(Не) плохой человек

Шесть лет назад

Найти общий язык с Лиамом было непросто, а иногда даже тяжело, однако спустя время мы смогли подружиться. Порой мне бывало искренне жаль его. Он казался холодным и неприветливым, но я знала, что на самом деле он скрывал свою натуру за этими масками. Всё из-за Джонатана, отца Лиама. Моя... мать тоже меня не жаловала, и я думаю, что в этом вопросе мы понимали друг друга.

За ужином все молча сидели за столом. Сегодня мы оба вновь не разговаривали со своими родителями.

— Бросьте, это всего лишь уличный пёс. Он бы и так умер. Вам ведь сказали, что животных заводить нельзя, — мама отмахнулась от нас. Мы переглянулись.

За окном стоял мороз, была зима. Месяц назад мы принесли в дом щенка, хотели оставить его, у нас даже получилось сперва, но два дня назад они нашли его и просто выкинули на мороз.

— Лиам, как дела в школе? — Лиам проигнорировал отца, молча ковыряя вилкой бифштекс. — Лиам, я задал вопрос.

— Нормально, — с явным нежеланием ответил Лиам.

— Зачем ты лжёшь? Учителя сообщили о твоих прогулах, — голос отчима въедался в кожу. — Почему нельзя учиться так же хорошо, как Алиса?

— Джой, Алиса тоже далеко не ангел. Лиам — добрый мальчик, который слушается и уважает своего отца, а вот она совсем меня не любит, — заканючила мать, окинув меня взглядом сверху вниз. — Она никого не любит.

Отчим опять наседает, мать деланно капризничает... Мы с Лиамом понимающе переглянулись. Событие со щенком определённо нас сблизило.

— Алиса, сядь прямо, — бросила мать. Я назло сгорбилась и заметила, что Лиам улыбнулся. — Алиса, ты меня слышала? — сказала она громче. — Сядь прямо. — Лиам продолжал улыбаться, я последовала его примеру. Мама встала из-за стола и ударила меня по спине. Больно! — Я сказала, выпрямись! Не уродуй себя! Один твой вид — сплошное отвращение!

Губы предательски задрожали, я выпрямилась и застыла. Мама села обратно. Я глянула на Лиама — он смотрел на мою мать так, как будто перед ним стояла смердящая кастрюля, полная опарышей. Не удержавшись, я швырнула тарелку с едой прямо в её сторону и, сорвавшись с места, убежала.

— Мерзавка! — пронзительный крик долетел мне в спину, но я не обернулась. — Дрянь!

Хорошо, что дом такой большой... Я забежала в свою комнату, села на пол и прислонилась к двери.

— Я больше не могу с ней жить!

— Мелисса...

— Не смей вставать на её сторону!

Слёзы полились из глаз, крики матери до сих пор доносились до ушей. От них никуда не спрятаться!

— Я не собирался! Её нужно хорошенько наказать.

— Она чудовище! Не удивительно, что у неё мало друзей! Нужно быть сумасшедшим, чтобы проводить с ней время! Я старалась изо всех сил, но её невозможно любить!

Я закрыла глаза, представляя, что меня тут нет. В дверь тихо постучали. Я знала, что это Лиам, поэтому отползла от двери и прислонилась к кровати. Он тихо зашёл, сел со мной рядом и положил ладони на мои уши.

***

Настоящее время.

Я открыла глаза. Вчера, перед тем как отрубиться окончательно, я помню что-то про доктора, вывих и кричащего Лиама.

Я в больнице? Нет... Узнаю эти мерзкие цветочки на обоях. Ну что же, с возвращением. Рука и голова ныли, но в отличие от головы рука была зафиксирована специальной повязкой. Я попробовала пошевелить пальцами. В ответ на мой порыв мышцы сократились. Фух, хорошо, что нервные окончания не повреждены.

Кое-как дойдя до раковины, я умылась одной рукой и ополоснула рот. Жаль, что из крана не течёт вино, или джин... Я без мыслей уставилась на воду. Ночной кошмар-воспоминание требовал удалить его, но я никак не могла выкинуть это дерьмо из головы. Ненавижу себя трезвой, ещё больше ненавижу себя пьяной... Я с трудом пыталась сообразить, какой сейчас день. Сколько же я спала?..

Дверь скрипнула, в комнату вошла та самая служанка, неравнодушно дышащая к Лиаму, с подносом в руках. Она недовольно смерила меня взглядом. Да что я тебе такого сделала, детонька? Но проигнорировав её тошное выражение лица, я с ходу начала:

— Принеси мне выпить.

