Брачный договор

Алекса хотела, чтобы Ник принадлежал только ей. И тем самым она сама, как говорится, вбивала гвоздь в крышку своего гроба, потому что нынешним вечером она в очередной раз не смогла удостовериться в том, что Ник желает спать именно с ней.

Она уныло поздравила себя с тем, что рассуждает вполне логично - под стать мужу. Если ей нельзя спать с ним, значит надо по-прежнему отталкивать его от себя и все так же балансировать между дружбой и вожделением. Устав от борьбы, она выбрала тактику честности напополам с обманом, как в горячем пунше: лекарство действует лучше, если его смешать с ликером.

- Ник, прости меня. - Алекса выпрямилась, окутав себя невидимым облаком собственного достоинства. - Я спрятала от тебя собак и в этом была неправа. Я сейчас все здесь приберу, а утром верну их в приют. Если они снова обратятся ко мне с просьбой, я тебя обязательно поставлю в известность, и мы вместе найдем компромиссное решение.

- Алекса...

- Теперь о том, что между нами произошло, - поспешно перебила она. - Ничего страшного. Я, как и ты, поддалась минутному порыву. Я слышала, что гнев часто переходит в страсть, а мы оба, что греха таить, страдаем от отсутствия секса. Такие эпизоды наверняка будут снова повторяться, но я не хочу сейчас об этом говорить. Мне до смерти надоело обсуждать наши деловые взаимоотношения. Они построены только на деньгах, так что давай придерживаться условий договора, ладно?

* * *

Слушая речь жены, Ник призывал на помощь всю свою выдержку. Интуиция подсказывала ему, что Алекса скрывает гораздо больше, чем выдает, и Ник знал, что, сделай он лишь шаг в сторону от намеченного курса, развитие ситуации примет иное направление, если не развернется на все сто восемьдесят градусов.

Но он отогнал от себя провокационную мысль и еще раз взглянул на Алексу. Ему вдруг пришло в голову, что за дни их совместного житья она стала для него еще привлекательнее. Ее глаза, и улыбка, и самое сердце лучились светом. Их беседы раскрывали в нем те двери, которые казались навсегда запертыми, но вызванные ими странные приливы эмоций не утешали его, да и не могли утешить. Алекса претендовала на серьезные отношения. Эта женщина, черт возьми, их заслуживала. А он мог предложить ей только секс и дружбу. Но не любовь. Он сделал свой выбор много лет назад. И цена этого выбора была слишком высока.

Тонкая ниточка, ненадолго соединившая их, вновь с треском порвалась, и Ник взирал на ее обрывки со смешанным чувством, слишком похожим на ненавистное ему сожаление. Сухо кивнув, он вымученно улыбнулся Алексе:

- Извинения и объяснения принимаются. Больше никакого психоанализа.

Она ответила на улыбку, держась по-прежнему отстраненно:

- Вот и хорошо. А теперь иди, пожалуйста, спать, а я все тут уберу.

- Я помогу...

- Лучше я сама.

На пути к лестнице Ник неожиданно обратил внимание на забившуюся в угол гончую. Длинное желтоватое туловище, некрасивая морда... В собачьих глазах он разглядел собственное прошлое - бездну боли и отсутствие тех, на кого можно положиться. Шерсть на псе свалялась, хвост безвольно свис на одну сторону. Явно отшельник, похожий на сироту-переростка, помещенного в детском приюте к прелестным малышам. Возможно, был пойман на краже съестного. И скорее всего, ни семьи, ни детей, ни знакомых. Пес спокойно стоял у подножия лестницы, провожая Ника долгим взглядом.

Ник вспомнил, как однажды летом он наткнулся в лесу на старую дворнягу, сильно исхудавшую, со спутанной шерстью и отчаянием в глазах. Он привел ее домой, напоил и накормил до отвала. Нику удалось выходить его, и пес стал ему другом.

Некоторое время Нику удавалось скрывать собаку от матери: дом был слишком просторен, а домработница согласилась не разглашать секрета. Но однажды он пришел домой из школы и обнаружил, что его любимца нет. А когда узнал, что из поездки на Каймановы острова вернулся отец, то сразу понял, кто виновник пропажи. Он тут же уличил отца, но Джед Райан в ответ грубо расхохотался и пихнул сына в бок: «В нашем доме не место всякой дряни, приятель! Была бы хоть собака приличная, например немецкая овчарка. Эта дворняга ни на что не годна - только гадила везде. Я вышвырнул ее».

И Джед Райан удалился, а Ник в очередной раз усвоил урок: ни к кому не привязываться. Долгие годы тот пес не шел у него из ума, но в конце концов Нику удалось запереть воспоминание о нем так надежно, что оно больше не беспокоило его. До нынешнего момента...

Второй раз за эту ночь он заколебался, не воспользоваться ли подвернувшимся случаем, не преодолеть ли страх возможных последствий. Сердце у него щемило от тоски, от беспокойства, от замешательства...

Но он отвернулся и от жены, и от уродливого пса и захлопнул за собой дверь спальни.

ГЛАВА 8

Ник стоял на причале и смотрел, как колышутся вдоль швартовой линии лодки, как сердито обрушиваются на берег волны, предвестники зимы. Огненно-янтарный закат пронзал надвигавшиеся сумерки, подсвечивая своды моста Ньюберг - Бикон. Ник сунул руки в карманы пиджака от Армани и с удовольствием вдохнул чистого, свежего воздуха. Созерцая столь любимые им горы, он преисполнился спокойствием и в очередной раз пришел к мысли, что только здесь он чувствует себя дома.

Десять лет назад вся прибрежная зона кишела наркоторговцами и их клиентами, подсаженными на крэк. Чудесные речные изгибы были завалены мусором, прекрасные кирпичные здания пустовали, а их оконные проемы с выбитыми стеклами казались немым воплем о помощи. К счастью, инвесторы смогли оценить потенциал этой территории и начали вкладывать деньги в идеи по ее реконструкции.

Ник вместе с дядей скрупулезно изучили проект и решили, что их время обязательно придет. Торопиться не следовало, ведь «Дримскейп», будучи местной компанией, имела перед другими все преимущества по части прибылей.

Первый же бар, открытый на берегу рисковым предпринимателем, сразу привлек толпы желающих выпить пивка и закусить копчеными крылышками под крики чаек. Вскоре копы добрались до центра берегового бедлама, а там подключились и волонтерские организации, развернувшие бурную деятельность по очистке речной зоны. За последние пять лет бизнесмены окончательно убедились в том, что проект стоит их внимания. Задуманные Ником рестораны и спа-центр должны были раз и навсегда изменить облик долины Гудзона. Он решил для себя, что не уступит это право никому другому.

Он вновь перебрал в памяти подробности встречи с Хиоши Комо. В ходе переговоров ему удалось добиться согласия японца. Теперь на пути к мечте оставалась всего одна преграда.

Майкл Конте.

Глядя на заходящее солнце, Ник невесело чертыхнулся. Хиоши пообещал, что заключит с ним контракт в том случае, если Конте тоже выступит на его стороне. Если Нику не удастся убедить графа, что он и есть лучшая кандидатура для проекта, то Хиоши найдет другого архитектора, а «Дримскейп» окажется в проигрыше.

Этого никак нельзя было допустить.

Ник исколесил весь мир вдоль и поперек, изучая особенности архитектурных решений в других странах. Любовался сверкающими позолотой флорентийскими соборными куполами и высокими грациозными парижскими башнями. Побывал на девственных экзотических островах и в величавых Швейцарских Альпах. Видел крутые обветренные утесы Большого каньона.

Но ничто не трогало его глаза, ум и сердце так, как здешние вершины. Ник скептически улыбнулся этой банальной истине, с которой успел сжиться.

Он еще долго смотрел на горы, перебирая в мыслях осложнения с женой, с контрактом и с Конте, но так и не пришел ни к какому решению.

В его раздумья вторгся звонок мобильника. Ник нажал кнопку соединения, даже не проверив, кто звонит:

- Алло?

- Ники?

Он ругнулся про себя.

- Габриэлла... Что тебе нужно?

- Нам надо увидеться, - сказала она после некоторого молчания. - Обсудить кое-что очень важное, а по телефону я не могу.

- Я сейчас у реки. Приходи, если хочешь, завтра ко мне в офис.

- Ты на пристани?

- Да, но...

- Еду. Встречаемся в десять.

И в трубке раздались гудки.

- Мать твою! - не выдержал Ник.

Он быстро прикинул, как можно поступить в данной ситуации, напомнив себе, что всегда вправе уйти, но затем почувствовал укол вины. Наверное, Габриэлла до сих пор не может простить ему, что он так резко разорвал их отношения. И может, ей не терпится на прощание закатить скандальчик. Ник был наслышан о склонности женщин выяснять отношения «до конца» и об их пунктике насчет соперничества. Габриэлла, очевидно, локти себе кусает оттого, что он «достался» не ей, а Алексе. Он решил дождаться ее, выслушать все ее претензии, а потом извиниться и дальше жить своей жизнью.

Габриэлла явилась через четверть часа. Ник смотрел, как она вылезает из серебристого «мерседеса» с откидным верхом и идет к нему уверенной, небрежной походкой, словно приглашает окружающих мужчин поглазеть на нее. Он отстраненно восхитился ее плоским животом, выглядывавшим из-под коротенькой черной футболки, - в нем поблескивало колечко пирсинга. Низко сидящие на бедрах джинсы украшал тонкий черный ремешок. Ее черные сапожки на небольших каблучках громко хрустели по гальке.

Наконец Габриэлла приблизилась и капризно надула винно-красные губы.

- Ник! - Она одарила его пламенным взглядом, хотя ее тон остался равнодушным. - Рада встрече.

- Ну, в чем дело? - кивнув, нетерпеливо спросил Ник.

- Мне нужен твой совет. Косметическая фирма «Лэйс» предложила мне заключить контракт.

- Супервыгодная сделка. Поздравляю, Гэби. И в чем проблема?

Она наклонилась ближе, и на Ника повеяло дорогим ароматом «Шанели».

- Контракт на два года, но мне придется перебраться в Калифорнию. - Она невинно расширила изумрудные глаза, источавшие неприкрытое желание. - Но мой дом здесь. К тому же я терпеть не могу ментальность «Спасателей Малибу». [Популярный американский телесериал (1989-2001).] Я всегда оставалась упертой фанаткой Нью-Йорка, так же как и ты.

Ник сразу уловил, откуда ветер дует.

- Решай сама. Между нами все кончено. Я теперь женат.

- У нас с тобой все было по-настоящему. И ты, наверное, испугался этого, потому и схватился за первую попавшуюся юбку, которой мог бы помыкать.

Ник покачал головой. Его неожиданно захлестнула печаль.

- Извини, но это совсем не так. Мне пора.

- Постой!

Только что Габриэлла стояла в шаге от Ника - и вдруг кинулась к нему на грудь, обвила руками шею и стала тереться бедрами о его ширинку.

Боже...

- Я скучала, - прошептала она. - Ты же помнишь, как нам было хорошо вместе! Женат ты или нет, а я хочу тебя нисколько не меньше. И ты меня хочешь!

- Габриэлла!..

- Я тебе сейчас докажу!

Она притянула его голову к себе. У Ника в распоряжении была всего секунда, чтобы принять решение. Оттолкнуть Габриэллу, к чертовой матери, и буквально соблюсти все условия контракта? Или воспользоваться возможностью проверить, так ли сильна его тяга к жене?

Мысль об Алексе проплыла мимо и стала удаляться. Ник напрягся и попытался отступить, но в нем вдруг подал голос бес-искуситель и стал нашептывать, что его жена - фикция, мимолетный призрак, который может разбить его исстрадавшееся сердце. Бесенок напомнил Нику, что ничто в жизни не вечно. А с Габриэллой он сможет забыться. Уж она-то будет его помнить. И поможет ему раскрыть глаза на его брак!

Ведь по правде-то никакого брака и нет...

Словом, Ник решил воспользоваться возможностью и приник к губам Габриэллы, терзая их, как бывало прежде. Его сразу заполонил ее вкус, а она неистово гладила его спину, словно призывая Ника немедленно потащить ее в машину и взять прямо там. И тогда он в скором времени избавится и от своей неудовлетворенности, и от тоски по другой...

И Ник почти поддался соблазну, но неожиданно пришел к странной мысли.

Он сейчас действует на автомате. Когда-то он и вправду впадал в столбняк от этой женщины, но нынешняя вялая эрекция не шла ни в какое сравнение с той сногсшибательной реакцией, которую Алекса вызывала в нем простым прикосновением. Вкус Габриэллы вдруг показался ему неприятным, ее груди не напрягались в его ладонях, а слишком острые бедра вонзались ему в тело.

И еще он понял для себя, что Габриэлла не Алекса и никогда не станет Алексой. Ник не захотел мириться с этой дилеммой.

И отстранился.

Габриэлла не сразу восприняла его отказ. Ее красивое лицо на миг исказила неприкрытая ярость, но она тут же совладала с собой. Ник начал неловко бормотать извинения, но Габриэлла не дослушала его.

- Что-то здесь не так, Ник. Что-то не вяжется. - Она горделиво выпрямилась. Ник прекрасно знал, насколько продумано каждое ее движение, чтобы произвести наиболее драматический эффект. И эта черта тоже очень отличала ее от Алексы. - Позволю себе высказать предположение на этот счет. Ты был вынужден так скоро жениться ради бизнеса, а она подошла по всем статьям. - Увидев, как изумился Ник, Габриэлла рассмеялась: - Она дурачит тебя, Ники! Ты не выпутаешься из этого брака без ребенка или отдашь ей чертову уйму денег, что бы она тебе ни наплела! И наихудший из кошмаров обернется для тебя явью. - Она брезгливо скривила губы. - Попомни мои слова, когда твоя жена вдруг заявит тебе: «Ой, мы, кажется, недоглядели!» - Габриэлла пошла к машине, но, взявшись за ручку двери, обернулась: - Удачи! Я еду работать в Калифорнию, но, если вдруг понадоблюсь, звони.

Она ловко скользнула в салон «мерседеса» и укатила, а у Ника по спине пробежал холодок недоброго предчувствия. Тем не менее он чем угодно мог поклясться, что Алекса вне подозрений и что она никогда не попытается заарканить его ради денег. Кто выходит замуж за миллионера и просит ничтожный заем в сто пятьдесят тысяч? Габриэлла просто разозлилась из-за того, что не смогла удержать его...

Ник вспомнил о поцелуе и поморщился. Первым его побуждением было немедленно забыть о случившемся. Но тогда он рисковал утратить доверие жены. Нет, он скажет ей, что встречался с Габриэллой на людях, она сама напросилась на поцелуй, а теперь уезжает в Калифорнию. И все дела. Он все спокойно разъяснит жене. Алексе нет причин его ревновать. Возможно, она немного позлится, но поцелуй, в конце концов, не самое большое прегрешение...

По крайней мере, этот.

Другие забыть куда сложнее...

Убедив себя таким образом, Ник сел в «БМВ» и поехал домой.

* * *

Алекса прикрыла веки, подавляя в себе гнетущее отчаяние.

Она сидела в своем видавшем виды желтом «фольксвагене» с наглухо закрытыми окнами и слушала рвущиеся из динамиков оглушительные вопли Принца. Банковская парковка постепенно пустела. Пять минут превратились час, пошел уже второй, а она не могла двинуться с места. Бездумно глядя в лобовое стекло, Алекса отчаянно боролась с горечью неудачи и разочарованием, разъедавшими ее изнутри подобно кислоте.

В займе отказали.

Опять.

Да, дела в «БукКрейзи» сейчас шли неплохо - магазин наконец-то начал приносить прибыль. Однако в банке вовсе не пришли в восторг от идеи и дальше субсидировать ее бизнес: совсем недавно она была на грани банкротства, поручителей у Алексы не имелось, сбережений тоже - по сути, вообще никакого тыла. Ей сразу вспомнилась любимая серия «Секса в большом городе», и даже стало интересно проверить, сколько пар туфель у нее самой. Впрочем, вероятно, гораздо меньше...

Конечно, она и вправду замужем за мистером Бигом, и стоит лишь проставить его имя в кредитном прошении, как все сразу изменится в ее пользу. Алекса засомневалась, не слишком ли глупо и самолюбиво она поступает, не используя полезное знакомство, и даже едва не вышла из машины.

Но передумала.

Она грустно помычала себе под нос: сделка состоялась, и причитающиеся ей деньги она уже получила. Теперь надо вернуться к исходной точке и жить целый год с мужем, который ее не любит, но в помутнении рассудка не прочь ею овладеть.

У нее в распоряжении не было ни цента.

Хотя нет, недавно она сорвала джекпот!

Алекса, ругнувшись, завела мотор и небрежно сунула письменный банковский отказ в бардачок, оставив нижний краешек торчать наружу. Она не станет просить у Ника еще денег на развитие собственного бизнеса, ведь их отношения когда-нибудь закончатся. Она должна получить этот проклятый заем, рассчитывая только на свои силы. Если Ник спонсирует ее кафе, он станет его совладельцем. Нет, она подождет год, подкопит денег и попытает счастья еще раз. Нет смысла предаваться суицидальным настроениям и впадать в депрессию из-за временного неуспеха.

Алексу глодало чувство вины. Она нагромождала ложь на ложь: сначала родителям, потом Нику... Муж вручил ей чек. Как теперь объяснить ему промедление с кафе? А родители-то уверены, что она как сыр в масле катается. Скоро они начнут приставать к Нику с вопросами, когда он применит свои архитектурные таланты в «БукКрейзи». В самом деле, почему бы мужу не помочь жене продвинуть ее дела?

Тщательно выстроенный ею карточный домик шатался вовсю и должен был вот-вот развалиться.

В мрачном настроении Алекса доехала домой и поставила машину рядом с «БМВ» мужа. Она надеялась, что Ник догадался приготовить ужин, но тут же вспомнила, что ей нельзя ничего, кроме салата, потому что в обед она пренебрегла диетой и слопала вкуснейший сытный чизбургер и большую порцию картофеля фри.

И еще больше помрачнела, войдя в прихожую.

Весь дом благоухал смешанным ароматом чеснока, томатов и пряностей. Алекса бросила сумочку на диван, скинула с ног туфли и, задрав юбку, стянула плотные колготки. Только после этого она прошествовала на кухню.

- Чем занимаешься?

- Готовлю ужин, - повернув голову, ответил Ник.

- Я буду только салат, - насупилась Алекса.

- Уже готов. Я поставил его в холодильник. Как прошел день?

Его бодрый тон действовал ей на нервы.

- Просто чудесно.

- Но это же хорошо, а?

Алекса не ответила и налила себе стакан воды. Вода и сушеный латук - изумительное сочетание.

- Ты покормил рыбку?

