Отбросы. | Софья Кульгавая.

Ева переступила порог дома, и тишина окутала. Мать не встретила её у двери. Значит, занята... Внутри зашевелилось тревожное ощущение пустоты, и, не раздумывая, она быстро сбросила с себя вещи, словно эти куски ткани могли запереть в себе неприятные воспоминания.

Шаг за шагом она направилась в ванную, где горячая вода манила как обитель спасения. Ева ощутила, как пар окутывает её, а когда она погрузила тело в кипяток, ему понадобилось лишь мгновение, чтобы напомнить о себе - жар обжег, проникая в каждую клеточку, но на этот раз она не отдернула руку, не зарыдала от боли. Эта боль была знакома, но она ее не чувствовала. Вместо этого внутри неё бушевало другое чувство - отвращение к самой себе.

Схватив мочалку, Ева принялась тереть свою кожу так, словно хотела стереть саму суть своих мыслей. Каждое движение - ритм отчаяния, стремление очиститься, прочь от того, что оставил на ней Кирилл, его прикосновения оставили отпечатки не только на теле, но и в душе. Кожа становилась красной, но ей не было дела до боли. Каждый рубец, оставленный мочалкой, напоминал ей о том, что она ещё жива, что, быть может, в этом есть своя справедливость.

Слёзы катились по щекам, и Ева не пыталась их остановить. Она ощущала, как каждая капля - это словно крик души, стремившейся вырваться наружу, и ничего не оставалось, как завести борьбу с тем ужасным чувством, что крепко вонзилось. Она просто хотела отмыть его, забыть, оставить в прошлом, словно вымывая ненужные пятна с ржавого полотна, но резкий, безжалостный холод понимания все равно возвращал её к необходимости борьбы с самой собой.

***

На удивление, Ева проснулась с хорошим настроением. Сегодня не нужно никуда спешить, и, оставаясь наедине с собой, Ева медленно уселась на кухне, наслаждаясь горячим супом, который приготовила мама. Но мамы не было дома, и эта тишина вокруг казалась Еве своеобразным благословением.

После того как она закончила свой завтрак, аккуратно поставила тарелку в раковину и направилась в свою комнату. Её пальцы быстро касались экрана телефона, когда она написала маме сообщение о том, что собирается к Соне. Постепенно пришлось уговаривать мать: мама писала о том, что Ева лишь вчера гуляла и, кажется, подзадержалась с этими выходами на воздух. Но мать, в конце концов, уступила, и, вдохнув полные легкие свободы, Ева быстро оделась.

Выйдя на улицу, она почувствовала, как холодный ветер нежно, но настойчиво ударил в лицо, а снег легким покрывалом окутал землю. Ранняя зима пришла, и с ней пришли ее холода, от которых Ева поежилась: зимние вечера никогда не были её друзьями.

Шагая по знакомым улицам, Ева увидела привычные ей обрывки сигарет и забытые дома. Здесь, между серыми стенами, легко находился тот самый оазис спокойствия, которого ей так не хватало. В этот момент телефон запел, вырывая её из мыслей. Уведомление заблестело на экране.

Сонька | 13:24
Можешь попозже прийти?

До дома Сони оставалось всего пять минут. Может, она хочет прибраться перед приходом Евы? Эта мысль заставила девушку усмехнуться, как будто бы сама забота о порядке в этой маленькой вселенной казалась глупостью.

Ева шла дальше к дому Сони, её не волновал беспорядок, ведь она шла не к дому, а к живому человеку, ее не волновала идеальная чистота.

Астафьева подходила всё ближе к подъезду, шаги звучали так, словно отмеряли время. Вот она уже тянется к двери, как всегда не работающей. И тут, из темноты выхода появилась Аня, заплетая свои рыжие волосы в хвост.

