, но руку всё равно подал.
И вот они уже кружились по площадке, нарочно топчась друг другу на ноги, специально кривляясь. Оля громко комментировала каждое движение:
— Ах, вы топчете мои лапти, сударь!
— А вы, барышня, мне хребет вывернули! — отвечал Влад, корчась.
Толпа визжала от смеха, даже кто-то из младших крикнул: «Жених и невеста, бля!»
Марьяна и Лина стояли чуть в стороне, наблюдая за этим цирком. Соня уже ржала так, что слёзы текли, а Илья специально подбрасывал её за руку, будто на ярмарке.
А потом — всё резко изменилось.
Из толпы вышла рыжая девчонка из компании Вики. Нерешительно подошла к ней, что-то сказала. Марьяна это увидела, и сердце ёбнулось куда-то в живот. Вика секунду замялась, но улыбнулась и протянула руку.
И вот они уже тоже в центре. Фонарики мягко освещали их лица, Вика смеялась чему-то, что сказала та девчонка, и Марьяна почувствовала неприятный укол.
— Чё, пошли? — вдруг сказала Лина, поворачиваясь к ней.
— Куда?
— В медляк. Чё, хуже Сони с Олей будем?
Марьяна закатила глаза, но руку всё же протянула. И они, чуть смущённо, пошли навстречу музыке.
Лина положила руки на её плечи, Марьяна — на талию подруги. Музыка тянулась, фонарики переливались. Они танцевали, иногда наступая друг другу на кроссовки, а рядом кто-то смеялся, кто-то реально обнимался.
И только Марьяна снова и снова взглядом цеплялась за Вику, которая кружилась рядом с рыжей.
***
Комната гудела, как улей. Девчонки только что вернулись с дискотеки — раскрасневшиеся, ещё в кедах, волосы липнут к вискам, на щеках блестит пот.
— ВСЁ, Я ПЕРВАЯ В ДУШ! — завопила Соня, срывая с себя футболку и хватая полотенце.
— Хуй тебе, ты всегда первая! — взвизгнула Оля, отпихивая её в сторону. — Я быстрее разуюсь, так что пошла нахуй, я первая!
— Вы ебанулись, что ли? — Марьяна, сев на кровать, расшнуровывала кроссовки. — Тут очередь вообще-то по справедливости, а не по скорости!
— Да какая, блядь, справедливость, — огрызнулась Соня, уже натягивая халат. — Кто успел, тот и съел!
Лина, хохоча, просто легла на кровать и обняла подушку.
— А я последняя, мне похуй, пока вы там подерётесь, вода сама по себе закончится.
Комната наполнилась визгом и смехом. Полотенца летали, кто-то случайно задел кружку с водой — на полу образовалась не маленькая калюжа, кто-то громко матерился.
Оля уже запрыгнула к двери в душ, но Соня схватила её за руку и обе начали орать:
— Я первая!
— Да иди ты нахуй, я первая!
Марьяна закатила глаза:
— Бля, цирк уродов.
И тут дверь с грохотом распахнулась.
На пороге стояла Таня — волосы в хвост, руки на бёдрах, лицо каменное.
— А ну завалились! — рявкнула она так, что все разом подпрыгнули. — Вы чё устроили? Время видели?! Отбой был десять минут назад!
В комнате воцарилась гробовая тишина. Только Соня и Оля всё ещё держались друг за друга, замерев посреди комнаты.
— Я спрашиваю, — Таня сузила глаза, — вы совсем с ума выжили после дискотеки? Тут не баня, не ночной клуб, а лагерь! И если я ещё раз услышу ор после отбоя — будете мыться завтра, холодной водой из-под крана. уяснили?!
— Поня-ятно, — протянули девчонки вразнобой, виновато переглядываясь.
Таня ещё пару секунд сверлила их взглядом, потом махнула рукой:
— Десять минут на всех. И чтоб после — тишина. Ясно?
— Ясно, — снова хором отозвались.
Таня хлопнула дверью так, что стекло в окне задребезжало.
Оля первой нарушила тишину:
— Бля, у меня сердце сейчас выпрыгнет.
