Sun&physics

Солнце освещает большую кровать, оглаживая лица. Женское хмурится, пытаясь прикрыться одеялом, но ничего не помогает. Ни двинуться, ни вздохнуть, что вчера то было? Нэлли открывает глаза, бегает ими по комнате. Явно уже за двенадцать, солнце светит ярко, книги по физике, разложены на полке, пара брюк на полу, брюнет прижимает к себе рукой, домашние цветы у окна, так, вернёмся к брюнету.

— Пэйтон, выпусти, — просит, легонько толкая в плечо. Он милый, хмурит нос, вызывая смешок у Нэлли. — Пэйтон?

— Не дёргайся, дикарка, у меня пар нет, ты свои уже проспала, — возмущается не открывая глаз, щекоча губами шею.

— Мне жарко, я хочу в душ, — дёргается, а после вырывается с объятий, сразу держась за спину. — Чтоб ты знал, я чувствую себя так будто пробежала стометровку у Гэри Перис на уроке, — грудной смех ласкает слух.

— Обращайся.

Девушка была физически измотана, но морально полна сил, как никогда прежде. Если бы ей сказали, что секс это так приятно, то она попробовала бы раньше! Нэлли переживала зря, довольная этим не меньше. Да и следов на теле не так много. Немного кисти красные, на плече расцветает засос. Можно не переживать, что кто-то увидит. Прохладная вода освежала, поэтому когда блондинка вернулась в спальню первым делом навалилась на спящего мужчину.

— Я хочу спать.

— Старость даёт о себе знать? — подкалывает, потому с визгом оказывается повалена. Пэйтон навис сверху, давя телом. — Ты голый! Слезь с меня.

— Нет, мы сейчас поспим, — укладывается на грудь к девушке. — Останься у меня. Завтра вместе поедем в универ? — после вопроса Нэлли потухает. — Солнце, почему ты расстроена? — уточняет.

— Не могу остаться, — на немой вопрос жмёт плечами, добавляя «по физике домашка не готова»

— Оставайся. Я не буду завтра спрашивать, — блондинка закатывает глаза, но кивает, прижимаясь губами к губам.

***

Нэлли не видела возлюбленного два дня, а это сорок восемь часов, сорок восемь часов – половина четырёх дней, а четыре дня это почти неделя! Дело в том, что началась экзаменационная сессия, поэтому свободное время найти сложно, как для учащих, так и для преподавателей. В последний раз они встретились в кафетерии, но ни поцелуев, ни объятий из-за лишних глаз.

Она скучает, так скучает, что увидев на календаре «пятница», а это свободный для мужчины день, Нэлли после пар сразу села в автобус, направляющийся к району, где живёт Пэйтон. С большим количеством учебы приходит и отсутствие сна, поэтому блондинка ловит любой момент, когда можно прикрыть глаза. Балансируя с сумкой в руках, расположилась на автобусной ручке.

На следующей остановке машина тормозит, что заставило людей прижаться друг к другу. Нэлли понимает, что чувствует чужую ладонь на ягодицах, мимолётно, но происходит. Мало ли, случайно задел кто-то? Сон уступил место небольшой тревоге. Это происходит повторно, более уверенно, глаза бегают по домам за окном. Тремор рук выдавал животный ужас, что накрыл её. Нэлли кажется. Она будет опозорена, если обернётся и предъявит претензии. Осталось не так много. Сделает вид, что не заметила и просто уйдёт, всё будет в порядке, верно? Никто не узнает. Скоро остановка, она уйдёт. Всё будет хорошо. Нэлли не понимает, как начинает паниковать, кажется остальные звуки заглушает собственное сердцебиение. Девушка пытается отодвинуться в сторону выхода, чтобы вдохнуть воздуха, тут его нет, совсем не хватает. Зрачки расширяются и карие глаза выражают потерянность.

Холодная, шершавая ладонь лезет под юбку, медленно гладит бедро, которую она надела для Мурмаера. Хотела покрасоваться. Говорили ей с самого детства не надевай такую одежду, зачем привлекать внимание? Чего Баретт ждала? Рвота собралась в горле, заставляя кривить лицо. Если она сейчас же не вдохнёт свежего воздуха, если не покинет транспорт...

