Петля для праведника
Миновало три месяца с момента вступления Дамиана в должность коллекционера. Ониксовый стол, ранее едва заполненный, ныне был завален рукописями, различными страницами, вырванными из прежнего места их упокоения, и толстыми книгами, больше служившими декорацией для создания «рабочей атмосферы». На протяжении долгого времени Дамиан изучал успехи прошлых коллекционеров, искал лазейки в своей работе и зацепки, которые помогли бы в поиске потенциального пополнения для книги. Однако, истории их мало отличались друг от друга. Все они стремились уложиться в положенные сроки, но никто еще не дошел до заветной цифры, обозначенной Вехами. Исходя из рукописей, коллекционеры подразделялись на два типа: одни были избирательны в выборе жертвы, изучая всю ее подноготную, и приговаривали, лишь полностью удостоверившись в особой тяжести преступления; другие же записывали всех подряд в надежде, что смогут перебить одно особо тяжкое преступление кучей мелких. Второй тип имел рекордно низкие сроки загробной жизни - больше года никто на должности не оставался. Сменилось немало коллекционеров прежде чем они поняли, что данный метод не является рабочим.
Дольше всех протянул римлянин по имени Пелагий, продержавшийся на должности ровно 10 лет. Иронично, что душа его раскололась на следующий же день во время спуска с лестницы. Судя по всему, даже минимальной нагрузки было достаточно, чтобы его состояние окончательно усугубилось.
Изучив еще пару десятков страниц из «Опавших листьев», Дамиан тяжело вздохнул и откинулся на кресле, расслабив голову на неудобной ониксовой спинке. Он смотрел на потолок, занавешенный туманом, и всякий раз ощущал необоснованную тревогу, когда взгляд его задерживался на таинственной вершине. Дамиану казалось, что из-за темного полотна за ним кто-то пристально наблюдает, а иногда, в моменты тишины и сосредоточения, ему мерещился едва слышный шепот. Поначалу он не придавал этому значения, списывая все на Феокла, но вскоре начал слышать его, находясь в полном одиночестве.
Резко отведя глаза от потолка, Дамиан встал из-за стола и направился к лестнице.
- Ты был прав. Три сраных месяца впустую.
- Неужели? - ответил с неприкрытым сарказмом Феокл, перебирая книги в шкафу. - Я же не говорил о бесполезности этой затеи три месяца назад. Ты хотел пощупать выцветшие страницы и найти в них рецепт сыворотки долголетия, но как же неожиданно, что поиски не увенчались успехом.
- Как старик выносил твою болтовню семь лет?
- Не вынес, как видишь. Кстати, о трех месяцах... Как ты считаешь?
- На глаз.
- По ощущениям у старика глаз был похуже. Хотя, не мне судить об этом. Совершенно не помню о ходе времени и не вижу нужды вспоминать.
- Нам необходимо знать это хотя бы приблизительно, чтобы не проморгать сроки.
- Верю, что у тебя все под контролем.
Отношения между коллекционером и его помощником складывались неспешно, и в основном не очень гладко. Дамиан был человеком волевым и естественно серьезным к своей участи, понимая, что стоит на кону. Феокл же, проведя довольно длинный временной отрезок в загробном мире, обзавелся безразличием к проблемам других. Коллекционеры появлялись и исчезали, потому Дамиан являлся для него не более чем очередным кусочком пазла в конструкции с бесконечным количеством деталей.
Дамиан привел мысли в порядок после прочитанного и решил спросить у помощника:
- Куда бы ты отправился, если бы оказался на моем месте?
- Туда, где убийства происходят чаще, чем в твоей голове рождаются гениальные мысли.
- Скорбный час?
- Скорбный час.
Дамиан смирился с тяжестью манускрипта, но передвигаться с ним было неудобно. Даже если нести его подмышкой, то минимум одна рука становится парализованной, в то время как вторая держит перо и тоже мало на что годится. Поэтому, еще месяц назад Дамиан соорудил из подручных пожухлых тряпок, которые, вероятно, когда-то были страницами из книги, и пары плотных веревок наплечное подобие сумки. Выглядела она ужасно и внушала даже больше страха, чем сам манускрипт. Удобство такой конструкции тоже было сомнительным: она постоянно спадала с плеча, потому Дамиан перекинул веревку через голову на другое плечо, что было наиболее оптимальным вариантом. Перо он положил в оставшийся свободный закуток, который словно был создан для него. Феокл же накинул на себя свой обгоревший плащ - единственную тяжесть, которую он был готов нести. Герои вышли из башни и двинулись к центру Компаса - на пересечение городских путей.
- А как таскали манускрипт прежние коллекционеры? - стенал Дамиан, обремененный неудобством импровизированной сумки.
- В руках, - сухо ответил Феокл.
- Разве помощник не призван облегчить поклажу коллекционера?
- Помощник беспокоится о своей осанке.
- Похоже, что помощник бесполезнее всех тех книг, на которые я потратил свое время.
- Зато помощник не несет на себе сумку, похожую на обосратые детские портки.
Дамиан хотел продолжить обмен любезностями, но сдержался, ведь путь предстоял еще долгий.
Лишь по пути от башни Дамиан заметил мерцающие нити, тянущиеся далеко вперед и берущие начало где-то за горизонтом. Приближаясь к Познанию, нити становились все более четкими и уже казалось очевидным, что отправная точка находилась в городе. Знакомые улочки проносились мимо шагающих к цели героев, но на них стало заметно тише. Завидев манускрипт, души, казалось, невольно вспоминали все свои прегрешения, даже если таковых не было. Прежде оживленный рынок сведений перешел на шепот, а торговцы невольно опускали глаза, если Дамиан обращал внимание на них. Непоколебима была лишь слепая торговка, сидевшая на той же лавочке, с той же загадочной улыбкой. Возможно, она считала, что оказала будущему коллекционеру услугу и он в качестве благодарности не захочет исследовать ее в качестве жертвы. Или же длительное пребывание здесь отучило ее страшиться не только душевного раскола, но и мужчин с толстыми книжками.
Миновав рынок, Феокл резко свернул налево и уверенно двинулся в небольшой переулок. Дома сменились с обитаемых и, по-загробному, относительно симпатичных на полуразрушенные халупы. Феокл дошел до места, где когда-то стоял дом, ныне же от него остались осколок входной двери, часть стены и потрепанное, древесное на вид, основание, в углу которого едва виднелся закрытый обломками проход. Он знал куда идет, потому приподнял всего одну доску из разрушенной конструкции, освободив проход и оставив все остальные детали на своих местах. Дамиан видел нечто похожее во время облавы на контрабандистов в Нарбоне, но защита там была менее надежная - естественный растительный настил, слегка загораживающий пещеру, из-под которого торчала шапка спящего часового. Однако, он не думал, что встретится с подобной практикой в загробном мире.
Феокл дал пройти Дамиану, придержав доску, а после вернул ее на изначальное место. Лишившись единственного источника света, герои двигались, опираясь на стену, пока не дошли до ступеней, ведущих вниз.
- Держись за тогу, - сказал Феокл. - Иди за мной, только не торопись. На эти ступени и пол ступни едва помещается.
Спускались долго. По ощущениям, лестница тянулась до самого ада. В кромешной темноте стена словно отдалялась от левой руки Дамиана, из-за чего единственной точкой опоры и хоть какого-то ориентира служил край тоги его помощника.
Спустя время Феокл почувствовал, что дотронулся до пола всей своей ступней - лестница была преодолена. Тогда он одернул свою тогу, смахнув руку Дамиана, дав тому понять, что настало время передвигаться самостоятельно. Впереди виднелась слегка приоткрытая дверь из-за которой брал глаза героев в объятия тусклый источник света, казавшийся олимпийским костром после столь темной прогулки. Феокл стукнул по ней три раза и, выдержав небольшую паузу, добавил еще два удара.
- Вали в свои Афины и стучи там сколько влезет, хрен кудрявый, - послышался недовольный возглас за дверью.
Феокл с легкой улыбкой одобрительно кивнул Дамиану и открыл дверь.
- Ты оглох что ли? - с нарастающим недовольством спрашивал угрюмый пожилой мужчина с множеством морщин, полностью застилающими лоб. - Еще и дружка с собой привел! Раскола моего хочешь?