— Простите, но, к сожалению, я не могу, — она оставалась столь невозмутимой, как и прежде.

Меня задели и её слова, и уёбищная физиономия. Хули она вообще на меня так смотрит?! Это из-за Лиама, что ли? Да господи, забирай его!

Я постаралась быть чутка добродушной, чтобы уломать её принести выпивку. Натянув неискреннюю улыбку, я ответила:

— Милая, дорогая, прошу тебя, один бокальчик...

— Простите! Я правда не могу, меня уволят.

И чтобы не продолжать разговор, она выскочила за дверь и закрыла её.

— Стерва! — крикнула я в пустоту. — Я тебя запомнила!

Я посмотрела на поднос, который служанка оставила на столе. Булочки, сок, чай, яичница. Пусть Лиам идёт со всем этим добром в задницу. Я села на пол, всё тело ныло, особенно рука и голова. Надеюсь, Линда в порядке...

Жарко или холодно? Рёв мотора и хлопки ветра не оставляют места для других звуков. Голова кружится... от жары? Но я же чувствую, что холод пробирает до костей. Или руки, мёртвой хваткой вцепившиеся в руль, обескровлены, а на самом деле в салоне стоит духота? Крики Линды за дорогой не слышны. Телефоны трезвонят, не переставая... Лиам, ты же тоже водишь, неужели не знаешь о вреде разговоров по телефону за рулём?

Уехать, уехать, уехать... Далеко-далеко. И бестолковку-Линду тоже увезти подальше. Как скоро Тони стал бы подкладывать её своим бизнес-партнёрам, якобы в уплату долга отца? Нет-нет-нет... Я всё делаю правильно...

Ладно, пора выходить в свет, весь алкоголь мира сам себя не выпьет. Я дёрнула за ручку, но дверь была закрыта. Когда меня успели запереть? Эта девчонка по указу Лиама?! Он что, издевается?!

— Откройте дверь!

В ответ тишина. Да что они себе позволяют?! Я пнула дверь ногой несколько раз. Ти-ши-на. Я что, одна в доме? Я осела в кресло, гипнотизируя дверь. Через несколько минут за ней кто-то появился — послышался чей-то голос:

— Вам пока нельзя выходить, Уильям скоро вернётся и...

— Открой дверь, ебанная сука! Если ты не откроешь дверь, я её нахрен выбью и доберусь до тебя! Знаешь, что я с тобой сделаю?! Изуродую тебя! Буду бить головой об стену, пока твоя тупорылая рожа не превратится в мясо! Мне нужно выпить, открой гребанную дверь!

— Я... я не могу — со страхом ответил голос.

Да всё она может! Ярость накрыла глаза пеленой, а кулаки сжались от нахлынувших эмоций. Почему?! Не отдавая себе отчётность, я резко ударила по деревянной поверхности здоровой рукой, отчего на коже появились красные следы. Попытавшись ещё несколько раз, поняла, что так не получится. Я обязана прорваться! Я отошла на шаг назад и с размаху, что есть сил, впечатала ногой по двери несколько раз. Крепкая, сука! Мне нужен чёртов алкоголь! Суки! Мрази! Да чтобы вы все сдохли!!! В гневе я отошла и смахнула поднос с едой на пол, отчего по комнате раздался грохот и звук бьющегося стекла.

Зачем всё это? Раз уж Лиаму так надо меня отрезвить, так и поместил бы в вытрезвитель — сколько существует подобных стационаров?.. На худой конец положил бы в больницу: там и присмотр, и готовая еда, и охрана. Не захотел лишние деньги тратить? Дешевле держать меня дома?

Нет, что-то не вяжется... Даже если он не захотел тратиться на содержание в больнице, то зачем лишние расходы на аэропорт, перелёты?.. По всей видимости, в тот раз его люди меня усыпили, и ему пришлось решать вопросы ещё там, во Франции: неужели ни у кого не возникло подозрения, куда везли спящего человека, да ещё и через границу? Без подкупов наверняка не обошлось...

И на кой чёрт ему этот геморрой? Зачем так заморачиваться? Только если... Если он не знал заранее, что все эти расходы окупятся с лихвой. Он знал про то, что было там, и привёз меня сюда, чтобы я приносила доход здесь?