— Девушка, могу пройти? — звучит женский голос сбоку. Рука исчезает, будто бы её и не было. Теперь, когда многие пробиваются к выходу паника волной проходится по всему телу. Остальные будто бы не замечают этого, толкаются плечами, покидая автобус. Поднимая взгляд Нэлли видит, что это её остановка.

Не оборачиваясь выходит, пытается отдышаться, когда свежий воздух бьет в лицо. Если он проследит за ней? Если тоже вышел? Нужно побыстрей уйти, главное не смотреть назад. Что подумает Пэйтон, если узнает? Он будет злиться? Скажет, что нужно быть внимательней? Смелей? Скромней? Это отвратительно. Нэлли отвратительна.

— Привет, почему не предупредила? — встречает с улыбкой, которая потухает тут же. — Ты заболела? И ноги совсем голые, тебе не было холодно? — заводит в дом.
Голые ноги. Вот что он думает о её внешнем виде. — Пойдем на кухню, — заливает чай, снимает сумку с руки, помогает с кожаной курткой.

— Спасибо, — он будет кричать, когда узнает? Будет ли относится также? Девушка боится узнавать ответы на свои вопросы. По-хозяйски встает к столешнице, добавляя сахара в чай. Мужчина сидит за столом, рассматривая.

— Что случилось?

— Всё хорошо. Я не ожидала, что на улице так холодно, вся замёрзла.

— Нэлли, ты же не думаешь, что я поверю тебе? — в голосе проскальзывает обида.

— Ничего особенного.

— Ты икаешь, твои руки дрожат, — спокойно начинает. — Нэлли, ты не поцеловала меня при встрече, не смотришь в глаза. Не надо говорить, что всё хорошо. Не ври мне. Если, — срывается, а у блондинки в глазах собираются слезы. — Если ты не хочешь пока говорить мне, я пойму. Только не ври, ладно?

— Прости, — вытирается рукавом, только сейчас замечая, что тот в её толстовке. Она была в стиле оверсайз и замечательно сидела на Мурмаере. — Тебе...подходит.

— Я скучал, дикарка, — жмёт плечами. — Нашёл на задних сидениях вчера, — уголок губ поднимается. Девушка садится на колени перед возлюбленным, укладывая голову на его бедра. На что мужчина принялся гладить волосы, ласково перебирая. Пэйтон ни разу не относился к ней пренебрежительно. Баретт надеется, что и в этот раз не станет.

— Кажется, то есть, я думаю, что до меня домогались, — тихо, ожидая реакцию, рука застыла. — В автобусе.

— Что он сделал? — нежные прикосновения продолжились.

— Я чувствовала руку на, — глотает поступающий комок в горле. — Точнее это были поглаживания, по тазу и к заднице, — первая слеза падает мужчине на штаны. — Не знаю как, просто в один момент я поняла, что гладят бедро под юбкой.

— Что мне сделать для тебя? — гладит щёку, вытирая слезы. Нэлли не должна видеть ту злость, которая переполняет его, это не поможет. Поэтому закрыв агрессию на несколько цепей он пытается сосредоточиться на действительно важном: на самой девушке.

— Я не знаю, мы не можем просто провести время, как обычно?

— Всё что ты захочешь, солнце, — и не преувеличивает, потому что честно всё что захочет.

— Тебе нравится моя юбка? — спрашивает через время, в гостиной, за просмотром жутко романтичного фильма.

— В каком смысле? — уточняет. Ну сам бы не надел точно.

— Как на мне выглядит? — делает вид, будто бы этот вопрос не столь важен.

— Очаровательно. Тебе всё идёт.

— Ты не думаешь, что мне лучше носить что-то другое? — всё ещё копает.

— Тебе нужно моё мнение? Я думаю, что тебе обнаженной лучше.

— Не, ты не понял...

— Понял. Ты можешь надевать всё что тебе нравится, — серьезно начинает. — Этот мудак не имел никакого права в любом случае, с любым внешним видом.

Нэлли была совсем маленькой, когда произошло первое домогательство. Тогда всё казалось нереальным. Вот, сейчас я проснусь и этот кошмарный сон подойдёт к концу. Но это не случилось. Родители на самом деле мертвы, а она с сестрой в детском доме. Такова реальность: к ним в здание забрался пьяный мужчина среди ночи. Открыв глаза ото сна, перед девочкой о чём-то говорил, своими желтыми зубами клацал. Совсем растерявшись, почувствовав страх блондинка не могла и двинуться, когда тот потянул руки, а после вовсе попытался поцеловать, если бы Нэсса не швырнула свою обувь в его сторону. Дети в комнате начали плакать, выбегали с шумом. Это стало спасением.