Ник помешал соус, грозивший убежать из кастрюльки. У Алексы от аппетитного запаха потекли слюнки. И где только он, черт возьми, выучился стряпать не хуже ее бабушки-итальянки? Этого Алекса постичь никак не могла, но ситуация начинала ее бесить. Какой муж, скажите на милость, является домой с работы и становится к плите, чтобы приготовить изысканное блюдо? Нет, этот явно ненормальный...

Ник отбросил на дуршлаг спагетти.

- Как-то странно ты спрашиваешь. Рыбка или одна, или их много. Вообрази мое удивление, когда я недавно зашел в свой кабинет и обнаружил там не крохотную емкость с одной-единственной рыбкой, а целый заселенный аквариум.

Алексу просто трясло от желания поцапаться.

- Отто там было одиноко, а ты твердил о том, что ненавидишь животных. Раньше он жил в совершенной изоляции, а теперь у него есть и друзья, и довольно места для плавания.

- Ага, чудесные маленькие гроты, скалы и водоросли. Есть где сыграть в прятки с приятелями.

- Не остри.

- А ты не заводись.

Алекса с размаху поставила стакан на стол, так что вода выплеснулась через край. Резко развернувшись, она вылила остатки в раковину, направилась к бару и нацедила себе на два пальца шотландского виски. Спиртное обожгло ей горло, но успокоило нервы. Алексе вдруг показалось, что у Ника подрагивают плечи, но, вглядевшись в него пристальнее, она убедилась, что он и не думал смеяться над ней.

- У меня выдался неважный день.

- Хочешь, обсудим?

- Нет. И спагетти я есть не стану.

- Хорошо.

Ник оставил ее в покое, и Алекса, молча плеснув себе еще виски, уютно устроилась на сиденье, слушая старомодное бульканье стряпни. Сегодня поверх вытертых джинсов и футболки Ник повязал фартук. От его легких расторопных движений у нее перехватило в горле.

Ник разложил приборы, поставил на стол свой ужин и салат Алексы и принялся за еду. Ей страсть как захотелось расспросить мужа про его дела.

- Как продвигается береговой проект?

Ник умело намотал спагетти на вилку и отправил их в рот, не запачкав губ.

- Выпил с Хиоши по стаканчику - и он отдал мне свой голос.

Сквозь угрюмость Алексы проблеснула улыбка искренней радости.

- Ник, но это же замечательно! Теперь остается только Майкл.

- Ага, - нахмурился Ник. - Вся загвоздка в Конте.

- В субботу поговори с ним на вечеринке.

- Мне не очень хочется туда идти, - еще больше насупился Ник.

- А... Ладно, я пойду одна.

- Нет уж, тогда пойдем вместе.

- Будет весело, вот увидишь. И там тебе представится возможность уломать его в неформальной обстановке.

Алекса оторвала взгляд от стоявшей перед ней тарелки с салатом и с жадностью уставилась на миску со спагетти. Может, нацепить чуть-чуть на вилку? Тем более что соус-то обязательно надо попробовать...

- Если Конте откажется от сделки, то весь мой проект накроется.

- Не накроется.

- Почему ты так решила?

- Потому что ты лучше всех, - бросила Алекса и сосредоточилась на спагетти, а когда подняла глаза на мужа, то заметила на его лице непривычное выражение. Он был явно чем-то взволнован.

- Откуда ты знаешь?

- Но я видела твои работы, - улыбнулась Алекса. - В детстве я любила наблюдать, как ты мастеришь в гараже всякие штуки. Раньше я считала, что тебе подошло бы столярное ремесло, но потом я увидела ресторан «Везувий» и поняла, что ты нашел свое истинное призвание. Меня в нем поразил весь твой замысел: и капающая вода, и цветы, и бамбук, и интерьер как в старинной японской горной хижине. Ник, ты потрясающий архитектор!

Чувствовалось, что признание жены застало Ника врасплох. Неужели он не догадывался, что она всегда восхищалась его талантом - даже когда они довольно безжалостно дразнили друг друга? Но с тех пор столько воды утекло...

- Чему ты так удивляешься?

- Не знаю... - сказал Ник, стряхивая оцепенение. - Ни одна из моих прежних знакомых не интересовалась моей карьерой. Ни одна не вдумывалась в то, чем я занимаюсь.

- Значит, они все были недалекие. Можно, я доем спагетти, или ты положишь себе еще порцию?

- Угощайся, - язвительно улыбнувшись, подал ей миску Ник.

Острый томатный соус затанцевал у Алексы на языке, и она едва не застонала от удовольствия.

- А как продвигается расширение твоего магазина?

От неожиданности Алекса поперхнулась и отчаянно закашлялась. Ник вскочил и начал хлопать ей по спине, но она уклонилась и сделала несколько торопливых глотков воды. От ужаса в памяти вспыхнули издевательские стихотворные строки: «Плетем тенета роковые, когда супругам лжем впервые».

- Что с тобой?

- Ничего, просто не в то горло попало. - Она поспешила сменить тему: - Мы приглашены к моим родителям в гости на День благодарения.

- Нет, ненавижу праздники. И ты не ответила на мой вопрос. Деньги ты получила, а у меня сложилось впечатление, что ты собираешься открыть кафе сразу, как появится возможность. У меня тут возникли кое-какие идеи, и я хотел бы обсудить их с тобой.

Сердце Алексы колотилось так, что шумело в ушах. Вот это плохо. Просто хуже некуда...

- Э-э, Ник, я даже не рассчитывала, что ты поможешь мне с кафе. У тебя и с собственным проектом забот полон рот, да и правление отслеживает каждый твой шаг. К тому же я, можно сказать, уже подыскала себе дизайнера.

- Кого?

Черт!..

- Забыла фамилию, - пренебрежительно взмахнула рукой Алекса. - Мне его одна покупательница порекомендовала. Он пока готовит чертежи, но мы скоро приступим. Дело до весны потерпит.

- Нет никакого повода ждать, - недовольно свел брови Ник. - Что-то не доверяю я этому типу. Дай-ка мне его телефон. Я с ним переговорю.

- Нет.

- Но почему?

- Потому что не хочу впутывать тебя в свои дела.

Ее ответ подействовал на Ника подобно неожиданному хуку справа. Он поморщился, но тут же овладел собой. Бесконечная ложь отравляла все вокруг своим ядом, но Алекса вновь напомнила себе, что у нее с Ником чисто деловые отношения, хотя чувствовала, что чем-то обидела мужа. Его лицо сразу сделалось равнодушным.

- Хорошо... Если ты так настаиваешь.

- Я просто хотела не выходить за рамки деловых отношений, - примирительным тоном пояснила Алекса. - Поэтому твоя помощь с кафе не очень удачная идея. Ты согласен?

- Конечно. Как скажешь.

Повисшее за этим молчание грозило перерасти во взаимную неловкость, и Алекса торопливо откашлялась:

- Давай вернемся ко Дню благодарения. Тебе придется пойти - выбора нет.

- Скажи родителям, что у меня срочная работа.

- Нет, ты пойдешь. Для моей семьи это очень важно. Если мы не явимся, они решат, что у нас что-то не так.

- Я терпеть не могу День благодарения.

- Я слышала, не глухая, но меня это не касается.

- Совместные праздники в наш договор не вписаны.

- Иногда невозможно буквально придерживаться всех пунктов.

Ник тут же оторвал взгляд от тарелки, как будто замечание Алексы заставило его вдруг позабыть про еду.

- Пожалуй, ты права. Иногда необходимо проявлять гибкость и даже порой закрывать глаза на некоторые просчеты.

- Точно, - кивнула Алекса, наматывая на вилку остатки спагетти. - В общем, ты идешь?

- А как же.

Алекса на миг даже опешила, но тут ее внимание привлекла опустевшая миска, и она не придала значения тому, что ее муж так внезапно переменил свое мнение. Просто издевательство какое-то... Черт, что же она наделала!

- Удивительно, как это ты заговорила про наш договор, - начал Ник. - Тут возникло небольшое недоразумение, но теперь все уже улажено.

Наверное, ей надо подольше потренироваться на беговой дорожке... И поработать с тяжестями. Может, даже вернуться на занятия йогой.

- Я сначала не хотел тебе говорить, но честность, по-моему, превыше всего. Может, тебе это даже покажется ерундой.

Завтра же она позвонит Мэгги и запишется в группу кикбоксинга. Там можно быстрее сжечь калории, да и научиться самообороне не повредит...

- Габриэлла меня поцеловала.

- Что-что? - резко вскинула голову Алекса.

- Она позвонила мне и предложила встретиться, - пожал плечами Ник. - Сказала, что уезжает в Калифорнию. Сам я ни на что не напрашивался, поэтому спишем на то, что Габриэлла хотела поцеловать меня на прощание. Точка.

Алекса подозрительно сощурилась. Под наигранной небрежностью Ника наверняка скрывалось нечто гораздо более серьезное. И единственным способом разрешить сомнения было притвориться, что ничего страшного не произошло.

- Поцеловать на прощание, да? Ну, разве это катастрофа...

От нее не укрылось, что Ник от облегчения прямо-таки обмяк в кресле. Чтобы еще больше ослабить напряженность, Алекса притворилась, что доедает оставшиеся листки салата, и спросила как бы невзначай:

- В щеку или в губы?

- В губы. Правда, быстро.

- Хорошо. Но не взасос, да?

Ник поерзал на сиденье - даже стул скрипнул. Чертова мебель, чтоб ей совсем развалиться!

- В общем, да...

- Точно?

- Может, самую малость. Все произошло так быстро, что я толком и не помню...

Даже в детстве Ник никогда не умел правдиво солгать. Из-за этого ему постоянно влетало, а Мэгги выходила сухой из воды, потому что вруньей была отменной. Казалось, его нос вдруг отрастал вдвое, чтобы растрепать правду всему свету.

- Ладно. Главное, что ты сам мне признался. И где же это случилось?

- У реки.

- После вашего свидания?

- Ага...

- Она позвонила тебе на мобильник?

- Мне не хотелось с ней встречаться, но Габриэлла уверяла, что это важно, и я ее дождался. Я еще раз сказал ей, что между нами все кончено.

- А потом она тебя поцеловала, а ты ее оттолкнул.

- Ну да...

- А где были ее руки?

Ник смутился так, что изменился в лице. По нему ясно читалась лихорадочная работа мысли: что ответить на этот явно провокационный вопрос.

- В каком смысле?

- Руки она куда положила? Обняла тебя за шею, за талию, еще за что-то?

- За шею...

- А твои руки где были?

- До или после того, как я ее оттолкнул?

Ура, выкрутился!

- До того.

- На ее талии.

- Ага. Выходит, перед тем, как ты ее оттолкнул, кое-что все-таки было, причем с участием языка, и она прилипла к тебе. Надолго, кстати?

Ник с тоской уставился на ее пустой стакан из-под виски, но заставил себя ответить на вопрос:

- Ненадолго.

- На минуту? На секунду?

- На пару минут. А потом я ее оттолкнул.

- Да, ты мне это уже говорил.

Она вышла из-за стола и начала очищать тарелки. Ник остался сидеть, не зная, что предпринять. Повисло неловкое молчание, и Алекса не спешила нарушить его, молча продолжая делать свое дело. Наконец Ник не выдержал и тихо вспылил:

- Тебе не из-за чего переживать!

Алекса так же молча сложила посуду в моечную машину и направилась к холодильнику. Из него она принялась поочередно доставать мороженое, шоколадный сироп, взбитые сливки и вишню.

- А почему я должна переживать? Поцелуй ведь - сущая ерунда, даже если тебе пришлось нарушить наш договор.

- Но мы же только что с тобой согласились с тем, что иногда невозможно буквально соблюсти все условия. Что такое ты затеяла?

- Десерт. И что же сделала Габриэлла, когда ты ее оттолкнул?

Алекса продолжала невозмутимо украшать мороженое, не обращая внимания на крайнее замешательство мужа.

- Она расстроилась, потому что я отверг ее...

- Почему же ты ее отверг, Ник?

Неловкость Ника возросла стократ.

- Потому что мы дали друг другу обещание... Пусть даже мы с тобой не спим, но мы условились, что я не должен тебе изменять.

- Вполне разумно. Мне даже удивительно, что ты был способен здраво рассуждать после такого поцелуя. Я имею в виду со мной. Но Габриэлла, судя по всему, вызвала у тебя более страстный отклик.

От изумления он даже рот открыл. Алекса тем временем добавила взбитых сливок и водрузила сверху несколько вишенок. Закончив, она полюбовалась на свой кулинарный шедевр.

- Ты считаешь, что я был более страстен с Габриэллой?

- Я сама убедилась в этом в тот вечер, когда увидела ее. Вы оба готовы были наброситься друг на друга. У нас с тобой такой проблемы не возникает. Ты целуешь меня только тогда, когда тебя что-то выводит из себя, или от скуки.

- От скуки? - Ник сильно потер ладонями лицо, провел пальцами по волосам и невесело рассмеялся. - Вздор, да и только... Откуда тебе знать, что я чувствовал, когда целовался с Габриэллой?

Прямо в сердце Алексе вонзился ледяной осколок, острый, как хирургический скальпель. Но ее сердце не изошло кровью - оно лишь вяло съежилось, примиряясь с тем, что человек, за которого она вышла замуж, всегда будет желать не ее, а какую-то супермодель. Он и впредь не сможет устоять перед последней возможностью насладиться ею, прежде чем одержат верх его долбаные этические принципы. Формально он верен жене, но в душе - изменник.

Она всегда останется для него на заднем плане, и он не будет всецело принадлежать ей так, как когда-то своей бывшей. По крайней мере, телесно...

Алексой овладела ярость, бешеная, требующая выхода. Она злобно уставилась на свой шоколадный десерт. Ник Райан сотворил идола из здравомыслия и благоразумия. Он заранее обдумал, как она должна отреагировать на его признание. И к честности он апеллировал только потому, что не привык лгать. Но больше всего Алексу взбесило то, что он отказывал своей жене в праве выпустить пар из-за того, что ее муж целовался с бывшей любовницей. Он рассчитывал, что она проявит спокойствие, воспитанность и снисходительность, простит ему бестактный поступок и не станет впредь им попрекать.

Да пошел он в жопу!..

Ловко приподняв тяжелую миску со сладкими потеками, Алекса вывернула ее содержимое на голову Ника.

Он вскрикнул и вскочил, опрокинув стул. На его лице отразилось неверие в происходящее, хотя ручейки шоколадного мороженого и сиропа обильно капали с его волос, струились по щекам и затекали в уши.

- Какого черта?! - взревел Ник.

Уловив в его тоне неподдельное смятение, раздражение и праведный гнев, Алекса сразу почувствовала себя значительно лучше. Она с довольной улыбкой вытерла липкие руки кухонным полотенцем и отступила на шаг, любуясь своей работой.

- Будь ты и вправду тем здравомыслящим, благоразумным человеком, за которого себя выдаешь, ты бы сразу оттолкнул от себя Габриэллу, чтобы соблюсти наш договор. А ты вместо этого тискал ее на глазах у всех и целовался взасос. Вот тебе мой здравомыслящий, благоразумный ответ на твою измену, сукин ты сын! Приятного аппетита!

С этими словами Алекса резко развернулась и стала подниматься по лестнице.

* * *

Через неделю, наблюдая, как его жена очаровывает гостей, Ник признался себе, что был неправ.

Какой успех!

Будь он чуть малодушнее, он бы, наверное, пожалел, что нельзя отмотать время назад и переиграть эпизод с Габриэллой и поцелуем. Тогда бы он оттолкнул ее в самом начале, потом с гордостью рассказал бы жене о своем поступке и теперь наслаждался бы совершенно иными его последствиями. Но поскольку Ник презирал подобные проявления сердечной слабости, выход для него оставался только один.

Страдать.

Алекса расхаживала среди приглашенных подобно расфуфыренному павлину, ослепляя всех дерзким алым нарядом в пику благопристойным черным одеждам, столь излюбленным окружавшей ее элитой. Едва сколотые на макушке волосы падали свободными прядями ей на шею и плечи.

Стоя перед мужем у подножия лестницы, Алекса, уже одетая к выходу, буквально нарывалась на его оценку, но на этот раз Ник осмотрительно промолчал - лишь обронил краткий комплимент ее великолепному виду и проводил к машине.

Случай с десертом свелся к взаимному ледяному молчанию в течение всей последующей недели. Ник все больше досадовал про себя. Она посмела опрокинуть на него плошку с мороженым! Извинилась она после этого? Нет! Она продолжала вести себя с безучастной любезностью, которая доводила его до белого каления. Алекса старалась не попадаться мужу на глаза, сидела по большей части в своей комнате, а за ужином упорно отмалчивалась.

Ник не знал и знать не хотел, почему отчуждение Алексы вызывало у него желание растормошить ее, заставить ее выйти из себя. Он не собирался анализировать, почему его так разъедает нахлынувшее одиночество, почему ему не хватает их совместных шахматных партий, их перебранок или даже просто ощущения ее где-то рядом по вечерам. Он скучал по ее несвоевременным звонкам на работу с просьбой покормить Отто или взять из приюта собаку.

Но ведь он наконец-то обрел то, к чему стремился с самого начала.

Чисто номинальную жену. Деловую партнершу, которая не надоедает ему и живет обособленной жизнью.

И все это ему осточертело.

В памяти промелькнуло воспоминание об их последнем поцелуе. Но как же озадачили его слова Алексы! Неужели она не поняла, как страстно он желает ее?

Ник полагал, что в тот вечер, когда к ним приехала полиция, он наглядно доказал свой интерес к ней. А вместо этого Алекса прикрылась Габриэллой как доказательством того, что он не способен любить ее так же, как свою бывшую. Но, Бог свидетель, Ник никогда не желал Габриэллу в той же степени, что свою жену! Он ни разу не мечтал хотя бы просто прикоснуться к Габриэлле или вместе похохотать. Ему и в голову не приходило повздорить с ней или сыграть в какую-нибудь дурацкую игру. Да и вообще жить с ней рядом!

Что с ним такое стряслось?

Ник осушил очередной стакан и двинулся в другой конец зала.

Кажется, пришла пора прояснить этот вопрос.

* * *

- Тревога! Муж приближается!

Алекса обернулась и увидела, что Ник отделился от толпы гостей и действительно направляется к ним. Она сделала вид, что не замечает его, и снова поглядела на Майкла. Глаза графа искрились лукавством. Она погрозила новому знакомому пальцем:

- Не забывайтесь!

- Помилуйте, cara, как бы я осмелился?

- Вы уже второй раз за вечер уводите меня у мужа!

Их шаги гулко отдавались на отполированном до блеска паркете, пока Майкл вел ее в небольшой кабинет в задней части дома. Жилище Конте было выдержано в насыщенных терракотовых и бордовых тонах. Зеркала в золоченых рамах, гобелены и мраморные статуи еще больше подчеркивали изысканность обстановки дома. Из стереосистемы лилась оперная музыка. Алекса в полной мере оценила созданную Майклом атмосферу чувственности.

