Моногамия

– Мой волшебный?

Обычно, когда он приходит домой, Тэ сидит на диване, увлеченный просмотром фильма или сериала. Очень редко случается так, что он приходит за полночь, позволяя рабочим делам отобрать драгоценное время с любимым человеком. Сегодня обычная пятница, тот день, когда они могли позволить себе побыть вместе, расслабится и наслаждаться теплом друг друга.

Тайм никогда не занимал пятничный вечер связями с другими людьми, всегда оставляя его для Тэ. И тот знал об этом, тоже не планируя ничего. Но сегодня он проходит глубже в дом, подходя к дверям спальни, чтобы услышать тихий, несдержанный стон. Открывает дверь, чтобы увидеть перед собой картину, прекрасную в своей невыносимой пошлости.

Тэ, его волшебный Тэ, одетый только и исключительно в сияющий комплект украшений, подаренный на годовщину и теплый вишнево-розовый свет от светодиодной ленты. Мягкий, как пирожное с кремом, даже на вид воздушный и теплый. Тайм не может оторвать взгляд от молочных тонкий бедер, двигающихся на кровати.

– Тайм.

Тэ смотрит ему в глаза, наклоняясь, чтобы опереться на вытянутую в кровать руку, и улыбается. Тайм делает несколько шагов ближе, целуя любимого мужчину, все еще не находя нормального дыхания в легких.

– Я в душ и приду к тебе, мой волшебный. Подождешь меня несколько минут?

Тэ покачивает головой, и он опускается на колени перед изголовьем, мягко оглаживая тонкие плечи, слегка заземляя подрагивающего любимого.

– Я пойду с тобой.

Тайм согласно кивает, поднимаясь на руки, а после берет в свои обе руки Тэ, укладывая их на свою рубашку, с намеком дергая пуговицы. Даже просить не приходится, тонки пальцы с аккуратным маникюром уже тянутся к маленьким петлям, одну за другой вынимая пуговицы. Мягкие влажные губы обводят кусочки его обнажающегося тела, пока руки не доползают до ворота, снимая рубашку и отбрасывая ее на пол.

Тайм замечает, что все это время Тэ продолжает плотно сидеть на кровати, очевидно, удерживая внутри одну их многочисленных игрушек, что были в их арсенале. Теплые руки дергают петлю брюк, пальцы расстегивают молнию, стягивая и белье тоже. Тэ целует его тазовую косточку, пока он переступает ногами, окончательно раздеваясь.

– Пошли малыш.

Пока Тэ занят аккуратным извлечением игрушки из своего тела, Тайм стягивает носки, одним движением отпихивая ненужную теперь одежду в сторону. Тэ вешается на него обезьянкой, и он вминает пальцы в прекрасные упругие бедра, прижимая их совсем близко, позволяя губам любимого затеряться в собственной шее.

В душе Тэ отбирает у него гель, самостоятельно смывая день и пыль, не переставая целовать его грудь и плечи до тех пор, пока и их не покрывает пышная мыльная пена с терпким запахом ягод и дерева. Тайм обнимает мыльными руками тонкое тело рядом, лаская спину и ягодицы, проходясь по вставшему члену, с намеком смотря в глаза.

Тэ кивает и включает тропический душ, смывая с них обоих пену. Как только тело становится полностью чистым от остатков геля, Тайм прижимается спиной к прохладной плитке кабины, игнорируя быстрые мурашки, бегающие от такого контраста по всему телу. Одна рука обнимает Тэ за талию, прижимая ближе, пока ладонь второй обхватывает плотным кольцом возбужденный член.

– Я так тебя люблю.

Тэ улыбается, тянется за поцелуем, быстро млея в его руках до состояния желе. Они целуются, деля на двоих дыхание и тепло, пока Тайм двигает рукой, доводя любимого до пика, собирая высокие стоны губами. Тэ становится почти ватным, но быстро берет себя в руки, еще раз оглаживая его тело, целуя в подбородок и выбираясь из кабины, запуская прохладный воздух внутрь.

– Как ты хочешь, мой волшебный?

Тайм выходит следом, только накидывая на плечи полотенце, снимая большую часть влаги. Тэ улыбается, закидывая руки ему на плечи, с намеком поднимая брови. Теперь, подняв любимого на руки, Тайм держит его почти на одной руке, пальцами проходясь по сжимающимся мышцам свободного входа.

– Быстро и жарко, любовь моя.

– Сделаем, сердце мое.

Тэ заливисто смеется, пока Тайм не роняет его в одеяло, заставляя взвизгнуть. Они снова целуются, только на этот раз это голодно, жарко, с руками, гуляющими по всему телу, вырывающими стоны и хриплое дыхание, с низким рыком. Под голодным взглядом Тэ переворачивается, устраиваясь на декоративной подушке удобнее, подтягивая коленки ближе к груди.

Тайм губами опускается на спину, облизывает крылья лопаток, слегка прикусывая, млея от тихих стонов, который его волшебный возлюбленный издает. Руки находят на постели бутылек с оставленной смазкой рядом с так и не убранной игрушкой. Пальцы, скользкие, мягко пахнущие ягодами, касаются входа нежно и аккуратно, вопреки пожеланию «быстро», чтобы не навредить.