Я резко села на кровати. Отсюда надо было выбираться и срочно. Неизвестно, когда заявится... потенциальный клиент. Каковы мои шансы сбежать? Я вчера под наркотой сбежала из дома полностью набитого охраной с ещё одной девчушкой (которая, к слову, тоже была под наркотой), и мы на машине — краденой, попрошу заметить! — проехали ещё тридцать километров по трассе. Ночью. Однако Лиам всё равно нас вернул. Так был ли смысл сбегать?

Может, нужно показать, что я неликвид? Помешанная, буйная... Такие мало кому нравятся. Была бы просто смирной больной — трахал бы и трахал безвольную куклу. А так... Хотя тут могли бы и накачать транквилизаторами. Но для этого нужно, чтобы они были под рукой, в доме. С учётом того, что Лиам не знает, буду ли я кидаться с пеной у рта на всех подряд или нет, то сомневаюсь, что при первых же попытках противостояния мне в артерию уткнётся игла.

Убрать самого Лиама до того, как он успел бы связаться с клиентом? Так он сегодня может и не прийти... Ни Лиам, ни клиент. Может, он вообще собрался изводить меня одиночеством, пока моей единственной компанией не стали бы новые знакомые...

Без водки плохо соображается... Как скоро начнётся ломка? Где они держат алкоголь? Внизу, в баре? Местный персонал не позволит мне и из комнаты выйти, не то что спуститься на нижний этаж. Только если Лиам не дал бы дозволения. А он, дрянь такая, и не дал бы, поскольку ему, видимо, так веселее — измываться над привезённой игрушкой. Ещё и охрану подключил, чтобы было интереснее. Чем больше вводных переменных, тем выше риск изменения конечного результата, а чем выше риск, тем больше адреналина он бы получал. Так в этом всё дело? Будучи в привычном мне состоянии (алкогольного опьянения) я и веду себя понятным и привычным мне образом, что для меня значило бы чувствовать себя в комфорте. А лишая меня этого ощущения, он играл с огнём неконтролируемого с моей стороны поведения, и не мог предугадать дальнейших моих действий. Выходило, что вот она, его кнопка — неспособность меня прочитать? Ведь за все годы ведения бизнеса и непрерывной коммуникации с людьми разных категорий он освоил этот навык в совершенстве. А теперь... А теперь он ловит адреналин от неизвестности. Лиам-Лиам, да вы не такой уж и сложный, как оказалось.

Не знаю, сколько прошло времени, но дверь вновь открылась. На этот раз появился Лиам. Он всё же пришёл. Нужно прощупать грань дозволенного... Тише, спокойно. Нужно взять себя в руки. Меняй тактику, будь хитрее...

— Слушай, я была не права. Выпусти меня, ладно?

— Ты отсюда никуда не уйдёшь.

Он выглядел спокойным, но было видно, что это состояние давалось ему с трудом. Да пошло оно всё!

— Издеваешься?! Водки мне принеси!

— Ты теперь живёшь в нашем доме и будешь соблюдать новые правила. С этого момента ты больше не будешь пить.

— Ебала я твои правила! Да ты больной... ты просто больной, Лиам! Ты похитил меня! За каким-то хером привёз меня сюда! Держишь меня здесь, выпить не даёшь! — я сплюнула. — Чего ты от меня хочешь? Я взрослый человек, и я хочу пить! — Он поднял руки и собирался уйти. Меня всю передёрнуло. Нет! Нет-нет-нет! — Ладно, ладно, прости! Я немного вспылила. Ну что мне нужно сделать, чтобы ты дал мне выпить? Хоть полчашечки, полстаканчика, хоть полглоточечка?.. — под конец мой голос совсем охрип.

— Никакого торга, Алиса. Ты хотя бы понимаешь, почему ты оказалась под домашним арестом? — с упрёком во взгляде начал Лиам, словно мой родитель.

Я закатила глаза. Ну начинается...

— Какой из отделов головного мозга подсказал тебе вчера сбежать? — первый взрыв произошёл довольно быстро, — в его глазах мелькнули искорки злости и чего-то ещё. Всё, его спокойствие закончилось.

— Я понимаю, тебе обидно, что твоя любимая машинка превратилась в месиво...

— Ты вообще ни черта не понимаешь! Включи уже голову, Алиса! — второй взрыв. Взгляд Лиама метал молнии. — Ты могла погибнуть, а вместе с тобой и Линда! Мне плевать на машину, я... — его голос сорвался, он сжал руки в кулаки и тут же разжал их, хватаясь за голову. — Я невероятно зол на тебя! — он ткнул в мою сторону пальцем. — Ты из ума выжила?! Где ты, кстати говоря, вчера раздобыла выпивку?