- Значит, я хорошо выполняю свои обязанности, signora. Мне кажется, сегодня он только огорчает вас.

Алекса застыла на месте и поглядела на графа. Впервые после признания Ника ее болезненные переживания вырвались наружу. Всю прошедшую неделю она с трудом скрывала их в себе.

- Мы поссорились...

- Не хотите ли мне рассказать?

- Все мужчины - подонки.

- Иногда - да, - улыбнувшись, согласился Конте. - Когда мы держим свои сердца нараспашку, все нас хвалят. Но обычно мы страшимся раскрываться перед чужими людьми.

- А некоторые из вас вообще не выходят из своей скорлупы.

- Верно. Но только некоторые. Так что не теряйте надежды.

Алекса не выдержала и улыбнулась:

- Я дам вам телефон своей подруги Мэгги. Обещайте, что как-нибудь позвоните ей.

- Если это доставит вам удовольствие, - протяжно вздохнул Конте, - я обязательно ей позвоню и приглашу отужинать со мной.

- Grazie! Я просто не могу отделаться от странного предчувствия насчет вас обоих.

- О, cara, да вы в глубине души сваха!

Вечеринка тянулась томительно долго, и Алекса снова и снова пила шампанское, болтала со всеми подряд и танцевала напропалую, стараясь тем не менее не переходить тонкую грань между приличием и развлечением. Ник оставил попытки переговорить с ней наедине и застрял у бара, где цедил виски и откровенно пялился на нее. Его взгляд прожигал ее насквозь даже с другого конца зала, даже сквозь многолюдную толпу, словно молчаливо и неосязаемо притязая на нее как на свою собственность. Думая об этом, Алекса внутренне дрожала от предвкушения, пока не поймала себя на том, что грезит о скандале, который наконец-то закатит ей муж, а потом увезет домой и там ею овладеет. Точь-в-точь как в одном из ее любовных романов...

Размечталась! Это же воплощенный мистер Рассудок! Можно с таким же успехом, начитавшись фантастики, ждать, когда на нашу планету высадятся инопланетяне. По крайней мере, эта перспектива гораздо более реальная...

* * *

С него довольно.

Ника уже тошнило от зрелища фланирующей туда-сюда с разными мужчинами жены. Он устал считать ее партнеров по танцам. Да, они всего лишь танцевали с ней, но в основном она отиралась близ Конте, шутливо щебеча с ним и держась столь непринужденно, что Ник задыхался от злости.

Посторонние ни в коей мере не должны усомниться в прочности их брака. Что, если досужие языки начнут перетирать отношения его жены с итальянским графом? Контракт по береговому проекту станет делом еще более щекотливым, ведь при его обсуждении у Ника будут чесаться руки расквасить мистеру Приятность его смазливую физиономию!

О, он, как всегда, рассуждает вполне логично!

Допив последнюю за вечер рюмку, Ник поставил ее на стойку бара. Обжигающий хмель воспламенил его кровь, влил в нее небывалую прежде решимость и окончательно смел все преграды, отделявшие Ника от истины.

Он хотел заняться любовью со своей женой.

Он желал обладать ею по-настоящему, пусть совсем ненадолго.

И к черту последствия!

Ник придушил в себе голос благоразумия, истошно увещевавший его отказаться от задуманного, подождать до утра и провести оставшиеся месяцы брака во взаимной учтивости.

Он через весь зал подошел к жене и положил руку ей на плечо.

Алекса резко обернулась. Ник крепко схватил ее за руку и прочитал на ее лице изумление, быстро, впрочем, исчезнувшее.

- Ты уже готов? - вежливо поинтересовалась Алекса.

- Да. Я готов на многие подвиги.

Она прикусила нижнюю губу, вероятно задаваясь вопросом, насколько пьян ее муж. Ник между тем решил, что в его интересах как можно скорее разлучить Алексу с графом.

- Майкл, не будете ли вы так любезны вызвать нам такси? Сам я не рискну сейчас сесть за руль, а завтра пришлю кого-нибудь за своей машиной.

- Разумеется, - учтиво поклонился Конте. - Я мигом.

Ник, не выпуская руки Алексы, направился с ней в гардероб: он не хотел ни на минуту выпускать жену из виду. Всего пара часов - и она окажется в таком месте, где ей уже не будет угрожать никакая опасность. И место это находится вовсе не за тридевять земель.

В его постели...

Алекса, казалось, не замечала в нем никакой перемены. Ник молча смотрел, как она надевает пальто, как прощается с новыми знакомыми, и ему казалось странным, что его жена даже не подозревает, что формально именно сегодня состоится ее первая брачная ночь. Это тайное знание только подстегивало в нем нетерпение поскорее выбраться из дома Конте и наконец-то соблазнить Алексу. Какой же он дурак, что тянул так долго! Любому известно, что секс - самый проверенный способ наладить отношения.

Такси прибыло, и они поехали домой. Алекса молча сидела рядом с мужем и глазела в окно, делая вид, что его здесь нет.

Ник расплатился с шофером и вошел за женой в прихожую. Она аккуратно повесила пальто в шкаф и стала подниматься по лестнице.

- Спокойной ночи, - бросила она.

Ник уже знал, как быстрее всего завладеть вниманием Алексы: разозлить ее не на шутку.

- Алекса!

- Да?

- Ты спала с ним?

Оборачиваясь, она резко дернула головой, напомнив Нику девчушку из «Изгоняющего дьявола». [Триллер Уильяма Фридкина (1973).] Алекса ахнула и застыла с приоткрытым ртом. Такая реакция вызвала у Ника некое свирепое удовлетворение. Их воинственные взаимоотношения вспыхнули от малейшей искры и запылали с прежней силой.

- Что ты сказал?

Ник снял пиджак, бросил его на спинку дивана и встал перед женой, уперев руки в бока. Он прилагал все усилия, чтобы довести ее до бешенства, зная, что только в гневе Алекса будет честна с ним - горячая женщина, спрятавшаяся от него за смехотворным убеждением, что он не желает обладать ею.

- Ты прекрасно слышала! Мне только интересно, успели вы добежать до спальни или Конте просто притиснул тебя к стенке перед десертом?

Алекса, задохнувшись, сжала кулаки:

- Я не трахаюсь с другими мужчинами и не лижусь с ними на людях, потому что соблюдаю наш договор получше, чем ты! И Майкл тоже!

От поспешности, с которой Алекса бросилась защищать Конте, где-то в самой глубине у Ника заворочался плотный ком ярости, похожий на клубок ядовитых змей.

- Ты позволяешь ему лапать тебя на глазах моих деловых партнеров!

- Ты рехнулся! Он вел себя как истинный джентльмен. А ты сам-то разве не целовался с Габриэллой на общественной парковке?

- Там - другое дело. Я ведь ее оттолкнул.

- Вот-вот, после того как поцеловал взасос! Все, разговор окончен.

Ник сощурил глаза, и они превратились в узенькие щелки.

- Не совсем.

Алекса растерянно заморгала, попятилась, но потом взглянула мужу прямо в глаза и выпалила, будто ударила хлыстом:

- Я ложусь спать. Надзирай сколько угодно за теми, с кем я не сплю, но над моими фантазиями ты не властен!

Ее глумливые слова ничуть не вязались с тем безучастным тоном, которым были произнесены.

И Ник не выдержал.

Угрожающе медленно он двинулся прямо на нее, и Алекса невольно попятилась, пока не уперлась спиной в стену. Ник подошел и так же неторопливо уперся ладонями в стену по обе стороны ее головы, закрыв ее своим телом и обхватив широко раздвинутыми ногами. Склонившись к самым ее губам, он выдохнул:

- Если тебе так хочется секса, просто попроси.

- Ты мне не интересен, - напрягшись всем телом, отозвалась Алекса.

Но неистово бьющаяся на шее жилка опровергала ее слова.

- Вторая попытка.

- Иди и загадывай свои ребусы Габриэлле!

- Ты ведь меня хочешь. Почему бы наконец не признаться в этом?

- Не нужен ты мне! - брызжа слюной, зашлась Алекса. - Мне нужны только твои деньги!

Раньше ее уловка всегда срабатывала, но сегодня Нику почему-то было совершенно все равно.

Он придвинулся ближе - вплотную к ней, тесно прижавшись к ее грудям. Отвердевшие соски Алексы выпирали из алого шелка, словно просились наружу. Она прерывисто дышала, и ее духи дурманили Нику голову. У него встал член, и Алекса изумленно округлила глаза, ощутив, как ей в ногу требовательно уперся его пульсирующий напряженный пенис.

- Детка, тебе меня не обдурить.

Алекса с явным смятением наблюдала, как Ник неторопливо убирает руку со стены, словно бы невзначай расстегивает на себе рубашку и ослабляет галстук.

- Ну-ка, докажи, - сказал он, беря ее за подбородок.

Ник приник к ее губам, не дав Алексе возможности ни подумать, ни увильнуть, ни оттолкнуть его. Он вторгся в глянцевитую шелковистую пещеру, проник в нее языком, еще крепче прижал губы к ее рту и принялся с наслаждением сосать.

Алекса схватила его за плечи, и глубоко в ее горле зародился едва слышный стон.

Наконец она сдалась.

* * *

Алекса подняла руки и запустила пальцы в волосы Ника, стискивая его голову и сторицей возвращая ему подаренные поцелуи. Она приподнимала бедра и терлась ими о Ника, а его вкус и запах опьяняли ее подобно наркотику.

Кожа ее горела, словно давно удерживаемое внутри желание вдруг высвободилось и хлынуло наружу волной жара. Она не могла насытиться Ником, ей страстно хотелось, чтобы он содрал с нее одежду и овладел ею прямо здесь, у стенки. Ее будоражил его пылкий отклик, столь непохожий на обычное для него строгое самообладание...

Самообладание!

В голове Алексы отчетливо прозвучал сигнал тревоги, хотя и едва слышный сквозь чувственный туман. Ник много выпил. Если бы им сейчас помешали, он вполне мог со спокойной душой все прекратить, очень подробно растолковав ей, почему секс для них не самое лучшее решение.

Мысль, что он уже дважды так поступал, проскользнула где-то с краю ее сознания, и Алекса, сделав над собой усилие, отлепила свои губы от губ Ника и сильно дернула его за волосы на затылке.

Он вздрогнул и, заморгав, посмотрел на Алексу так, словно пробудился от долгого сна. Она прочитала в его глазах немой вопрос и еле смогла выдавить из себя ненавистное ей самой объяснение:

- Кажется, мы затеяли что-то не то.

Затаив дыхание, она ждала, что он сейчас отстранится, ждала, пока выветрится из его головы дурман, ждала, что он согласится... Но он вторично за этот вечер изумил ее тем, что улыбнулся - опасной, присущей истинному самцу улыбкой, обещавшей несказанные наслаждения и разнузданный, неукротимый секс, - и сказал:

- Мне плевать.

А потом легко закинул Алексу себе на плечо, словно она была не воинственной амазонкой, а тряпичной куклой, проворно вскарабкался по лестнице и направился в ее спальню. Груди Алексы стукались о спину Ника, в ее живот упиралось его острое плечо, но она так и не подыскала слов напомнить ему, что так поступают с женщинами питекантропы, а не современные мужчины.

Ведь она не помнила себя от восторга!

Он повалил ее на постель и продолжил стриптиз. Снял рубашку и бросил ее на пол. Расстегнул пряжку на ремне, а за ней и молнию. Быстро сдернул брюки. Алекса, лежа посередине кровати, взирала на Ника с таким выражением, словно он был ее личным танцором из «Чиппендейлз». [Танцевальная труппа «Чиппендейлз» известна мужскими стрип-шоу.]

Хотя нет, Ник затмил бы любого стриптизера.

Жилистое худощавое тело с золотистой порослью. Стройные бедра, крепкие ляжки и гордо стоящий между ними член, скрытый под черными трусами. Алекса пощекотала себе пальцами ладони, а ее фантазия тем временем опустилась на постель и пристроилась сбоку.

- Твоя очередь.

Его голос - грубоватый и ласковый одновременно - царапал ей слух, словно наждачная бумага. Ник нащупал на ее спине молнию и расстегнул. Алекса задрожала всем телом, когда его пальцы взялись за тоненькие бретельки ее платья и замерли. В томительном ожидании она едва дышала, а Ник все не спешил убирать ладони. Сердце Алексы колотилось с такой силой, что он наверняка слышал его биение. Предвкушение заводило обоих, и Алекса едва не вскрикнула. Наконец Ник просунул под бретельку указательный палец и тихонько потянул вниз.

О боже!..

На Алексу повеяло прохладой, но взгляд Ника, который буквально упивался открывшейся ему наготой, опалил ее жаром. Шелковая ткань на миг задержалась на ее затвердевших сосках, затем стала медленно спадать все ниже. Ник аккуратно помог Алексе выпростать руки из пройм и спустил платье до самых бедер. Он задержался ненадолго, пристально рассматривая каждый дюйм ее тела, и его молчаливость обескураживала Алексу, побуждала сказать что-нибудь, но все слова умирали, так и не сорвавшись с языка.

Затем он положил руки ей на бедра, сгреб в горсти нежную шелковую ткань и начал потихоньку стягивать платье через бедра, ноги, босоножки, пока не сорвал его окончательно и не бросил на пол.

Их прерывистое, неровное дыхание звучало в унисон. Между бедер Алексы, растекаясь все шире, пульсировал жидкий жар, скрытый лоскутком красных трусиков, которые она надела без всякой задней мысли - просто для собственного удовольствия. Но Ник, по-прежнему не говоря ни слова, теперь обратил свой взгляд к ее лону, легонько обводя пальцем контур трусиков. Алекса затаила дыхание в ожидании, а Ник, словно в распоряжении у него была целая вечность, принялся поигрывать эластичной резинкой, как будто проверяя ее на прочность. Алекса невольно вся сконцентрировалась на его пальцах, нежно мучивших ее, а Ник продолжал исследовать складочки ее бедер, а потом наметил невидимую линию прямо посередке. Он молчаливо наблюдал за реакцией на каждое свое прикосновение, словно Алекса была его наложницей, а сам он повелителем, привыкшим к послушанию.

Наконец Алекса не выдержала и взорвалась:

- Черт тебя побери, ты собираешься весь вечер просидеть вот так и пялиться на меня вместо того, чтобы делать что-нибудь?

Ник негромко усмехнулся, скривив полную нижнюю губу. А затем закинул на Алексу ногу и вмиг оказался сверху. Прижался к ней всем телом, и его вставший член пристроился между ее бедер. Ник вынул из волос Алексы шпильки, распустил ее черные пряди, и они волнами рассыпались по ее плечам. Потянувшись губами к ее уху, он потеребил зубами мочку, пощекотал кончиком языка нежную ушную раковинку и неожиданно сильно дунул в нее.

Алекса отпрянула. Ник засмеялся и прошептал, склонившись к ее виску:

- Я как раз собирался все делать. Я так давно мечтал рассмотреть тебя, что решил не отказывать себе в этом удовольствии. Но ты, кажется, и в постели норовиста, поэтому я начну не откладывая.

- Ник...

- Не сейчас, Алекса. Я пока занят.

И он приник к ее рту, просунув язык в самую его глубь. Алексу словно изнутри ударила молния. Она выгнулась дугой, цепляясь за его плечи и возвращая ему поцелуи, упиваясь вкусом шотландского виски и запахом мужского пота. Ник раздвинул ей ноги и начал медленно изводить ее обещаниями своих рук и пениса, пока она вконец не обезумела от желания, когда у нее уже не осталось ни капли гордости и логики - лишь томление ощущать его внутри себя.

Губы Ника блуждали по грудям Алексы. Он посасывал и покусывал ее соски. Пальцы ласкали ее живот и бедра, озорно подлезали под кружево трусиков, а длинный указательный палец то и дело ускользал в самый низ, проверяя, насколько она разгорячилась, и каждый раз орошался влагой, а Алекса все громче и настойчивее требовала продолжения.

Он стянул с нее трусики и погрузил в самую ее глубь один палец, затем второй, осторожно потирая твердый бугорок, скрытый между завитками волос, чтобы еще больше завести ее. Вдруг...

Алекса, застигнутая сокрушительным оргазмом, вскрикнула и выгнулась дугой. Пока она сотрясалась от наслаждения, Ник быстро снял трусы и надел презерватив. Скользнув обратно, он вытянулся всем телом на ее шелковистой коже, переплелся с Алексой пальцами и вдавил их в подушку.

Алекса, удивленно моргая, глядела в приоткрывшиеся ей темные, бездонные глубины его глаз, где скрывалось немало тайн и проблескивала неведомая ей прежде нежность.

Ник прижался сильнее, пытаясь войти в нее, и из лона Алексы навстречу ему с готовностью хлынуло тягучее тепло. Она приподняла бедра, принимая его в себя, и Ник дюйм за дюймом начал погружение. Обхватив его ногами, Алекса вдруг запаниковала, понимая, что теперь принадлежит мужу, который никогда не желал ее так, как ей бы того хотелось.

Он застыл на мгновение, словно угадав ее сомнения.

- Слишком быстро? Скажи.

Ощутив, что он готов отступить, Алекса задрожала от неукротимого желания.

- Нет, просто я... Мне надо...

- Скажи - что.

Глаза ей заволокла прозрачная пелена слез: в своей незащищенности она вся была перед ним, как напоказ.

- Мне надо, чтобы ты хотел меня. Только меня. А не...

- О господи!

Ник сомкнул веки, и Алекса увидела, что его лицо исказилось, словно в нечеловеческой муке. Он задержался в ее преддверии и наклонился, что поцеловать ее.

Он нежно ласкал ее язык, поглаживал ее распухшие губы. А когда Ник открыл глаза и встретился с Алексой взглядом, она перестала дышать, потому что он наконец отворил ей себя, впустил внутрь, и там она увидела то, что давно мечтала узнать.

Всю правду.

- Я хочу только тебя. Мне не нужен никто другой. Я всегда хотел только тебя.

И он вошел в нее. Алекса вскрикнула, открываясь полностью и принимая в себя его большой член. Ее лоно жадно обняло его. Ник сильнее стиснул ее пальцы, вдавливая их еще глубже в подушку, и начал двигаться - вначале медленно, побуждая Алексу следовать его ритму. Она вслед за ним вновь начала восхождение по крутой извилистой тропе, и на каждом витке, приближающем их к оргазму, ее дыхание пресекалось, а тело сжималось в усилии.

Их изначально бросило друг к другу взаимное влечение, необузданное и первобытное, и Алексу восхищала незамысловатая искренность их сексуального контакта. По лбу Ника стекал пот. Она вонзилась ногтями в его спину, и вдруг ее словно взорвало изнутри. По телу мощными волнами растеклось наслаждение. Ник, нагнав ее, вскрикнул в ответ - в эту секунду они были как одно целое.