За обветшалым столом сидел сгорбленный старик с маслянистыми тонкими волосами и длинной бородой. Его правый глаз дергался, а левый был прищурен, что в совокупности делало и без того невыразительный взгляд слегка пугающим.
- Да что ты так взъелся? - спросил Феокл, с трудом скрывая улыбку.
- Действительно, что это я взъелся? Я же всего лишь переправляю тебя в другие города, минуя запрет. Ты знаешь, кто посетил меня пару дней назад?
- И кто же?
- Седьмая!
Феокл резко посмурнел, прищурил глаза и словно ушел в себя. Новость его явно огорчила, хоть он и старался не подавать виду. Приподняв уголки губ и образовав легкую улыбку, он спросил старика:
- И что же ей понадобилось?
- А ты угадай! Пораскинь своими крохотными мозгами, большую часть которых ты растерял за все время пребывания здесь. Запросила отправной журнал.
- Нашла что-то?
- Глазами может и не нашла, я же шифрую твои отъезды. Но дело уже не в этом. Вехи просто так не приходят, Феокл. Поползли слухи. Начали возникать вопросы. Слишком часто ты мелькаешь перед душами в одиночку. Смотри, как бы твои поиски не погубили всех нас.
- Впредь буду осторожнее, обещаю тебе.
- Посмотрите на него. Он обещает быть осторожнее, приведя с собой еще одного олуха. Вас двоих я переправлять не стану, не нужны мне такие риски.
- Ты сам все слышал, Дамиан. Коллекционеров здесь нынче не переправляют.
Старик широко раскрыл глаза, начав изучать Дамиана сверху вниз, пока не дошел до самодельной сумки, из которой торчал край манускрипта. Он медленно прикрыл глаза и глубоко вздохнул, словно в его мыслях слова «я» и «дурак» начали повторяться с немыслимой скоростью. Старик виновато посмотрел на Дамиана и спокойным голосом сказал:
- Простите, господин коллекционер. Я не хотел называть вас олухом, я даже не знал кто вы. Мы бы с легкостью избежали этого недоразумения, если бы один смазливый говнюк хотя бы намекнул на то, кем вы являетесь.
- Не беспокойтесь, - успокоил его Дамиан. - За свой загробный цикл он не придумал ничего веселее, чем издевки над другими душами. Попробуйте как-нибудь забыть зашифровать его отъезд, чтобы ощутить тот самый прилив радости.
Феокл со злостью посмотрел сначала на Дамиана, потом на старика. Он понимал, что это всего лишь шутки, но его напугала перспектива быть пойманным, потому он решил впредь осторожнее выбирать выражения и цели для насмешек.
- Меня зовут Игорь, господин коллекционер, - представился старик. - Я, как вы поняли, перевозчик. Буду способствовать продвижению вашей карательной деятельности.
- А я для тебя никакой не господин. Зови меня по имени, я не обижусь.
- Как скажете, господ... Как скажете, Дамиан!
- Вот и договорились. Нам нужно в Скорбный час. Поспособствуешь?
- Конечно. Дайте только журнал открою.
На столе Игоря находились две неровных стопки журналов, которые, по ощущениям, готовы были рухнуть от малейшего прикосновения. Он аккуратно взял верхний журнал из правой стопки, открыл и начал второпях что-то записывать, невнятно бормоча себе под нос неведомые слова. Тем временем Дамиан, наблюдая за Игорем, заметил ярко выраженную особенность его позвоночника: он постепенно изгибался в соответствии с длиной предложения. Поставив точку, его спина резко выпрямлялась, а потом все начиналось по новой. Заключительное предложение в журнале было самым длинным, исходя из того, что Игорь носом уперся в собственные каракули.
- Отец в детстве купил мне рыболовный крючок, так при первом же использовании он зацепился за коралл и погнулся, - сказал Феокл, смотря на спину Игоря. - Я тогда расстроился, а отец только рассмеялся, сказав, что крючок всего лишь погнулся, а коралл наверняка скончался от рваной раны. Мне стало так жалко несчастный коралл, что я собственноручно загнул крючок еще сильнее. Тогда он стал похож на страуса, что зарыл голову в землю. Или на удава, свисающего с ветки.
- И к чему это ты клонишь? - подозрительно спросил Игорь.
- Просто воспоминания нахлынули.
Игорь еще мгновение прищурено смотрел на Феокла, но не найдя подвоха, продолжил дописывать заключение своей журнальной эпопеи.
Спустя пару минут перевозчик резко выпрямился, что означало окончание писательской деятельности и пригласил Дамиана к неприметной двери недалеко от стола. Достав ключ из бокового кармана, Игорь открыл ее и сказал:
- Дальше мне идти нельзя, правила запрещают. К путеводным нитям ведет единственная дорога, не заблудитесь. Пусть вам с вашим ручным засранцем сопутствует успех, Дамиан! А уж если не сложится, то приятно было познакомиться.
Дамиан молча кивнул перевозчику и пошел в указанном направлении. Феокл немного призадумался, а после отправился следом.
- Он назвал меня ручным, ты слышал? - недоуменно обратился Феокл к Дамиану.
- Да, так и назвал.
- Немыслимо...
Выйдя из душной обители перевозчика, Дамиан увидел яркую дорогу, похожую на ту, по которой он шел до башни, но в этой словно было больше жизни. Ее освещала яркая путеводная нить, которая виднелась на горизонте, словно передавая свои краски в само основание конструкции.
Что примечательно, выйдя из конуры Игоря, Дамиан обернулся и увидел четкое разделение между Облачным компасом и путем до нити. Все развалины, находящиеся рядом, и более менее целые дома имели заметные геометрические границы, создавая по бокам от нити ровный отстраненный прямоугольник. Разнилось и восприятие: за пределами города было спокойно, мысли раскладывались по полочкам, а надежда с новой силой пробивалась сквозь путы отчаяния. Дамиан долго стоял на месте, пытаясь зафиксировать момент безмятежности, пока тишину не нарушил Феокл:
- Знаю, что ощущения неописуемые. Можно остаться здесь до самого раскола, никто и не узнает. Эти границы образуют барьер, который усмиряет взгляды. Для всех здесь просто бездна, что манит меньше, чем пугает.
- Почему так не везде? - с досадой спросил Дамиан.
- Мы лишь жалкие грешники и заслуживаем душевных тягот. Да и зона за барьером - ближайшая к Созвездию. Мы, так сказать, неосознанно одалживаем их умиротворение. Думаю, что здешнее спокойствие - лишь малая часть того, что чувствуют они.
- Значит где-то здесь есть нить, ведущая в Созвездие?
- Должна быть. Но я ее так и не нашел...
- Об этих поисках твердил Игорь?
- Нет, с этими я давно уж смирился.
- Не поделишься?
- Не вижу необходимости.
На этой отстраненной ноте немногословный диалог был завершен. Дамиан повернулся к нити, сияющей на горизонте, и неспешно двинулся в ее сторону. Феокл вздохнул и пошел за ним следом.
Визуально казалось, что нить находилась довольно далеко, но коллекционер с помощником настигли ее уже спустя пару минут. Очередной обман зрения, к которому Дамиан все еще не мог привыкнуть. Подойдя ближе, он понял, что нить - это продолжение дороги, усиливающей свое сияние в зависимости от приближения к ней. Издалека этот отрезок был отчетливо виден, а ныне же буквально слепил Дамиана. Он обернулся, чтобы посмотреть на Феокла, но тот невозмутимо шел за ним с широко раскрытыми глазами и неприкрытой улыбкой.
- Ярковато, да? - ехидно спросил Феокл. - Словно твой крепкий сон пытается нарушить шаловливый солнечный лучик, что уже просочился через окно и направляется прямиком к сомкнутым векам. Но знаешь что? Ты будешь бранить его не за то, что он тебя разбудил.
- А за что же?
- За то, что он не успел прервать кошмар, что идет на смену сновидению.
- Обожаю загадки. Научись добавлять больше конкретики в свои высказ...
Коллекционер, что шел впереди, испарился в бесконечном сиянии. Феокл усмехнулся и направился вслед за исчезнувшим Дамианом.
- Я бы мог, - продолжил он. - Но какой в этом интерес?