Когда охранник увёл его, воспитательница повела сестёр к своему кабинету, где подробно объяснила, что такое случается с девушками, что не нужно рассказывать кому-то, а особенно взрослым. Девочки сами виноваты, это противно, им должно быть стыдно говорить об этом. Если узнают, то никто не возьмёт их к себе в семью.

Семилетняя Нэлли была недовольна тем, что сестра соврала, что и к ней лез противно пахнущий дядя. Не понимала почему виновата, как особенно она могла обидеть его. Пока не подросла, пока сёстры не поговорили. Ситуация открылась девушке с другой стороны.

Семнадцатилетняя Нэлли поняла, что сестра не хотела оставлять её одну с этой женщиной. Поняла, почему именно она, ведь девочка любила поспать лишь в трусиках, скидывала одеяло из-за жары. Её внешний вид был причиной.

Нэсса, как казалось блондинке, быстро оправилась. Начала отношения, надевала любую одежду, привлекала всячески к себе внимание. Когда Нэлли же каждый раз тянула юбку ниже, если видела мужчин, потеряла любую уверенность и стала избегать противоположный пол, особенно неразумных подростков, которые часто неуважительно относились к её одноклассницам или однокурсницам. Правда была лишь в том, что Нэсса так справлялась, эти глупые мальчики, яркая одежда, было лишь способом представить, что всё в порядке. Брюнетка ощущала ответственность, как за младшую сестру. Загнулись бы они вдвоём, что потом? Нэлли не знает, боится представить.

— Не имел? — переспрашивает.

— Не имел. Никто не имеет, — ищет в женских глазах хоть что-то похожее на согласие, но там лишь истинное удивление. Пэйтон злится. — Скажи, что ты согласна со мной.

— Не знаю, — трёт лицо, останавливая слёзы, которые мешают смотреть на мужчину. — Я не знаю, это так, но, мне нужно время? — на затылок девушки ложится рука, массируя, дабы успокоить.

— Хочу забирать и отвозить тебя, если ты не против? — блондинка согласно мычит.

— В первое время было бы неплохо.

— Хорошо, — улыбается. — Спасибо, за доверие, солнце, — тянется к губам, следя за эмоциями, только после небольшого кивка, касается, нежно, пытаясь передать свои эмоции. Гладить мягкую щеку, трепетно ласкает женские губы. Нэлли краснеет, наконец расслабляясь.

— Я люблю тебя, — коротко чмокает. — Так сильно, — котиком трётся, будто в благодарность.

— Я тоже, — выдыхает. — Тоже люблю тебя, — тянет на себя, та ойкает, подаваясь. Пэйтон ложится на спину. — Солнечная девочка моя, всего сильней, да?

— Да, — соглашается не сразу, но искренне.
— Конечно, — дверь звонят, пугая девушку.

— Ты ждал кого-то?

— Нет, — поднимается с возлюбленной в руках, под общий смех, закидывает на плечо. — Пойдём посмотрим кого принесло.

— Дядя Пэйтон! — на мужчину залетает ребенок. Нэлли так неловко, кажется знакомство пройдёт самым забавным образом.

— Сара! Аккуратней, — возмущается, но не долго, он долго не умеет, когда дело касается племянницы.

— Кто это? Это она? — заглядывает за спину брюнету. — Сейчас придёт мама, если она увидит её? Отнеси её обратно, — слышит голос мамы, тот приближался. — О нет, уже поздно, даже спрятаться не выйдет.

— Почему я должен её прятать? — возлюбленная кусает спину.

— Не говори так будто меня тут нет.

— Она заговорила! — пищит, от чего Нэлли всерьёз чувствует себя в зоопарке. Видимо, посмотреть пришли на нее. — Скажи ещё чего-нибудь, солнце, — темноволосая хихикает. Мурмаер как то рассказал, что у него появилось собственное солнце. Ему Сара не поверила, но он настоятельно уверял, что его девушка самое настоящее солнце. — Я тоже хочу, как солнце, — Пэйтон опускается, чтобы взять в другую сторону девчонку. Нэлли видит улыбающееся, щекастое чудо, что перекинул Пэйтон через плечо.