Они поменялись местами. Алекса, обняв Ника за талию и обрушив на его лицо водопад своих волос, прижалась щекой к его влажной мускулистой груди. В этот момент ни одна мысль не потревожила ее, не нарушила овладевший ею бесценный покой, дарованный его объятиями. Алекса наконец перестала притворяться и сладко уснула, крепко прижавшись к мужу.

* * *

Осторожно, чтобы не разбудить жену, Ник выскользнул из постели и как был, нагишом, выбрался из ее комнаты в поисках какой-нибудь домашней одежды. Сначала он натянул было футболку с эмблемой «Янки», но, решив соблюсти их с Алексой уговор, сменил ее на простую черную майку и спортивные штаны. Он скривил губы в усмешке, вспомнив ее ликование, когда его команда продула переигровку.

Спустившись вниз, Ник зарядил кофеварку и некоторое время созерцал, как рассветное солнце переваливает через контур горной гряды.

Он подумал о том, что теперь их брак можно считать официально вступившим в силу.

Ник сильно потер ладонью затылок и попытался мыслить рационально. Вчера он, разумеется, поступил необдуманно. Но сейчас ничуть не жалел об этом и изумлялся сам себе. Он давно хотел Алексу и нынешней ночью осознал, почему именно ее: с ней все было иначе. Ее тело было словно создано для него, а ее наслаждение находило в нем ответный отклик. Ему нравилось, как она смотрит ему в глаза, как царапает ногтями его спину, как выкрикивает его имя. Нравились ее многократные оргазмы. За несколько часов они успели множество раз заняться любовью и утолить телесный голод. Но ошеломительным их секс был не только благодаря физической составляющей. Ник испытал единение и с умом, и с душой Алексы. Она открыла ему двери, ведущие к ее уязвимости, и впустила к себе, не дожидаясь от него ни обещаний, ни заверений.

И насмерть его этим перепугала.

Нацедив себе в кружку дымящегося кофе, Ник ненадолго задержался на кухне, чтобы собраться с мыслями. Им нужно поговорить... Их взаимоотношения оказались у развилки, и в последние несколько часов, проведенных в обществе Алексы, Ник уже не был стопроцентно уверен, что путь назад не отрезан. Его изначальное намерение воздерживаться от секса подразумевало отказ от ненужных эмоций.

Теперь это утратило силу. Он явно неравнодушен к Алексе, испытывает к ней то ли желание, то ли дружеские чувства. А может, кое-что еще, чему названия Ник не знал сам.

Но к концу года тем не менее он по-прежнему собирался положить этим отношениям конец.

Другого выхода попросту не было. Настоящий брак, с детишками, Ник для себя не предусматривал. Но сейчас вместо того, чтобы бороться с взаимным влечением, они могли открыто наслаждаться друг другом. Ник ничуть не сомневался, что Алекса пойдет ему навстречу: она ведь хорошо его знает, и ей известно, что он никогда не возложит на себя бремя семейных обязанностей, зато она наверняка отдает себе отчет в том, что его отношение к ней гораздо серьезнее, чем обычная любовная интрижка.

Такой ход мыслей показался Нику вполне приемлемым, и он кивнул сам себе. Да, в ближайшие месяцы они непременно извлекут пользу из их непреодолимой тяги друг к другу. Упустить такую возможность было бы чистейшим безумием...

Довольный своей логикой, Ник налил кофе для Алексы и поднялся в ее спальню.

* * *

Алекса втиснула лицо в подушку. Реальность накатила на нее с неумолимостью товарного поезда.

Она переспала с собственным мужем.

И даже не один раз. И не два. А не менее трех. Для бредовой ошибки многовато... И слишком пылко, чтобы счесть, будто они просто взяли и перепихнулись...

Боже, как ей теперь обходить его стороной, даже не притронувшись?

Тихо застонав, Алекса попыталась взглянуть на вещи непредвзято. Это далось ей с трудом, потому что ее бедра ныли, простыни пропахли сексом, во рту она все еще ощущала вкус Ника, а ее кожа хранила воспоминание о его прикосновениях. Как ей теперь быть? Неужели притворяться, что эта ночь ничего не значит?

Нет, невозможно... Значит, нужно выработать новую стратегию.

Почему бы не оставить все как есть?

Алекса тяжело вздохнула и постаралась проанализировать свои чувства с беспристрастностью хирурга, делающего предварительный надрез. Да, их пакт отрицает секс, но изначальной его целью была защита их обоих от связей на стороне. Что, если они сохранят нынешнее положение вещей? И выдержит ли его Алекса?

Ведь они желают друг друга. Теперь Алекса не сомневалась в страсти Ника. Его тело воочию показало ей то, что упорно отвергал ее рассудок. Прошлой ночью они не просто занимались сексом - возник удивительный союз дружбы, уважения и вожделения. И еще...

Алекса стремительно опустила шлагбаум перед ужасным словом и вернулась к прежнему потоку мыслей.

Итак, что, если она предложит Нику и дальше спать вместе вплоть до истечения года их брака? Они смогут остаться друзьями и еще несколько месяцев будут наслаждаться друг другом, положив конец невыносимому сексуальному напряжению. Правда, ее безмерно страшили зародившиеся к мужу глубокие чувства. Конечно, в результате она после его ухода останется с разбитым сердцем... Но Алекса доподлинно знала его натуру: Ник окончательно испорчен дурным воспитанием, и нет на свете такой женщины, которая смогла бы завоевать его доверие.

Нет, Алекса не тешила себя иллюзиями, но ей ужасно хотелось рискнуть. Ник был ей нужен в постели. За этот недолгий срок она хотела получить от него как можно больше и по крайней мере сохранить за собой воспоминания. Тут ей ничто не угрожало, ведь она не питала неосуществимых надежд.

При этой мысли все внутри у нее тревожно сжалось, но Алекса прогнала дурное предчувствие.

Приоткрылась дверь.

В нее неуверенно заглянул Ник с кружкой кофе. Покраснев под его откровенным взглядом, Алекса убрала голую ногу под надежную защиту одеяла и перекатилась на свою сторону.

- Привет.

- Привет, - отозвалась она.

Воцарилось неловкое молчание, вполне типичное для случайных любовников. Алекса потянулась к кружке:

- Это мне?

- Ах да... - Ник присел на край постели, так что матрас прогнулся под его весом, и подал Алексе кружку. Она недоверчиво принюхалась - по спальне распространился насыщенный аромат колумбийского кофе. - Пойдет?

- Очень даже. Терпеть не могу плохой кофе.

- Еще бы, - ухмыльнулся он.

Пока Алекса пила, Ник не проронил ни слова, будто выжидая, что она первая нарушит молчание. Алекса рассудила, что он не решается спросить у нее, хорошо ли она выспалась: за всю ночь они оба почти не сомкнули глаз.

Ее чуткие ноздри уловили исходящий от Ника мужской запах, который смешивался с ее собственным. Значит, он не принял душ. Тонкая черная майка не скрывала его обнаженных рук и плеч, а спортивные брюки низко сидели на бедрах, приоткрывая загорелую кожу на упругом животе. Алекса ощутила пробудившийся между бедер ненасытный жаркий зуд и неловко передвинулась на постели. Черт, не хватало только превратиться из-за него в нимфоманку! Если еще раз заняться любовью, то ей потребуется тросточка, чтобы добраться до своего магазина! Впрочем, ее тело такие опасения, вероятно, совершенно не заботили...

- Как ты себя чувствуешь? - спросил Ник.

Алекса, сморгнув, внимательно вгляделась в его лицо. На лоб Нику упала белокурая прядь, на подбородке темнела суточная щетина. Очевидно было, что он всеми силами старается смотреть ей в глаза, а не на простыню, прикрывавшую грудь Алексы и норовившую соскользнуть вниз. В порыве озорства Алекса решила испытать выдержку Ника и отбросила обычную стеснительность. Она демонстративно потянулась к прикроватному столику и поставила на него кружку. Простыня натянулась, а затем упала, более ничем не придерживаемая. Груди Алексы обдало прохладой, и соски тут же затвердели. Она сделала вид, что ничего не замечает, и ответила:

- Хорошо. Правда, все тело немного ломит. Мне бы сейчас под горячий душ.

- Ага, под душ.

- Ты завтракать будешь?

- Завтракать?

- Я сейчас оденусь и что-нибудь приготовлю. Тебе, надеюсь, сегодня не нужно в офис?

- Думаю, нет.

- Хорошо. Так чего тебе хочется?

- Хочется?

- Ну да, на завтрак.

Алекса подперла рукой голову и пристально посмотрела на мужа. Он напряженно двигал челюстью в попытках смочить пересохший рот, вероятно отчаянно пытаясь вникнуть в ее слова вместо того, чтобы пялиться на ее наготу. Она подавила смешок и усугубила ситуацию тем, что высунула ногу из-под одеяла, вытянула ее, поиграв так и сяк пальцами, а затем пикантно согнула в колене. Ник закашлялся.

- Я не голоден. Мне скоро на работу.

- Ты же сказал, что тебе не нужно.

- Верно.

Его сладострастный взгляд едва не обжигал ей кожу. При мысли, что Ник сейчас нырнет к ней под одеяло, чтобы снова заняться с ней любовью, у Алексы неистово заколотилось сердце, вот только она понятия не имела, как этого добиться.

Она собралась с духом и перешла к самому щекотливому вопросу:

- Ну что, мы будем обсуждать то, что случилось ночью?

Ник едва заметно вздрогнул и кивнул. Видя, что Алекса не прерывает молчания, он с усилием выдавил из себя:

- Мне понравилось.

Алекса приподнялась, оперлась на локоть и, отведя свисавшие на глаза пряди, перекинула волосы на одно плечо. Ник издал какой-то неопределенный звук, но Алекса, не обращая на это внимания, переспросила:

- Просто понравилось?

- Нет! Нет, не просто... - Ник замялся. - Было очень здорово.

Кажется, его выдержка уже трещала по всем швам. Алекса надавила сильнее:

- Рада слышать. Я тут подумала, как нам с тобой теперь поступить. Мы можем вернуться к прежней договоренности и больше не спать вместе. Чтобы слишком не усложнять, так?

- Так, - с готовностью закивал Ник, пожирая взглядом груди Алексы.

- Или можем продолжить.

- Продолжить?

- Заниматься сексом.

- Мм...

- Что ты об этом думаешь?

- О чем?

Алекса не могла понять, то ли у Ника случилось помутнение рассудка, то ли вся кровь из его головы устремилась в другое место. Одного лишь взгляда украдкой было достаточно, чтобы подтвердить подозрения. Ее стратегия сработала. Теперь оставалось только выудить у Ника признание о его намерении спать с ней и впредь, а за остальным, как предугадывала Алекса, дело не станет.

- Ник!

- А?

- Ты мне ответишь на вопрос?

- На какой?

- Будем мы заниматься сексом до конца брака или останемся по-прежнему просто друзьями?

- Алекса!

- А?

- Лично я за секс!

Она недолго наслаждалась его мучениями. Миг - и Ник притиснул ее к постели, залез на ее нагое тело и прижался к ее губам. Их поцелуй был похож на пылкое пожелание доброго утра. Ник припал к ее рту и принялся жадно пить. Его язык сновал туда и обратно, шутливо дразня Алексу, а ходивший ходуном жесткий подбородок царапал ей нежную кожу. Ник стянул с нее простыню и принялся ласкать и будоражить ее плоть быстрыми и ловкими прикосновениями. Жар в ней все разрастался, пока наконец она не застонала и не раздвинула ноги.

Ник потянулся к тумбочке, но Алекса остановила его, прошептав:

- Я принимаю таблетки. Регулирую месячные.

Большего подарка Ник и не ждал. Он живо стащил с себя спортивные штаны, положил ладони на внутреннюю поверхность ее бедер и вошел в нее.

Алекса ахнула и впилась ногтями ему в плечи, подстраиваясь под его ритм. Теперь Ник наказывал ее, подводя к самому краю, а затем отступая и оставляя ее балансировать на грани оргазма. Наклоняя голову, он не забывал и о ее грудях, сосал и облизывал соски, а затем снова начинал подводить ее к пику. Алекса отчаянно мотала головой по подушке и наконец протянула к Нику руки и взяла его лицо в ладони, ощутив шероховатость его щек. Вынудив его посмотреть ей в глаза, она сказала:

- Сейчас!

Но Ник не уступал, и она одновременно ненавидела его железное самообладание и восхищалась им. Его губы изогнулись в сладострастной ухмылке.

- А где «пожалуйста»?

Алекса заскрипела зубами и выругалась, вновь не достигнув желанного оргазма. Охваченная полубезумием, она заклялась впредь даже в шутку соревноваться с мужем за первенство: слишком суровую кару он за это на нее налагал. Она выгнула бедра, умоляюще выдохнув:

- Пожалуйста!

Ник сделал рывок вперед - и Алекса взмыла к вершине. Ее тело корчилось от конвульсий, но она крепко стискивала Ника внутри, и он не замедлил догнать ее - не выходя, обрушился на нее сверху и опустил голову в подушку рядом с ней. Теперь тишину нарушало только их прерывистое дыхание.

Алекса на краткое мгновение сомкнула веки, принюхиваясь к мускусному запаху секса вперемешку с кофе. Лежа в объятиях Ника, она вдруг ощутила шевельнувшийся в ней страх. Всего одна ночь вместе - и ее тело уже приняло его как свою вторую половинку, хотя сама она была не из тех, кто с легкостью бросается в случайные связи. Такие, как она, верят в любовь, влюбляются без памяти и мечтают о счастливой развязке.

Но Ник Райан вовсе не из породы сказочных принцев. Он об этом честно предупредил с самого начала. Она должна денно и нощно напоминать себе об ограничениях в их договоре, особенно после секса. Отделять чувства от похоти. Заточить свое сердце в такую высокую и прочную башню, из которой даже Рапунцель не сбежала бы. Испытывать оргазмы и чуточку дружбы, а потом расстаться навек.

Ну и ладно. Какие проблемы!

Сердце выкрикнуло: «Лжешь!», но Алекса его не послушала.

- Вот что по-настоящему скрепляет отношения, - произнесла она.

Ник усмехнулся и обнял ее. Алекса прильнула к нему теснее.

- Думаю, мы сделали правильный выбор. Теперь вместо шахмат и покера можем заняться более интересными вещами.

Алекса шутливо куснула мужа в плечо:

- Ты, парень, не увильнешь от наших состязаний, не надейся! Но мы можем подсыпать в них перцу!

- Каким образом?

- В покер на раздевание играл когда-нибудь?

- Ты изумительная женщина, Алекса!

- Знаю.

ГЛАВА 9

- Я не хочу туда ехать.

- Я слышала это и в первый раз, и во второй, и в третий. А теперь успокойся и помедленней заворачивай на аллею. Иначе вино перевернется.

- Терпеть не могу все эти семейные сходки!

Алекса призвала себя к терпению. Ник сейчас смахивал на ребенка, которого волокут к выходу, чтобы ехать навестить родственников, а он упирается, не наигравшись вволю с игрушками.

Истекшие две недели прошли довольно-таки гладко, если не считать все возраставшего недовольства Ника по поводу предстоящего праздника. Мэгги рассказывала, что День благодарения у Райанов больше походил на кошмары Хеллоуина, поэтому Алекса в разговорах с мужем старательно обходила эту тему, не давая ему сорваться с крючка.

- У нас нет выбора. Мы с тобой - семейная пара, и нас все ждут на ужин. Но не волнуйся, лишнего народу там не будет.

- Я умру со скуки, - фыркнул Ник.

- Напейся.

Ник насупился и свернул на подъездную аллею. На заднем сиденье громыхали винные бутылки, позванивали блюда с грудами пирожков и кексов, но все, к счастью, пребывало в целости. Алекса открыла дверь и вышла из машины, разминая затекшие ноги. Промозглый ноябрьский ветер мигом проник под мини-юбку и даже сквозь плотные колготки. Глядя на череду машин, выстроившихся на лужайке перед домом, Алекса поежилась и сказала с упреком:

- Я так и знала, что мы опоздаем.

Лицо Ника тут же смягчилось, в нем появилась некая интимность. Карие глаза вспыхнули воспоминанием о том, что было ранним утром, о смятых простынях, стонах и влажных поцелуях. И тело Алексы немедленно насторожилось: сквозь фиолетовый свитер явственно выступили соски, а между бедер разлился томительный жар.

Ник провел пальцем по ее щеке, нежно обрисовывая нижнюю губу:

- Я ведь тебя спрашивал, будем продолжать или нет, помнишь?

- Ты первый начал! - вспыхнула Алекса. - Знал же, что опоздаем!

- Мы еще можем передумать и встретить День благодарения в постели. - От его шепота у нее внутри все оборвалось. - Что скажешь?

- Скажу, что ты пытаешься меня спровоцировать.

- И как, получается?

- Нет. Пойдем.

Она услышала за спиной его негромкий смех. Ник прекрасно видел, что она лжет. И постоянно ее искушал. И даже после непрерывного двухнедельного секса Алекса все еще не могла насытиться собственным мужем, так что целый день в постели с ним казался ей сущим раем.

Она понесла в дом пироги, а Ник взял вино. Двери были распахнуты настежь, и их тут же закрутил семейный водоворот: громкие приветствия, рукопожатия, наспех врученные бокалы и поверх всего этого разноголосый гул толпы гостей.

- Привет, ма.

Алекса поцеловала Марию и одобрительно потянула носом при виде пухлой индейки, нафаршированной колбасками. От блюда исходил восхитительный аромат, и Алексе сразу сделалось тепло и уютно.

- Чудо какой запах! Ты прекрасно выглядишь.

- Спасибо. Удивительно, до чего быстро выплата долга по закладной избавляет от стресса!

На Алексу нахлынул страх. Она склонилась к матери и шепнула:

- Мама, не вздумай упоминать про это. Помнишь наш уговор?

- Хорошо, милая моя, - вздохнула Мария. - Я так благодарна Нику, и мне все же странно, что даже нельзя ему в этом признаться.

- Мама!

- Ладно, мои уста на замке.

Мария чмокнула дочь и принялась раскладывать на подносе закуски. Алекса стянула с блюда зеленую оливку и предложила:

- Давай отнесу.

- Только не съешь все по пути. А где Ник?

- Болтает с папой в гостиной.

- Бог в помощь.

Алекса улыбнулась и поспешила к мужу. Ник закинул в рот черную оливку, и Алексе подумалось: «Типичный случай». Он любит черные оливки, она - зеленые. А сколько еще всего, в чем они полные противоположности друг другу! Зато в одном у них полнейшее совпадение!

В коридоре ей навстречу устремилась племянница. Золотисто-медовые локоны разметались у девчушки по плечам, а из-под нарядного ярко-зеленого бархатного платьица с пышной юбочкой выглядывали босые ножки. В таком наряде Тэйлор была похожа на сказочную принцессу. Девочка, подскочив, кинулась тете на руки, и Алекса, покружив ее, опустила себе на колено:

- Привет, егоза!