Крики. Мольбы о пощаде. Кровь. Груды тел. Эпицентр кошмара. Шаг назад. Наступил в лужу крови, что начала затягивать внутрь, словно зыбучий песок. Попытка зацепиться за что-то. Нащупал остывшую руку. В попытках подтянуться сбросил на себя тело ее владельца. Погружаюсь в пучину, придавленный трупом. Страх противится смирению. Утонувшие смеются и показывают на меня пальцем, вытянув руки. Ощутил землю под ногами. Их руки стали высокими шпилями. Шпили стали мертвецами, насаженными на колья. Колья образовали частокол, что загорелся алым пламенем. Пламя рассеяло непроглядный мрак, оголив стройные ряды висельников, что одновременно повернули головы на меня. Отчаяние. Оборачиваюсь назад. Феокл. Прямо передо мной.
- Как же мы поступим?
- С кем?
- С ними.
Указал пальцем мне за спину. Женщина и двое мальчиков. Смотрят сквозь меня. Повернулся к Феоклу.
- Кто они?
- Как же мы поступим, Дамиан?
Оборачиваюсь. Тела женщины и детей обуглены. Торговка из Познания говорила о них? Его семья?
- Что ты сделал?
- Как же мы поступим со мной, Дамиан?
- Я... Я не знаю.
- Я знаю.
Лицо Феокла исказилось в неестественной улыбке. Он достал нож и всадил его себе в глаз, продолжив стоять.
- Как же мы поступим с тобой, Дамиан? Дамиан! Дамиан!!!
- Дамиан! Дамиан!!! - истошно кричал на ухо упавшему коллекционеру Феокл, параллельно пытаясь растрясти его тело руками.
Дамиан раскрыл глаза и резко подскочил, пристально смотря на Феокла. Он боялся в очередной раз услышать жуткий вопрос, потому начал медленно пятиться, пока ноги не подкосились и он вновь не оказался на спине.
- Эй, успокойся, - сказал Феокл, медленным шагом приближаясь к Дамиану. - Я предупреждал о кошмаре. Переход - дело непростое, поэтому часть твоей души используется для поддержания потока. Брешь заполняется тем, чем пропитана местность. А уж кровавее города для первого раза не сыскать. Что ты видел?
- Поди прочь! Хватит с меня твоих вопросов.
- Каких вопросов?
- Женщина... Двое парней... Кто они?
Феокл застыл на месте. Яркие голубые глаза покрылись пеленой печали. От былого ехидства не осталось и следа.
- Это же твоя семья, не так ли? - продолжил Дамиан.
- Была когда-то, - едва слышно ответил Феокл.
- Что с ними случилось?
- Несчастный случай.
- Ты убил их, ублюдок! Ты это сделал! И увидел я тебя не просто так - ты был приговорен к этому месту, пока тебе не выделили участь похуже. Отголоски твоего преступления просочились в мой кошмар. Они сгорели заживо!
- Я не хотел этого! - крикнул Феокл.
- Да, само собой. Хотеть можно чего угодно, убивая родных.
- Послушай, Дамиан. Не твоя ли жена поплатилась за то, что ты перешел дорогу какому-то важному полудурку? А следом за ней порешили и тебя.
- Откуда ты знаешь?
- Не только тебе дозволено секретничать с душами Познания. Я не осуждаю твоих действий, так как не знаю всей истории. Быть может смерть того павлина спасла сотни невинных жизней. А может все это напрасно. В конечном итоге ты здесь и ничего уже не изменить.
Феокл вздохнул, привел дыхание в порядок и, немного успокоившись, спросил у Дамиана:
- Я похож на хладнокровного убийцу?
- Мне почем знать?
- Похож или нет?
- Нет, наверное, - замявшись ответил Дамиан.
- Этот город - обиталище самой отъявленной мрази первого цикла: убийцы, насильники, психи всех подвидов. Если после увиденного ты будешь думать, что мне среди них самое место, то лучше сразу занеси меня в манускрипт.
- Правильные думы сопровождаются благими поступками.
- Так не будем тянуть и найдем мерзавца.
Феокл протянул руку Дамиану и помог ему подняться. Лишь после тяжелого разговора они впервые почувствовали, что их роднит нечто схожее. У каждого были скелеты в шкафу, но никто еще решился приоткрыть дверцы.
Дамиан наконец смог окончательно прийти в себя и оценить окружающую его обстановку. Дорога, на которой они стояли не отличалась своей выразительностью: ее края истончали ту же дымку, что рана Дамиана, а основание было настолько черным, словно сама смерть вплетала в нее свои желания. Даже сам воздух казался спертым и навевал печаль. На горизонте были видны верхушки жутких шпилей, таких же, какие привиделись Дамиану во время перемещения по нити. Но эти казались еще выше и было их гораздо больше. Герои неторопливо двинулись по единственному доступному пути.
- Что это за шпили? - решил поинтересоваться коллекционер.
- Своего рода тюрьмы, - задумчиво ответил Феокл. - У них довольно жуткий принцип работы и я не то что бы располагаю точной информацией в этом вопросе. Лучше расспроси знатоков в таверне.
- Откуда в таком месте таверна?
- Построили, полагаю.
- И что же, у приговоренных полно времени для весе...
Не успел Дамиан изложить суть своего вопроса, как под его ногами что-то треснуло и мысли наводнились роем тревожных мыслей. Феокл подошел сзади, подтолкнул коллекционера и быстрым шагом потащил его вперед, периодически хлопая по плечу. Вскоре Дамиан проморгался, громко вздохнул и подавленным голосом произнес:
- 32 года... Вот же сучье бремя. Никому не под силу с этим справиться.
- Вот идиот. Хватит ныть, возьми себя в руки.
- Вся моя служба была сплошным разочарованием для Вивьен... Сражался где-то во славу своего дурака короля. Кровь проливал. Пополнял почетный список наказаний, которые на меня обрушились после смерти. А она всегда сидела и ждала меня. Но когда я был ей нужен, то просто стоял на коленях и смотрел.
- Прости, Дамиан...
- За что?
- За это!
После этих слов Феокл зарядил коллекционеру ладонью по виску с такой силой, что тот потерял равновесие и рухнул на спину. Дамиан пролежал пару минут с пустым взглядом, направленным на кавалькаду темных облаков, словно выбирая из них самое жуткое. Затем он медленно повернул голову на Феокла и произнес:
- Ты всех коллекционеров лупишь до беспамятства или это местное проявление симпатии?
- Ты в трещину наступил.
- Да ты мне изначально хотел по роже съездить.
- Хотел, но это было вынуждено. Сам посмотри.
Дорога была испещрена множеством трещин, одну из которых Дамиан успешно вскрыл неаккуратной поступью. На ее месте зияла дыра, из которой сочилась дымка. Дамиан вывернул ногу и недоуменно посмотрел на подошву, а затем спросил:
- На что, говоришь, я наступил?
- На сконцентрированный сгусток грехов - трещину. Злые мысли создают порченый ландшафт. Дороги в этом городе изобилуют подобными ловушками. При взаимодействии они занавешивают твое сознание тревожными мыслями, а иногда и чем похуже.
- Что ж, тогда спасибо, что влупил мне...
- Наступай почаще.
Путь до шпилей оказался не таким уж долгим, как ожидалось. Спустя десять минут коллекционеры дошли до удобной точки обзора на холме, с которого можно было детально рассмотреть весь ужас городской панорамы. Тюрьмы-шпили заслоняли собой и без того темное небо, располагаясь хаотично по всей поверхности, словно сорняки на цветочном бордюре. Издали доносились истошные вопли, которые прерывались необычайно резко, словно крик застревал где-то в пространстве. Но шпили были отнюдь не единственным проявлением архитектурной мысли в этом городе: далеко на востоке горели огни одинокой таверны, а между двумя, на первый взгляд, бесконечными рядами тюрем, пролегал длинный мост.
- Нам повезло, что таверна находится в южной части города, - сказал Феокл. - Мост, ведущий в другую часть города, огорожен. А если бы и не был, то я бы не рискнул через него идти.
- А что не так с этим мостом? - удивленно спросил Дамиан.
- Он, вроде как, контролируется сбежавшими заключенными. И гостеприимства от них ждать не стоит.
- Из загробной тюрьмы можно сбежать?
