Глава 19
Чонгук подробно рассказал ей о том страшном дне: о том, как беспощадно светило солнце Мальты и слепило его. Домой не хотелось, перед работой он поругался с Лисой. Повод был глупым, в этот раз закипел он сам после того, как она валялась в постели до обеда, вместо того чтобы провести утро вместе за завтраком.
- Знаю, что я виноват тоже, - продолжил Чонгук, но осекся. Это можно опустить, к трагедии это не относилось, но Дженни как почувствовала его состояние, желая продолжить именно этот разговор:
- Я не семейный психолог и даже не была замужем, но муж, который много работает и редко бывает дома, достоин внимания. Разве я не права?
- Она объявила мне бойкот, решила, что молчание и недовольство с ее стороны спасут наш брак. А получилось, что его спасла катастрофа, которая случилась через несколько часов после этой глупой ссоры. - Он задумался, глядя в сторону: или не спасла? Безусловно, они стали жить в большей гармонии, говорить о будущем. Но как будто чего-то не хватало до сих пор.
Минуты катастрофы, рассказанные Чонгуком, Дженни боялась слушать. Но в то же время она боялась пропустить важную информацию. А он перевел разговор с ссоры на вылет из Мальты. Он уже рассказывал, сколько собралось пассажиров на борту, а она не сводила с него глаз, наслаждаясь красотой правильных черт лица этого мужчины. Наверно, Лиса сошла с ума, что морально и физически отдалилась от мужа, показывая свой обидчивый характер.
А Чонгук продолжал рассказывать, и теперь его рассказ приобретал нотки трагизма.
* * *
11 месяцами ранее Мальта,
Международный аэропорт
- Стоп! - прокричал Чонгук, одной рукой схватился за руль управления, второй стал опускать РУДы.
Когда ты слышишь странные звуки, то первая реакция - остановиться. К с, частью, скорость была на несколько узлов меньше скорости принятия решения, но, чтобы еще быстрее остановиться, Чонгук включил реверс. Теперь точно ощущая, что так скорость замедляется.
- Тормози плавно! - произнес он второму пилоту Феликсу и тут же обратился к диспетчеру: - Катания двадцать восемь, прерываю взлет.
Тут же прогремел страшный сигнал, оглушая обоих пилотов. Звучала сигнализация, которая своим звуком ничего хорошего не сулила! На борту был пожар!
- Похоже, у нас пожар в левом двигателе. - Феликс ткнул на кнопку, мигающую красным цветом, и по коже Чонгука пошел холодок. Самое страшное на борту - это пожар. И он никогда еще не испытывал такое в реальной жизни. Но четко знал одно: впереди будет тяжелая битва за жизни, и панике здесь не место. А ужасно хотелось мотнуть головой, открыть глаза и понять, что это сон. Самый ужасный и отвратительный сон.
Но это не было сном, а сигнал продолжал мигать красным, показывая врага, который затаился где-то снаружи.
Чонгук выглянул в окно, но с капитанского моста пламя не было видно, казалось, все спокойно.
- Катания, двадцать восемь, - произнес он в микрофон диспетчеру, - похоже, у нас пожар в левом двигателе.
- Да, - зашуршала рация, - и, кажется, очень сильный. Вызываю пожарное отделение.
- Нам надо высадить пассажиров. - В первую очередь Чонгук переживал за них, но даже не представлял, что на тот момент уже творилось в салоне.
- Рекомендую это сделать с правого борта.
Чонгук перевел взгляд на второго пилота, оценивая его состояние. В руках Феликса были листы «Порядок действий при пожаре». Там было много пунктов, Чонгук это прекрасно знал. Пилотам необходимо выполнить все действия, а это четыре страницы мелкого текста, и только потом выпускать пассажиров. Это пугало еще больше. Пассажиры могли сгореть заживо.
- Съеду на дорожку «Альфа», - произнес Чонгук, понимая, что дорожка была единственная, которая попалась на пути их самолета. Он даже не стал думать, свернул самолет вправо и тут же схватил трубку, соединяющую их с салоном.
Ее взяли не сразу, но голос у стюардессы был подавлен.
- Готовьте пассажиров для эвакуации с правого борта.
Он отключился так же быстро, как и позвонил. Делал сразу несколько дел одновременно, но хотелось стать богом Шивой и сделать еще больше.
- Заглушить двигатель один и два, - произнес Феликс, и Чон тут же отключил оба двигателя, - стояночный тормоз, рычаг воздушного тормоза...