От такого внезапного и быстрого нападения я слегка опешила и параллельно прокручивала вчерашние события в голове. И что за предъява про алкоголь?.. Меня резко прострелило: то был не алкоголь... Во рту пересохло, я едва сдержалась, чтобы не схватиться за горло. Пусть думает, что это было спиртное.

— Лиам, делай со мной, что хочешь. Просто дай немного выпить. Я буду паинькой. И мы не будем... — я прокашлялась, — говорить об этом.

— Я не хочу, чтобы ты себя загубила, — простонал он в отчаянии и прислонился к двери, закрывая глаза. Что за бред? После всего, что он сделал, он пришёл сказать мне это?!

— Мне не нужна твоя забота! — жёстко каркнула я. — Ты мне ни мамочка, ни папочка, которые наставляют на путь истинный. Если захочу, то я буду! Буду пить до тех пор, пока печень не откажет!

— Думаю, скоро ты достигнешь своей цели, — выдохнул он. Его руки безвольно опустились.

— Да, мне говорили, что я целеустремлённая, — зашлась я хриплым смехом.

Лиам снова взял себя в руки и встал прямо. Его глаза вновь выражали только жёсткость и уверенность. Он смотрел на меня, как на незнакомку. Что же ты, Лиам? Не хочешь меня такой признавать? Думал, приедет всё такая же девочка, годы назад насильно увезённую на другой континент и которую он провожал из окна? Много же в моей жизни стало вещей с приставкой «насильно».

— Всё, разговор окончен, — он развернулся и с силой хлопнул дверью.

— Подожди, я ещё не закончила! — я подбежала к двери и заколотила в неё здоровой рукой. — Лиам! Вернись! — я кинула вазу в стену. — Да чтобы ты сдох! Да, Лиам, правильно, давай! Закрывай дверь на ключ! Но знай, ты меня всё равно не удержишь! Однажды ночью я доберусь до тебя! И перережу глотку!

    — Вернусь, когда ты остынешь.

    — Иди нахуй!

Я обессиленно сползла на пол. Каждая клеточка тела пустовала без привычного состояния невменяемости, которое ненавидела не меньше, чем пустую трезвость. Только не наркотики, только не это... Надо держаться, уж что-нибудь придумаю.

Спустя время я почувствовала мандраж, переросший в крупную дрожь. Я стала растирать руки и ноги. Нужно было отвлечь организм на другие ощущения. Я начала подпрыгивать, но быстро перестала — разболелась голова. Что же это? В глазах помутнело, к горлу что-то подкатило. Опять?..

Не успела я осесть на пол, как меня тут же вырвало. Я так и осталась стоять на четвереньках, упираясь ладонями и коленями в жёсткий ворс ковра. Меня не волновало, что ковёр был испорчен и даже химчистке, возможно, не подлежал, учитывая состав моей рвоты. Этот ковёр всё равно был дерьмовым.

— Ненавижу себя трезвой, ненавижу себя пьяной, — бормотала я, сворачиваясь калачиком рядом с результатом извержений желудка. Пришлось отвернуться в другую сторону, чтобы не чувствовать кислотный запах. Вскоре почувствовала, что тело болит от неудобной позы. Я ненавижу свою жизнь.

***

Четыре года назад.

    После недели беспрерывных ливней прогнозы вновь обещали дождливую погоду, но на удивление сегодня солнце светило вовсю. Воздух был тяжёлым от застоявшейся влаги — я с трудом делала каждый вдох. В груди чувствовалось напряжение, словно лёгкие сковали невидимые цепи, которые не дают волю действию. Глаза горели то ли из-за погоды, то ли из-за нахлынувшей горечи. Я хотела плакать, но держалась из последних сил. Всю ночь меня мучила бессонница от навязчивых мыслей, и вот я здесь, сижу на чемодане, не ощущая сил в теле. Тёплый ветер обдувал лицо, играясь с прядями волос. Это немного успокаивало.

Перед глазами маячили огромные, но солидные мужчины в черных костюмах. Пешки отца Лиама. Они забрали чемодан, с которого мне пришлось слезть, и загрузили в открытый багажник машины.

— Послушай, — бодро раздался голос позади. Мама. — Так будет даже лучше, — я заметила мимолётную искреннюю улыбку, которую мама тут же сменила на сожаление. — Поживёшь немного там, а потом приедешь обратно. Я буду тебя навещать, обещаю.