- Да в этой пропасти возможно что угодно. Вехи отвернулись от города из-за невозможности контролировать и бросили его на произвол судьбы. Но никто и не думал основать новое государство на обломках старого. Все стало только хуже. Впрочем, всей истории я не знаю.
- За столько лет ты мог выучить наизусть историю всего загробного мира.
- Зачем? У меня под рукой всегда есть господин коллекционер, который впитает необходимые знания, как почва влагу.
- Неужели тебе самому не интересно, что стало с городом?
- Не особо. Я знаю куда идти стоит, а от каких мест лучше держаться подальше. Практичные знания имеют значение большее, чем простое любопытство.
- Бедный Феокл, ты так замкнут в границах собственного эгоизма, что уже не способен разглядеть выход из этой клетки. Продолжай оставаться непричастным ко всему вокруг и сгинешь в одиночестве.
Коллекционеры двинулись дальше в угрюмом молчании, оценив визуально каждый для себя оптимальный маршрут до таверны. Спустившись с холма, они оказались рядом с первой линией шпилей, которые оказались гораздо массивнее вблизи. Сама конструкция напоминала гигантский наконечник копья, обточенный до узкой пирамидальной формы. У некоторых из них виднелись запечатанные двери, другие же вовсе не имели выходных отверстий. Поверхности тюрем имели легкий отблеск, напоминая обыкновенный металл, что отражает солнечный свет, однако, если солнце здесь когда-то и было, то давно стало жертвой облаков, что беспощадно поглотили его. Крики стали отчетливее и доносились из глубин шпилей, что казалось невозможным из-за отсутствия хоть каких-то отверстий или прорезей в стенах конструкции.
Сквозь множество воплей можно было выделить один приближающийся, источник которого не был досягаем коллекционерам. Дамиан увидел обеспокоенное лицо Феокла и спросил:
- Не только я слышу, что на нас мчится кто - то голосистый? На этих улочках можно угодить в засаду?
- Засада перестает быть засадой, если вопли опережают элемент внезапности. Но ты прав, звук все ближе.
- Сейчас бы пригодился мой меч...
- В этой дыре за новенький меч зарежут за первым же поворотом, моргнуть не успеешь. Держи манускрипт на виду, чтобы отвадить голодные взгляды. Нес бы его в руках, глядишь и проблем бы не... Зевсовы громы... В сторону!
Феокл ловким движением оттолкнул Дамиана вперед, а сам отскочил назад, освободив пространство, на которое с немыслимой скоростью рухнул источник громкого звука. То был усатый мужчина, что можно было определить по единственному уцелевшему элементу его тела - скорченному лицу. Остальные части тела распластались на дороге. Через пару секунд остатки мужчины испарились, а на улице повисла гробовая тишина.
- Черт бы побрал этот проклятый город, - причитал, приходя в себя Дамиан. - Он спрыгнул с верхушки шпиля?
- Или его оттуда сбросили, что вероятнее.
- Я думал, что шпили полностью запечатаны.
- Я тоже так думал. Давай ускоримся. Слишком много сюрпризов за короткий отрезок времени.
Блуждая по мрачным лабиринтам, Дамиан приметил интересную закономерность шумовой нагрузки, исходящей из шпилей - моменты абсолютной тишины чередовались с криками через одинаковый промежуток времени. Словно потенциальным жертвам дают шанс найти укрытие, а их убийцам темный угол для нанесения внезапного удара. Данные предположения плохо укладывались в голове и уж тем более не совпадали с классическим пониманием заключения.
Вскоре за одним из шпилей едва заметно стал пробиваться свет, сигнализирующий о приближении к точке назначения. Трудность была лишь в том, что при подходе к его источнику гладкие тюремные стены создавали иллюзию бесчисленных отражений, отчего глаза нехотя путались и вели коллекционеров по ложному пути. Находясь в непосредственной близости к таверне они бродили кругами, то и дело браня друг друга за отсутствие топографической интуиции.
- Ты ходил в эту таверну, когда мои предки еще не были зачаты, а теперь потерялся в кучке сраных башен? - ругался Дамиан.
- Все то время я был сосредоточен на пути, а не слушал вопли истеричного идиота, что может поскользнуться на собственном плаще, - с неприкрытой злобой отвечал Феокл.
Обмен любезностями продолжался ровно до того момента, пока они наконец не увидели таверну. Коллекционеры сделали, по меньшей мере, полтора круга вокруг нее и оказались на задворках. Таверна не была чем - то уникальным для глаз Дамиана. Он ожидал увидеть каркас из человеческих костей, кровавые фонтаны и головы на кольях, но здание было на удивление «человечным», исполненным в северном стиле. Стены и крыша походили на деревянные с незначительными вкраплениями гладкого материала, похожего на тот, из которого сделаны шпили. Пройдя оставшиеся пол круга, они оказались у источника света - вывески с названием таверны на изначальной письменности, символы которой было невозможно разобрать из - за чрезмерной яркости. Наблюдая за потугами Дамиана прочесть название таверны, Феокл крикнул:
- Рауд! Рауд! Ты оглох там, пьянчуга?
Высокий рыжий мужчина приоткрыл дверь и с недоумением взглянул на коллекционеров.
- Какого хрена вы здесь шумите? - спросил он. - Либо заходите внутрь, либо валите к чертовой матери!
- Тебя не смущает, что от яркости вывески ты даже не видишь кто перед тобой стоит? - продолжал Феокл.
- Да мне ли не похер кто передо мной? Сейчас поправлю.
Рауд зашел обратно. Прошло минут пять, после чего он вновь открыл дверь и спросил:
- Так лучше?
- Ты что мозги свои в бутылке оставил? - ответил Феокл, теряя терпение. - Ничего не изменилось!
- Не так громко, голова трещит... Сейчас вернусь.
Прошло еще пять минут, после чего вывеска стала минимально читабельной, а несколько символов вовсе перегорели. «Петля для праведника». Название несколько оттеняло положительные эмоции от внешнего вида таверны и возвращало Дамиана в поток греха, коим был пропитан город. Феокл закатил глаза, вздохнул и спокойным голосом сказал:
- Готов поспорить, что он пытался сделать еще ярче. Пойдем внутрь, пока этот чудила еще чего не выкинул.
Таверна - слово столь услаждающее слух уставших путников и заядлых пьяниц, безмерно манящее своими небрежными формами и слегка уловимыми запахами пива, вкус которого больше напоминал конскую мочу, если бы посетители имели точное понимание о подобном изыске. Именно такой себе запомнил таверну в родном городе Дамиан. Разница состояла лишь в запахе - из Нарбонской не веяло смертью.
Внутри коллекционеров ждала уморительная, судя по улыбке Феокла, и столь же жуткая, судя по испуганным глазам Дамиана, картина. За разливным столом, что был сразу за входной дверью, истекали кровью трое мужчин, прикованные руками к столешнице с помощью вилок. Поодаль на очерченном ринге в центре гигантского зала боец невиданного роста вколачивал в напольные доски несчастного, которому явно не повезло еще на этапе жеребьевки. Куча пьянчуг, толпившаяся вокруг ринга, выкрикивала не имя бесспорного победителя, а нечто вроде боевого клича, который, по их мнению, подкармливал громилу повышенной жаждой разрушения. На висящего вместо люстры чудака, что не мог вынуть руки из металлических крепежей, никто внимания не обращал - вероятно, он служил неотъемлемым элементом сомнительного местного интерьера.
- На что вылупился, доходяга? - сломил наблюдательный процесс своим зловонным дыханием Рауд. - Хочешь на ринг?
- Не то что бы очень, - замешкавшись, ответил Дамиан. - Уж точно не против здоровяка.
- Еще бы, мать твою. Если уж попал против этого верзилы, то уж лучше сам себе брюхо вспори, быстрее будет. А вообще тут тебе не театр. Если драться не будешь, то заказывай бодягу и цеди ее пока не откинешься. Или ты из этих? - указал бармен на троицу, прикованную вилками к разливному столу.
- Я не из этих и даже не из тех, - сказал Дамиан, молча положив манускрипт на край стола.
- Ох, сука... Ну какой коллекционер в здравом уме прячет символ своей неприкосновенности? Ты бы его еще в трусы засунул. Ой, дела... Ты это... Если б я знал, что за персона к нам пожаловала, то не предлагал бы сдохнуть на ринге. И даже кружки бы помыл перед тем, как предложить выпить!