Соня прыснула со смеха:
— Зато теперь я точно первая!
— Да ты охуела! — завизжала Оля и снова рванула к двери, толкая Соню.
И всё завертелось по новой — визги, смех, очередь в душ, только теперь все старались делать чуть тише, чтобы не навлечь Таню второй раз.
***
Пар тянулся из душевой тёплыми клубами, и Марьяна, переодевшись в пижаму, выскользнула в комнату. Кожа горела, волосы липли к щекам, хотелось упасть и отключиться. Но стоило ей открыть дверь — она застыла.
На их кроватях сидели Влад и Илья.
Влад уже развалился на Олиной постели, руки закинул за голову, ноги в кроссовках на краю. Илья устроился прямо на полу у шкафа, щёлкал семечки и сплёвывал шелуху в кружку. Девчонки тоже были тут — кто в пижамах, кто с мокрыми волосами, и смех стоял такой, что казалось, стены дрожат.
— Ооо, вот и наша мокрая леди, — с усмешкой выдал Влад, завидев Марьяну. — Мы уж думали, ты там утонула, нахуй.
— Чё вы тут забыли? — буркнула она, стараясь не смотреть прямо на него.
— Мы? — Илья развёл руками. — Мы пиздец как заняты. Сплетничаем, блядь. Девчонки нам всё уже выложили.
— Да-да, — Соня прыснула и хлопнула ладонью по колену. — Теперь они знают, что ты храпишь громче трактора.
— Я НЕ ХРАПЛЮ! — Марьяна тут же вспыхнула, но смех снова накрыл всех.
Оля, сияя, добавила:
— Ещё мы обсуждали дискотеку. Как Влад плясал, как будто у него ноги из жопы растут.
— А ты видела, как Илья подпрыгнул, когда его Соня чуть не уронила? — поддакнула Лина.
— Пошли нахуй, — фыркнул Илья, но ухмылка его выдавала. — Это у нас фирменный стиль. Не всем дано понимать искусство.
— Да-да, — Влад хлопнул ладонью по кровати. — Мы вообще-то сделали вам движ. Без нас вы бы стояли там столбами.
— Хуйня, — отрезала Соня. — Если бы не музыка и фонарики, вы бы сами скукожились.
— Ага, ага, — поддакнул Илья. — Скукожились бы. Особенно Влад.
Комната взорвалась ржачом, Влад притворно схватился за сердце:
— Предатели, блядь. Все против меня.
Марьяна тем временем уселась на кровать. Атмосфера была настолько домашней, будто это не лагерь, а чей-то общий дом, где все свои.
— А вообще, — продолжил Влад, — мы тут ещё Таню с Викой обсуждали.
— А чё их обсуждать? — спросила Оля.
— Ну как чё? — Илья прищурился. — Таня — строгая, как будто ей лет пятьдесят. А Вика...
— А Вика охуенная, — вставил Влад. — Она сама зажигает и народ зажигает.
Марьяна почувствовала, как внутри что-то кольнуло.
— А с кем это она была сегодня? — вдруг вырвалось у неё. — С какими-то девчонками, я их даже не знаю.
Илья ухмыльнулся:
— А, эти? Мэри, Ира и Ангелина. Тоже из вашего отряда. Весёлые, ржут постоянно. Вика с ними быстро нашла общий язык.
— Ну да, — поддакнул Влад. — Ей скучно без своей шайки.
Марьяна нахмурилась, опустила взгляд, но промолчала.
— Короче, — протянул Влад, — давайте так: если хотите, можем позвать Вику сюда.
— Ты охуел? — вскинулась Соня. — Нам же пиздец от Тани будет если узнает что в 108-ой собрались почти все вожатые 2-ого отряда!
— Да ладно, — хмыкнул он и уже потянулся за телефоном. — Ща сам проверим, кто тут герой.
Илья заржал:
— Ебать, вот это движ пошёл. Ща Вику сюда притащим, и Таня нас всех закопает.
Девчонки завизжали, начали пихать Влада подушками:
— Не звони, долбоёб! — «Оставь её!» — «Сейчас же ночь!»