Феликс зачитывал, Чонгук все отключал, но знал, что это будет долго. А что там, в салоне? Справляются ли бортпроводники? Выпускают ли пассажиров? Хотелось кинуться им на помощь, но бросить кабину пилотов он просто не мог - топливо уже разлилось, надо было отключать все системы.
Единственное, в ч ем он был уверен, что отдал правильный приказ на эвакуацию раньше, чем требует устав авиакомпании. Он за это получит выговор, но сейчас об этом не думалось.
Дым начал проникать в кабину, уже отчетливо ощущался едкий запах гари.
- Все, Феликс, больше ничего не надо. Ты знаешь, что делать. - Чонгук стал отстегивать свой ремень.
Феликс последовал за ним:
- Я думаю, что я еще нужен...
- Нет, я закончу все сам. - Чонгук вышел из своего кресла, наблюдая, как Феликс открыл окно, вытащил ленту и на ней спустился на землю.
Теперь надо было проверить салон, Чонгук толкнул дверь, и тут же черный дым встретил его густой пеленой. Ничего не было видно, глаза разъедало, но это не стало причиной, чтобы вернуться в кабину, открыть свое окно и с пуститься по ленте на землю. Сейчас Чонгук нарушал еще один пункт устава - он не должен был находиться в салоне. Но тот, кто писал этот устав, не был в ситуации, когда ты берешь на себя ответственность за человеческие жизни, а им, возможно, нужна помощь. Устав для Чонгука перестал действовать тогда, когда нечто разорвало топливный бак!
- Здесь кто-нибудь есть?
Сквозь густой дым он увидел стюардессу. Еще недавно она ему улыбалась, а сейчас, задыхаясь, упала к ногам. Чонгук тут же поднял ее с пола и понес туда, где чуть-чуть было светлее. Наверно, там выход. Дыхание перехватывало, казалось, что иногда оно останавливается. Чонгук начинал кашлять, руки немели, но он донес ее до выхода и с пустил по трапу. Девушка была уже без сознания, ее приняли руки пожарных, а Чон снова скрылся в салоне. Он закрывал нос сгибом локтя, но это мало помогало. Он пытался не кашлять, но слезились глаза, зрение ухудшалось, поэтому приходилось кричать:
- Кто-нибудь здесь есть?
Так он вывел еще двоих человек, которые буквально ползли по полу. Чонгук тянул их к выходу и спускал по трапу, вдыхая больше кислорода. Но его даже там было мало.
Становилось жарко, чем ближе он приближался к центру салона, тем больше ужасался: вид, который перед ним открывался, врежется в память на всю жизнь - человеческие тела в неестественных позах, перекинутые через сиденья, лежащие в проходе. Он ничего не мог понять, перед ним открывалось черное поле из прожженных кресел, огонь, который чувствовал себя королем и бушевал уже в конце салона, проедая дыру в хвостовой части.
- Кто-нибудь меня слышит? - крикнул Чонгук и тут же закашлялся, начиная оседать на пол, в голове потемнело. Он опустился на колени, задыхаясь, уже почти теряя сознание и встречаясь с полуоткрытыми глазами трехлетнего ребенка. Тот лежал под креслом, возможно, не дышал, но глаза его были открыты. В тот момент Чонгук вздохнул, сложилось ощущение, что из последних сил и это был последний кислород. Но он помог ему дотянуться до малыша и вытащить его из-под сиденья.
Дальше пришлось ползти по полу в сторону выхода. Возможно, Чонгук терял сознание, он плохо помнил те минуты. Просто хотелось в т: от момент одного: добраться до выхода, посмотреть в глаза этому ребенку и у видеть в них жизнь.
* * *
- Я лишь помню, что спустился по трапу с ним на руках и отключился. Пришел в себя в больнице Ла Валетты, где узнал, что ребенок в момент спасения был мертв. Я вытащил из салона мертвого ребенка.
Дженни сидела перед Чонгуком, смотря на него большими, наполненными влагой, глазами. Она представила эту картину так ярко и четко, что сил не было даже дышать. И этот человек не герой? Неудивительно, что он получил это звание.
- Чонгук, - прошептала она, - как после такого тебе хватило мужества снова сесть в кресло пилота?
- Тебе не понять, Дженни, - однозначно ответил он и подозвал рукой официанта. - Нам пора в аэропорт.
Дженни сидела и боялась шевелиться, теперь глаза того малыша будут преследовать ее весь полет.
Нет, она не хотела уходить так спешно. В этой истории чего-то не хватает. Но она не могла понять, чего именно. Дошло через несколько минут, пока Чонгук расплачивался, а она следила за ним. Он все делал спокойно, она была уверена в том, что даже там, на горящем судне, у этого мужчины не наступила паника.