- Пустая голова и проложила ему прямую дорогу в загробный мир, - с усмешкой вмешался в разговор Феокл. - Напомни, кто это был?
- Сестра моего ярла, - задумчиво ответил Рауд. - Сучья стерва вела себя так, словно была хозяйкой в моей таверне. А я и не знал, что у ярла есть еще родственники. Всех родных братьев он перерезал еще по молодости, а сестру видать пощадил. А может просто трахал ее. Ну и раскрошил я ей череп за неуважение. Кто ж знал, что он ей не чужой... Ярл как прознал, так сразу меня прокатил на своем драккаре под килем вдоль рифов. Я умер еще до того, как меня разорвало пополам, но могло быть и хуже. Норвежцы исключительно изобретательны в своей мести.
- Поучительная история, Рауд. Ты понял в чем ее мораль? - продолжал Феокл.
- Еще как! Не убивай господских родственников, даже если они ведут себя как законченные мрази. Но, признаться, будь она сейчас на твоем месте, я бы не удержался и снес ей башку повторно! Жуткая была баба. Смерть того стоит.
Феокл покачал головой и двинулся к рингу, сочувственно похлопав по спинам бедолаг, прикованных вилками. Дамиан проводил взглядом уходящего напарника и присел за ближайший стул, мгновенно освободившийся от груза прежнего постояльца, который буквально испарился, увидев манускрипт. С приходом коллекционеров в воздухе повисла напряженная тишина, редко сменяющаяся аккуратными перешептываниями и едва видными жестикуляциями.
- Интересно, чего они боятся больше: манускрипта или руку, что вносит в него записи? - спросил Дамиан тавернщика, не скрывая накатившее чувство превосходства над преступной массой.
- Ваш тандем, - невозмутимо ответил Рауд. - Одним вехам известно, что взбредет в голову их очередному избраннику. Может ты решишь всю таверну выкосить, а может запишешь себя и пойдешь на хер с такими вопросами. Манускрипт - ключ к покорности, а ты лишь очередная душа, что небрежно пачкает чернилами его страницы.
Дамиан, будучи еще пару минут назад приободренным ощущением безграничной власти над чужими душами, опустил глаза и задумался над словами Рауда. Страх в глазах окружающих стал казаться презрением, а перешептывания - издевательствами.
- Не унывай, новоявленный коллекционер, - продолжал Рауд. - Загробный мир удивителен, но лишь с виду. Уважение здесь зарабатывается, как и при жизни - делами. Благими, если возможно. Тиранов нам и без тебя хватает.
- За благие дела я и умер.
- Говоришь как все эти пьяные тортыги у ринга. Кого не послушай, хоть всю таверну в мученики записывай. Прошлое уже не изменить, так прими его и подумай о будущем. Насколько мне известно, для тебя еще не всё потеряно. И это «не всё» сейчас находится где-то в Созвездии.
Дамиан широко распахнул глаза и забыл зачем он вообще пришел в это место. Он придвинулся поближе к разливочному столу и спросил:
- Откуда ты знаешь?
- Работа у меня такая, - улыбаясь ответил Рауд, ставя коллекционеру стакан с прозрачной жидкостью. - Бухать и все знать. За счет заведения!
- Что за бодяга?
- Да ты охренел, доходяга! В честь этой «бодяги» названа таверна. Попробуй, может тебе понравится.
Дамиан долго вглядывался в стакан с неизвестной жидкостью, пока не заметил всплывающий черный осадок. Рауд заметил его удивленный взгляд и опередил своим ответом всплывающий в голове Дамиана вопрос:
- Это ониксовая эссенция. Прежний тавернщик говорил, что она мощно долбит по восприятию.
- Ты дробишь оникс и добавляешь его в воду? - возмутился Дамиан.
- Я не уверен, что это вода, - слегка усмехнулся Рауд. - О поставках этой жидкости договорился здешний управитель еще до моей смерти, да и ни к чему мне эта информация. А что до оникса - да, дроблю и растираю до состояния пыли. В «воде» он окончательно растворяется, лишь изредка выпадая в осадок. Удивительный камень и при этом немного пугающий. Структурно он не похож на те камни, что я видел при жизни. А учитывая его воздействие на мысли, так и вовсе кажется, что он слеплен из чьих-то грез.
Дамиан недоверчиво посмотрел на напиток, решаясь на глоток, но так и не сумел перебороть противоречивые мысли о возможном мысленном перевороте в голове и без того загруженной великим множеством необъяснимых вещей.
- Ну как знаешь, - расстроено сказал Рауд, кивая на заполненный душами стол. - Ценителей и без тебя хватает, вон уже руку тянет, смотри. Только успевай наливать. Как бои закончатся, подойди к управителю - они с твоим помощником приятели, вдруг подсобит с поиском очередной жертвы для твоей пыльной детской книжки. А я пока отнесу свой божественный нектар нуждающимся.
Дамиан посмотрел в сторону гостевого столика и после недолгого прищуривания резким движением выхватил стакан у Рауда, затем манускрипт со стола, улыбнулся и сказал:
- Я, кажется, знаю заказчика. Позволь мне самому отнести ему стакан.
- Да иди хоть на хер, только не вырони его из своих хлипких ручёнок, - недоуменно бросил вслед тавернщик уходящему коллекционеру, переходя на шепот. - Сначала делают из таверны арену, теперь коллекционер выполняет за меня мою работу. А дальше что? Придет веха и передаст мне бразды правления? Мечта, достойная пары глотков.
Рауд насыпал эссенцию оникса в большую бутылку и выпил ее залпом, после чего рухнул на стол и не вставал добрые десять минут.
Дамиан начал движение к объемному круглому столу, за которым велась оживленная беседа. Он подкрался к человеку с поднятой рукой, чей задний план очень хорошо отпечатался у него в голове и положил руку ему на плечо со словами:
- Готов поклясться, что умер ты в похожем месте, Марек.
- Дамиан! - заорал Марек и принялся хлопать его по плечу. - Ты все-таки прошел через врата. Я то уж думал, что ты перед ними поселишься. Господа, это - Дамиан! Мы с ним сдохли в один день, можете себе представить?
Два полуголых кельта, сидевших напротив, поначалу выразили удивление, после чего один из них встал со стула и спросил Дамиана:
- Сколько народу ты убил?
- Да я не то что бы вел подсчет, - скромно ответил Дамиан.
- Около сотни! - громко влез Марек. - За пределами врат столько их и было! А может даже и больше!
- Сотня? - расстроенно спросил кельт. - Какой позор! Твое место рядом с этим тощим веносранцем!
- Венецианцем, - аккуратно поправил его мужчина средних лет с длинной бородой. - Я - венецианец.
- Я так и сказал!
Дамиан присел на указанное место, положив тяжелый манускрипт на стол перед собой. Никто даже бровью не повел от увиденного, и, скорее всего, никто и не знал для чего недавно сгинувшей душе обременять себя тяжестью какой-то книги.
- А скольких ты убил, верзила? - спросил Дамиан кельта.
- Тысячи и тысячи! Столько же убил мой брат! Итого мы убили много тысяч!
Молодой человек со строгими чертами лица, сидевший рядом с ними, показательно усмехнулся и вздохнул, всем своим видом показывая сколь часто он слышал эту брехню.
- Римлянин нам не верит, - продолжал кельт. - Это в нем говорит обида. Мы перебили добрую половину его гарнизона в набеге, вот же было время!
Римлянин улыбался, глядя на Дамиана, удовлетворительно кивая, показывая своим видом, что спорить бесполезно. Внезапно венецианец озадачился и спросил кельтов:
- Прошу прощения, о каком набеге идет речь?
- О величайшем набеге кельтов за всю историю, - ответил второй из братьев. - О набеге на Бурные Воды!
- Я никогда не слышал об этом набеге... Прошу, расскажите поподробнее!
Венецианец достал маленькую записную книжку, карандаш и навострил уши в ожидании исторического открытия. Римлянин вздохнул еще громче и с трудом скрыл истерический смех, стремящийся вырваться из него с невиданной силой.
- Что ж, мы поведаем тебе о том великом дне. Утро выдалось...
- Постойте, постойте! Будем же последовательными. Как вас зовут и какими силами вы располагали?
