Я видела его в её улыбке.
***
В её улыбке, в её глазах я вижу его.
***
Мир вокруг меня словно подернулся легкой, сияющей дымкой, как будто кто-то невидимый протер запотевшее стекло, и все цвета стали ярче, все звуки – глубже. Я лежала, уткнувшись носом в его плечо, и вдыхала его запах – смесь чего-то терпкого, мужского, и едва уловимой сладости его кожи, теперь такой родной, такой... моей.
Каждая клеточка тела пела тихую, но всепоглощающую песнь. Это была не просто нега после ласк, не просто удовлетворение. Это было нечто гораздо большее, похожее на благоговение. Словно я прикоснулась к тайне, древней, как мир, и эта тайна распахнулась передо мной, приняв меня в свои объятия. Чувствовала себя одновременно хрупкой, как тончайший фарфор, и невероятно сильной, словно внутри зажглось маленькое, но неугасимое солнце.
Легкая дрожь все еще пробегала по телу, но это была не дрожь страха или неуверенности, а скорее отзвук пережитого чуда, как легкая рябь на воде после того, как в нее упала звезда. В душе царило удивительное спокойствие, смешанное с ликованием ребенка, получившего самый желанный подарок. Было немного неловко, немного стеснительно от собственной наготы, не столько физической, сколько душевной – ведь я открыла ему самые сокровенные уголки своего существа. Но эта неловкость тонула в огромной волне нежности и доверия, захлестнувшей меня.
Я чувствовала, как его рука мягко гладит моё тело, и это простое прикосновение отзывалось тысячей теплых искорок. Любовь, которая и до этого момента казалась безграничной, обрела новое измерение, стала глубже, ощутимее, почти материальной. Это было чувство завершенности, словно недостающий пазл встал на свое место, и картина жизни обрела полноту и смысл.
Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Хотелось замереть в этом мгновении навсегда, запомнить каждую деталь: игру света на его коже, биение его сердца под моей щекой, тишину комнаты, наполненную только нашим дыханием. Мир сузился до этого маленького пространства, где существовали только мы двое, и в этом пространстве было столько нежности, столько понимания, столько обещаний невысказанного счастья, что сердце замирало от восторга и какой-то пронзительной, светлой грусти от того, что это мгновение не вечно. Но даже эта грусть была окрашена радостью, потому что я знала – это только начало. Начало чего-то невероятно важного и прекрасного.
***
Колокольчик над дверью издал тот самый, чуть дребезжащий перезвон, от которого у меня привычно и сладко защемило где-то под сердцем. Аромат свежеобжаренных зерен, смешанный с пряной корицей и ванильной сладостью выпечки, обволок меня,словно старый, но нежно любимый плед. Я не была в этой кофейне с тех пор, как Миша, привел меня в это место, назвав своим любимым. Сегодня я в кофейне мамы Миши, к сожалению, одна, потому что мой мужчина работает. С королевой этого маленького кофейного королевства я так и не успела познакомиться. Я выбрала столик у окна, за которым мы с Мишей чаще всего сидели. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь идеально чистое стекло, рисовали на темной, чуть потертой столешнице причудливые световые пятна. Заказав свой латте и банановые оладьи – те самые, что так любит Миша, – я позволила себе погрузиться в тихую грусть, сотканную из дорогих сердцу образов: его смеха, чуть хрипловатого от утренней прохлады, его руки, так уверенно и нежно сжимавшей мою ладонь.
-Прошу вас, ваш кофе, - бархатистый, спокойный голос вырвал меня из полудремы воспоминаний.
Я подняла глаза. Передо мной стояла женщина средних лет, с глазами цвета темного шоколада, в которых светилась искренняя доброта, и мягкой, располагающей улыбкой. Что-то неуловимо знакомое было в ее чертах, в том, как она слегка склонила голову, ставя чашку на стол. Элегантная простота ее одежды, седые пряди, выбившиеся из аккуратной прически, тонкая золотая цепочка на шее – все это создавало образ удивительно гармоничный.
-Спасибо, - прошептала я, чувствуя, как сердце забилось чуть быстрее. Эти глаза... эта улыбка...
Женщина на мгновение задержалась, поправляя маленькую вазочку с живыми цветами на соседнем столике.
-Надеюсь, вам у нас понравится. Кажется, я вас здесь раньше не видела? – ее голос был мелодичным, как тихая музыка.
-Нет-нет, что вы... я бывала здесь, – я чуть смутилась, пытаясь скрыть волнение. – Просто... давно. Но здесь всегда было так... по-особенному уютно.
Женщина улыбнулась еще теплее, и в уголках ее глаз собрались знакомые мне лучики морщинок. Точно такие же появлялись у Миши, когда он искренне радовался.
-Мы стараемся сохранить эту атмосферу. Знаете, для меня это место – не просто бизнес. Это... часть души, - она обвела взглядом зал, и в ее глазах промелькнула такая искренняя любовь к своему делу, что мне стало тепло.
-Это чувствуется, – искренне ответила я. -В каждой детали. Даже в том, как пахнет кофе!
-О, кофе – это моя страсть! – глаза женщины заблестели. – Я сама выбираю зерна, слежу за обжаркой. Мне кажется, хороший день должен начинаться с идеальной чашки кофе, не правда ли?
-Абсолютно, – кивнула я, невольно улыбаясь.
