5.
На следующее утро все прогульщики перед первым уроком столпились перед дверью в кабинет истории. Они уважали своего классного руководителя и не хотели быть его разочарованием. 10 «А» — единственный класс, который мог похвастаться такими взаимоотношениями со своим учителем. Арсений Сергеевич не только прикрывал их перед учителями, но и сам старался всячески помогать, чтобы устранить проблемы, а они периодически случались, куда без этого. Это мог быть обычный разговор после уроков или помощь в решении домашнего задания по другим предметам на самоподготовке, для которой выделялось 1,5 часа, чтобы сделать домашку. Видя старания историка в области других наук, коллеги нередко предлагали свою помощь и проводили с классом дополнительные занятия, на которых разбирали ошибки или ещё раз проговаривали сложную тему. — Доброе утро, — поздоровался с классом запыхавшийся от быстрого шага Попов и открыл кабинет. Первым уроком было обществознание, а далее математика. Ребята даже не подозревали, какой сюрприз их там ждет. — Арсений Сергеевич, мы хотели извиниться, — начала Оксана, когда все расселись по местам. С разных уголков класса раздавались тихие извинения. Даже Соловьёв буркнул что-то похожее, но что именно никто так и не расслышал. Мужчина слушал молча, не перебивая, давая каждому возможность сказать, а когда все закончили, взял в руки мел и написал на доске: «Доверие — первое условие дружбы». Конечно, он простил их. Попов готов дать классу второй шанс и почему-то он был уверен, что снова они так не поступят. Весь урок школьники периодически поглядывали на эту фразу, поэтому та врезалась в их память надолго. Арсений Сергеевич рассказывал о природе и обществе, разбавляя лекцию историями-примерами из собственной жизни. Так занятие казалось более интересным и жизненным. После звонка школьники собрали вещи и медленно поплелись в сторону кабинета математики. После вчерашнего желающих идти туда не было. Даже Позов и Матвиенко старались идти медленнее, чтобы максимально отсрочить неприятную встречу. На выходе из класса Саша намеренно задел Шастуна плечом так, что у того учебник с тетрадью вылетели из рук. — Александр, — предупреждающе начал мужчина. Его суровый взгляд не сулил ничего хорошего. — Осторожнее, — предупредил Соловьев, небрежно поднял выпавшие вещи с пола, положил их на ближайшую парту, а после скрылся в коридоре. — Гандон, — зло бросил Антон вслед. — Ты что-то сказал? — приподнял бровь Арсений Сергеевич, предпочитая делать вид, что не расслышал ругательство. — Вам показалось, — пробурчал парень и потер плечо. Толчок оказался болезненным. Попов твердо для себя решил, что необходимо серьезно поговорить с Сашей. Только обостренных конфликтов ему в классе не хватало, особенно, если там замешан Шастун. Учитель помог подопечному повесить рюкзак на другое плечо. Мальчишка чувствовал себя неловко за слабость, но нашел в себе силы улыбнуться. Искренне, как улыбаются только дети. — Я на математику, — зачем-то ляпнул он и уже хотел выйти из класса, когда услышал голос мужчины. — Антон, чтобы я больше не слышал таких слов от тебя, — серьезно произнес Арсений Сергеевич, после чего добродушно улыбнулся. — Можешь идти. Вроде это было замечание, но по коридору Шастун шёл с широченной улыбкой и весь светился от счастья. Они пересеклись с Позовым и Матвиенко и направились к Змее. Серёжа был самым пронырливым из их троицы и успел узнать, что класс и правда искренне жалеет о вчерашнем. И так как всё закончилось довольно благополучно, на них никто зла не держит. Кроме Сани, но у него предъявы чисто к Антону. — Тоха, не связывайся с ним, — взывает Дима к голосу разума, когда они садятся на свои места в классе. — Он отбитый, — кивает Сергей, подтверждая слова друга. — Да пошёл он, — морщится Антон и замолкает, потому что в класс заходят сразу три учителя: математичка, историк и учитель русского. С ними должен был быть и биолог, но в последний момент он отвалился, ссылаясь на большую занятость. — Приветствую, — здоровается Змея и кладет журнал и методичку на стол. На всякий случай школьники притихли, потому что никто не понимает — их пришли ругать за что-то? Тогда почему Воля здесь? — Всё в порядке, — поясняет Павел Алексеевич, видя вопросы в глазах учащихся. — Мы