- Меня зовут Ирп, - сказал кельт, сидевший ближе к римлянину. - Моего брата - Икруд. Наши войска... Сами Боги вышли тогда на бой вместе с нами. Но одно могу сказать точно: в отряд Ирпа входил мой брат, а в отряд Икруда входил его брат. Итого четыре воителя, не считая Божественного воинства.
- Какие необычные имена. Позвольте поинтересоваться, ваша мать вкладывала в них какой-то сакральный смысл?
- Нет, наша мать была шлюхой, если ты об этом. Она вкладывала деревенскому рыбаку, двум торговцам с перепутья и всему составу друидов во время празднеств.
- О нет же, я про...
- Ты про нашу связь с Богами! Мать твердила, что по моим жилам струится огонь, а глаза отражают подвиги наших предков. Икруду повезло меньше, в его жилах течет кровь, всего-навсего.
- А мне мать говорила, что все наоборот, - недоуменно влез Икруд.
- Она врала тебе, братец. Готов поспорить, что если отрежу тебе руку, то из нее хлынет кровь.
- Зачем же отрезать руку? Давай лучше правое ухо.
- А может лучше левое?
- Левым я тебя слушаю.
- Так послушай правым.
- Не могу, ты сидишь слева от меня.
- Ты прав. Может в твоих жилах и нет огня, но голова у тебя светлая. Тогда подставляй правое.
Икруд развернул голову и приблизился к брату. Ирп достал кинжал из-за пояса и ловким движением лишил младшего брата ненужного уха. На месте пореза вместо желанной крови засочилась дымка.
- Это непохоже на кровь, Ирп, - удивленно заметил Иркуд.
- На огонь тоже не особо. Может отрезать второе ухо?
Венецианец неустанно заносил происходящие действия в свой блокнот, совершенно не понимая действий двух братьев. В его глазах отражалось немыслимое рвение первооткрывателя, в то время как пишущая рука стремилась поделиться открытием со всем миром. Он отвел взгляд от братьев, решающих какую часть плоти отрезать следующей, и обратился к римлянину:
- Прошу прощения, господин Фабий, я слышал, что вы были свидетелем того набега. Рассказы наших кельтских друзей так увлекательны, но боюсь, я мало что из них понял.
- Потому что они тупые дуболомы с древесной стружкой вместо мозгов, - ответил римлянин. - До вас бы это дошло еще быстрее, если бы вы лицезрели их «набег».
- Прошу вас, расскажите поподробнее.
- Да было бы о чем рассказывать... Эти идиоты вдвоем решили атаковать наш речной аванпост с полностью укомплектованным гарнизоном. Да только они и высадиться не успели, как их лодка перевернулась. Я и подстрелил этих барахтающихся утят прямо в воде.
Ирп вонзил нож в стол и поднялся из-за стола со словами:
- Секвана пронесла наши тела по всем водам расколотого мира, вдохновляя порабощенные племена на восстание! Наша смерть - символ! Память о нас - молитва!
- Я слышал, что их всплывающие головы добрых два дня служили мишенями для камней, - насмешливо утверждал Фабий. - Одному Богу известно какая точка стала окончательной в их кругосветном плавании.
- Боги оплакивали нас так долго, что реки выходили из берегов от их слез и несли нас прямо до этой таверны!
- Я думал, что вас прикончил один из братьев, - медленно обратился к Фабию венецианец, совершенно потерявший нить повествования. - Как же вы умерли?
Ирп сел за стол, заулыбался во все зубы и почти вплотную приблизился к римлянину. Иркуд одной рукой закрыл зияющую бездну на месте правого уха, чтобы ни слышать лишнего шума с той стороны и направил указательный палец другой руки на того же римлянина, словно тот сейчас объявит новый номер в шоу-программе. Фабий отодвинулся подальше от наглого Ирпа и с досадой сказал:
- Меня зарезала их чертова мать...
Кельты разразились смехом, роняя выпивку со стола размашистыми движениями рук. Их настроение подхватила часть таверны и тоже начала заливаться хохотом. Даже бугай на ринге, мусоливший очередного бедолагу, рассмеялся и кинул смятого противника в стену рядом с кельтами, отчего их смех стал еще сильнее. Спустя время они успокоились, а Ирп решил обратиться к поникшему Фабию:
- Бедный маленький римлянин, ты одолел двух величайших воинов, а умер от кухонного ножа старой жрицы, которым она и курицу бы не смогла убить.
- А петуха? - вмешался Икруд.
- Петух бы ей сам навалял, братец. Ты же видел нашу мать: дряхлая и косая на оба глаза.
Венецианец перестал конспектировать, лишь стучал карандашом по столу и переваривал в голове все больше не стыкующихся вещей. Спустя мгновение он вырвал исписанные страницы из записной книжки и выкинул их, после чего положил руки на стол и спокойно обратился к кельтам:
- Если ваша мать была настолько увечной... Слабой и косой... Что за силы помогли ей покинуть хотя бы стены собственного дома, не говоря уже о походе на убийцу ее детей?
- Боги! - в унисон ответили кельты. - Боррум унес ее на потоке ветра прямо до римской ночлежки, а Морриган вложила нож в ее дряхлые руки!
Венецианец посмотрел на римлянина с надеждой на разумное объяснение, но тот лишь покачал головой и сказал:
- Даже не смотри на меня. Я проснулся от резкого укола в шею и пока из нее струилась кровь, успел разглядеть два пустых глаза, смотрящих куда угодно, только не на меня. Надеюсь, что больше никогда ее не увижу, ведь мы теперь квиты.
- Не пытайся понять божественный замысел, голодранец! - вмешался Ирп.
- Ваши узколобые жрецы были лжецами! - добавил Икруд.
- Я - венецианец... - обреченно ответила жертва неправильного произношения.
Долгое время длилась словесная перепалка между сторонниками отличающихся друг от друга религий, не приведшая ни к чему. Кельты нагружали венецианца скопом варварских ритуалов и уморительных легенд, а тот пытался свести количество богов к единице и убедить братьев в некомпетентности их племенных жрецов.
Дамиан посмотрел на Марека, но тот уже лежал на столе после выпитой «петли» и, вероятно, миновал львиную долю сей увлекательной беседы. Нехотя молча выходить из-за стола, он обратился ко всем сидящим:
- Какая поразительная фантазия. Вы все мертвы, сидите в засраной таверне, где буквально каждую секунду кто-то умирает, и считаете, что Бог приложил ко всему этому руку? Истина в том, что все вы - убийцы, удел которых гнить в этом жутком месте. Даже ты, венецианец. Не знаю в чем твой грех, но тебя засунули в компанию братьев-полудурков не за стремление услышать их истории.
- Помилуй Господи тебя за всю ту ересь, что ты сыпешь на голову христианина! - с ужасом промолвил венецианец. - Всевышний наблюдает за нами из Созвездия и примечает каждое наше слово.
- Сомневаюсь, что кому-то оттуда есть до нас дело.
Напряженную беседу прервал удар в гонг, произнесенный ровно после того, как здоровяк на ринге разорвал надвое тощего пьяницу, случайно перевалившегося через ограждения по собственной глупости. На небольшой импровизированной возвышенности неподалеку появилась слабо различимая со стороны гостевого стола фигура, медленным движением руки оборвавшая всякий гул, что разносился по таверне. Слышен был лишь храп Марека, но Ирп быстро привел его в чувство хлестким ударом ладонью по неприкрытой щеке. Уловив умиротворенность ныне беззвучного помещения, загадочная фигура опустила руку и обратилась к посетителям:
- Благодарю от всего остановившегося много лет назад сердца гостей нашей таверны за стабильное создание веселой атмосферы в единственном светлом уголке этого проклятого города. Надеюсь, что Скромняга в достаточной мере развлек вас сегодня, а если нет, то выйдите на ринг и выскажите ему свое недовольство лично.
Гости рассмеялись, но в их смехе отчетливо слышался надрыв, вызванный страхом от одной только мысли оказаться рядом со здоровяком.
