i
Когда я была маленькой, то часто думала о том, чтобы сбежать из этого дома. Я не хотела в нем находиться. Мне было ужасно трудно морально терпеть своих родителей. Они ссорились каждый раз, когда оказывались в одном помещении вместе. Я кричала им, что убегу. Мне было страшно. Я кричала и они прекращали кричать друг на друга. Мама подбегала ко мне и говорила, что я дурочка. Что не нужно убегать. Что всё будет хорошо..
Только я удерживала маму с папой вместе. Только из-за меня они до сих пор не развелись. Только из-за меня папа, как по традиции, перед тем как прийти домой, пьет почти до беспамятства. Его это всё съедает. Его съедает эта жизнь. Она ему противна. Он работает, пьёт, приходит домой и на утро снова исчезает на несколько дней.
Если мама оказывается дома, то они, опять же, как по традиции, кричат друг на друга, обзываются, пока я не выйду и не успокою их.
Мама уже давно не в себе. Она много спит, когда дома, иногда просит воды и снова ложится спать. Она ждет папу. Не дождавшись его, она уходит. Так идут день за днём.
Мне страшно. Страшно от того, что это все повторяется день за днем, год за годом. Мне больно это видеть. Больно это слышать. Мне больно от того, что эти ссоры сводят с ума моих родителей. Это всё из-за меня. Я их убиваю своим присутствием. Если бы меня не было, они бы зажили другой жизнью. Они бы развелись и жили спокойно. Они бы находили новых людей в своей жизни, радовались бы мгновениям.
Сейчас они не видят ничего, кроме "любимой" семьи. Бесконечные ссоры - смысл жить. Сама жизнь - черная полоса в, надеюсь, белую крапинку. Я надеюсь. Я хочу надеяться на то, что мама хотя бы видит хорошие сны. Я хочу надеяться на то, что папе живется легче с алкоголем. И я не могу так больше.
Это невыносимо.
Сейчас передо мной все эти ссоры. Передо мной все эти не приятные воспоминания, затупленное лезвие в крови, искалеченная рука и крики из соседней комнаты.
Я должна их остановить. Я хочу, чтобы всё было лучше. Я должна им сказать. Я должна уйти. Я хочу уйти.
На полу собранный наспех рюкзак с необходимыми вещами, свежая рана осталась не перевязанной. Я собираюсь с силами и захожу в их комнату. Они на меня даже не смотрят. Они всем своим видом показывают мне уже несколько дней, что я им не нужна.
- Мам! - пытаюсь я перекричать.
- Она пришла! Она... пришла и позвала именно... тебя! Только тебя! Что...что ты ей вбила?! Ты её испортила! Совсем испортила! Посмотри... на неё! Посмотри! Ты не видишь ничего дальше своего носа! Ты ничего не видишь! Ты ничего не чувствуешь... - папа сидит на полу, еле поднимает руку, чтобы показывать какие-либо жесты. Он еле выговаривает слова без остановок. Была бы его воля, он бы уже давно разложился на этом полу и уснул.
- Это я виновата?! Я?! Я ничего не чувствую?! Я ничего не вижу?! Ей девятнадцать! Она сама решает что ей делать!
- Она всё еще ребенок! Всё еще наш... ребенок! Ты должна за ней смотреть! Где твоя забота?! Даже когда... ей было десять - ты не пыталась ее обнять или сказать ласковое слово. Ты бормотала без умолку, что всё будет хорошо... - его тон замедлился и стал мягче.
Я бы заплакала сейчас, если бы не была опустошена. Папа всегда поздравлял меня с днем рождения. Наверное, это и есть забота.
- Я ухожу, - я сказала это достаточно громко и четко, чтобы до них дошли мои слова. В ответ последовало молчание. Я надела рюкзак и вышла из дома. Мне нечего тут делать. В этом доме можно только сойти с ума.
Выйдя из дома, я надеялась, что кто-то меня остановит. Я надеялась, но мои надежды не были оправданы, поэтому я двинулась в сторону больницы, где лежит Феликс. Хочу с ним поговорить. Мне нужно с ним поговорить, это необходимо... О, да ладно, Мия! Почему же ты всеми так нагло пользуешься?! Феликс, как салфетка для слёз. Я не могу. Он не в лучшем состоянии. Просто навещу его и пойду куда ноги поведут.
Спустя час скитаний я, наконец, добралась до больницы, заранее опустив рукава кофты настолько, на сколько смогла. Меня пропустили к палате Фелека и, приоткрыв дверь, я услышала полнейшую тишину. Тихо и темно...он спит. Потоптавшись на месте, я закрыла дверь, пожелала медсестрам спокойной ночи и ушла восвояси.
Я шла по улице, постепенно холодало все больше и больше. Холод меня даже грел. Он не давал мне думать о ране, она не болела, лишь пощипывала от прикосновения к ней ткани. Изо рта шел теплый пар, который отвлекал на себя взгляд и заставлял замирать дыхание, затем все возобновлялось и шло по кругу, пока мое дыхание не стало той же температуры, что и воздух вокруг меня. Я шла все дальше, не зная, куда попала. Знаниями обо всех закоулках города я не обладала. В итоге забрела на пустую аллею с яркими фонарями и села на скамейку. Мне уже нечего бояться и некуда идти. Я сама этого захотела. Я сама так решила.
Меня стало клонить в сон, голова становилась все тяжелее и тяжелее. В итоге я так и уснула, сидя на скамейке и не чувствуя ничего, кроме подступающего сна.
***
Эти холодные взгляды людей. Их вечно недовольные лица. Они всегда чего-то ожидают от меня. Они наблюдают за мной. Они усмехаются и радуются, когда я страдаю. Им смешно. Они холодны.
Я уже не помню этих лиц. Они все пусты для меня. Все, что я вижу - пустоту. Я не помню ничьих имен. Я не помню как выглядят классы, не помню как выглядит моя собственная комната. Я будто провалилась с головой в эту пустоту. Я не слежу за календарем и не жду праздников. Я живу одним днем и ничего не вижу...кроме него. Но кто это, я вспомнить не могу... Он все так же сжимает мою руку и ждет чего-то от меня. Не так, как другие. Он беспокоится. Не отходит от меня. Кто это? Кто ты?
***
Меня кто-то будит. Я лениво открываю глаза и поеживаюсь. После сна обостряются чувства и мне становится ужасно холодно. Я не сразу понимаю где оказалась, но вспоминаю что произошло до того, как уснула. Все быстро встает на свои места. Я не дома. Дома больше нет...