Мы говорили о простых вещах – о сортах арабики, о том, как важно найти «свой» вкус, о маленьких радостях, которые дарит утренний ритуал. Ни слова о Мише. Ни единого намека. Но для меня каждое слово этой женщины, каждый ее жест были пронизаны его незримым присутствием. Я видела его в ее улыбке, слышала отголоски его интонаций в ее голосе.
-Знаете, иногда люди приходят сюда просто помолчать, почитать книгу, подумать, – продолжила женщина, словно угадав мои мысли. - И я рада, что могу дать им такое место. Островок спокойствия в нашем суетном мире.
-Это очень ценно, – тихо сказала я, глядя на собеседницу с новым, еще более глубоким чувством. Это была не просто хозяйка кофейни. Это была мама Миши. Женщина, которая воспитала человека, оставившего такой глубокий след в моем сердце.
-Что ж, не буду вам мешать,– мягко сказала женщина, заметив, что я снова погрузилась в свои мысли. – Наслаждайтесь вашим кофе и оладьями. Они сегодня особенно хороши.
С легким кивком она отошла к стойке, оставив меня наедине с ее латте, с воспоминаниями, и с новым, неожиданно теплым чувством, согревавшим изнутри.
Кофейня вдруг перестала быть лишь местом встречи с прошлым. Она обрела новое измерение, наполнившись живым теплом этой удивительной женщины, с которой меня, оказывается, связывало гораздо больше, чем просто любовь к хорошему кофе. И горечь утраты на мгновение отступила, уступая место тихой, светлой благодарности за эту случайную, но такую значимую встречу.
«Это же она! Мама Миши!» – пронеслось в голове, как электрический разряд.
Вот она, та самая женщина, о которой Миша говорил с такой теплотой и легкой мальчишеской гордостью. Та, что печет, по его словам, «божественные яблочные пироги» и знает тысячу и одну историю. Сейчас она стояла у стойки, что-то мягко обсуждая с бариста, и ее профиль, такой знакомый по фотографиям, которые Миша украдкой показывал,был еще более утонченным и живым в реальности. Легкая седина на висках, которую я не замечала на снимках, придавала ей благородства, а в едва заметной улыбке, когда бариста что-то ответил, промелькнуло что-то неуловимо мишино – та же искорка в глазах.
«Подойти? Сказать что-нибудь? А что сказать? Здравствуйте, я София, я люблю вашего сына, а он, кажется, любит меня, но мы вам об этом еще не говорили?» - мысли метались, как обезумевшие мотыльки. Щеки предательски вспыхнули. Я чувствовала себя нелепым подростком, застигнутым врасплох. Это же не так должно было произойти! Я представляла себе эту встречу совсем иначе: Миша держит меня за руку, с гордостью представляет, а его мама улыбается ей той самой своей теплой улыбкой...
А сейчас? Сейчас я просто случайная посетительница. И эта мысль, как ни странно, немного успокоила, но одновременно кольнула легкой обидой на саму себя за трусость.
Каждое ее движение, каждый взгляд я ловила, пытаясь угадать характер, настроение. В ней не было ни капли той строгости, которую я почему-то немного опасалась. Наоборот, от нее исходило какое-то удивительное спокойствие и тепло. «Наверное, она была бы рада познакомиться... Может, я зря прячусь?» Но тут же новая волна паники накрывала меня. «Нет, нет, не сейчас. Я не готова. Я даже не знаю, что на мне надето! И волосы...» Глупые, девчоночьи мысли, но они казались такими важными в этот момент.
«В другой раз», – пообещала я себе, медленно отпивая кофе, который показался сегодня особенным. – «В другой раз, когда Миша будет рядом. И я обязательно скажу ей, что у нее чудесный сын. И что ее кофейня – самое уютное место на свете». А пока я просто сидела, чувствуя себя одновременно и близко, и бесконечно далеко от этой женщины, которая уже занимала такое важное, хоть и заочное, место в ее жизни.
***
-А ты случайно не меня ждешь? - я услышала знакомый бархатистый голос за моей спиной, почувствовала любимый запах.
-Мишка! - Я подняла на него глаза. Его фигура заслонила часть света из окна, и его лицо оказалось в легкой полутени, что делало его черты еще более выразительными. Взгляд его был направлен на меня - внимательный, чуть испытующий, но с той самой теплой искрой в глубине, которая всегда заставляла мое сердце биться чуть быстрее. Легкая улыбка играла на его губах, едва заметная, но обещающая. - А ты как тут? Ты же вроде говорил, что ты надолго на работе сегодня. - говорила я, не переставая улыбаться. А он не сел. Вместо этого он чуть наклонился, опираясь обеими руками о столешницу по обе стороны от меня, создавая вокруг меня невидимую, но ощутимую ауру его присутствия.
-Я просто соскучился, - ответил он, поцеловав меня в нос.
-Я тоже, очень, - улыбнулась я.
-Привет, сынок, - сказала мама Миши, неожиданно появившаяся за спиной сына.
-Ма, напугала! Привет, я не думал, что ты сегодня здесь.
-Здесь, здесь. - взгляд женщины пронзил меня с большей наблюдательностью, чем тогда, когда мы разговаривали о кофе.
-Мамуль, знакомься. Это София, девушка, которую я безумно люблю. Соф, а это моя мама, Елена Олеговна.
-Миш, - я крепче сжала руку мужчины. - Мы уже почти знакомы.