- Тетя Эл, я хочу мороженого!

- Потом получишь.

- Ладно, тогда оливку.

- Зеленую или черную?

Тэйлор скорчила уморительную гримаску, какие умеют строить только малыши.

- Зеленая - бяка!

Увидев торжествующее выражение на лице мужа, Алекса закатила глаза. Ник выбрал черную оливку покрупнее и пристроил ее на кончике пальца.

- У ребенка отменный вкус. На, держи! - Глядя, с каким наслаждением девчушка жует угощение, он поинтересовался: - Вкусно?

- Мм... А теперь мне можно мороженого?

- После ужина, хорошо? - рассмеялась Алекса. - Иди скажи маме, чтобы надела тебе туфли.

- Ладно...

Тэйлор стремглав убежала, оставив взрослых, которые весело проводили время за едой и выпивкой, то и дело разражаясь хохотом.

От Алексы не укрылось, что Ник воспользовался ее советом напиться. Крепко зажав в руке стакан виски с содовой, он то и дело кивал собеседникам, но держался со всеми отстраненно, и у Алексы при взгляде на него защемило сердце. Вдруг он посмотрел в ее сторону, и их глаза встретились.

Пли!

Казалось, сам воздух вокруг них воспламенился. Ник с хулиганским видом приподнял бровь и жестом указал в сторону одной из спален. Алекса покачала головой и рассмеялась, затем отвернулась от него и пошла проведать своих кузин.

* * *

Наблюдая за женой, от души наслаждавшейся общением с родными, Ник вспомнил свои детские семейные праздники. Его мать обычно напивалась, в то время как отец ухлестывал за всеми их симпатичными гостьями. Нику ничего не стоило стянуть со стола бутылку спиртного или сигарету, потому что всем было на это наплевать. Вспоминалась ему и образцово-показательная индейка, нафаршированная их кухаркой, и рождественские подарки, которые ему с сестрой всегда приходилось разворачивать без участия родителей - тем не хватало терпения дождаться этого момента.

У Маккензи все было по-другому: из-под кажущегося бедлама проглядывало подлинное добросердечие. Даже Джим снова вписался в общую атмосферу, хотя сестре Марии потребовался не один год на то, чтобы окончательно его простить. Семья Алексы тоже однажды оказалась на грани краха, но устояла перед штормом - наоборот, еще больше окрепла в нем.

Ника так и подмывало сжиться с ролью молодожена, забыть, что это лишь уловка с его стороны. Тлеющий в нем уголек сопричастности грозил вспыхнуть ярким костром, но Ник решительно и безжалостно его задул. Это не его семья. Здесь его терпят только потому, что он женат на Алексе. И об этом никогда не следует забывать. В его груди шевельнулась ноющая тоска, но Ник задавил и ее. Конечно, они только делают вид, что приняли его в свой круг, так как считают, что его брак с Алексой настоящий. И их расположению, как и всему на свете, когда-нибудь придет конец.

Так что лучше привыкать к этому заранее.

Джим неожиданно хлопнул его по спине и окликнул своего брата:

- Чарли, ты слышал, что Ник собирается построить у реки? - (Дядя Чарли покачал головой.) - Его фирма - одна из немногих, участвующих в конкурсе на тендер по полной перестройке всех прибрежных зданий. Он у нас знаменитость, вот к чему я клоню! - Джима так и распирало от гордости. - Теперь у нас есть и свой врач, и свой архитектор. Неслабая семейка, скажи!

Дядя Чарли с ним охотно согласился, и оба они засыпали Ника вопросами о его успехах. Он отвечал, чувствуя, что внутри его что-то меняется, что прочная стена, которой он обнес свои эмоции, угрожающе зашаталась. Джим разговаривал с ним не просто как с зятем, а как с настоящим сыном, приравнивая его к Лансу. Мария запомнила его любимые блюда и за столом с радушной улыбкой усердно потчевала его, тогда как Ника ее заботливые ухаживания едва не вгоняли в краску. Дядя Эдди зазывал его к себе в гости, чтобы вместе посмотреть матч «Гигантов» на новом плоскоэкранном телевизоре. Он тоже не скрывал своей радости оттого, что в семье появился еще один мужчина.

Наконец, желая сделать передышку и немного проветрить мозги, Ник извинился и направился вглубь коридора в поисках туалета. В одной из комнат сквозь приоткрытую дверь он заметил кучку хихикающих женщин и среди них Алексу. Она держала на руках младенца - вероятно, ребенка одной из своих кузин - и нежно покачивала его с присущей всем женщинам грацией. Женщины о чем-то шептались между собой. Ник, остановившись у двери, уловил только обрывок: «Потрясный секс!»

Заметив Ника, все сборище разом смолкло и уставилось на него.

Под дерзкими взглядами кузин Алексы он вдруг ощутил себя неловко и, переминаясь с ноги на ногу, сказал:

- Привет... Э-хм, я просто ищу туалет.

Женщины закивали, но не проронили ни слова.

- Милый, дальше по коридору в спальне есть туалет, - наконец подала голос Алекса. - И будь добр, закрой дверь.

- Конечно.

Он выполнил ее просьбу, и уже из-за двери услышал истерический хохот кузин. Ник покачал головой и направился искать спальню с туалетом, как вдруг путь ему преградила трехлетняя малышка.

- Привет!

- Привет, - ответил Ник. Девочка смотрела на него совершенно серьезно, и у него вдруг пересохло в горле. Он не знал, прилично ли будет заговорить с ребенком или лучше просто обойти его и двинуться дальше по своим делам. - Э-хм, я тут ищу туалет...

- Мне тоже надо на горшочек, - заявила девчушка.

- А! Хорошо, иди и позови маму.

- Она там... Мне уже очень надо! Пойдем!

Она протянула ему крохотную ручонку, и Ника охватила паника. Ни за какие коврижки он не поведет ребенка на горшок! Вдруг что-нибудь пойдет не так? Он отступил на несколько шагов и покачал головой:

- О нет, Тэйлор... Может, лучше позовешь тетю Алексу? Она тебя и отведет...

Девочка скуксилась:

- Надо сейчас! Очень надо!

- Жди здесь.

Он подошел к двери, за которой разговаривали женщины, и постучался. В комнате опять воцарилось молчание.

- Кто там?

- Ник. Э-э, Алекса, твоей племяннице срочно нужно на горшок.

Тишина.

- Я сейчас занята, милый. Ты сходи с ней сам, ладно? Это же всего минутка.

И Ник отошел от двери, боясь признаться самому себе, что перед стайкой женщин, придирчиво оценивающих каждое его движение, он совершенно безоружен. Обернувшись к малышке, он попросил:

- Ну, подожди еще минутку, хорошо? Может, бабушка тебя отведет...

Тэйлор замотала головкой, тряхнув белокурыми локонами, и стала нетерпеливо подпрыгивать:

- Надо сейчас, ну пожалуйста!

- Всего одну минутку!

Он устремился по коридору на кухню, где Мария сшивала туго нафаршированную индейку.

- Мария!

- Да, Николас?

- Знаете, Тэйлор нужно в туалет. Она просит вас отвести ее.

Мария, оторвавшись от стежков, утерла лоб рукавом.

- Прямо сейчас не могу - сходи с ней сам. Это же всего минутка!

Ник задался вопросом, что будет, если он вдруг при всех ударится в слезы. Ситуация приняла самый что ни на есть ужасный оборот, и он сообразил, что у него нет выбора, иначе Тэйлор описается и обвинит в этом его, а тогда ему точно несдобровать.

Ник ринулся обратно и застал Тэйлор прыгающей на одной ножке.

- Ладно, идем! Терпи, терпи, терпи! - повторял он бесконечное число раз, пока не распахнул дверь в туалет и не поднял крышку унитаза.

Тэйлор задрала платьице, из чего Ник понял, что ей надо помочь снять трусики. Он зажмурил глаза, стянул трусики и посадил девчушку на унитаз. Услышав ее облегченный вздох и медленное журчание струйки, Ник сделал вывод, что все прошло благополучно, и открыл глаза. К нему вернулась былая уверенность: ему вполне по силам управиться с ребенком. Оказывается, ничего страшного...

- Я хочу мороженого!

Ах черт!..

И Ник повторил те увещевания, которые действовали безотказно в исполнении Алексы:

- Мороженое будешь есть после ужина.

- Нет, сейчас!

Ник едва не захлебнулся от растерянности и попытался зайти с другой стороны:

- Тебе обязательно дадут мороженого. Но надо немножко обождать, хорошо?

- Я хочу мороженого сейчас! - Нижняя губка Тэйлор угрожающе затряслась. - Я все ждала и ждала. Обещаю, что съем весь свой ужин, если ты мне принесешь мороженого! Пожа-алуйста!

Ник с разинутым ртом внимал отчаянной мольбе ребенка. И что ему теперь делать? Он некстати напомнил себе о том, что он успешный бизнесмен. Неужели такая маленькая девчушка уже настолько избалована?

- Сначала съешь ужин, - сказал он строгим голосом, - а потом получишь мороженое. Надо слушаться маму и тетю.

Нижняя губка у Тэйлор затряслась еще сильнее, а небесно-голубые глаза наполнились слезами.

- Но мама, и тетя Эл, и бабушка меня не слушают! Я обещаю, честно-пречестно, съесть все-все из тарелки, но я хочу сейча-ас! Ты возьми тихонько в холодильнике, а я съем прямо тут и никому не скажу! И ты тогда навсегда станешь моим самым лучшим другом! Пожа-алуйста!

Ник внутренне корчился от ужаса, но стоял на своем:

- Я не могу.

Тэйлор разрыдалась. Сначала Ник думал, что не уступит ей. Подумаешь, пустила слезу! Он живо утихомирит ее, отведет обратно к маме - словом, выдержит характер, как и подобает взрослому. Но Тэйлор рыдала взахлеб, потоки слез струились по ее нежным розовым щечкам, губки дрожали, и вся она выглядела такой несчастной, что Ник не выдержал. Он попытался уговорить Тэйлор перестать плакать, но, видя, что она не собирается прекращать, пообещал ей то, чего она так добивалась:

- Ладно, принесу тебе мороженое.

Девчушка громко шмыгнула носом. Слезки повисли на ее длинных белесых ресничках и уже обсыхали на щеках.

- Я подожду тут!

Он оставил ее сидеть на унитазе и вышел в коридор, надеясь столкнуться там с кем-нибудь из домашних, с бабушкой или тетушкой, которые остановили бы его, но беспрепятственно добрался до кухни, где дым стоял коромыслом, открыл холодильник и вынул фруктовое эскимо. На всякий случай он помедлил минутку - вдруг кто-то заметит? Нет, никто... Ник развернул эскимо, схватил салфетку и вернулся в туалет.

Тэйлор терпеливо дожидалась на унитазе. Он подал ей мороженое. Девочка взяла его пухленькой ручкой и подарила Нику улыбку, милее которой он в жизни не видел. Его сердце мгновенно растаяло, а девчушка заглянула ему прямо в глаза и пообещала самое дорогое, чем могла поделиться:

- Спасибо! Теперь ты мой новый самый лучший друг!

Она принялась уплетать мороженое, а Ник, глядя на нее, преисполнился гордостью за себя. Дети, в общем-то, всегда голодны, и он не сомневался, что Тэйлор не откажется от ужина. Впрочем, следовало предупредить ее, чтобы не проболталась кому-нибудь невзначай.

- Послушай, Тэйлор...

- Что?

- Не забудь, что мороженое - наш с тобой секрет, ладно? Только между нами.

- У нас с Эмили целая куча секретов, - с важностью кивнула девочка. - Но мы никому их не выдаем.

- Правильно, - с облегчением тоже кивнул Ник. - Секреты выдавать нельзя.

В дверь постучались.

- Ник, ты здесь?

- Алекса, все в порядке! Мы сейчас выйдем!

- Знаешь что, тетя Эл?! - завопила Тэйлор. - Я ем мороженое!

Ник прикрыл глаза. Вот и доверяй красотке - и она разобьет тебе сердце...

Дверь распахнулась. Ник тут же живо вообразил, какое зрелище предстало перед Алексой: Тэйлор, сидя на унитазе, поедает эскимо, а сам он примостился рядом на детском плетеном стульчике с обрывком туалетной бумаги в руке.

- Ах черт!

- Черт! Черт, черт, черт, - со счастливым видом затараторила Тэйлор. - Видишь, тетя Эл, какое эскимо? Это он мне принес! Мой новый самый лучший друг!

Ник думал, что Алекса сейчас вспылит. Или расхохочется. Словом, ожидал чего угодно, но не этого гнетущего молчания. Когда же он расхрабрился и взглянул на нее, оказалось, что Алекса, все еще стоя на пороге туалета, глядит на него с откровенным изумлением, даже потрясением, а может, с каким-то еще непередаваемым выражением. Умилением, что ли...

Наконец она откашлялась и перешла к делу:

- Ты опять за свое, егоза... Откуси последний разочек и отдай эскимо мне.

- Ладно.

Ник удивился, почему Тэйлор не спорит с Алексой, но потом решил, что он в любом случае счастливо отделался. Его супруга завернула остатки мороженого в салфетку и засунула поглубже в мусорное ведро. Затем она потеснила Ника, сняла племянницу с унитаза и взяла у него бумагу, чтобы подтереть Тэйлор. Алекса надела девочке трусики, оправила ей платьице, вымыла ей и себе руки и быстро обтерла девчушке рот, чтобы уничтожить все улики.

Из туалета она вышла, ведя за собой совершенно счастливую малышку и вконец смущенного взрослого. В коридоре Алекса присела на корточки и зашептала что-то на ушко Тэйлор. Девчушка покивала и побежала к гостям.

- Что ты ей сказала? - спросил Ник.

Алекса самодовольно улыбнулась, словно проделывала такое не впервые:

- Сказала, что, если она только шепнет кому-нибудь про мороженое, она от нас больше ни одного не получит. И можешь мне поверить, такой язык этот несмышленыш прекрасно понимает.

- Ты, случаем, не спятила?

Алекса резко обернулась:

- Как же, держи карман шире! Ты даже не представляешь себе, сколько всего я тайком перетаскала этому ангелочку! Она ведь плакала, да?

- Да... А откуда ты знаешь? - разинул рот Ник.

- Мне ли не знать! Вот и тебе разок не повезло. А, вот еще что...

- Что?

- Я сейчас так от тебя завелась, что дома обязательно покажу, как сильно.

- Это что, новая игра? - еще сильнее изумился Ник.

Алекса одарила его жадным, откровенным, сногсшибательным поцелуем взасос, затем с коварной улыбкой отстранилась:

- Нет. Но потом мы с тобой еще как поиграем.

И она ушла, оставив обескураженного Ника наедине с напрягшимся членом.

О, женщины!

* * *

Через две недели Ник поневоле задался вопросом: неужели мужчина утрачивает всякую власть над женщиной, стоит лишь ему начать спать с ней?

Из недавней презентации у Конте стало ясно, что окончательное решение будет принято в первых числах нового года. Ник весь извелся, пока обсуждал свой проекте треклятым итальянцем, который не преминул осведомиться об Алексе, но в общем и целом беседа прошла вполне успешно. Теперь инвесторы сузили выбор до двух кандидатов: фирмы Ника и крупной компании «СтарПрайсиз», расквартированной на Манхэттене. Перед самым Рождеством им предстояло принять участие в очень серьезной конференции и представить там свои окончательные эскизы и наработки по проекту. Слава богу, что Драйселл стоял за него горой, ведь до последнего сражения было уже рукой подать. К вящему огорчению Ника, он понятия не имел, в какую сторону качнутся симпатии графа, поэтому ходил злой как черт.

В этот вечер ему особенно не терпелось прийти домой, хорошенько отогреться за сытным ужином, посмотреть матч «Гигантов», а потом заползти под одеяло вместе с женой. Между прочим, вовсе не для того, чтобы уснуть.

Он распахнул входную дверь, потопал на пороге ногами, стряхивая с ботинок снег, и вошел в прихожую, уже прикидывая, сколько времени ему понадобится на еду и просмотр матча, чтобы перейти к самому важному пункту программы, - и вступил в кучку собачьего дерьма.

Ник приподнял ботинок и зарычал от возмущения. На итальянской, ручной прошивки коже темнело подозрительное темно-бурое пятно. Красивый паркет тоже был испачкан пометом, вонь от которого развеяла в прах все кулинарные мечты. Сейчас он ее прикончит.

- Алекса!

Жена выбежала из кухни и застыла как вкопанная, покраснев то ли от стыда, то ли от осознания тяжести проступка. Позади нее промелькнула длинная костлявая тень, и Ник, сощурившись от ненависти, узнал в ней ту самую шелудивую гончую, которая упрямо вторгалась в его сны. И тогда он сказал себе: «С сексом или без, но эта женщина должна знать свое место».

- Уведи его. Сейчас же.

- Но...

- Алекса, я не шучу! Ради бога, убери этого пса с глаз моих долой! Посмотри, что он тут натворил!

Алекса скрылась, затем вернулась с мусорным ведром и рулоном бумажных полотенец и принялась убирать грязь. Ник брезгливо стянул с себя ботинок, старательно обходя вонючую кучку. Его жена, сноровисто затирая пятно на полу, тараторила оправдания, которые только подстегивали его гнев.

- Послушай хоть минутку! Я понимаю, что мы не можем оставить его у себя. Я даже не буду пытаться тебя уговаривать, но мне позвонили из приюта и сказали, что время истекло и надо его усыплять. Я не понимаю, почему его никто не берет, такого милого пса, но если мы подержим его пару деньков, то обещаю тебе, что кому-нибудь его пристрою.

В кухне опять промелькнула тень. В желтых собачьих глазах застыло равнодушие - никакой заинтересованности вердиктом. Ник поморщился от отвращения:

- Его никто не хочет брать, потому что это не собака, а самый настоящий урод. К тому же он того и гляди укусит.

- Он добрый! - задохнулась от возмущения Алекса. - Он даже рычать не умеет! В приюте мне сказали, что его нашли где-то в захолустье на дороге со сломанной лапой. Скорее всего, его выбросили на ходу из машины!

Вот дерьмо!

- Я понимаю: он гадит, но я уверена, что он очень смышленый, и его ведь прежде никто не учил! Я отведу его в заднюю комнату, буду за ним прибирать, а через несколько дней его здесь не будет, я тебе клянусь. Ник, ну пожалуйста! Всего-то на пару деньков, а?

Ник, раздраженный и просьбами Алексы, и своим поведением, стащил с ноги второй ботинок и направился на кухню. Он с вызовом остановился перед дворнягой, словно ожидая от животного вспышки агрессии или других проявлений дурного уличного воспитания, чтобы в случае чего со спокойной душой выкинуть его на улицу.