Мама смотрела на меня так, как обычно смотрела в присутствии других людей: в её глазах смешались жалость и сочувствие от столь «невыносимой» разлуки. Но я знала, что это было профессионально смешанной палитрой. И слова её были не более, чем яркой краской — имитация натурального спектра цветов, но такая горькая на вкус в действительности. Я пробовала, я знаю.

Я посмотрела ей в глаза. Да, я знаю, что она за женщина. Но это мама. Моя мама. Я долго смотрела на неё, словно хотела обмануть себя, заставив поверить в её идеальную актёрскую игру, в которой она доброй души человек и любящая мать. Та, которая переживает за меня и разделяет со мной грусть от скорой разлуки. В кончике носа появилось жжение. Возможно, я хотела услышать от неё слова извинений, хотела, чтобы её нежные руки ласково обняли меня. Но мама стояла так далеко от меня. Она была недосягаема. По щекам полился неконтролируемый поток слёз.

— Пора, — сказал водитель машины.

Но я не оборачивалась, безмолвно прося маму передумать. Вот только она лишь хладнокровно кивнула и скрестила руки на груди. Следом я почувствовала, как здоровенные руки подхватили меня за руки. Мне стало страшно. Дышать было невозможно. Я неконтролируемо заревела из последних сил, не видя сквозь поток слёз силуэт мамы.

— Мама, не поступай так со мной, прошу! Я не хочу уезжать! — истошно кричала я, когда двое охранников тащили меня в машину.

— Алиса, ну почему от тебя всегда так много шума? И перестань уже ныть, не маленький ребёнок! — она недовольно сморщила лоб и прижала пальцы к переносице. Я её раздражаю.

Я не хочу уезжать. Остаться здесь, с мамой и Лиамом. Здесь мой дом!

Я брыкалась, кричала. Но все было тщетно. Несмотря на все попытки, не могла справиться с охраной, у меня не было ни единого шанса.

— Решила избавиться от меня? Ненавижу тебя! — мой крик смешивался с хрипами. Я упиралась изо всех сил, но меня всё равно запихнули в машину.

— Не смей так разговаривать со мной! Не устраивай трагедию. Ты вернёшься через полгода, а пока за тобой приглядит один замечательный человек. Мы будем созваниваться.

Дверь машины захлопнулась, охранник сделал шаг в сторону. Я тут же открыла дверь и кинулась к матери, которая уже развернулась в сторону главного входа в дом. На лету я споткнулась, не заметив из-за бурных эмоций низкую ступень. Упала на плитку, разодрав в кровь колени, и доползла к ногам мамы, крепко схватив их в объятия.

— Не оставляйте меня! Я не справлюсь! Пожалуйста!

Мать с силой отцепила меня руками.

— Я позвоню тебе! — она в нетерпении щёлкнула пальцами. — Уведите, живо!

Меня снова схватили и усадили в машину, заблокировав двери. Слёзы застилали глаза, я забралась на сиденье и посмотрела в окно. Мать и отчим шагали в дом не оборачиваясь. В окне второго этажа виднелась фигура Лиама. Он выглядел растерянно.

***

Настоящее время.

Я зажмурила глаза, раскачиваясь из стороны в сторону. Прошло уже несколько часов, а я до сих пор не могла выйти из этого транса. Всё тело покрылось испариной, голова шла кругом, а пол норовил уйти из-под меня. Я остановилась и попыталась поймать ускользающее равновесие. Тщетно.

Это место давит на меня. Думай, Алиса, думай! Нужно надавить на жалость... Нужно попытаться... Если бы он увидел меня сейчас, в эту минуту, давить на жалость не пришлось бы. Я жалкое существо. Я доползла до кровати, и меня затошнило. Свернувшись калачиком, попыталась унять дрожь во всём теле и закрыла глаза.

Если усну, возможно, время пройдёт быстрее...

***

Три года назад

Последний год я практически не выпускала телефон из рук. Я не теряла надежды, что мама всё же позвонит или напишет. Но от неё не было никаких новостей. И от Лиама тоже.

Мне не нравилось на новом месте. Приходилось экстренно учить новый язык, успеваемость в школе падала. Опекун мне тоже не нравился. Он был странным человеком. Я его побаивалась. Пару раз замечала, что он подглядывал за мной в душе. А однажды он зашёл ко мне в комнату, сел на кровать и положил руку на колено.

— M-мама с вами связалась? — мне было не по себе. — Я уезжаю?

— У меня плохие новости, Алиса, — он вздохнул и подсел ещё ближе. — Твой отчим перестал посылать деньги. Видимо, они решили забыть тебя.