хотим провести небольшой эксперимент. Сегодня Лидия Олеговна проведёт вам урок истории вместо урока математики. А Арсений Сергеевич проведёт математику послезавтра. — Эээээээ, — разлетелось тут же по классу. Истории в планах не было, поэтому никто не взял учебники и тетради. — Тишина! — потребовала математичка, жестом приглашая коллег занять последние парты. — Приплыли, — шепотом выдал Матвиенко, сидя по соседству от учителей. Этот любитель дрыхнуть на последних партах был особенно обеспокоен тем, что в истории он тоже так себе плавал. А когда под боком были учителя, то шанс даже посмотреть в телефон сводится к нулю. — Сначала расскажу материал, а потом будет небольшой опрос. Заодно и проверим, есть ли что-то в ваших головах. Всем все ясно? — уточняет женщина и открывает методичку, которую Попов подготовил для своих уроков. В классе снова тишина. Конечно, ясно, как же. Антон обернулся назад и обеспокоенно посмотрел на классного руководителя. Уж не уволят ли их учителя, если урок пойдёт как-то не по плану? Заметив беспокойство в глазах парня, Арсений Сергеевич приподнял уголки губ и чуть кивнул, говоря таким образом, что всё хорошо. Мужчина умело скрывал собственное волнение, так как понимал, что при всем уважении к своим детям, вряд ли они помнят все даты и события, о которых шла речь в прошлом году. За общим ходом событий большинство класса следило, но вот глубоко погружаться решили несколько человек — те, кто сдавал экзамен по истории в девятом классе и отличники. — Начнем, — Лидия Олеговна прокашлялась в руку и стала монотонно считывать с методички перечень дат и некоторые понятия. Для себя Арсений фиксировал информацию тезисно — основные термины, даты, места, поэтому учителю математики пришлось использовать ещё и интернет на телефоне. Вскоре ей надоело переключаться между методичкой и телефоном, поэтому большую часть материала она считывала с Википедии. Из-за монотонности многие десятиклассники со скучающим видом стали либо копаться в своих гаджетах, либо что-то рисовать в тетрадях по математике. Антон не сводил взгляд с женщины и диву давался, всё ещё не понимая прикола этого эксперимента. Она вскользь рассказывала о правителях Российской Империи, не особо заботясь о хронологии событий. Сначала была Екатерина Великая, потом Анна Иоанновна, а после подошли и к Петру Первому.
— Много сделал этот человек, потому что всю жизнь учился, — женщине надоело читать из интернета и она решила вслух поразмышлять на свою любимую тему — лень и нежелание учиться у современных детей. Матвиенко от нечего делать вновь спрятался за своим высоким одноклассником и положил голову на руку так, чтобы ладонь закрывала глаза сверху и в целом создавалось впечатление, будто парень смотрит в тетрадь. В основном эта иллюзия была для тех учителей, которые сидели сбоку. — Вот если бы Петр заранее подумал о том, кому из наследников передавать бразды правления, то в стране не начался бы такой бардак. Все эти перевороты, халтурное отношение к власти... Главным условием учительского спора был запрет на вмешательство в учебный процесс. Арсений старался слишком очевидно не закатывать глаза, когда повествование было откровенно нелогичным. Они потом обязательно вернутся к этой теме с классом. — А какие были варианты? — подала голос Оксана. Она была одна из немногих, кто пытался вслушиваться в рассказ. — Ну, — чуть растерялась учитель, — у него были сыновья, в конце концов. — Ага, один изменник, второй покойник, — негромко фыркнул Шастун, чтобы услышать мог только Позов. По мнению Антона, он единственный человек, который смог бы понять его шутку. Дима едва заметно улыбнулся, подтверждая теорию юноши. — Ну всё, с лекцией на сегодня всё, — заторопилась Змея. — Теперь перейдем к опросу. Есть желающие выйти добровольно? — после этой фразы в классе проснулись все, даже Матвиенко. Ясное дело, добровольцев не было. Математичка стала водить своим пальцем по списку фамилий в поисках первой жертвы. — Богданова, давай к доске. Выбор пал на девушку, которая училась на уровне слабых четверок почти по всем предметам. Разумеется, у доски она смогла ответить лишь на несколько вопросов общими фразами. В целом ответ был удовлетворительным, но такой результат не слишком впечатлил женщину: — Вряд ли вчера вместо математики вы повторяли историю, да? — едко поинтересовалась она, отпуская ученицу. Мстит, зараза. Следующий на раздачу попал Соловьёв. Хоть вопросы и касались поверхностно затронутых на этом уроке тем, парень не смог толком и двух слов связать. Учеба его не интересовала, а в условиях стресса перед учителем и публикой юноша просто терялся, несмотря на свою боевую внешность. — Вижу ничего в ваших головах после лета не осталось, — недовольно нахмурилась она, выбрав очередную жертву. — Матвиенко. На лице Сережи отобразился такой набор эмоций, что по нему могли бы учиться какие-нибудь будущие актеры. Живой пример, так сказать. Видя подход учителя математики к детям, Арсений стал понимать, почему отношения между Лидией Олеговной и учениками натянуты. Все усилия историка, которые он примет для сглаживания углов, пойдут псу под хвост, если его коллега не пересмотрит свои взгляды. Из-за обещания не вмешиваться, Попов чувствовал себя беспомощным в ситуации, когда он нужен был классу. Он рядом с ними, мысленно поддерживал каждого, но сейчас в этом нет никакого толка. Сережа с обреченным лицом медленно встал из-за парты и уже сделал шаг по направлению к доске, когда Антон резко поднял руку вверх и довольно громко произнес: — А можно я? — удивленные взгляды одноклассников были обращены к Шастуну, но он не обращал на них внимание. Ему не впадлу ответить, а Матвиенко не придется бодаться с этой стервой. Может тот ему даже булочку в столовке купит в качестве благодарности. — Ну попробуй, — с вызовом протянула женщина, жестом прося Сергея вернуться обратно. Антон занял место у доски в ожидании первого вопроса. Математичка долго листала методичку Попова и задала первый вопрос: — Когда Петр 1 умирал, он написал: «Завещаю всё...» кому? — Никому, — Антон пожал плечами, — он не успел. Это как раз одна из причин, из-за чего все перевороты и начались, — первый вопрос мальчишке показался легким, но за два дня он понял, что и Змея не так проста, поэтому готовился к сюрпризам. — А в каком году умер Петр 1? — 1725, — уверенный ответ. Такой расклад Лидии Олеговне не особо нравится, поэтому она перелистывает методичку сразу на 10-15 страниц назад. — Когда состоялось венчание на царство Ивана Грозного? — по классу раздалось тихое, но возмущенное мычание, которое женщина прервала звонким стуком по парте.А вот и сюрприз, которого ждал Антон. Этой темы они сегодня не касались. — Успенский собор Московского Кремля, 1547 год. Класс застыл в немом восхищении. Арсений Сергеевич не сводил внимательного взгляда с парня. Внутри него одновременно боролись гордость за столь одаренного ученика (хоть и не он ранее обучал его) и желание его заслонить собой, защищая от несправедливых нападок своей коллеги. Та как раз искала новый вопрос, листая методичку уже на много страниц вперед. — Ну, хорошо, сколько лет царствовал Николай 2? — прищурилась женщина.В голове Антон перебирал цифры, так как помнил он дату начала и дату окончания правления. В голове пошли сложные процессы вычисления, которые затронули не только годы, но и месяцы. — Где-то двадцать два с половиной года, — ответил Шастун и заметил слабую улыбку на лице Змеи. Но пересчитать заново он не успел. — Хорошо, и ещё пару вопросов, — юноша напрягся. Он видел, что женщина снова листает методичку вперед. В теме СССР парень откровенно плавал. В голове практически не было никакой структуры, лишь основные даты, которые дети даже в младших школах знают. У Антона была живая мимика, поэтому каждая эмоция отражалась у него на лице. Например беспокойство, как сейчас. — Кто был первым президентом СССР? — понеслась пизда по кочкам. Шастун несколько секунд осматривал одноклассников, затем перевел взгляд на Арсения Сергеевича. Тот смотрел серьезно и спокойно, стараясь поделиться своим спокойствием с учеником через зрительный контакт. Историк понял, что Советский Союз — слабое место парня. По ходу опроса Антона Попов внимательно следил за процессом. На какие-то вопросы ученик отвечал легко и почти сразу, значит материал знает. Но где-то есть кое-какие пробелы, с которыми мужчина готов помочь мальчишке. — Горбачев, — после паузы ответил Шастун, не переставая пялиться на Попова. — Первый и последний президент СССР.