Но он так ничего и не дождался. Пес даже ни разу не вильнул хвостом, не зарычал, не опустил головы. Не сделал ни-че-го - только глядел на Ника безучастными желтыми глазами. У Ника по спине пробежал холодок, но он отвернулся, решив не поддаваться жалости.

- Пару дней, - буркнул он. - Уговор есть уговор.

Облегчению и признательности Алексы не было предела, и Ник даже усомнился в том, что его мужские права были в чем-то ущемлены. Впрочем, он решил так легко не сдавать позиций:

- Ты ужин приготовила?

- Все уже на подходе. Жареный лосось со свежими овощами и плов. Вино остывает в холодильнике. Салат тоже готов. И у тебя останется еще масса времени на «Гигантов».

Ник заинтригованно склонил голову набок, пораженный осведомленностью жены в том, что мужчина хочет получить взамен на свою уступку. Он решил испытать Алексу по всем статьям:

- Думаю, надо бы перед ужином принять душ...

- Я принесу тебе бокал вина. А поесть можешь у себя, перед телевизором.

- Там посмотрим...

Алекса с готовностью подскочила и помогла ему снять пиджак. Поднимаясь по лестнице, Ник убеждал себя в том, что ее благодарность вполне окупит те два дня, что ему придется прожить в обществе собаки. В таких приятных мыслях он дошел до своей спальни и принялся раздеваться.

* * *

Алекса отвела временного постояльца в заднюю комнату, где уже успела постелить на полу старые простыни, которые нашла в своей квартире. Она насыпала псу корма, налила воды и напоследок чмокнула в макушку. Заметив, что он даже ни разу не вильнул хвостом, она почувствовала, как у нее защемило в груди. Ни одного разочка... Непонятно как, но она успела привязаться к этой дворняге, впрочем, нужно было радоваться хотя бы тому, что удалось выторговать у Ника время, чтобы успеть подыскать ей хороших хозяев.

Теперь же настало время обслужить собственного мужа.

Налив в бокал вина, Алекса поднялась наверх. Уже из коридора был слышен звук льющейся воды, и у нее свело живот от приятного предвкушения. При одной мысли о занятии любовью с Ником у нее внизу стало влажно, а соски затвердели. Алекса открыла дверь в ванную навстречу облаку пара, поставила бокал на раковину и начала потихоньку раздеваться.

- Милый, вино на умывальнике!

- Спасибо... - донесся словно сквозь пелену голос Ника.

Алекса отвела в сторону занавеску душа и, войдя в просторную мраморную кабинку, улыбнулась ему:

- Пользуйся моментом!

У Ника сделалось такое лицо, как будто его оглушили кувалдой. Алекса, не теряя времени, обвила руками его шею и крепко прижалась к нему. Ее сводило с ума мокрое мускулистое тело мужа, от которого Алекса была сама не своя. Ей вдруг пришло в голову, что они еще никогда не принимали вместе душ, ни разу не поднимались до такого уровня интимности, но Ник, впрочем, довольно быстро освоился с положением и оказался на высоте.

В буквальном смысле слова.

Через пару секунд его напрягшийся член уже требовательно подрагивал. Ник глухо застонал и приник к губам Алексы, пробуя их на вкус, властно заявляя о своих правах и в то же время доставляя удовольствие. Его язык алчно исследовал ее рот.

Алекса вонзила ногти в его мокрую спину, прижимаясь как можно теснее к намыленному телу. Из душа на них падали тугие струи воды, волосы Алексы липли к лицу, но она, не замечая этого, продолжала ласкать мужа, жадно целовать его. Затем отстранилась и встала перед ним на колени.

- Алекса...

- Помолчи, - бросила она и взяла в рот его член.

Вода хлестала Алексу по голове и спине, а она словно пробовала на вкус твердый член мужа, радуясь тому, что тот не может сдержаться и даже тихо ругается от удовольствия.

Затем Ник резким движением поставил ее на ноги, оторвал от пола и пристально посмотрел ей в глаза. А потом с размаху насадил на свой пульсирующий член.

Она ахнула, и ее лоно импульсивно сжалось. Она напрягла бедра и начала двигаться взад-вперед, постепенно наращивая темп, страстно вскрикивая и покусывая Ника за плечо. Наконец Алекса запрокинула голову, встряхнула мокрыми волосами и хрипло вскрикнула.

Они двигались так слаженно, что кончили почти одновременно. Алекса бессильно прислонилась к груди мужа; ноги ее подкашивались, колени тряслись. Мурлыча от удовольствия, она покрывала тело Ника нежными поцелуями. Они долго стояли обнявшись под струями в облаке пара, и, когда Алекса подняла на Ника глаза, тот погладил ее по волосам и сказал:

- Пес может остаться на неделю.

Алекса засмеялась и осторожно провела пальцем по его лицу. Она любила этого невозмутимого, упрямого, немного насмешливого мужчину, любила каждую частичку его существа, любила своего делового партнера, своего мужа и прочее, и прочее.

- Я пришла не ради собаки. А ради своих корыстных целей.

- Такая женщина мне очень подходит.

- Я принесла тебе вина. Ужин готов.

Ник молчал и пристально глядел на нее. Как ни странно, ее сердце снова забилось чаще, а соски затвердели. Смутившись, Алекса отвернулась и уже собралась было выйти из кабинки, но Ник остановил ее. Со сладострастной улыбкой он положил руку ей на лобок и осторожно проник пальцем в ее лоно. У Алексы перехватило дыхание, а возбуждение нарастало по мере того, как Ник пробуждал маленький пульсирующий бутончик к жизни. Она схватила мужа за плечи и замотала головой, словно отрицая его власть над собой.

- Я не могу так...

- Можешь, Алекса. Давай еще разок.

Ник погрузил палец еще глубже, и она, готовая принять его в себя, невольно выгнулась дугой. Ник раздвинул ей ноги и рывком ввел напрягшийся член. Алекса приняла его с таким исступленным самозабвением, какого доселе еще ни разу не испытывала.

Потом, когда затихли отголоски бурной страсти, Ник выключил воду и, поддерживая обессиленную жену, нежно обтер ее полотенцем. Его глаза были подернуты странной пеленой, и Алексе показалось, что за ней прячутся какие-то неведомые ей эмоции. Она не стремилась любой ценой выведать их, но взяла то, что он готов был ей отдать, с такой нетерпеливой алчностью, которая обескуражила ее. Однако Ник не должен был об этом догадаться. Нельзя было, чтобы он даже заподозрил, насколько сильны ее чувства к нему, чтобы он раскрыл ее тайну. То, о чем Алекса прежде только догадывалась, стало теперь для нее непреложной истиной.

Она любила Ника. Целиком, каждую его частицу, хорошую или плохую, любила как друга, как любовника, как делового партнера и как соперника. Она хотела бы прожить с ним всю жизнь без остатка, разделить с ним ее, пусть даже он не был готов к этому. Свои переживания она спрятала в потаенный уголок сердца и тогда поняла, что примет от Ника все, что угодно, и никогда не насытится.

Поцеловав мужа, Алекса улыбнулась - на ее лице не осталось и следа печали.

- Ты готов ужинать?

В его глазах промелькнула озадаченность, словно Ник догадывался, что она скрывает от него что-то чрезвычайно важное, но потом улыбнулся в ответ:

- Да. - И, взяв ее за руку, повел одеваться.

* * *

- Иди отсюда.

Пес уставился на Ника без всякого выражения в желтых глазах. Ник всмотрелся в темноту за окном, в густую пелену снегопада и в который раз бросил взгляд на часы. «БукКрейзи» закрылся уже несколько часов назад, а Алекса до сих пор не приехала. Дороги обледенели, а прогноз погоды уверял, что сейчас самый разгар предпраздничной вьюги. Все ошалели от радости: Рождество ожидалось снежное. Однако Нику было на это совершенно наплевать, лишь бы вовремя чистили дороги и не случалось перебоев с электричеством.

Вспомнив, что Алекса дразнит его Скруджем, Ник досадливо поморщился. Ему уже в печенках сидела ее любовь ко всяким торжествам и новогодним украшениям, требования поставить в доме настоящую елку и даже праздничная выпечка, которая на вид была, как правило, куда лучше, чем на вкус. Но когда Ник сказал об этом Алексе, она в сердцах запустила в него печеньем. Крошки, правда, слизал пес...

Ник снова бросил взгляд на дверь. Тощая псина притулилась в углу и таращилась на Ника желтыми глазами. Неделя подходила к концу: скоро этой дворняги здесь не будет. Нику не нравилось, что пес всюду таскается за ним по пятам и следит за каждым его движением. Он вообще вел себя необычно для нормальной собаки: не лаял, не вилял хвостом, не лакал взахлеб воду из миски. Напоминал скорее призрака. Алекса чуть ли не силком кормила и поила его, выводила на прогулку, учила ходить на поводке. Пес не противился, но его взгляд оставался безжизненным, словно животное ждало, когда же настанет момент истины. Когда его снова бросят где-нибудь на шоссе. Совсем одного...

Ник покачал головой: холодок, вновь пробежавший по спине, разозлил его не на шутку. В последнее время он постоянно видел сны с той собачонкой, которую вышвырнул Джед. Они докучали ему с такой силой, что Ник среди ночи не раз тянулся обнять жену, чтобы изгнать из памяти навязчивый образ. Такое теперь с ним случалось часто. Он пытался погрузиться в тепло тела Алексы, затеряться в нем, пока не подтает ледяная глыба, сковывающая его душу, пока не затуманятся в голове ее острые края.

На подъездную аллею вырулил желтый «фольксваген». Ник вздохнул с облегчением. Алекса рывком распахнула дверь и с веселым смехом принялась притопывать на пороге, стряхивая с волос белые хлопья и обивая снег с сапог.

- Здорово, правда? На следующей неделе опять обещают вьюгу, так что, наверное, Рождество встретим со снегом!

- Почему ты так поздно?

- А ты волновался? - с лукавой улыбкой поддразнила его Алекса, снимая пальто.

- Нет. Но я еще на прошлой неделе говорил, что тебе пора менять шины. Ты поменяла?

- Пока нет.

- Нельзя ездить на лысой резине в такой снегопад. Я же предлагал тебе взять «БМВ», а свою тачку послать ко всем чертям.

Алекса высморкалась.

- Терпеть не могу «БМВ». Она меня бесит. К тому же я уже ездила и в худшую погоду, и на худших машинах. О-ой, как хорошо у камина! - Шмыгая носом, Алекса протянула руки к огню. - Холод собачий, никак не согреться! У нас по случаю праздника никакого вина не завалялось? Кажется, в девять покажут «Эта замечательная жизнь»... [Фильм американского режиссера Фрэнка Капры (1946).]

На явную попытку жены уклониться от его совета Ник еще больше насупился:

- Старье, а не фильм. Послушай, ты уже несколько дней нездорова. Пора к врачу.

- Времени нет. Каникулы - самая горячая пора в магазине.

- Завтра же тебя отвезу. Потом подброшу в магазин, а сам возьму твоего «жука» и поеду на нем покупать новые шины. Да и пора бы тебе уже отправить его в утиль. Купи себе новую машину!

Алекса издала неприличный звук.

- Достал ты меня, мистер Денежный Мешок! Ну не могу я сейчас позволить себе новую машину, и мой «жук» меня вполне устраивает!

- Тогда я куплю тебе.

- Спасибо, не надо.

Ник почувствовал, как в нем вскипает досада. Алекса открыто бравировала тем, что вышла за него только ради денег. Тогда почему она их не берет? Он предложил ей свою бесплатную экспертную помощь в устройстве кафе. Новую машину. Какие угодно шмотки, хотя для него она была бы неотразима даже в рогоже. Любой готов был вытрясти из него как можно больше, и такой подход был бы Нику вполне понятен. Но только не Алекса! Она не принимала от него ни пенни сверх суммы, указанной в договоре, отчего Ника не покидало непонятное чувство вины. Какое тут терпение с такой супругой!

- Ты моя жена, и мое право - купить тебе машину.

- Машина в договоре не прописана.

- Секс тоже.

Ник ждал, что Алекса выйдет из себя, но она весело засмеялась, не переставая шмыгать носом.

- В общем-то, ты прав! Но секс пусть будет, а от машины я отказываюсь.

Ник топнул ногой, и собака трусливо попятилась.

- Прими ее хотя бы в подарок!

- Если тебе так хочется, можешь купить мне цветы, но «жука» я не брошу. Ты сегодня что-то не в духе.

- Да в духе я, в духе... - Поняв, что оправдывается, Ник еще больше распсиховался. Выходило, что обвинение Алексы небеспочвенно. - Почему ты так противишься любому знаку внимания с моей стороны?

Алекса присела на пол у камина, скинула с ног сапоги и внимательно посмотрела на мужа:

- Пусть он останется...

Ник притворился, что не понимает, о ком речь:

- Кто?

- Пес.

- Алекса, я дал тебе достаточно времени. Ты пообещала, что в пятницу он уберется отсюда. Мне собака ни к чему. И пес этот мне не нужен!

Он ждал, что Алекса накинется на него с обвинениями, и уже приготовился отражать атаку с помощью трезвых неопровержимых доводов, но она лишь кивнула, спокойно и немного печально поглядев на него:

- Хорошо. Завтра же уведу.

Ника терзали угрызения совести. Ему хотелось схватить дворнягу, этой же ночью увезти ее и утопить в каком-нибудь пруду. Но вместо этого он вынужден был наблюдать, как его жена протянула к собаке руки и стала ласково ее подманивать. Желтоглазый уродец потихоньку подвигался все ближе к Алексе, пока не оказался у ее ног. Она осторожно начала поглаживать собаку под подбородком, бормоча всякий нежный вздор. Вскоре пес перестал вздрагивать и прижал уши, а через несколько минут уже пристроился у Алексы на коленях. Она по-прежнему гладила ему шерсть, ставшую после мытья шелковистой и изрядно погустевшую благодаря хорошему питанию.

Ник наблюдал за этой сценой, в которой прошлое мешалось с настоящим, одиночество сражалось со страхом боли. Впервые за много дней пес ненадолго поддался, уступил заботам той, которая так очевидно выказывала ему свою любовь.

И застучал по полу хвостом.

Но Алекса не заметила этого: она согревалась у камина, не подозревая, что рядом с ней страдают две заблудшие, израненные души. Она дарила им себя просто так, не ставя перед собой никакой цели. Любовь была для нее не наградой, а основой ее сути, которой она щедро делилась со всеми. Каждую ночь она впускала Ника в себя, не получая от него ничего взамен. Алекса оказалась страстным и гордым существом, сокрушавшим и попиравшим его, но, взглянув на мерцающие угли камина, Ник понял, что любит ее.

Он влюбился в собственную жену.

Эта истина накатила на него подобно приливной волне, опрокинула и вновь всколыхнула, а он, растерзанный и захлебывающийся, тряс головой, не в силах опомниться. Алекса не обратила на это внимания. Ник стоял посреди гостиной и глядел, как вся его жизнь резко свернула с головной магистрали на ухабистый тракт, утыканный там и сям булыжниками и поросший кустарником. Ошеломленный новыми ощущениями, Ник покачнулся, словно пытаясь вернуться на прежнюю стезю.

Черт-те что...

Влюблен в собственную жену!

- Ник!

Он хотел ответить, но захлебнулся от неожиданности и еле смог выдавить:

- Что?

- Если тебе не хочется сегодня смотреть кино, предложи что-нибудь сам. Я-то рассчитывала, что мы с тобой будем потягивать вино у камина и смотреть на снегопад, но если ты не в духе, я готова заняться чем угодно.

У Алексы на уме какое-то кино, а он в этот момент переживает крупнейший кризис всей своей жизни! Ник закрыл глаза, стараясь не выдать чувств, разрушивших остатки обветшалой стены внутри его и оставивших его на руинах - себя прежнего. Пес, будто угадавший в нем товарища по несчастью, поднял к Нику морду и внимательно посмотрел ему в глаза.

И Ник понял, что он должен сделать. Не умея пока облечь свои новые ощущения в слова и не зная толком, удастся ли ему сладить с подобным обновлением, с водоворотом - нет, с хаосом - чувств, которые разрывали его изнутри и которые он мог выразить одним-единственным способом, он подошел к Алексе и опустился перед ней на корточки.

Пес недовольно заворчал, слез с ее колен и скрылся в кухне. Алекса вопросительно поглядела на мужа. Он ладонью коснулся ее щеки, пристально всматриваясь в ее лицо, словно впервые в жизни увидел, вобрал в себя каждую черточку и без сожаления ринулся в пропасть:

- Я хочу заняться с тобой любовью.

* * *

В ответ на просьбу Ника сердце Алексы на миг замерло, а затем забилось с перебоями. Она сама не понимала, что в его тоне изменилось, лишь почувствовала, что они миновали некий перекресток и Ник теперь выбрал не хоженую прежде тропу. После вечеринки у Майкла они занимались любовью каждую ночь - то неторопливо, то в бурном исступлении. Ник шептал ей эротические комплименты, уверяя, что она прекрасна и желанна ему.

Но он никогда не глядел проникновенно ей в глаза, словно заранее знал всю ее подноготную. Алекса ощущала себя перед ним уязвимой - точь-в-точь мякоть спелого плода, с которого сняли кожицу.

Затаив дыхание, она ждала, что Ник передумает, но он взял ее лицо в ладони и шепнул тихо-тихо:

- Ты моя жена, и я хочу заняться с тобой любовью.

А потом он поцеловал Алексу, жарко, неспешно, и ее кровь разогрелась подобно сиропу, налитому на горячие блинчики, тело обрело податливость, а губы приветственно раскрылись. И тогда их языки сплелись в том древнем танце, который соединяет мужчину и женщину на протяжении долгих столетий.

Ник опрокинул Алексу навзничь, прижал к ковру и медленно раздел. Он откровенно наслаждался ее обнаженным телом, а она возбуждалась от желания покориться этому сильному мужчине.

Он властно развел ей ноги и, опустившись на колени, нежными движениями раздвинул лоно, а потом стал ласкать его языком и губами, доводя тем самым Алексу до экстаза. Наконец она выгнулась дугой в бурном оргазме. Ник продолжал целовать Алексу до тех пор, пока из ее горла не вырвался всхлип, потом мольба...

Он переместился выше и сказал:

- Посмотри на меня, Алекса.

Она приоткрыла затуманенные глаза и вгляделась в лицо мужчины, которого любила всеми фибрами своей души, ожидая от него новых притязаний и готовясь взять все, что он согласится ей дать.

- Для меня всегда была только ты. - Он помолчал, словно желая удостовериться, что она услышала и поняла его. Янтарные глаза Ника светились напряженным вниманием. Он стиснул пальцы Алексы, словно желая выразить нечто, недоступное словам. - И всегда будешь только ты.