Что-то кольнуло в груди. Взгляд Ани, красящий пространство вокруг, оставлял за собой шлейф недосказанности. Аня, заметив Астафьеву, покосилась, увлечённая чем-то своим, и хихикнула, как будто у них с Соней за спиной произошла какая-то...Тайна?

Ева мгновенно поняла: Аня была у Сони. Что они могли делать там, вдвоем? Сердце сжалось. Ева проводила Аню взглядом, и та, ощутив его тяжесть, несколько раз обернулась, непринуждённо, как будто между ними не висел некий кузов тени.

Ева забежала в подъезд, воздух внутри пахнул прохладой и слегка затхлым временем, отложенным на обоях. Она поднялась на нужный этаж. Пару мгновений постояла, колеблясь, и неуверенно постучала в дверь.

Дверь, к её удивлению, открылась быстро. На пороге, растерянная и скомканная, стояла Соня, которая, похоже, только что проснулась. Взгляд её округлился.

– Я же просила попозже прийти. – пробормотала Соня, распахивая дверь шире и приглашая Еву войти.

– Ты мне написала это, когда я уже подходила. – ответила Ева, разуваясь и кидая взгляд на Соню.

– Поняла, ты чай будешь? – спросила Соня, не дождавшись ответа и направилась к кухне.

– Буду. – отозвалась Ева, вешая куртку на крючок и шагая следом за Кульгавой.

– Там наших не было на балконе? – поинтересовалась Соня, наливая в чайник воду, её голос звучал бесцветно.

– Нет, только Аню видела. – ответила Ева, и её слова, неожиданно, застали Соню врасплох. Кульгавая замерла.

– Где ты её видела? – обернулась она.

– Ты сейчас серьёзно? – нахмурилась Ева, усевшись на стул. – Из твоего подъезда она выходила, мы с ней пересеклись.

Соня кивнула, но в её движении был такой скрытый намёк, такой лёгкий, почти незаметный, что Ева поняла — тут что-то большее.

Перед Евой стояла кружка с чаем, из которой поднимался лёгкий пар, а сама Соня сидела напротив, погружённая в свои мысли.

– Сколько ты вчера выпила? – спросила Ева, делая глоток.

– Не помню. – опустила взгляд Соня на стол, а её плечи чуть приподнялись в инстинктивном движении. – Много.

– Вы долго потом сидели? – поинтересовалась Ева, пытаясь выудить из её памяти хоть что-то ясное.

– Часов до двух ночи, наверное. – ответила Соня с некой усталостью.

– Ты так и не обработала руку? – спросила Ева, поглядывая на руку Сони, мирно лежащую на столе. В этот миг пальцы её стремительно убрались под стол, будто пряча улики. Ева подняла глаза и заметила синяк. – Ну и холодного не прикладывала?

– Само пройдёт. – вспылила уже Соня.

– Ты прям вообще ничего не помнишь со вчерашнего дня? – вновь, почти настойчиво, спросила Ева. – Ну, после того как меня проводила...

– Нет. – отзвучала от Кульгавой лаконичная, словно лезвие, правда.

Ева вздохнула, осознавая, что ответ лишь затянул паутину загадок.

– Ясно, неси аптечку. – сказала она, допивая остатки чая с легкой горечью недоумения на губах.

Через некоторое время Ева сидела перед Соней, аккуратно обрабатывая ей руку. С каждой касанием звучали извивы боли, и Соня время от времени шипела, но Ева лишь дула на раздраженную кожу, как будто могла своим дыханием облегчить страдания.

Она замечала, как на лице Сони красуется синяк, но в этот момент её губы изогнуты в еле заметной улыбке. «Как же странно», думала Ева, «вместо страха - улыбка, вместо горечи - легкость». Синяк уже не спасёт ничто, разве что мазь, которой у них, увы, не было. Поэтому Ева продолжала молчать, и осторожно возилась с её рукой.

В конце концов, она наклеила пластырь на более сильную ранку - на костяшках, которые, казалось, в будущем будут кровить. Аккуратно пригладив края, она вздохнула с облегчением, стараясь не причинить Соне лишней боли.