Матвиенко, сидя на последней парте, поддерживал друга тем, что показывал ему два больших пальца. Он бы точно не ответил на эти вопросы, хотя понимал, что его вряд ли гоняли бы по всему материалу. — Последний вопрос. Как звали советского разведчика, который с нуля построил шпионскую организацию в Японии и которого казнили там же? — в истории СССР был не один прославленный своими подвигами разведчик. Многие сделали большой вклад и отдали за это свои жизни. Хоть почти весь двадцатый век Антон не знал так хорошо, как остальные периоды, но эту легендарную личность не мог не знать: — Рихард Зорге.В классе на короткое время воцарилась тишина. Школьники не могли поверить, что нашелся тот, кто смог ответить на все вопросы, которые задавала математичка, пусть и по другому предмету. — Браво! — Павел Алексеевич не удержался и с места стал хлопать в ладони. Ребята его поддержали, и даже Арсений Сергеевич не удержался от аплодисментов. — Тихо-тихо! — попросила женщина, открывая журнал. — Такой ответ я, думаю, нужно отметить оценкой, если вы не возражаете, — обратилась она к классу. Находясь в эйфории после шоу, которое устроил их новичок, десятиклассники одобрительно загудели. Им не терпелось услышать похвалу от этой женщины хоть в чей-то адрес. Антон всё ещё стоял у доски и светился от счастья. Он любил историю. Сначала от нечего делать летом читал какие-то книги и учебники по этому предмету, которые откуда-то взялись в старой квартире, а потом всерьёз увлекся, изучая отдельно взятые периоды. Мальчишка стал участвовать в олимпиадах в Воронеже, однажды даже победил. Повезло, что в его варианте вопросы по СССР оказались легкими. Он даже думал сдавать ЕГЭ по истории. — Шастун, — Лидия Олеговна ищет в журнале нужную фамилию. — Так, Шастун, оценка за урок — четыре. — Э! За что четыре? — не выдержал Антон, повышая голос. — Ну как же, ты допустил ошибку в одном вопросе. — Это в каком? — хмурит брови парень. Женщина листает методичку и ещё раз зачитывает вопрос. — Сколько лет царствовал Николай 2? — Я же сказал, двадцать два с половиной года! — Неправильно. 22 года и 5 месяцев. Математика наука точная, Шастун, она ошибок не прощает. — Ну, это уже слишком, — подрывается с места Попов, быстрым шагом преодолевая расстояние до доски и заслоняя собой Антона. — Вам не кажется, что вы перегибаете палку? — Нет, не кажется. Он сам вызвался отвечать. И потом, четверка — очень достойная оценка для таких знаний, — просто ответила женщина, собирая вещи, так как прозвенел звонок. — До свидания! Пребывая в легком шоке, класс тоже стал собираться и постепенно помещение опустело. Даже Воля ушел к себе в кабинет с ощущением досады и несправедливости. Последними в классе остались Шастун, Позов и Матвиенко. Димка с Сережей уже вслух возмущались беспределом, который сегодня произошел на уроке, и даже не стеснялись присутствия Попова. Арсений с удовольствием поддержал бы ребят, но ругаться не позволяла профессиональная этика. — Антон, мы можем поговорить? — просит мужчина и переводит взгляд на его друзей. — Подождете его в коридоре? Одноклассники закивали и, похлопав Шастуна по плечу, пошли на перемену.