В этой истории не хватало причины пожара!
- А как по-твоему, что явилось причиной возгорания? - спросила она после того, как официант ушел. А Чонгук замер, услышав ее вопрос. Несколько секунд он молчал и даже не смотрел ей в глаза. А Дженни не понимала, стала корить себя за то, что ему задавали этот вопрос сотни раз. Но ведь ей он обещал рассказать все.
- Я не эксперт, - наконец ответил он и вот теперь взглянул на нее, - я могу лишь предполагать, что была повреждена часть двигателя, возможно, вылетела жировая труба. Она пробила дыру в топливном баке, и из него сразу вылилось большое количество топлива.
Чонгук встал со своего места, желая быстрее уйти отсюда, посадить эту девушку на самолет и больше никогда ее не встречать. Иначе она начнет рыть глубже, а глубже - значит, узнать еще и другой факт. Он пока не готов был уйти из авиации! Есть еще месяц, чтобы вдоволь налетаться, прежде чем с него снимут погоны и лишат диплома пилота.
- Мы уходим, - спокойно произнес он, ожидая, пока она очнется от той информации, которую он ей выдал.
Дженни молча кивнула и неохотно встала со своего места. Она молчала, но на самом деле вопросов было много. Но ведь есть целая дорога в аэропорт.
- Чонгук, - она подошла ближе, всматриваясь в глаза, чуть задрав подбородок, - спасибо, что рассказал мне эту ужасную историю, и прости, что снова окунула тебя в то время.
Ее близость была теплой, хоть и подул уже прохладный ветер. От этой девушки исходило тепло и доброта. Нет, она не будет рыть дальше, она в авиации ничего не понимает. Ее скорее больше впечатлила не жировая труба, а то, что он нес на руках мертвого ребенка, не желая верить в то, что он уже мертв.
- Я всегда выполняю то, что обещаю, - напомнил он.
- Можно я задам последний вопрос?
Чонгук неуверенно кивнул, надеясь, что вопрос не про причины пожара.
- В больнице я спросила тебя, о ком ты думал, когда оказался в этом пекле? Ведь ты мог погибнуть.
Он никогда не думал над этим вопросом. Чонгук только сейчас это понял. Он спасал всех автоматически, не думая о своей смерти или жизни. И не думал даже о своей жене. В тот момент Лиса выпала из его головы.
- О людях, которые находились в салоне.
Дженни слегка кивнула и отошла на шаг назад. Призвание Чонгука - быть пилотом, но никак не мужем. Он одинокий волк, и даже в какой-то степени жаль его жену. Но она сама выбрала этого мужчину, а значит, должна принимать его таким, какой он есть. Влюбленного в небо, но не в нее.
- Я готова, - прошептала она и вывела его из задумчивости. Чонгук погрузился в свои мысли, и пока такси везло их в аэропорт, он молчал. Ощущал непонятное одиночество и молчал.
Он молчал даже тогда, когда Дженни пошла на стойку регистрации. Он стоял в стороне, наблюдал и понимал, что она ведет себя более уверенно. Что было странно после его воспоминаний о смертях и ужасе на борту того самолета.
Дженни получила посадочный талон, и ее пальцы дрогнули, взяв его. Нет, страх не прошел, но он заглушился словами Чонгука, которые звучали в ее ушах: «Я думал о людях, которые находились в салоне». Теперь Дженни жалела, что ее капитан самолета рейса Брюссель - Мальта не Чон Чонгук. В случае внештатной ситуации она была уверена именно в этом пилоте! Теперь однозначно, да!
Но надо привыкать к другим пилотам...
Хотя к чему это она? Это ее последний полет. Больше не будет потребности летать.
Дженни схватила сумочку и обернулась, тут же встречаясь с взглядом Чонгука. Он стоял в сторонке, пил кофе и все это время наблюдал за ней. Но она еще не попрощалась с ним, поэтому была рада тому, что он не ушел.
Улыбнувшись, Дженни пошла к нему, Чонгук тут же протянул ей второй стаканчик со словами:
- Кофе перед рейсом?
- Это твоя традиция? - Она взяла стаканчик из его рук, касаясь пальцев. Они, как магнит, задержали этот момент на несколько секунд.
- Да, - ответил Чонгук.
Дженни кивнула, прижимая стаканчик к губам и вдыхая запах кофе. В ее стаканчике оказался латте, как в первый их вылет вместе. Гук об этом не забыл.
- Когда я увижу статью? - спросил он, но видеть статью совсем не хотел. Скорее всего, он даже читать ее не будет. Но журнал купит.