Он вошел в нее, и Алекса вскрикнула. Не отрывая глаз от ее лица и не отпуская ее рук, Ник ввел член целиком и начал ритмично двигаться. Он выходил и снова входил, с каждым разом требуя большего. Ему нужно было не только ее тело. Ставки в игре изменились, и теперь он притязал и на ее сердце, медленно и верно подталкивая Алексу к краю обрыва. И когда она упала в пропасть, он, не выпуская ее рук, последовал за ней.

Потом их тихим течением отнесло обратно. Ник крепко обнял жену, поцеловал ее в висок, и они оба притихли, растянувшись у камина в зачарованном молчании, снизошедшем на них и похожем на парящие за окном ленивые хлопья снега. Алекса догадывалась, что между ними произошло что-то необычное - то, что сам Ник пока не готов был высказать, - но она отчаянно цеплялась за надежду, что однажды он будет принадлежать только ей, хотя и ругала себя за подобное предположение.

Позже, когда она совсем разомлела от теплоты его тела, Ник вдруг шепнул:

- Пусть пес остается.

Алекса даже привстала: ей показалось, что она ослышалась.

- Что?

- Это мой тебе подарок. Пусть пес остается.

Алекса в порыве чувств попыталась подыскать слова, чтобы выразить благодарность за его щедрость, но, как и Ник, не нашла подходящих. Тогда она снова приникла к нему, притянула его голову к себе и проявила свою признательность иначе.

* * *

На следующий день Нику оставалось только качать головой при виде совершенно разболевшейся жены.

- Я ведь тебе говорил.

Алекса застонала, сухо закашлялась и перевернулась на живот, зарывшись лицом в подушку.

- Мог бы и не повторять. Мне нужно снова выпить «Найкуил». [Средство от простуды.]

Ник поставил на прикроватный столик поднос с напитками: водой, соком и куриным бульоном.

- Ни за что на свете! Хватит глотать антибиотики и кодеиновый сироп от кашля. Доктор не рекомендовал. И со спреями в нос отныне покончено. Я читал про них статью.

- Пусть приедет мама.

Ник засмеялся и поцеловал Алексу в спутанные волосы:

- У тебя есть телевизор и пульт под рукой, бумажные платки, женский роман и телефон. Отдыхай, а я скоро вернусь.

- Мне надо съездить в магазин. Мэгги там замучается с покупателями.

- Ничего, денек как-нибудь выдержит. Подумай только, сколько мужчин она очарует и вынудит купить книжку! Ешь суп.

Алекса что-то пробормотала, и Ник тихо закрыл за собой дверь в спальню.

Чрезвычайно довольный собой, он забрался в ее «фольксваген». Уложив жену в постель, он наконец-то получил возможность заменить шины и масло в ее ржавом «ведре». Предварительно он лично отвез ее к врачу, получил на руки рецепт, заехал по пути в аптеку, а затем заставил Алексу лечь и потеплее укрыться одеялом. Все это время некая часть его существа наблюдала за происходящим словно бы со стороны и отметила, что он ведет себя как супруг. Настоящий, а не фиктивный. И самое тревожное, что эта роль доставляла ему истинное удовольствие.

Заведя машину, Ник выгреб из бардачка все имеющиеся там бумаги и начал их разбирать, надеясь, что в этой каше он найдет необходимые документы. Просматривая счета за ремонт, он неожиданно обнаружил конверт банковского извещения и в первый момент даже похолодел. Пробежав глазами письмо, он посмотрел на дату - больше месяца назад. Куча времени прошла после свадьбы. После получения от него денег. Какого черта она?..

Его «Блэкберри» подал сигнал, и Нику волей-неволей пришлось ответить на звонок.

- Алло?

- Наконец-то ты снял трубку!

Ник одним махом перенесся в прошлое. Его настроение, как и голос, вышколенные долгой практикой, тут же лишились эмоций.

- Джед, что тебе нужно?

- Неужели я не заслужил другого приветствия от собственного сына? - засмеялся отец. - Как у тебя дела?

Ник положил письмо на колени и завел машину.

- Хорошо, - сухо ответил он. - Уже вернулся из Мексики? Так быстро?

- Ага, и там женился.

Супруга номер четыре. Мать не преминет выйти из подполья, чтобы попортить бывшему супругу жизнь: так уж у них повелось. Ник с Мэгги всегда становились заложниками ситуации, обещавшей немало треволнений. При мысли об этом Ник почувствовал дурноту.

- Поздравляю. Послушай, мне пора ехать, некогда болтать.

- Сынок, мне нужно кое-что с тобой обсудить. Давай пообедаем вместе.

- Извини, я занят.

- Всего лишь час. Уж выкрои для отца время.

От телефона, казалось, так и несло будущими неприятностями. Ник крепко зажмурился, не желая поддаваться обычному недоброму предчувствию. Лучше все-таки встретиться с ним - на тот случай, если Джед вынашивает идею насчет «Дримскейпа», намереваясь оспорить завещание. Придурок.

- Ладно, встречаемся в три в «Плэнет дине».

Ник отключился и снова уставился на письмо. Почему Алекса солгала насчет использования тех ста пятидесяти тысяч? Не замешана ли она в чем-то таком, о чем он даже не подозревает? Если она пыталась взять в банке ссуду для кафе и получила отказ, то куда делись его деньги?

Вопросы вихрем проносились в его голове, но в общем и целом выходила полная ерунда. Непонятно почему, но он не чувствовал острой потребности непременно найти на них ответы. Если Алексе понадобились деньги, она могла попросить его стать поручителем. Он поставил бы свою подпись на прошении о займе, и она без проблем получила бы кредит. Что, черт возьми, происходит?

Ник дождался конца ремонта и поехал в контору, чтобы как-нибудь убить время. Оттуда он быстренько позвонил домой и удостоверился, что Алекса вполне дотянет до его приезда после встречи с Джедом. Его так и подмывало спросить у нее кое-что посерьезнее самочувствия, но некая часть его сущности противилась. Так ли уж важна ему эта правда? Пусть он и влюблен в нее, но основы основ остаются прежними: он не готов предложить ей ни постоянства, ни детей. И даже если Алекса останется с ним надолго, она в конце концов его просто возненавидит. На Ника волной нахлынул ужас.

Джед ждал его в угловой кабинке. Ник внимательно вгляделся в человека, в котором текла его кровь. Судя по всему, деньги и праздность как нельзя более подходили его облику. Мексиканское солнце выбелило Джеду волосы и выдубило кожу, придавая ему мужественность, которой он отнюдь не обладал. Джед был высоким, и вещи от известных модельеров хорошо смотрелись на нем. Сегодня он был одет в черные брюки, кожаные мокасины и красный свитер от Ральфа Лорена. В темных глазах проблескивало навеянное алкоголем лукавство. Вероятно, перед судьбоносной встречей с сыном Джед успел пропустить коктейль. Усаживаясь за стол с ним рядом, Ник невольно подметил сходство отцовских черт лица и фигуры со своими и содрогнулся. Стать зеркальным отражением собственного отца - вот что составляло кошмар всей его жизни. Перспектива однажды превратиться в Джеда...

- Ник, рад тебя видеть.

Джек протянул сыну руку для пожатия, а потом еще несколько минут любезничал с официанткой. Ник заказал себе кофе.

- Ну, Джед, какими судьбами тебя занесло в Нью-Йорк?

- Эмбер здесь родилась. Приехали навестить, да и я подумываю снова тут обосноваться. Чтобы был свой дом. Может, хотя бы тогда будем чаще видеться?

Ник попробовал подковырнуть крышку ларчика с эмоциями, но пружина не поддавалась. К счастью, слова отца оставили его совершенно равнодушным.

- Зачем?

- Я решил, что негоже упускать из виду единственного сына, - пожал плечами Джед. - Все-таки давненько не видались, да? Как с бизнесом?

- Хорошо. - Ник спокойно отхлебнул кофе. - Что ты хотел со мной обсудить?

- Я слышал, ты женился. Поздравляю. Любовь, деньги или секс?

- Прости, что? - растерянно заморгал Ник.

- Из-за чего ты женился на ней? - бесцеремонно расхохотался Джед. - На твоей матери я женился по любви, и все закончилось полным провалом. Жены номер два и три были ради секса, но из этого тоже ничего путного не вышло. А вот Эмбер - только ради денег. Деньжата, ну и немножко уважения. И мне почему-то кажется, что уж это теперь навсегда.

- Интересная теория.

- Ну а твоя какая?

Ник сжал зубы.

- По любви.

Джед презрительно хмыкнул и принялся резать блинчик.

- Ты прогадал. Но, по крайней мере, дядюшка Эрл отщипнул тебе приличный ломоть от своего пирога. Как же, наслышан.

- Даже не рассчитывай оспаривать завещание. Оно уже вошло в силу.

- Строишь из себя крутого, да? Знаешь, сдается мне, что ты похож на меня даже больше, чем тебе самому бы хотелось. Мы оба любим деньги и женщин. И ничего плохого в этом нет. - Джед ткнул в сторону Ника вилкой. - Я приехал не затем, чтобы ссориться. У меня хватает средств, и твое наследство мне без надобности. Но у Эмбер пунктик насчет того, что я должен сблизиться со своими детьми. Предлагаю как-нибудь всем вместе пообедать. Ну, понимаешь, с тобой и Мэгги и с детьми Эмбер...

Нелепость отцовского предложения вызвала у Ника краткий приступ немоты. Он подумал о том, сколько раз он просил Джеда хотя бы просто поболтать с ним, не говоря уже о каком-то паршивом обеде... А теперь, когда новая супруга приперла Джеда к стенке, он возомнил, что сумеет с легкостью наладить отношения. Сквозь ледяную корку просочилась струйка желчи. Слишком ничтожная. И слишком запоздалая. Но, что хуже всего, Джеду по большому счету было плевать...

Ник допил кофе:

- Спасибо за лестное предложение, Джед, но я - пас. Я и раньше без тебя обходился, а теперь и подавно обойдусь.

Благожелательность в глазах Джеда вмиг сменилась озлобленностью.

- Ты же всегда считал себя лучше меня, признайся? Золотой ты мой! Слушай-ка, сынок, голос крови не отменишь, и скоро ты сам поймешь, что тебе самой судьбой предначертано совершать те же ошибки, что когда-то сделал я, - едва не рычал он на Ника. - Хочешь правду? Я женился на твоей матери по любви, но ей-то нужны были только мои деньги. Как только я об этом пронюхал, хотел порвать с ней, но было уже поздно: она забеременела. И меня привязали надолго. Тобой.

У Ника от этих кошмарных слов пересохло в горле. Он не верил своим ушам.

- Что?

- Да-да, - мерзко хохотнул Джед, - ты был ее отчаянной попыткой меня удержать. И эта попытка сработала. Ребенок означает алименты и прочую помощь по гроб жизни. Я решил остаться и принять все как есть, но я ее так и не простил.

Слушая отцовское признание, Ник свел все концы воедино, и ему многое стало ясно. Джед вообще не хотел детей - ни его, ни Мэгги.

- Зачем ты мне теперь об этом говоришь?

- Чтобы предостеречь, - холодно улыбнулся Джед. - Понаблюдай за своей женушкой. Если она вышла за тебя из-за денег и вдруг почувствует, что ты собираешься улизнуть, непременно жди сюрприза. Попомни мои слова. И ты окажешься в западне - в точности, как когда-то я. - Поколебавшись, он добавил: - Потому что ты весь в меня, Ник.

Ник молчал, изучающе разглядывая своего отца. Он вдруг понял, что его кровный родитель не удостоился уважения даже своих близких, и из ларчика просочилась тоненькая струйка страха. Что, если Джед прав? Неужели все эти годы он безуспешно боролся с собственными генами, а теперь пришла пора расплачиваться? Неужели ему уготована судьба отца вне зависимости от того, длинную или короткую дорогу он выберет?

В последние недели он неведомо как, но возомнил, что невозможные вещи все же существуют. Любовь, например... Искренность. Семейный очаг. Но Алекса солгала насчет денег. Что еще она скрыла от него? По спине Ника пробежал холодок. Что, если все то время, пока он неуклонно влюблялся в нее, она тайком вынашивала более грандиозный замысел?

Сомнения, подобно граду, обрушились на него со всех сторон, но Ник, вздернув подбородок, решительно отмел их:

- У нас все иначе. Счастливо, Джед.

Кинув на стол несколько банкнот, Ник ушел, но чем дальше, тем больше собственные слова казались ему издевкой, ведь в глубине души он не был уверен в их подлинности. Неужели он и вправду по натуре вылитый отец?

ГЛАВА 10

Беременна...

Алекса растерянно глядела на дверь, за которой скрылся врач-гинеколог. Да, в последнее время ее подташнивало. Да, месячные в положенный срок не настали, но она легко приписала это стрессу. Разгульным праздникам у родни, работе и жизни с Ником. И почему, собственно, она должна была допускать такую возможность, если принимала противозачаточные пилюли?

В ее ушах эхом отозвался вопрос врача: «Принимали ли вы в этом месяце другие препараты?» - «Нет. Только тайленол, от головной боли... Хотя постойте, принимала! Я перенесла на ногах воспаление легких, и мне пришлось лечиться...» Она не договорила, вдруг осознав, в чем дело. Доктор кивнул: «Антибиотиками. Терапевт обязан был предупредить вас о том, что они ослабляют действие пилюль. В последнее время такого рода оплошности не редкость. Надеюсь, это радостная новость?»

В самой глубине ее сердца зародилось странное томление, выплеснувшееся наружу взрывом эмоций. Да, это радостная новость. По крайней мере, для нее...

Сев в «фольксваген», Алекса приложила обе ладони к своему пока плоскому животу. Малыш... У нее будет ребенок от Ника...

Она мысленно перебрала в голове последние несколько недель. За это время они с Ником очень сблизились - настолько, что установившийся сам собой супружеский уклад стал для них второй натурой. Рождество прошло менее напряженно: Ник искренне старался сбросить обычную скованность. Его страсть во время занятий любовью проникала Алексе в самое сердце, брала ее за душу, и ей казалось, что преграды между ними постепенно рушатся. Иногда она ловила на себе взгляд Ника, в котором проглядывало настолько откровенное, обнаженное чувство, что у нее перехватывало дыхание. И все же стоило ей только сделать попытку высказать ему свою любовь, как он вмиг становился бесчувственным, словно робот. Вероятно, ему казалось, что позволь он ей сделать это признание, то обратного пути для него уже не будет.

Алекса все выжидала удобного случая, но теперь ее время вышло. Она любила Ника и отчаянно мечтала стать ему настоящей женой, а не по договору. К тому же пора было признаться ему, зачем ей понадобились деньги.

Внутри ее разрасталось напряжение. Ник отказался жениться на Габриэлле, потому что она хотела ребенка. Вполне понятно, что он боялся повторить ошибки своего отца. Но Алекса все же надеялась, что, узнав о том, что дитя уже зачато, что оно - часть его самого, Ник сможет выйти из своей скорлупы и разрешит себе любить.

Она ехала домой, сгорая от волнения и предвкушения. Ей даже в голову не приходило, что можно утаить от мужа правду. Да, она готовилась к тому, что Ник будет потрясен и даже немного напуган, но чутье подсказывало ей, что в конце концов он с энтузиазмом примет известие. Так или иначе, они ничего такого не планировали, значит, фортуна не зря подкинула им этого младенца.

Алекса упрямо твердила себе, что новость о ребенке не только обрадует Ника, но и заставит его полностью раскрыться перед ней, рискнуть во имя их будущего. В его любви к себе она нисколько не сомневалась.

Завернув на подъездную аллею, Алекса торопливо вошла в дом. Старый пес приплелся к дверям, чтобы поприветствовать ее, и Алекса не пожалела времени на ласки. Она чесала ему за ушами и целовала в морду до тех пор, пока не увидела долгожданные благотворные признаки - стук хвостом об пол. Алекса улыбнулась. Вот если бы и Ник оказался таким же податливым! Чуточка любви и терпения - и их новый жилец оттаял.

Затем она направилась в кухню, где Ник уже хлопотал, стряпая ужин. На муже красовался фартук с надписью «Лучший повар года» - рождественский подарок тещи. Алекса неслышно подкралась сзади, привстала на цыпочки и крепко обняла Ника, ткнувшись носом ему в затылок. Ник обернулся и смачно поцеловал ее:

- Привет!

- Привет!

Они улыбнулись друг другу.

- Что на ужин? - поинтересовалась Алекса.

- Жареный лосось с картошкой и шпинат. И салат, естественно.

- Естественно.

- А у меня новость, - объявил Ник.

Алекса внимательно вгляделась в его лицо. В его глазах вспыхнул торжествующий огонек, чувственные губы нетерпеливо подергивались.

- Ах боже мой! Ты заключил контракт!

- Я заключил контракт.

Алекса громко крикнула и прыгнула мужу в объятия. Он засмеялся, закружил ее, а затем наклонился и поцеловал. Алексу пронзило знакомое тепло, охватил его пыл. Она повисла на его плечах, цепляясь за них руками. Во время таких прочувствованных, самозабвенных поцелуев Ник как будто смягчался и начинал лучиться нежностью. Сердце Алексы едва не заходилось в груди, переполненное такой огромной радостью, что она побаивалась, как бы оно не разорвалось от счастья.

- Сегодня празднуем, детка. У нас с Нового года завалялась бутылка шампанского - остывает в морозилке. Давай напьемся до поросячьего визга.

Алекса ничего не сказала, раздумывая, когда же преподнести свою новость. Всякая нормальная женщина дождалась бы ужина, обсудила бы с мужем заключенный договор по береговому проекту. Нормальная женщина постаралась бы как можно дольше оттягивать время, чтобы облегчить мужу привыкание к неожиданности.

Алекса догадывалась, что нормальной ее назвать было бы сложно. Успех Ника показался ей добрым предзнаменованием для обнародования своей тайны.

- Мне теперь нельзя пить.

Ник с улыбкой как ни в чем не бывало приправлял лосося.

- Собираешься отказаться от соуса? - поинтересовался он. - Надеюсь, не из-за той дурацкой диеты? Вино полезно для крови.

- Нет, диета ни при чем. Я сегодня была у врача, и он не велел мне пить.

Ник обеспокоенно взглянул на жену и свел брови:

- Что с тобой? Опять заболела? Я же предлагал тебе сходить к моему лечащему врачу! А твой холистический гуру - очень странный тип, пичкает тебя травками и всякой дребеденью. Я чуть не подрался с ним, пока доказывал, что тебе нужны настоящие лекарства от пневмонии.

Ник высыпал картофель на разогретую сковороду и спрыснул его оливковым маслом.

- Нет, я не больна! Он мне кое-что другое сообщил.

- Ого! - Ник отложил ложку и повернулся к Алексе, не скрывая паники. - Детка, ты меня уже до смерти перепугала. Что случилось?

Его заботливость выглядела такой трогательной, что Алекса взяла Ника за руки и крепко стиснула их, а затем выпалила:

- Ник, я беременна!