– Ну вот, как новенькая. – произнесла Ева, поднимая взгляд и искренне улыбаясь.

Соня, хоть и хмурилась, поднесла один палец к лицу, как будто показывая на маленькую обиду.

– У меня ещё палец болит.

Ева заметила в этом жесте нечто милое и усмехнулась. Соня в этот момент показалась ей ещё симпатичнее, чем обычно. Внутри вновь зародилось то тянущее чувство, как будто бабочки расправили крылья в животе, но Астафьева решила списать это на радость момента.

– Наклеить пластырь? – смеясь, спросила Ева, не удержавшись и потянувшись к пальцу Сони, которая, словно маленькое животное, шипела.

– Больно! – включила актрису Соня, её голос был полон экспрессии. – Наклей пластырь, а то я без пальца останусь.

Ева продолжала смеяться. Но, послушно, она взяла пластырь и с некой нежностью наклеила его на пальчик Сони.

– Теперь точно ничего не болит? – спросила Ева, с лёгкой долей озорства в голосе.

– Точно. – кивнула Соня, на её губах появилась слабая улыбка.

***

Девушки перебрались в зал, и экран телевизора разливал на стены яркие цвета очередной передачи, хотя Ева не могла сконцентрироваться. Мысли, как бабочки в замкнутом пространстве, метались между образами. Она думала о том, что же происходило между Аней и Сони, и вновь это противное чувство обжигало, словно электрический разряд проходил по нервам.

Ева приоткрыла глаза, как будто набирая смелость, и повернулась к Соне, которая, погруженная в экран своего телефона, судя по всему, писала кому-то сообщение. В другой руке у неё была электронная сигарета, пускающая клубы дыма. Каждый раз, когда Ева смотрела на Соню, у нее вспыхивала искра восхищения: она была красива. Но было ли это дружеским восхищением или чем-то большим? Ева не могла понять.

– Сонь. – неуверенно произнесла она, словно боялась нарушить тишину.

– Чего? – Соня на мгновение отвлеклась от своего телефона и встретила взгляд Астафьевой.

– С кем переписываешься? – спросила Ева, устремляя взгляд на телефон, но Соня ловко скрыла экран.

– Да так, неважно. – ответила она, избегая детализации.

– С Аней? – настойчиво уточнила Ева, интуитивно чувствуя, что там прячется нечто важное.

– Да. – созналась Соня, её голос звучал немного виновато.

– Она у тебя ночевала, ведь так? Что Вы делали? – спросила Ева, уже предчувствуя, что умудрится раскрутить правду.

Уголки губ Сони нервно вздрогнули, поднимаясь вверх, и ей явно нравилось то, что вспоминалось.

– Ничего.

– Не говори, что вы... – начала Ева, едва сдерживая отвращение, которое колотилось при мысли о том, что это могло быть именно с Аней.

– Да, Ева, правильно думаешь. – Соня вздохнула, но её голос был безразличным, словно уставшая от обсуждений.

– Она ведь странная эта Аня. – произнесла Ева, пытаясь сдвинуть тему в другое русло. – Совсем тебе не подходит.

– Ева. – начала говорить Соня, но её недовольный тон прорвал Еву.

– Что, Ева? – округлила глаза Ева. – Если это так, она просто противная, да и всё это между девушками - неправильно!

– Закрой рот. – злобно прошептала Соня, её сдерживанием эмоций открылось нечто большее. «Еле сдерживаю себя» - читалось на её лице, словно написано мелким шрифтом. – Ты никто, чтобы осуждать меня за выбор. Поэтому закройся.

– Сонь, я серьезно сейчас! – взвизгнула Ева.

– Я хочу ударить тебя. Пиздец, как хочу! – воскликнула Соня, резко вставая и бросаясь на балкон.