А Марьяна вдруг поймала себя на том, что сердце стучит так, будто она сама ждёт этого звонка.
— Влад! — визжала Соня, отбиваясь подушкой. — Сука, положи телефон!
— Не-не-не, девочки, поздно, — ухмылялся Влад, удерживая аппарат высоко над головой. — Алё, Вик, чё делаешь?
Все замерли. Комната стихла в одну секунду.
— ...Ну, я тут у наших. Да, у этих четырёх ебанашек. Заходи, у нас тут, блядь, клуб анонимных сплетников, — и, не дав возразить, отключился.
— Ты еблан, — простонала Лина, закрывая лицо руками.
— Мы все трупы, — Оля упала на кровать. — Таня нас завтра сожрёт.
Илья давился от смеха:
— Сука, представьте: сейчас Вика зайдёт, а Таня уже за дверью со шваброй стоит, чтобы нам всем по еблу надавать.
Девчонки начали ржать, и в этот момент дверь скрипнула.
Вика.
Она стояла в проёме, в шортах и худи, с телефоном в руке. Каштановые волосы чуть растрёпаны, на лице лёгкая усмешка.
— Я надеюсь, у вас есть план, как объяснить Тане, что я пришла сюда? — протянула она.
— Да похуй, — махнул рукой Влад. — Заходи, у нас тут огонь, не компания, а золото.
Вика всё-таки вошла, закрыла за собой дверь и уселась на край кровати, ближе к Лине. Комната снова наполнилась гулом голосов, словно все одновременно заговорили.
— Так, — Вика оглядела всех. — И чё у вас тут?
— Мы, блядь, сплетни обсуждаем, — Илья щёлкнул семечку. — Сегодняшний день, дискотеку, Таню, тебя.
— Меня? — Вика подняла бровь.
— Конечно, тебя! — Соня хлопнула в ладоши.
— Ты ж там тусила, а мы думали: какого хуя ты не с нами?
— С вами? — Вика усмехнулась. — Так вы ж сами стояли в углу, пока я пыталась хоть кого-то завести.
— Мы танцевали! — возмутилась Лина.
— Да-да, — вставил Влад, — танцевали, как будто ноги в гипсе.
Все заржали, кроме Марьяны. Она тихо смотрела на Вику, как та сидит, расслабленно перекидывает ногу на ногу и улыбается.
— А чё это за девчонки были с тобой? — вдруг выдала Марьяна, и в комнате воцарилась тишина.
Вика скосила на неё взгляд.
— А-а, эти? Да так, новые. Весёлые. Познакомились сегодня. Мэри, Ира и Ангелина вроде.
— «Вроде», — протянула Оля. — Уже ржёте вместе, а имена «вроде».
Вика усмехнулась:
— Ну а чё? Они прикольные. Подошли сами, начали угорать над Владом, когда он, блядь, чуть не навернулся.
— Эээ, — Влад поднял руки. — Это было тактическое падение, между прочим.
— Тактическое, нахуй, — хохотнул Илья. — Я думал, ты реально там ебнёшься в фонарь.
Комната снова загудела смехом.
Марьяна же уткнулась взглядом в стену. Что-то неприятное кольнуло внутри. «Прикольные», «смешные» — звучало так, будто Вика легко может найти себе компанию без них.
— Ну и чё, — Лина потянулась. — Получается, у Вики теперь своя тусовка, а мы нахуй?
— Не-не-не, — Вика отмахнулась. — Вы чё. Вы мои тоже. Просто... ну, они подошли, разговорились, чё я должна была их послать?
— Да-а-а, — протянул Илья. — Вика у нас дипломат. Всех к себе подтянет.
— Ну и правильно, — добавил Влад. — Лагерь же, здесь главное — движ и компании.
— Только не с Таней, — хмыкнула Соня. — Она движ убивает на корню.
— Да блядь, Таня святая, — засмеялась Вика. — Если бы не она, нас бы всех нахуй выгнали.
— Это да, — поддакнула Оля. — Но у неё голос как у мамы, когда она злится. Сразу чувствуешь себя мелкой.
Илья театрально сжал кулаки:
— «Я сказала, отбой!» — начал он пародировать Таню, и все покатились со смеху.