- Прошу вас, отдыхайте, но не забывайте о правилах. Наш тавернщик не любит нарушителей и порой исключительно сурово разбирается с ними, - продолжил загадочный человек, указывая на Рауда и прикованных вилками бедолаг. - Ах да, чуть не забыл. Следите за своими языками, друзья, ведь у нас в гостях сегодня коллекционер. Эти ребята орудуют пером лучше, чем здравым смыслом. Но не волнуйтесь, сегодня у меня настроение избавить вас от его общества, ибо нам есть что обсудить. Господин Дамиан, надеюсь, что вы не откажетесь от приглашения посетить мой кабинет? Скромняга вас любезно проводит.
Здоровяк одним движением перепрыгнул ограждения ринга и уже через мгновение оказался за спинами кельтов. Все напускное бесстрашие братьев испарялось параллельно с томным дыханием зверя, чьи руки до сих пор не приняли расслабленное положение, словно бы все еще сжимая шеи противников. Венецианец достал блокнот и спешно пытался описать габариты Скромняги, но его руки так сильно дрожали, что перо начинало рвать тонкие страницы. Римлянин опустил глаза под стол, боясь пошевелиться. Марек же наоборот смотрел прямо в глаза великану, но резко наплывшее оцепенение не давало возможности даже моргнуть. Дамиан, к своему удивлению, тоже испытал страх, так как всемогущий манускрипт не мог его спасти из-за банального незнания настоящего имени здоровяка. Он покорно встал из-за стола, всячески пытаясь скрыть испуганные бегающие зрачки и двинулся за гигантом в дальний конец таверны, визуально огороженный темной вуалью, за которой находилась единственная запертая дверь.
Скромняга постучал в дверь трижды, после чего охранник открыл ее изнутри и впустил гостей. Перед Дамианом нарисовался небольшой кабинет, похожий на его рабочее место в башне, но менее мрачный. За длинным столом сидел хозяин таверны, смуглый белобородый старик довольно крепкого телосложения и неспешно что-то записывал, а напротив него, развалившись в кресле, сидел Феокл. Справа от стола был небольшой лестничный проход, ведущий на трибуну, а слева находилась стойка с бутылкой, наполненной неизвестной жидкостью. Занятой мужчина заметил взгляд Дамиана, улыбнулся и спросил:
- Слюни текут, не правда ли? Это то же пойло, что подает Рауд, но выдержанное. Лет уже так семьдесят. А может и больше. Мы додумались до этого не так давно и даже успели как-то попробовать результат столетней выдержки. На вкус вышло то же дерьмо, но с ноткой пустых ожиданий. Быть может порог в 200 лет насытит эту бурду чем-то особенным. Хотя в этом я сильно сомневаюсь...
- Если сомневаетесь, так может бросить эту затею? - ответил Дамиан.
- Я думал об этом, честно. Но столетия, проведенные в лоне посмертия, открывают в душе способы увидеть неочевидные вещи. Взять даже эту чертову бутылку. Пока нектар внутри созревает, ты даже боишься дотронуться до нее. Перед тобой стоит экспонат, а ты словно создавший его скульптор - молча любуешься, боясь увидеть хоть небольшой изъян. Но изъянов нет. Это твое лучшее творение. Твой магнум опус.
Хозяин завороженно смотрел на красивую бутылку, стоящую на изящной хрустальной подставке. Он действительно верил, что видит больше остальных. Верил так фанатично, что убедил в этом не только окружающих, но и себя самого. Посмотрев на бутылку еще какое-то время, он опустил глаза и с горечью произнес:
- Однако, стоит попробовать это чудо, как пелена с глаз тут же исчезнет. Это все еще дерьмовое пойло старины Рауда.
- Вы, кажется, перепутали меня с очередным мыслителем из вашей замечательной таверны, который наверняка считает себя безгрешным и ищет лишь знаний, - устало ответил Дамиан. - Я же здесь по делу и хочу узнать, могу ли рассчитывать на вашу помощь?
- Малыш Фео предупреждал, что вы вряд ли осилите мысль глубже, чем спячка, в которую впадает Рауд после трех стаканов. Не стоило и рассчитывать. Что ж, перейдем к делу. Ох, подождите, о каком деле идет речь, ведь я даже не представился. Мое имя - Манфред.
- А мое имя вы и так знаете. Рад с вами познакомиться.
- И то верно. Что ж, Дамиан, тебе требуется имена, я прав?
- Абсолютно.
Манфред выдержал многозначительную паузу, облокотился на спинку своего кресла и наконец сказал:
- Боюсь, что у меня нет такой информации.
Дамиан не на шутку завелся и начал медленными шагами подходить к столу Манфреда, пока дорогу не преградил Скромняга. Коллекционер остановился и спросил:
- Я прошел весь этот чертов путь, чтобы под конец получить хрен промеж горла? От человека, который по слухам знает каждую сраную душу в этом городе.
- Не стоит так пылить на моей территории, дорогой Дамиан. Коллекционеры до тебя проходили пути куда длиннее и получали то же самое. В этом и суть твоей участи - страдать не только от тяготы обязанностей, но и от незнания как их выполнить. К сожалению, большинство грешников сейчас томится в башнях и никак не могут их покинуть. Так еще и наш Скромняга успешно сокращает численность посетителей на ринге. Но надо отдать должное, среди его жертв нужной тебе души не было.
- Ты говоришь про эти башни? - Дамиан указал на один из гигантских черных шпилей, что был виден из небольшого окошечка за спиной Манфреда.
- Да, гордость нашего города. Многоуровневые тюрьмы для преступников, в которых им приходится бесконечно убивать друг друга, чтобы продвинуться ближе к выходу. Это было бы даже забавно, если бы физическая боль в этом городе не была возведена в абсолют.
- В каком смысле?
- В таком, что любой порез здесь ощущается так, словно тебя задели при жизни. Вся боль ощущается в полной мере. А если решишь сдохнуть, то возродишься на самой вершине башни и начнешь путь сначала. Многие от страха забиваются в углы на этажах и сидят там целую вечность. Другие помирают почти добравшись до выхода. Ну а тех, кому повезло выбраться из башни, встречают палачи и довершают дело. Бесконечный замкнутый круг.
- Что еще за палачи?
- Такие же обреченные, как и ты, только обязанности у них другие. Раньше они выполняли грязную работу по приказу Вех, а именно выкашивали всех тех, кому посчастливилось выбраться из башен. Но удержать толпу они так и не смогли - в один день опьяневшие от крови заключенные объединились и прорвались через палачей, заметно проредив их ряды. Скромняга тогда мне жизнь спас. Оставшиеся палачи разбрелись кто куда, а мы открыли таверну. Что удивительно, Вехи не стали разбираться с произошедшим, а просто плюнули на это место. Быть может произвол им понравился больше, чем строгий контроль.
- Тогда почему заключенные не могут выбраться из башен?
- Палачи активизировались. Я слышал, что кто-то объединил их разрозненные группы и теперь они выполняют свои прежние обязанности, находясь в тени. На улицах то и дело струится дымка от погибших. Они теряют смысл выхода из заточения.
- Так может нам самим и стоит наведаться в башню?
- Это глупо. Палачи то вас опознают, но в самой башне всем на вас насрать. Первый же псих всадит в тебя нож, а малыша Фео растаскают за кудрявые волосы по всем этажам потехи ради. Мой тебе совет, Дамиан, - не ищи здесь пополнение для коллекции, ибо дела тут лучше не становятся. Скорбный Час потерял прежнюю эйфорию от победы и теперь гниет изнутри. Раскол подступает все ближе. Сжимает нас ониксовыми тисками. Не дайте поглотить себя и проживите еще пару лет. Проживите... Да, именно так...
Манфред опустил глаза на свою тетрадь, взял в руку перо и продолжил что-то записывать с того места, на котором его прервал приход Дамиана.
- Значит еще год? - спокойно спросил Феокл Манфреда.
- Да, боюсь что так. Сегодняшний день не изобилует новостями и для тебя, мой друг, за что я прошу прощения. Клянусь, я выйду на него до твоего следующего прихода.
- Я верю тебе. Конец этих чертовых поисков так близок... Будет повод вскрыть бутылку.
- И череп той мрази, что так долго скрывалась от моих глаз.
- И его... Дамиан, да ты заскучал! Не все так плохо. Зато не придется обшаривать эти жуткие башни. Поверь, другие города чуть более живописны. И чуть менее опасны...
Дамиан молча кивнул и направился в сторону выхода. Феокл оглянулся, чтобы посмотреть на Манфреда, развел руками и двинулся следом.