— Нет... — я замотала головой, не желая верить в его слова.

Он погладил меня по голове.

— Наверное, ты была не очень послушной девочкой... но теперь у тебя есть я, — от его улыбки меня передёрнуло. — Я твоя новая семья. Только я тебя ценю. Верь мне.

Он положил мою голову к себе на плечо. Я молча заплакала.

— Нам придётся как-то зарабатывать деньги, на что-то жить. Понимаешь?

Я закивала.

— А Лиам... что с ним? — его тёплый смех и навсегда родной взгляд твёрдо отпечатались в памяти.

— Это он настоял на твоём отъезде. Я не хотел тебе говорить, но...

Я подняла голову. Этого не может быть! Опекун вытер с моей щеки слезу.

— Ну всё, не плачь. Будь сильной, — он потрепал меня по плечу. — Давай вместе приготовим ужин? А потом уже решим, как будем зарабатывать.

Я кивнула.

***

Настоящее время.

Я проснулась в тот момент, когда кто-то поправлял одеяло, и резко вскочила. Сон не выходил из головы.

— Ты готова поговорить?

Я была такой уставшей, что на истерику сил не осталось. Может, если объяснюсь, он оставит меня в покое? Хотя бы на пару часов...

— Я уехала с Линдой, потому что твой друг — такой же гондон, как и ты. Она захотела сбежать от него, он её мучает, Лиам. Он удерживает её, заставляет быть рядом.

Он покачал головой.

— Это не так. Они пока что друзья. Отец Линды выгнал её из дома, сейчас она живёт у Тони. Он напросился на первое свидание, простив долги её отца, но не более.

— Я тебе не верю. У тебя гнилая душа. И у твоих дружков тоже. Ты жалок, Лиам. Я тебя вижу насквозь. Чего ты от меня хочешь? — я захрипела спросонья. — Пытаешься меня «спасти», строишь тут из себя хрен пойми кого... Всё это мишура, ложь, — сидит тут, весь такой чистенький, беленький, пушистый и хороший. А Алиса — стерва. Но трахать-то будут не его.

— Я так никогда не считал...

— Алиса мучает бедненького Лиама, — я его перебила. — Треплет ему все нервы. Но я не без твоей помощи стала такой. Что, не нравлюсь? — я рассмеялась. — Задам тебе один неудобный вопрос, — усмехнулась я. Возникла пауза. Меня всю трясло. — Это ты настоял на моём отъезде? — выдохнула наконец я.

Повисла тишина. Воздух между нами накалился, напряжение можно было резать ножом.

— Да. Так было нужно.

Да... Это короткое, гулкое слово оборвало внутри меня тонкую ниточку, на которой до сих пор держалась надежда. Да... Я смахнула холодный пот со лба. С губ слетел нервный смешок. Трус. Даже не мог сказать мне это в глаза. И нахрен всё это тогда было?

— Гадёныш, — процедила я сквозь зубы. — Ты испортил мне жизнь.

— Алиса... давай обсудим, — Лиам обернулся и хотел было подойти, но я выставила свободную руку.

— Обсудим? Обсудим?! Нехрен тут обсуждать! Пошёл вон отсюда! — я резко встала с кровати. — Сукин ты сын! — я замахнулась на него, но он успел отпрянуть. Я смотрела на него в упор. — Я много раз представляла, как ты будешь стоять передо мной. И как я тебя убью. И даже если ты меня убьёшь раньше, то я потяну тебя за собой, слышишь? Ты будешь гореть в аду вместе со мной.

Он хотел сказать что-то ещё, но лишь поджал губы и вышел из комнаты, заперев дверь на ключ. Ещё с полуминуты я пялилась на дверь. Трус... И я хороша, нужно было разбить его череп об косяк. Я подошла к кровати, трясущимися руками пошарила под матрасом. На ладони оказалась половинка цветной таблетки.

— Ненавижу это, — на меня накатило ощущение, что я сейчас заплачу, но глаза оставались сухими. Да какая разница, кого я пытаюсь обмануть? Бросила, блять, наркотики, они теперь в прошлом. Ага, конечно. Может пора перестать обманывать себя и просто... плыть по течению?

Внутри снова дало о себе знать скребущее чувство. Я проглотила эту дрянь, она поцарапала сухое горло. Я легла на кровать и приготовилась отпустить все кошмары и страхи, хотя бы на время. Хотя бы на время... В ушах всё ещё звучало его «да».