Вика прикрыла рот ладонью, чтобы не ржать громко. Марьяна всё равно не сводила с неё глаз. Она смеялась, слушала, спорила — и чаще всего бросала взгляд именно на неё.
— Короче, — хрипло начал Влад, — эти трое, с которыми ты, Вик, зависала, — нормальные? Или так, для фона?
Вика усмехнулась, крутя в руках телефон:
— Да нормальные. Они прикольные, ржачные. Рыжая, кстати, та, что меня потом на медляк позвала.
— АААА! — заорали девчонки в унисон. — Вот оно чё!
— Да пошли вы, — Вика вспыхнула, но смех всё равно прорезался. — Она просто... ну... решила угарнуть, видимо.
— Угарнуть, ага, — подначивал Влад. — Она ж к тебе реально клеилась. Я видел, как у неё глаза горели.
— А у тебя, блядь, от фонариков горели, — фыркнула Соня. — И ты вообще еле держался, чтобы не ебнуться.
Все захохотали. Илья даже не поднял головы, только пробормотал:
— Пиздец, оставьте Влада в покое, он у нас артист.
— Слышь, — Влад пихнул его ногой. — Ты сам-то где был, когда я девчонок смешил? На жопе сидел и семки щёлкал, как дед.
— Дед, дед, — подхватила Лина, угорая.
Илья отмахнулся, но уже зевал во весь рот.
За окном стрекотали сверчки, где-то глухо хлопнула дверь чужого корпуса. Атмосфера была будто затянутая дымкой: все в полусонном смехе, в полушёпотах, ближе, чем должны быть.
— Слушай, Вик, — вдруг снова влезла Марьяна. — А чего ты к нам не подошла, а?
Все притихли. Даже Влад замолчал, только Илья что-то мычал, уже сваливаясь.
Вика посмотрела на неё чуть дольше, чем нужно.
— А вы сами не подходили, — тихо сказала она. — Стояли в уголке, как будто вас вообще там нет.
— Мы танцевали, — Марьяна сглотнула.
— Ну вот, — Вика пожала плечами. — Я тоже танцевала. Только с теми, кто хотел.
Соня хмыкнула:
— Бля, ну логично.
Разговор снова скатился в смех, кто-то начал вспоминать, как Таня в начале дискотеки всех строила, как маленьких: «не бегать», «не толкаться». Влад имитировал её строгий тон так смешно, что у Оли слёзы полились.
Илья к этому моменту уже окончательно отрубился. Лежал у шкафа, храпел негромко, на лбу залипла шелуха от семечек.
— Заебись дед, — пробормотал Влад. — Всю движуху проспит.
— Чё, ты его потащишь? — спросила Лина.
— Та ну нахуй, оставлю. — Влад зевнул и устроился поудобнее. — Я у вас заночую. Ничё?
— Ты охуел, — прыснула Соня, но никто уже не спорил. Все были слишком уставшие.
Вика, заметив это, тоже поднялась. Потянулась, поправила худи.
— Всё, я, наверное, пойду. А то если Таня меня спалит, всем пизды будет.
— А может, останься? — Влад хитро подмигнул.
— Останусь я у вас, ага, — Вика хохотнула. — Чтоб Таня потом меня на костёр повесила.
Она махнула рукой и направилась к двери.
Девчонки наперебой начали прощаться:
— Спокойной, Викусь!
— Чтоб тебя Таня не сожрала!
— Возьми с собой фонарик, там темно как в жопе!
Дверь за ней закрылась, и в комнате стало ощутимо тише. Только дыхание уснувшего Ильи, тихий скрип кровати под Владом и приглушённые смешки девчонок.
Марьяна лежала, уже под одеялом, но глаза не смыкались. Перед глазами всё ещё стояла Вика — как сидела на краю кровати, как смеялась, как бросала быстрые взгляды именно на неё. И внутри было странно: и тепло, и почему-то больно.
А лагерь за окном жил своей ночной жизнью: где-то вдалеке переговаривались дежурные, кто-то поздно бегал по тропинкам, и запах костра тянулся в комнату.
Это была только первая ночь.
***