Тэ издает совсем пошлый стон и вгибается еще сильнее, стоит ему упереться пальцами в мягкий бугорок, потирая его самыми кончиками, заставляя любимого подняться на колени, открывая вид на поджавшиеся яички и вновь вставший член. Тайм надрачивает себе свободной рукой, губами обводя ягодицы и облизывая мягкие складки вокруг своих пальцев.

– Пожалуйста, блять.

– Тихо, котенок. Дай мне немного посмотреть на тебя, – Тэ начинает хныкать, пока он продолжает мягкие ласки, готовя любимое тело к обещанному жаркому и нетерпеливому сексу. – Ты такой прекрасный для меня, мой сладкий, воздушный, Тэ.

– Ну-у-у, Та-а-йм.

Нуждающийся стон ласкает слух лучше любой музыки. Тайму не остается ничего, кроме как послушаться требований возлюбленного. Пальцы покидают горячее тело, и он устраивается сверху, почти целиком закрывая Тэ собой, целуя плечи и лопатки, пока смазанный член медленно входит до самого конца, пока они не оказываются полностью соединены.

– Все, малыш, сейчас.

– Люблю тебя, Тавиват.

Он кивает, целуя открытую шею, поворачивая голову к себе, захватывая теплые губы своими, мягко проводя по ним языком.

– И я тебя, Таэчин.

Для них полные имена – что-то особенное. Используемое, когда эмоции через край, когда дышать сложно. Так они ощущают друг друга, дают знать, насколько глубоко и ярко ощущается мир вокруг. Тайм обнимает тонкие плечи рукой, позволяя Тэ вцепиться в его руку зубами, не сильно, просто заземлиться, и двигается назад.

Сначала движения все же медленные, чтобы снова растянуть уже остывшие мышцы, чтобы привыкнуть и отдышаться от первой волны возбуждения. Как только Тэ тихо стонет и подается назад сильнее, Тайм кивает, оставляя след своих зубов на молочной спине. Движения становятся все быстрее, пока не опускаются до откровенных размеренных и длинных шлепков.

Тэ нравится, когда его берут с оттягом, практически доставая член и вбиваясь до основания резко и твердо. Это не приносит дискомфорта, но Тайм знает, что его любимого возбуждает натяжение и ощущение несдержанной страсти, которое оно приносит. Так же как знает, что так Тэ берет только он, в целом, никто кроме него, никогда не видел его любимого таким.

Беззащитно открытым, подставляющимся и покорным чужим силе и власти. Нежным и ласковым, растекающимся в руках лужей. Самым прекрасным на свете, с покрасневшим лицом и крошечными бусинками слез, когда он подходит к грани оргазма не касаясь себя, только выгибаясь сильнее.

– Тайм, резче.

Слушается, поднимаясь на колени, притягивая Тэ за бедра ближе, обхватывая тонкую талию руками. Растягивает в стороны упругие ягодицы, пальцами оглаживая натянутые мышцы, немного добавляет смазки, прежде чем снова толкнуться внутрь. Быстрее и размашистей, двигаясь мельче, но сильнее.

Через минуту Тэ хватается за изголовье, выгибаясь совсем опасно, и громко стонет, сжимаясь так, что он едва может двигаться. Тайм слышит свое имя, повторяемое мантрой, едва слышным шепотом и опускается ниже, замирая ненадолго в тесной и жаркой глубине. Сердце грозится выпрыгнуть из груди, когда он опускается поверх Тэ, прихватывая губами мочку покрасневшего уха, и переворачивает любимого, снова добавляя смазки и возвращая ствол в мягкое нутро. Тэ обнимает его руками за шею, соединяя мелко дрожащие лодыжки на его пояснице.

– Да-а-а, пожалуйста.

Тайм улыбается.

За столько лет он успел изучить любимого всего целиком, прекрасно зная, как тому нравится. И то, что Тэ можно и нужно добивать после оргазма медленно и нежно, знает тоже. Двигается медленно, едва ли с большой амплитудой, скорее слегка покачивается на месте, вызывая тихие нежные стоны.

Через пару минут Тэ сжимает его сильнее, хватаясь руками за плечи, оставляя тонкие следы от ногтей, проваливаясь в третий, почти сухой оргазм, увлекая следом и его самого. Тайм наклоняется, губами проходясь по мягким щекам и губам, забирая нежную улыбку и искры теплого счастья.

– Ты просто чудо, любовь моя.

Тайм прижимает его ближе к себе, целуя в лоб. Тэ удобнее устраивается на его плече, притираясь ближе к ключице, обнимая его за талию, урча сытым котом.

– Мне чертовски с тобой повезло, – Тайм вплетает руку в чужие растрепанные волосы и улыбается полотку, притягивая ближе сброшенное покрывало. – Мой волшебный Тэ.

Он чувствует, как возлюбленный проваливается в дрему на его плече, закутываясь в его руки и покрывало плотнее. Он малодушно позволяет, ставя будильник на сорок минут, чтобы расслабиться в любимых заботливых руках, прежде чем встать, по новой принять душ и соображать ужин.

Даже если проснувшийся Тайм выкручивается из горячих рук, чтобы принять душ самому, а потом отдать себя рукам и языку своего возлюбленного, его нельзя осуждать.

В конце концов, он слишком влюблен.