Несколько минут юноша вообще не реагировал на внешние раздражители. Он не заметил дружеского похлопывания и с большим опозданием отреагировал на собственное имя, которое историку пришлось произнести несколько раз, чтобы привлечь к себе внимание. — А? — тупо переспросил мальчишка, понимая, что от него ждут ответ. — Ты как? — повторяет свой вопрос мужчина, подходя на расстояние вытянутой руки. Антону было сложно описать свое состояние. Он очень хотел отыграться за своего учителя и Матвиенко, который сам чуть не попал под удар, но сам допустил ошибку. Сейчас его будто окатили холодной водой, будто пытались отрезвить и сказать, что нифига он не знает. — Гребаный месяц, — на выдохе произнес парень, запуская руку в собственные волосы и с силой сжимая их. Ему не давал покоя вопрос с неправильным ответом. Антон считал себя человеком, который хорошо знает историю. Лучше, чем его сверстники. Но нет, практика показывает, что помнить год не достаточно. Важно помнить всё, вплоть до месяца или дня. — Тише, — перешёл на полушепот Арсений и подошёл ближе. Мужчине больно смотреть на то, с какой силой его ученик сжимал волосы, чем причинял себе боль, поэтому он накрыл юношескую руку собственной, призывая ослабить хватку. Прикосновение было теплым и приятным. Попов почувствовав, что парень немного расслабился, чуть сжал его ладонь и опустил руку вниз, не торопясь отпускать. Злость постепенно отступала, оставляя место отчаянию. В тишине оба простояли около пяти минут, потом Шастун начал приходить в себя. Арсений отпустил руку ученика, когда понял, что ему стало лучше. Учитель заботливо помог парню собрать вещи и проводил до двери, но в последний момент преградил собой путь. — Антош, — позвал Арсений, ожидая зрительного контакта. Юноша моментально среагировал на ласковое обращение и послушно поднял взгляд: — Чего? — Улыбнись для меня? — просит мужчина и сам приподнимает уголки губ. Три секунды Антон собирается с силами, чтобы выдавить из себя улыбку. — Умница, — низким голосом хвалит историк и отступает, пропуская ученика. — У вас ещё несколько уроков, потом самоподготовка. — Ага, — буркнул Шастун. Пока что ему тяжело было улыбаться искренне, поэтому юноша решил поскорее слинять из класса, чтобы Попов не выявил обман. За недолгое знакомство с мужчиной стало понятно, что тот очень ценит доверие и вряд ли простит ложь, даже если она во благо. Парень так бежал по коридору, что чуть не снес библиотекаря. Проворчав тихое «извините», мальчишка поспешил дальше, вот только не на следующий урок, а сразу домой. — Ох, какой невнимательный, — ворчит пожилая женщина, подходя к классному руководителю 10 «А», который вышел в коридор, чтобы проводить Антона взглядом. — Арсений Сергеевич, вроде Ваш парень? Фраза «Ваш парень» приятным эхом отозвалась внутри мужчины, но он постарался отогнать навязчивые мысли хотя бы на время.
— Да, мой, — кивает Попов. Ему определенно нравилось это произносить, хоть они и обсуждали Шастуна в разных контекстах. — Он приходил за учебниками и попросил ещё одну книгу по истории, которой нет в школьной программе. Нужную я не нашла, зато принесла несколько учебников для углубленного изучения истории под редакторством других авторов. Хотела лично принести, а он так несся, будто самого черта увидел... — Давайте я передам, — предлагает историк свою помощь, забирая несколько книг из рук библиотекаря. — Спасибо большое! — поблагодарила женщина и со спокойной душой отправилась обратно. Рассмотрев книги внимательнее, Арсений понял, что у них разные авторы, а также отсутствует какая-либо логическая последовательность. Все три учебника охватывают разные периоды истории, которые между собой не особо связаны, так как выпадает большой кусок времени, который и приводит к определенным событиям в других учебниках. Антон, конечно, умный мальчик, но хватать информацию кусками и укладывать ее в своей голове одному будет тяжело. Поэтому, воспользовавшись окном, Попов посвящает свободное время тому, чтобы накидать план занятий и выяснить, какие материалы потребуются для их с Антоном занятий.