Добро пожаловать!🖤
Здравствуй, дорогой читатель! Это моя первая работа. Я не профессиональный писатель, поэтому текст может быть неидеальным. Если найдешь ошибки - буду благодарна за доброжелательные замечания. Но пожалуйста, не суди строго. Давай сохранять уважение друг к другу.
Надеюсь, эта история заставит твое сердце трепетать. Приятного чтения!
Глава 1
Тихий скрип ржавой лестницы, резкий ветер в лицо и ощущение, будто весь мир остался где-то далеко внизу. Эвелина переступила через трубы, лежавшие на бетонном полу, прижимая к груди потрёпанный сборник стихов Ахматовой.
С недавних пор школьная крыша стала ее тайным убежищем. Здесь, на высоте пяти этажей, не было ни надзирающего взгляда классной руководительницы, ни разочарованных взглядов репетитора по фортепиано, ни родительских упрёков.
Она присела на выступ и достала из кармана смятую сигарету, украденную у отца из ящика, и зажгла ее дрожащими пальцами. Первый раз. Вдохнула – и тут же закашляла.
— Эй, принцесса, - раздался насмешливый голос сзади. — Ты вообще умеешь?
Голос прозвучал так неожиданно, что девушка вздрогнула, чуть не выронив сигарету. Из-за массивной вентиляционной шахты вышел он. Высокий, в черной куртке и с капюшоном, накинутом на взлохмаченные волосы. Движения – ленивые, но четкие, как у бродячего кота. Он подошёл ближе, и солнечный луч, пробившийся сквозь облака, осветил его лицо. Его глаза были тёмными и глубокими, словно ночное небо в полнолуние. Взгляд был тяжелым, пронизывающим, словно этот парень видел её насквозь, читал все её тайные мысли. Над правой бровью зигзагом тянулся шрам – неровный, грубо зашитый, будто кто-то торопился остановить кровь. Когда он усмехнулся, она заметила его губы. Они были бледными, с резкой линией контура, будто нарисованные углем. Верхняя – тонкая и подвижная. Нижняя – чуть полнее, с облупленной кожей, словно он то и дело прикусывал ее зубами. Его голос, низкий и с хрипотцой, вывел её из оцепенения:
— Ты новенькая?
— Я учусь здесь уже второй год. —Ответила она, стараясь звучать увереннее, чем была.
— Вот оно что, — уголок его губ дрогнул в полуулыбке. Ловким движением он достал из кармана зажигалку – дешёвую, с облезлым рисунком дракона, чьи позолоченные чешуйки давно стёрлись от частого прикосновения пальцев. — Значит, ты тоже меня не знаешь.
Он шагнул ближе, и внезапно опустился перед ней на корточки – стремительно, как дикий зверь, но без угрозы. Парень аккуратно вытащил у неё из пальцев сигарету и потушил о бетон.
— «Winston» — дерьмо, — сказал он, а следом достал из внутреннего кармана свою – без фильтра, самокрутку, — попробуй нормальные.
Девушка колебалась секунду, но взяла. «Что скажет мама?» - промелькнуло в голове. «А какая разница? Она всё равно не видит меня настоящую.»
— Вот так, — прошептал он, поднося зажигалку к её губам. Пламя осветило его лицо снизу, бросив оранжевые блики на резкие скулы. — Медленнее вдыхай. И не бойся.
Их пальцы ненадолго соприкоснулись - её тёплые, чуть влажные от волнения, его - сухие и шершавые, как наждачная бумага. Дым заполнил лёгкие, но на этот раз не обжёг - он был густым, с горьковатым послевкусием полыни и чего-то ещё, чего она не могла распознать.
Пламя дёрнулось на ветру, когда он убрал зажигалку. Его взгляд скользнул по обложке книги, валяющейся рядом - потрёпанный томик с серебряными буквами «Ахматова». Он медленно поднял книгу и нежно провел рукой по корешку, как будто это была не дешевая школьная библиотека, а древняя реликвия. Его пальцы, только что уверенно державшие сигарету, слегка дрогнули.
— У меня сегодня много дела...— начал он неожиданно тихим, другим голосом, словно читал не вслух, а вспоминал что-то глубоко внутри.
Девушка застыла, чувствуя, как мурашки побежали по спине. Его низкий голос преобразился, наполнив слова странной, щемящей музыкальностью:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
Тишина повисла между ними, густая, как дым от сигарет. Он медленно поднял глаза, и она увидела в них что-то неуловимо изменившееся, будто на миг спала маска циничного бунтаря.
— Ты... знаешь Ахматову наизусть? — выдохнула она, чувствуя, как сердце бешено колотится.
Он резко положил книгу, словно обжёгшись:
— Не забивай голову этим, принцесса, — голос снова стал грубым, но теперь она слышала в нём фальшь, будто он нарочно делает его жёстче. — Поэзия для тех, кто верит, что слова могут что-то изменить.
Она хотела ответить, но в этот момент прозвенел звонок – резкий, настойчивый, как голос её матери, зовущий к порядку.
— Беги, — бросил он, и в голосе снова зазвучала привычная насмешка, — а то начнут искать.
Она неожиданно вскочила.
— А ты? — спросила она, ловя его взгляд. — Тоже уходишь?
Уголок его губ дрогнул.
— Тебе какая разница?
— Как тебя зовут? — выпалила она, чувствуя, как щеки предательски розовеют.