- Я могу написать тебе или позвонить, - начала бегло говорить Дженни, но тут же ощутила, как горят щеки. Чонгук наверняка поймет ее слова неправильно. Он подумает, что она ищет повод узнать его номер телефона. Он ненавидит журналистов! И он никогда не даст одному из них свой личный номер.
Но против всех этих надуманных правил Дженни увидела другое: он достал свой телефон и перевел взгляд на нее:
- Диктуй номер.
От неожиданности даже спутались цифры, Дженни ошиблась дважды и трижды возненавидела себя за волнение. Да что с ней? Это просто любезный обмен контактной информацией, ничего особенного. Но казалось, что она проходит экзамен по математике.
С его номером оказалось проще, Чонгук просто перезвонил ей и тут же на дисплее ее телефона высветились цифры.
- Я не сделала только одно, - вспомнила она, - не сфотографировала капитана при форме для статьи.
- Ты еще и фотограф? - удивился он.
- Да, между делом...
- Дженни, - Чонгук ее прервал, - как тебя занесло в журналистику?
Девушка вздохнула. Ответить ему честно? Или снова солгать? Наверно, правда под конец их знакомства будет правильнее:
- Мне не пришлось выбирать, финансовое положение, в котором мы очутились с Чеен, когда мама приближалась к смерти, было грубо говоря, не как у Ротшильдов. - Она засмеялась, но потом улыбка спала. Дженни задумалась, погрузилась в прошлое. - Денег не было, чтобы учиться. Но на помощь пришла волонтерская организация, которая помогала нам ухаживать за мамой. С ее помощью университет выделил мне место за отработку в нем разнорабочей. Правда, место дали лишь в журналистике...
- А ты не хотела?
Дженни пожала плечами:
- Когда на твоих руках угасает мама, ты не думаешь о своем будущем, потому что живешь настоящим. Мне некогда было думать, хочу я или нет. Мне дали, и я взяла.
Чонгук был потрясен этим откровением. Потрясен ее сложной судьбой, потрясен тем, какие они разные. Он четко шел к своей цели, практически знал с пеленок, что будет пилотом. А Джен... кто-то выбрал за нее ее судьбу.
- А кем ты хотела быть?
Это сложный вопрос, ответ на который Дженни ему никогда не даст, потому что не знает. Гоняться за бабочками ей нравилось, гоняться за ним - не очень, в первом случае ей мало платили, во втором - это работа, наверно, не для нее. Хотя... Ей понравилось их знакомство. С Чонгуком комфортно и спокойно.
Ее мысли прервал голос, объявивший по громкой связи о начале посадки на рейс до Мальты. Дженни вздрогнула и перевела взгляд на Чонгука. Он тоже слегка занервничал, потому что посмотрел туда, где висело табло, и выпрямился во весь рост.
- Мне пора, - произнесла Дженни, привлекая его внимание. Их взгляды встретились в молчании, чтобы вдоволь насмотреться друг на друга. Хотелось запомнить черты его лица, но у нее еще есть его видео из больницы. У него нет от нее ничего!
- Подожди, - Чонгук схватил первого встречного прохожего и потянул к себе, - сфотографируй нас, быстро.
Это был китаец, он мало что понял, но, увидев его телефон, сразу закивал и взял его в свои руки.
- Что ты делаешь? - засмеялась Дженни.
- Ты же сказала, что у тебя нет моей фотографии, - он улыбнулся, - правда, я в штатском, но зато со мной рядом ты. И никто не скажет, что твоя статья - выдумка.
Теперь он притянул ее к себе, и, смеясь, Дженни встала рядом. Она была благодарна ему за это. И за позитив, который помогал ей расслабиться во время съемки. Он даже ее ущипнул за спину, чтобы она вскрикнула, а потом улыбнулась. Получилась прекрасная фотография: все улыбки искренние, взгляды друг другу в глаза открытые.
Получив обратно телефон, Чонгук вновь услышал объявление о посадке.
- Вот теперь иди, я вышлю тебе фотографии.
Она кивнула, смотря на него. Надо было отвернуться и уходить, но она подошла к Чонгуку, и ее губы коснулись его щеки:
- Спасибо за знакомство.
Ее близость парализовала, но хотелось растянуть этот момент на вечность. Сердце стукнуло не так, как обычно, а очень шумно. Даже в ушах был шум. И губы у нее мягкие, хотелось бы их попробовать на вкус, но как только он открыл глаза, то лишился всего.
Дженни уходила, и каждый ее шаг удлинял дистанцию между ними. А когда она скрылась за поворотом, то Чонгук снова почувствовал одиночество и тоску.