– Так ударь! Мне не привыкать! – воскликнула Ева в след уходящей Кульгавой, как будто призывая к действию, но сама еще не понимала: что-то в их дружбе не так.

Дверь на балкон захлопнулась с такой силой, что казалось, будто дом сотрясся в своих основах, а последнее, что услышала Ева - это оглушительное «сука». Больно кольнуло в груди, оставляя неприятный осадок, словно там, в самом сердце, взорвался фейерверк недоумения и стыда.

Ева смотрела на Соню, которая выбежала на холодный балкон в одной футболке, а морозный воздух, проникая в комнату, заставил её содрогнуться. Почему-то захотелось принять свою вину, но никто не говорил, что это будет легко.

– Сонь... – открыв дверь, промямлила Ева, но в ответ воцарилась тишина. Она вновь почувствовала дискомфорт, как будто пустота воцарилась не только в комнате, но и в их отношениях.

– Сонь, ну не молчи. – снова с трепетом произнесла она.

– Что тебе нужно от меня? – резко повернула голову Соня, в глазах её читалась обида.

– Прости... – опустила голову Ева, будто тяжесть легла ей на плечи. – Я не хотела тебя обидеть.

– Зачем ты разбрасываешься такими словами? – повернулась Соня всем корпусом, и теперь её вопрос звучал, как гром среди ясного неба.

– Ну прости, правда, – потянула Ева. – зайди в дом, тут холодно...

Она отстранилась от двери, пропуская Соню внутрь, в тёплую атмосферу, где когда-то царила дружба.

– Ну и? – стояла Соня в середине комнаты, смотря на Еву с выжидающим взглядом.

– Я сама не понимаю. – вздыхала Ева, закрывая за собой дверь, словно прятала от мира свои слабости.

– А я знаю, – усмехнулась Соня. – ты ревнуешь. Хотя мы подруги, не так ли?

– Да, скорее всего, ты права. – вымолвила Ева, и ей стало ещё тяжелее.

– Какая подруга будет ревновать вообще? – произнесла Соня с неодобрением. – Мне с такими друзьями счастья не построить.

И тут повисла тишина, мир вокруг замер, нет всех звуков. Ева просто не знала, что ответить, и не могла даже поднять взгляда на Соню. Стыд, как тяжёлое облако, сгустился над ней. Они ведь подруги, а Ева, кажется, сотворяет какой-то бред. Нельзя же так, осуждающее перекатывались мысли в её голове. Но макушкой она чувствовала, как Соня прожигает её взглядом в ожидании ответа.

– Возможно, у тебя появляется симпатия ко мне. – хмыкнула Соня, и в этот момент у Евы всё сжалось внутри.

– Нет... то есть... Сонь, ты хорошая, классная подруга. – начала оправдываться Ева, в её голосе звучала неуверенность. – Но я бы в жизни не встречалась с девушкой. Не по мне это! Я... я хочу семью и детей, меня это не интересует!

– Ну а как Аня у меня переночевала, так ты сразу завелась, будто мы в отношениях. – Явно было видно, что Соня уже насмехалась над Евой, словно щекотала её тревоги. – Не хочешь обсудить всё?

– Нет, не хочу! – начала Ева, и в её голосе уже звучала почти паника. – Хватит, никогда!

– Ну всё, успокойся. – шептала Соня, и с нежностью заключала Еву в объятия, поглаживая по голове, как будто унимала страхи.

Однако Ева, будто затряслась, и снова эти бабочки начали биться в животе, словно стремились вырваться. И снова эта чертова тягость внизу живота угнетала, словно в ней открылась бездна, куда не смели заглянуть её мысли. Внутри неё бурлило множество эмоций, а едва ли кто-то мог понять, что происходит на самом деле.

Лан прода раньше вышла к вашему же счастью!!!
Хочу посоветовать вам хороший фф по Ликрис: Здесь только мы (автор kisa95292)
(тгк: unffrdbl)