Он замер на мгновение, потом резко шагнул вперед, вырвал сигарету у нее из пальцев. Их руки соприкоснулись - на секунду дольше, чем нужно.
— Не должно тебя волновать, — проворчал он, закуривая оставшийся окурок. Дым заклубился между ними, как дымовая завеса.
Он уже повернулся, чтобы уйти, когда ее голос остановил его:
— Я не принцесса.
Парень обернулся, и в последний раз их взгляды встретились - ее карие, полные упрямого вызова, и его - темные, с искоркой чего-то, что она не могла разгадать.
— Знаю, — сказал он на прощание, уже отворачиваясь. — Принцессы не курят на школьной крыше.
Он растворился в проеме служебной лестницы, оставив после себя лишь горьковатый шлейф табака да нескончаемые вопросы в ее голове.
***
Телефон настойчиво завибрировал. Эвелина достала его из кармана – 23 пропущенных вызова: 14 от мамы, 9 от Артёма. Экран вспыхнул снова, будто обжигая ей ладонь. Высветилась их совместная фотография с Артёмом, сделанная 2 года назад на его выпускном. Она – в нелепом розовом платье, но смеётся по-настоящему, запрокинув голову. Артём – в отутюженном костюме, но галстук болтается набок, а укладка разрушена. Он держит её на руках - она помнила, как сломала каблук, споткнувшись о ковёр в актовом зале. Его лицо искажено смехом – не тем, что он демонстрирует теперь, на встречах с её родителями, а настоящим, глупым, юным.
«Мы же были другими», — мелькнуло у неё в голове.
Девушка сделала глубокий вдох и приняла вызов.
— Эва, ты где? – его голос звучал слишком громко, слишком по-взрослому обеспокоенно. — Ты пропустила уроки. Твоя мать в панике.
— Я...задержалась в библиотеке, — автоматически солгала она, гладя на окурок у своих ног.
—Я у школы. Выходи через пять минут, поедем в новую кофейню на Ленина.
Он не спрашивал. Он сообщал.
Эвелина вышла через парадные двери. По воздуху летал запах опавших листьев, и тут же его перебил новый, уже давно ей знакомый аромат дорогого парфюма. Она сразу узнала – это Артём.
Он стоял у своего чёрного BMW x6 – той самой машины, которую родители подарили ему на восемнадцатилетие за поступление в престижный вуз. Он непринужденно облокотился на капот, поправляя рукав пальто – дорогого и строгого, точно такого, какое носил его отец.
Увидев девушку, он широко улыбнулся:
—Ну наконец-то. Я заждался. Уже начал думать, что директор запер тебя за прогулы.
Он шагнул вперед и приобнял её одной рукой – жест привычный, отточенный до автоматизма. Он слегка сжал её плечи, проверяя: не дрожит ли она?
— Ты замёрзла, — констатировал он. – Поедем в кафе, согреешься.
Он открыл перед ней пассажирскую дверь с лёгким поклоном, будто рыцарь перед дамой. Они оба молча сели в машину.
— Ты пропахла дымом, — заметил Артём, едва дверь закрылась.
— Это... в туалете курили. Я просто рядом стояла.
Он вздохнул, но не стал спорить. Он никогда не давил.
— Эвелина... Ты же знаешь, я всегда на твоей стороне. — Его голос звучал искренне.
— Ты на стороне моей мамы.
— Она беспокоиться за тебя. Я тоже.
— Она беспокоится только о своей репутации.
— Ты слишком строга к ней.
— Я просто устала, — пробормотала она, отворачиваясь к окну.
Артём замер на секунду, его пальцы постукивали по рулю. Затем он тихо произнес:
— Ладно. Но помни — я рядом.
Его слова растворились в воздухе, не успев долететь – рёв мотора разорвал тишину, как нож холст. Через двор школы пролетел чёрный мотоцикл – без глушителя, с визгом покрышек на повороте. Он промчался так быстро, что удалось разглядеть только кожаную куртку и шлем с потёртым драконом на затылке.
Девушка замерла. Перед глазами всплыл образ парня, смеявшегося над её неумелыми затяжками на крыше: шершавые пальцы, поправляющие сигарету у её рук, тень шрама над бровью, скользящая по лицу, когда он наклонился, чтобы поджечь зажигалку. Так близко, что она чувствовала его дыхание.
— Урод, — резко оборвал её мысли Артём, заводя мотор. – Такие всегда разбиваются первыми.
Она не ответила. Её взгляд снова уплыл в окно, где в зеркале заднего вида ещё дрожал воздух.
***
Они провели вечер в уютной кофейне, где Артём заказал её любимый капучино с корицей. Разговор тёк плавно – он рассказывал о новых проектах отца, она кивала, изредка вставляя односложные ответы. Всё было как всегда: правильные темы, правильные улыбки, правильные паузы.
Когда Артём отвел её домой, у подъезда он поцеловал её в щёку – сухо, по-деловому:
— Спокойной ночи, Эви.
Парень уехал, и только тогда она позволила себе глубоко вдохнуть, ощущая, как с плеч спадает невидимое напряжение. Родители сегодня должны были посетить какую-то важную встречу, поэтому девушка могла спокойно провести время наедине с собой.
В лифте Эвелина вдруг осознала, что не помнит вкуса кофе. Зато до сих пор чувствует на пальцах шершавость той зажигалки с драконом.