— Сара, я же просила дождаться..., — останавливается на проходе. — Что у вас происходит? — блондинка слышит в голосе добрую усмешку. — Поставь девочек, придурок.

— Вот и зануда пришла, — послушно выполняет, видя, какая возлюбленная красная, гладит по волосам. — Это Нэлли, а это, — закрывает дверь, берет под ручку зеленоглазую девушку. — Моя сестра Фэйт и Сара – её дочка.

— Приятно познакомиться, — улыбается сестра мужчины. Она милая. Брюнетка с ямочками.

— Да, мне тоже.

— А почему солнце Нэлли? — недоумевает, уже поглаживая кошку, которая явно отвыкла от такого внимания, поэтому мурчит, махая хвостом. Мурмаеры смеются, переглядываясь, пока девушка покрывается румянцем смущения, снова.

Нэлли нравится проводить с ними время. Хоть и ей было нелегко заводить новые знакомства из-за застенчивости, блондинку никто не торопил. Фэйт приятная, с ней легко было найти общий язык, дочка у неё замечательная, находчивая. Теперь, когда они ужинают вместе, кажется будто всегда так было. Приятная семейная атмосфера. Нэлли скучала по этому, она даже не попала в смущающую ситуацию! Радуясь и гордясь собой, слышит родной голос:
— Малышка, подай мне соль, — рука блондинки сразу тянется к нужному предмету, но Сара делает то же самое, после смотрит удивленно на солнце. Где-то на фоне Нэлли видит, как подрагивают плечи брюнета в тихом смехе. Щёки стремительно покрываются краской.

— Ты же уже взрослая, — хмурится ребёнок. — Я малышка дяди!

Не пойми откуда взявшей смелости девушка выдаёт вполне по-детски:
— Я тоже вообще-то его малышка, — держит взгляд маленькой соперницы.

— Дядя, скажи ей! — переводит внимание на мужчину, который тут же прекратил смеяться.

— Пэйтон? — добавляет блондинка от нетерпеливости.

— Давай отойдём? — предлагает, будто ища компромисс. Нэлли стреляет глазами, но соглашается.

— Она ребёнок, — скалится, прижимая к себе, как только дверь в ванную комнату закрылась.

— Так ты к ней обращался? — недовольно, всё же кладёт ладони на мужские плечи. Тот соглашается кивком.

— Не ревнуй, дикарка, — прикасается губами к чужим, не давая этому перерасти во что-то большее. Постоянно прерывается, чтобы снова поцеловать.

— Я не ревную, — снова целуют, скользя под футболку. Нэлли не оставляет попыток углубить, получить нечто большее. — Прекрати дразниться.

— Ты такая очаровательная, доверчиво каждый раз тянешься, когда я пытаюсь отстранится, — проходит влажно по шее, сильными пальцами сжимает кожу на талии. Девушка громко выдыхает. Видит кошку у стильной машинки.

— Подожди, хватит, — мужчина отдергивает себя, смотрит вопросительно.

— Я сделал что-то не так?

— Тут Яичко, она смотрит, — тот кидает назад взгляд. — Не могу так.

— Тебя смущает кошка, а не ребенок в соседней комнате? — смеётся, нежно кусает красную щёку. — Сладкая малышка.

— П–пойдём уже, — заикается.

— Прости, солнце, ты тоже можешь быть малышкой, — жуёт пухлую губу. — Мне мама рассказала, что я обидела тебя. Я не хотела. Мы можем поделиться дядей. Ты же не против, дядя? — спрашивает мужчину, но не ждет ответа. — Он не против. Хочешь будешь малышкой и для моей мамы? Она добрая, вкусно готовит.

— Солнце только моя малышка, — темноволосая закатывает глаза, продолжая свою речь.

— Не слушай его. Мама сказала, что нельзя жадничать людьми, — кидает косой взгляд на дядю. — Так что, солнце? Будешь в нашей семье? Я буду тебя очень любить, — блондинка слушая её, готова была разрыдаться, руки дрожали под столом. Мужская ладонь накрыла их, три раз подряд постукивая большим пальцем. Нэлли улыбается, потому что тоже любит.

— Да, — шепчет, боясь, что голос будет дрожать, но тот звучит уверенно. Будто уже чувствует, что это решение станет причиной многих улыбок в будущем.