В таверне все еще царила атмосфера нескончаемого праздника, но даже она не могла прорвать оборону из печали поникшего коллекционера. Он отдалялся от цели все стремительнее и не представлял что делать дальше. Если он не нашел решения в самом кровавом городе загробного мира, то какие у него шансы в других городах? На середине пути самобичевания его прервал Марек, едва очнувшийся от стакана:
- Дамиан, ты как сквозь землю провалился! Я поднял голову, а тебя уж нет! Ты даже не представляешь, что несут эти два недоноска про меня. Только послушай!
- Марек, я не...
- Да пойдем уже, хватит ломать комедию!
Марек похлопал Дамиана по плечу, схватил за него же и повел за недавно покинутый им стол.
- Повторите, козлы драные! - властно крикнул Марек.
- Да что тут повторять? - спросил Ирп. - Ты не кельт! Я никогда не поверю, что наши потомки могли так разжиреть! Окажись ты в хлеву с остальными свиньями, мы бы даже не узнали, что среди них есть притворщик!
- Я тоже никогда не видел среди шотландцев таких гигантов с дерьмом вместо мозгов! Никакие вы не потомки богов, просто ваша мать залетела от быка, а может и от целого бычьего стада!
- Невозможно! Нашу мать поимел Кернунн? - завопил Икруд.
- Слава ему! - закричали братья в унисон.
- Да нет же, обычный бык! Обычный! Да хрен ли вам доказывать...
Марек хотел опустошить еще один стакан, но тот оказался пустым, а рядом с ним на столе лежал венецианец с закрытыми глазами и испуганно поднятыми бровями.
- Вкусил все-таки грешный плод, - удовлетворенно сказал Марек. - Небось уже мечтает проснуться. А хер тебе, мужик. Поварись в нашем мире подольше.
- Марек, нам пора идти, - обратился к нему Дамиан, не имея ни возможности, ни желания терять время на пустые разговоры. - Здесь у нас не вышло. Попытаем счастья в другом месте.
- А что не вышло то?
- Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться разжиревшему шотландцу. Наслаждайся смертью, пока и ее у тебя не отняли.
- Пусть только попробуют! Больше я под нож не лягу. А ты... Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. И передавай привет жене!
- Обязательно, друг мой.
Они знали друг друга так мало времени, но им казалось все совсем иначе. Дамиан почувствовал в Мареке новообретенного друга и, что еще важнее, надежду. Марек же был вдрызг пьян и ему казалось, что Дамиан такой же шотландец, как и он сам, просто забыл об этом.
Проходя мимо барной стойки, Дамиан заметил отсутствие прикованных вилками нарушителей порядка. Рауд же невозмутимо протирал стаканы, упорно делая вид, что не замечает Дамиана.
- Хорош притворяться, пьянчуга! - окликнул тавернщика Феокл. - Не делай вид, что ты слепой и глухой.
- На кой хрен мне это делать? - недоуменно ответил Рауд.
- На тот хрен, что ты хитрый сукин сын только и ждешь, что кто-то выложит тебе в уши свой секрет, не заметя твой заинтересованный правый глаз.
- Если такой умный, давай поменяемся местами! Я буду отдыхать, а ты разливать петлю этим ублюдкам.
- Никто кроме тебя не умеет делать это жуткое пойло. Да и ты без него скопытишься.
- Уже скопытился.
Рауд посмотрел на отреченное лицо Дамиана и спросил:
- Манфред ничем не обрадовал?
- Боюсь, что ничем, - тихо ответил Дамиан.
- Хреново дело... Ну ты не раскисай, он мужик дельный и в беде своих не бросает. А Феокл тут точно свой. В любой постройке есть хлипкая дощечка, о которую все спотыкаются, но не вынимают, потому что привыкли
- Не говори, что ты сейчас про меня, - вмешался Феокл.
- И в мыслях не было. Тебя бы я просто назвал кудрявым яйцежуем и не стал ничего выдумывать.
- Несложно поверить.
- А что до тебя, Дамиан, то постарайся найти необходимую жертву и приходи в следующем году, если справишься. Нынче дела у нас хромают, но Манфред мужик волевой - он обязательно все исправит. С его помощью столько коллекционеров проживали дольше положенного, что и не счесть. Ну как проживали... Просирали остатки души, выполняя невыполнимое. Видать была у них какая-то цель. И у тебя она наверняка есть.
- И у меня она есть, Рауд, - слегка улыбнувшись ответил Дамиан. - И у меня.
Дамиан оглянулся на зал таверны, чтобы закрепить в памяти общую картину этого места. Нарушители с продырявленными руками дрались на ринге, судя по всему в качестве наказания и явно до смертельного конца, посетители выкрикивали имя того, на кого поставили стакан петли, Марек с остальными сидели за большим столом и о чем-то бурно спорили, а Рауд продолжил натирать стаканы, но лицо сменилось с невозмутимого, на улыбчивое. Наконец, Дамиан вздохнул в привычной ему форме и двинулся к выходу, где его уже ждал Феокл.
- Ну что, снова в путь? - спросил последний.
- Да будет он успешнее прежнего, - с надеждой ответил Дамиан.
Феокл потянулся к дверной ручке, но не успел положить на нее руку, как та начала открываться с другой стороны. Дверь медленно отворилась и внутрь вошла высокая фигура, движения которой больше напоминали неразличимые глазу рывки, нежели шаги. Глаза ее были неестественно широко раскрыты, а зрачки вырисовывали сменяющие друг друга искаженные геометрические фигуры. Длинные черные волосы касались столь же черной мантии, из под которой выглядывала жуткая рука с длинными пальцами и перстнем на одном из них с неизвестным символом. Феокл увидел этот символ и заметно занервничал. Он отодвинул рукой Дамиана ближе к стене и сам поспешил освободить проход вглубь таверны. Странная фигура посмотрела на Феокла, на миг улыбнулась, после чего перевела взгляд на Дамиана и начала сверлить его глазами. Вечно сменяющиеся фигуры в глазах начали сводить коллекционера с ума, он не мог сосредоточиться на ее взгляде, лишь быстро дрыгал зрачками, пытаясь уловить грани хотя бы одной фигуры. Рауд, увидев неожиданного гостя, медленно двинулся к дальней части барного стола, чтобы быстрее добраться до кабинета Манфреда.
- Сколько печали в этих глазах, - шепотом проговорила фигура в плаще, обращаясь к Дамиану. - А ведь они так мало видели.
Она наклонила голову набок и начала говорить громче, словно только такое положение могло освободить ее связки:
- Манфред оказался бесполезен? Старый бунтарь. Мимолетный успех окрыляет. Последствия страшнее.
Фигура вернула голову в исходное положение, развернулась и двинулась за порог. Оказавшись за пределами таверны она вновь развернулась, взялась за ручку двери двумя длинными пальцами и начала очень медленно ее закрывать, параллельно шепотом обращаясь к Дамиану:
- Прискорбное начало для коллекционера. Прежний уклад умрет сегодня. Не умри вместе с ним.
Дверь захлопнулась. Манфред прибежал и уставился на закрытую дверь, а затем перевел взгляд на ошарашенного Дамиана.
- Что она сказала? - начал трясти его Манфред.
- Кто? - спросил Дамиан, до сих пор витая в облаках.
- Веха! Шестая! Что она сказала?
Не успел Дамиан ответить, как на крыше стали слышаться шорохи с одной стороны, медленно переходя во множественные по всей ее поверхности. Манфред стоял на месте и прислушивался, пытаясь понять откуда ждать атаки. Внезапно из зала донеслись грохот и истошные крики посетителей:
- Палачи! Палачи здесь!
Рауд схватил топор из-под барного стола, Манфред вынул меч из ножен и они оба уже собирались двинуться в сторону зала, как перед ними рухнула часть крыши и из образовавшихся дыр хлынула толпа вооруженных длинными топорами громил. Последним спрыгнул полуголый гигант со шрамом на все лицо, собиравшийся отправиться вслед за основными силами, но боковым зрением успел уловить силуэт Манфреда. Он медленно повернулся и заулыбался настолько искренней улыбкой, насколько позволяла его исполосованная физиономия.
- Смерть предоставляет второй шанс, - сказал он Манфреду, разматывая толстую длинную цепь со своей шеи. - И я собираюсь им воспользоваться.