В его глазах промелькнул откровенный страх, но Алекса была к этому готова. Она молча подождала, пока муж оправится от потрясения, чтобы спокойно все обсудить. Она догадывалась, что Ник неизбежно даст волю возмущению, но сможет сохранить благоразумие и рассудительность.

Ник медленно вынул из ее ладони свою и отступил к разделочному столу:

- Что ты сказала?

Алекса перевела дух.

- Я беременна. У нас с тобой будет ребенок.

Ник помолчал, очевидно, подыскивая слова.

- Но это невозможно... Ты же принимаешь таблетки... - Он запнулся. - Разве нет?

- Конечно да. Но такое иногда случается. Вот доктор, например, мне сегодня сказал...

- Ловко!

Алекса растерянно заморгала. Ник смотрел на нее так, словно у нее отросла вторая голова и она превратилась в чудище. Алексе вдруг сделалось не по себе. Она отошла к обеденному столу и присела возле него.

- Я понимаю, как ты ошеломлен. Я в первый момент почувствовала то же самое. Но ребенок должен родиться, и нам нужно это обсудить. - Ник не проронил ни слова. Алекса заговорила снова, как можно ласковее: - Я вовсе этого не планировала. И совсем не старалась превратить наш брак из фиктивного в настоящий. Но я люблю тебя, Ник! Я просто выжидала подходящего момента, чтобы сказать тебе об этом. Мне ужасно жаль, что пришлось обрушить все это на тебя вот так, без предупреждения, но ждать я тоже не хотела. Пожалуйста, не молчи! Скажи хоть что-нибудь!

Она с изумлением наблюдала, как на глазах меняется лицо ее мужа. Мужчина, которого она любила и с которым бывало так весело, куда-то отступал, и пропасть между ними все увеличивалась, наполняясь арктическим холодом. Алексу прошиб озноб. Ник весь словно окаменел, и без всяких слов с его стороны Алексу посетило предчувствие, что они подошли к новой развилке на их совместном пути.

* * *

Ник посмотрел на нее в упор и сказал:

- Я не хочу этого ребенка.

Полуразрушенная ледяная стена вдруг снова выросла и стала выше прежней. В оставшиеся кое-где щели просочились остатки эмоций - обиды и возмущения. Ах какая умница!.. А он по незнанию со всего маху расшибся об это ее деяние и теперь жестоко поплатится.

Алекса сморгнула, потом покачала головой:

- Хорошо... Ты не хочешь ребенка. Я понимаю твои опасения, но, может быть, твои чувства со временем изменятся...

В его памяти, словно насмешка, всплыли слова Габриэллы, сказанные несколько месяцев назад, а вслед за ними эхом прозвучало предостережение Джеда. Отец гарантировал, что Алекса непременно использует любое доступное ей средство, чтобы удержать мужа, но Ник ему не поверил. Его подкупило ее прямодушие, и он в конце концов влип - влюбился в нее.

А ведь он с самого начала предупреждал ее! И имел глупость поверить, что она уважает его настолько, что не попытается заманить в ловушку. А теперь она, оказывается, любит его...

У Ника вырвался едва слышный горький смешок. С того момента, как он обнаружил ее прошение о займе и потом поговорил с отцом, в нем боролись недоверие и желание оправдать Алексу. Но он все же решил не рубить сплеча и не спешить взваливать на нее неизвестную вину. Он хотел дождаться, пока она сама сочтет нужным ему признаться, на что потрачены его деньги.

Но теперь обман раскрылся. Алекса объявила о нем, сияя и заранее торжествуя. Ребенок! У нее будет ребенок. Ника словно подхватил смерч, втягивая в черный гудящий водоворот гнева.

- В чем дело, Алекса? Тебе ста пятидесяти тысяч показалось мало? Или за это время аппетит успел разгореться?

Ее лицо исказилось от обиды, но Ник наперед знал все ее уловки и не поверил ей. Алекса спросила дрожащим голосом:

- Что ты такое говоришь?

- Игра окончена. Ты у нас девушка находчивая. Договор близится к концу - уже пять месяцев позади! Ты решила, что будущее нестабильно, и, чтобы лучше скрепить сделку, спровоцировала маленькую аварию. Беда только в том, что мне этот ребенок не нужен. Так что теперь ты возвращаешься к своей исходной точке.

Алекса, обняв себя руками за талию, наклонилась вперед и, содрогаясь всем телом, спросила прерывистым голосом:

- Значит, вот как ты думаешь... Считаешь, что я нарочно это сделала, чтобы тебя заарканить?

- А зачем еще ты мне сказала, что принимаешь таблетки? Чтобы я перестал надевать презервативы! Сначала ты мне пела, что тебе позарез нужны деньги, а потом начала вешать лапшу на уши про то, что ты ни в чем не нуждаешься! А я-то, дурак, поддался! - Он невесело рассмеялся. - Молодец, догадалась отказаться от новой машины... Я это принял за чистую монету. А у тебя, оказывается, был намечен более крупный куш.

- О боже...

Алекса перегнулась пополам, словно от боли, но Ник даже не двинулся с места: он ровным счетом ничего не чувствовал. Она очень медленно поднялась со стула. Ее лицо больше не сияло от радости - оно теперь выражало гнетущую печаль, и Ник на мгновение заколебался. Впрочем, он тут же одернул себя и, хотя на сердце было тяжело, решил, что нужно стойко принимать правду о своей жене.

Она лгунья, использовала невинное дитя для того, чтобы заполучить то, что ей хочется. Оно и станет единственной жертвой этой трагедии. Ника бросило в дрожь от ее теперешних кривляний, от попыток до последнего строить из себя пострадавшую.

Алекса, ухватившись за стену, с ужасом смотрела на него, а потом хрипло выговорила:

- Я не знала. Мне даже в голову не приходило, что ты можешь так обо мне думать. А мне казалось... - Она вздохнула и по привычке вздернула подбородок. - Хотя, наверное, теперь уже неважно, что там мне казалось, правда?

Она тихо побрела к выходу, а Ник вдогонку ей выкрикнул:

- Ты очень ошиблась, Алекса!

- Ты прав, - еле слышно отозвалась она. - Я ошиблась.

И она ушла. Дверь за ней захлопнулась, а Ник еще долго стоял посреди кухни, пока негромкое шлепанье лап по полу не вывело его из оцепенения. Старый пес присел рядом, и в желтых собачьих глазах Ник прочитал, что Алекса больше к ним не вернется. Пес заскулил, и тишина в доме показалась Нику еще более зловещей. Они оба снова осиротели, но выть, подобно зверю, Ник не умел, поэтому порадовался, что пес оплакивает уход хозяйки за них обоих.

ГЛАВА 11

Две недели...

Ник бездумно глядел в окно своей кухни. У его ног растянулся старый пес. На столе дымилась кружка с кофе.

Все эти дни Ник влачил призрачное существование. Он нарочно нагружал себя работой, вкладывая все силы без остатка в разработку проектов, а ночью без конца крутился и ворочался в постели. Его думы занимала Алекса и их еще не рожденное дитя.

В дверь позвонили.

Ник встряхнул головой и подошел к глазку. Там стояли Джим и Мария Маккензи.

При виде их знакомых лиц на него нахлынула волна печали, но Ник подавил волнение в зародыше и открыл дверь:

- Джим, Мария, какими судьбами?

Он уже догадывался, какова цель их визита - стереть его в порошок. Ник ждал, что теща сейчас расплачется и станет умолять его подумать о будущем ребенке. Тесть, возможно, собирался распекать его, а то и врезать ему как следует за то, что Ник обидел их доченьку.

Гордо выпрямившись, Ник приготовился принять все, что они скажут, удивляясь только, почему они так долго тянули. Черт, может, гнев ее родителей выведет его из себя! Нику хотелось чувствовать хоть что-нибудь, пусть даже боль. Рано или поздно ему все равно пришлось бы обратиться к Алексе, чтобы обсудить, как им теперь сохранить видимое положение вещей до конца контракта. Интересно, что она им наплела про него?..

- Можно нам войти? - спросила Мария.

- Разумеется.

Ник провел их на кухню. Собака, еще не привыкшая к чужим, ретировалась за занавеску. Рассеянно похлопав себя по лбу, Ник достал две кружки.

- У меня есть чай и кофе.

- Кофе, если можно, - попросил Джим.

Мария отказалась. Оба присели за стол. Ник поставил сливки и сахар, при этом он старался не обращать внимания на то, как все внутри его болезненно сжалось.

- Вы, видимо, пришли поговорить об Алексе, - наконец прервал он молчание.

Джим и Мария загадочно переглянулись.

- Да, Николас... Она почему-то нас избегает. Мы решили, что это ненормально. На звонки не отвечает. Мы даже заехали в магазин, чтобы убедиться, что с ней все хорошо, но Алекса быстренько выставила нас под предлогом того, что очень занята.

- Она не общается ни с братом, ни с Иззи, ни с Джен, - кивнул Джим. - Вот мы и решили зайти к вам и побеседовать. Ник, скажи, у вас что-то не ладится? Где она сейчас?

Ситуация навеяла Нику то же ощущение, что от просмотра «Сумеречной зоны», и ему сделалось как-то не по себе. Он глядел на пожилую семейную пару, сидящую за столом, и понятия не имел, что им ответить. Какого черта Алекса не сказала им про ребенка! И про их разрыв. Судя по всему, она тоже толком не знала, как это все им сообщить.

Ник едва не застонал, чувствуя себя на пределе сил. Нет, ни за какие коврижки он им не признается! Они не его родня, значит, он им ничем не обязан.

- Э-э, думаю, сегодня в «БукКрейзи» опять какое-нибудь мероприятие. Поэтический вечер...

Но Мария не дала зятю договорить, устремив на него тревожный взор и крепко сжав его руки в своих. Ощутив силу и нежность ее рук, Ник едва не разрыдался.

- Не лги мне! Мы же теперь одна семья. Скажи правду.

Ее просьба расшатала замок на ларчике, припрятанном в самой глубине его существа. Семья... Мария по-прежнему считала, что он им не чужой. Если бы только это было правдой, если бы жена не обманула его! Ник понурился. Он не успел собраться с мыслями - признание само соскочило с языка:

- Мы расстались.

Он слышал, как Мария громко ахнула, а Джим наверняка испепелил его гневным взглядом. Ник решил прямо смотреть в глаза неизбежному. Пришла пора признаться в своих грехах - во всех до единого. Тщательно продуманные отговорки разлетелись, и он понял, что надо самому идти на прорыв. Пусть ее родные узнают правду...

- Что же случилось? - участливо спросила Мария.

Ник встряхнулся, встал и начал расхаживать взад-вперед, подбирая слова:

- Алекса объявила мне, что у нее будет от меня ребенок. - Заметив вспыхнувшую на их лицах откровенную радость, он сомкнул веки. - А я сказал ей, что он мне не нужен. - Он заносчиво дернул подбородком и заставил себя смотреть прямо на них. Вокруг него возвышалась привычная стена изо льда. - Я с самого начала предупредил ее, что отец из меня не получится.

В глазах Марии он прочел готовность понять все на свете.

- Ники, с чего ты это взял? Отец из тебя получится самый замечательный! Ты умеешь любить, ты сильный, и у тебя такая щедрая душа!

- Нет, я не такой, - упрямо покачал головой Ник. - Вы же не знаете. - Его так и подмывало сказать об обмане их дочери, но он удержался. Ему нестерпимо больно было разбить им сердца признанием о своем с Алексой браке без любви. - Есть и другие причины, Мария. Очень личные. Я не могу их с вами обсуждать. Я никогда не смогу их ей простить.

- Ты неправ, Николас, - негромко возразил Джим. - Простить можно все, что угодно. Если любишь, конечно. Вот я не оправдал доверия своих детей. И своей жены. Сбежал, отвернулся от всех, о ком обещал заботиться. Но они простили меня, и мы снова одна семья.

- В семейной жизни всякое случается, - кивнула Мария. - Все люди ошибаются. Иногда мы совершаем непозволительные вещи. Но ведь брачные обеты не только для счастливых времен. Для несчастливых тоже.

Ник сглотнул ком в горле:

- Я непостоянный человек. Я весь в отца. У него уже четвертая жена, и любит он только себя. Я не хочу, чтобы из-за меня страдал невинный ребенок. Знать, что ты не нужен, - что может быть хуже?

Он был готов к тому, что они возмутятся и станут презирать его за такие слова. Вместо этого Мария рассмеялась и вскочила, чтобы сердечно обнять зятя.

- Ах, Николас, да как у тебя язык повернулся на себя наговаривать?! Вспомни-ка, сколько раз ты тайком пробирался к нам на кухню за печеньем, а заодно приглядывал за младшей сестренкой? Ты нежный, настоящий мужчина. У тебя нет ничего общего с твоим отцом! Я не раз замечала, как ты смотришь на мою дочь, - в твоих глазах светится столько любви!

- Ты сам по себе, Ник, - откашлявшись, поддержал жену Джим. - Ты волен выбирать свои поступки, и ошибки в том числе. Не надо все сваливать на наследственность и искать себе оправдания. Это недостойно мужчины.

Мария взяла лицо Ника в ладони. В ее глазах сияли и любовь, и понимание, и чуть-чуть лукавинки.

- Такой человек, как твой отец, никогда не преподнес бы нам такой щедрый подарок! На деньги, которые вы с Алексой дали нам, мы смогли и детям помочь, и наш дом сохранить.

- Какие деньги? - недоуменно свел брови Ник.

Мария лишь покачала головой:

- Я понимаю, Алекса предупредила меня, что вы дали их на условии никогда об этом не вспоминать, но ты, мой дорогой, все же должен знать, как мы тебе признательны.

Ник не подал вида, что он тут ни при чем, хотя внутренний голос отчаянно кричал ему ответ на головоломку. Ник наконец-то подобрал ключик к своей жене.

- О, разумеется, ради бога... И вы потратили их на...

- Спасение нашего дома, конечно! - воскликнула Мария. - Теперь мы с Джимом можем заняться счетами и ремонтом. Наконец-то у нас появилась надежда. А все благодаря тебе!

Теперь пазл сложился полностью и предстал перед Ником во всем своем великолепии. Все совпадало. Деньги, которыми он беспрестанно уязвлял Алексу, не были вложены в ее бизнес. Она солгала ему - и спасла дом своих родителей. Ради этого она и замуж за него вышла... Она пыталась получить кредит в банке, чтобы организовать при магазине кафе, но ей отказали. Теперь до Ника дошло, почему Алекса так и не сказала ему правды. А как ей было это сделать? Он же не давал ей ни малейшей возможности признаться во всем! Алекса не хотела, чтобы он жалел ее или ее родных, не приняла от него ни одного подарка сверх положенной суммы. Она решила выкручиваться в одиночку, потому что за своих близких и любимых Алекса готова была стоять насмерть. Она оказалась самой преданной, великодушной, упорной и страстной на свете женщиной, в которую он был влюблен без памяти.

Правда пульсировала в каждой его жилке. Алекса не солгала насчет ребенка! Она вовсе не пыталась «залететь», это случилось помимо ее воли, а она по глупости своей доверилась ему. Все рассказала и попыталась объясниться. Она была столь наивна в своем чистосердечии, что решила, будто он непременно обрадуется этому известию.

А он ее предал... Предпочел прислушаться к ядовитым наговорам Габриэллы и своего отца на любящую его женщину. И впервые после прозрения Ника вдруг посетило опасение, что Алекса, может, и не простит его...

Он поглядел на Марию. Она дала своей дочери не только силу бороться за самое дорогое, но и сердце, готовое беззаветно любить. И прощать. На это Ник надеялся всеми силами души.

Он подумал о Джеде и его многочисленных подружках. Вспомнил, сколько сил положил он сам, чтобы перестать чувствовать, - тогда никто не сможет причинить ему боль, как когда-то собственные родители. От них пострадал не только Ник - все вокруг.

В Ника вдруг словно ударила молния, пронзила до самого основания. Он понял, что если будет продолжать в том же духе, то однажды непременно станет копией своего отца. Рука сама собой крепко сжалась в кулак. Чтобы избежать боли любой ценой, он пестовал отчужденность в отношениях и в результате сам превратился в пустышку. Своими поступками он доставил любимой женщине сердечную боль, несовместимую с понятиями о человечности. Он оказался бесхребетным трусом, который обижал всех и вся, потому что, кроме себя, его больше никто не интересовал.

Внутри его все еще держался страх - с цепкостью, развившейся на протяжении многих лет, - но впервые в жизни Нику захотелось рискнуть. Дать Алексе то, в чем она так нуждалась. Стать отцом, мужем, другом. Защищать ее, заботиться о ней, прожить с ней вместе до конца своих дней... Может быть, отдав ей все, что имеет, он в конце концов станет достоин ее.

Последняя из стен вокруг его сердца зашаталась. Раскрошилась. И обрушилась. Ведь Александрия сама выбрала его, потому что полюбила.

Ник дрожащими руками стиснул руки Марии:

- Мне надо поговорить с ней!

- Обязательно помирись с ней, - кивнула теща.

Ник распрямился и встретился взглядом с тестем:

- Я тоже наделал дел. Теперь остается надеяться, что она простит меня. Я попытаюсь извиниться.

- Извинись, сынок, - улыбнулся Джим.

В этот момент на глаза Нику попался неказистый пес - его новый любимец.

- Кажется, я кое-что придумал...

* * *

Поставив на стол чашку с дымящимся травяным настоем, Мэгги отпихнула подальше стаканчик с капучино, дразнившим обоняние подруги.

- Никакого кофеина! А в чае есть антиоксиданты.

- Хорошо, мамочка, - невесело усмехнулась Алекса. - Правда, я так устала, что, думаю, кофе не причинит мне вреда.

- Кофеин замедляет рост плода!

- А еще стресс и неумение заработать достаточно денег, чтобы позволить себе родить ребенка.

- Хм, наверное, гормоны виноваты. Ты стала такой ворчуньей!

- Мэггс!

Та дерзко ухмыльнулась и сняла с чайной чашки крышечку.

- Решила тебя немножко позлить. Хотела убедиться, что ты не превратилась в слезливую барышню, как в романах, которые постоянно читаешь последнее время.

- Пошла ты!

- Вот это уже лучше!

Алекса с неподдельной теплотой посмотрела на подругу. Все будет хорошо... После ухода от Николаса прошло уже две недели, и каждый новый день превращался в испытание силы и твердости, которые давало ей природное упрямство. Новость о ребенке она пока хранила втайне от семьи, но на выходных решила во все посвятить родных. Мэгги ее поддержит. Пусть ей не удалось заполучить в банке кредит на открытие кафе, «БукКрейзи» по-прежнему приносит стабильный доход. Она выдюжит. Эту мантру Алекса повторяла ежедневно и ежечасно, с тех пор как рассталась со своим любимым, а его дитя потихоньку подрастало в ее чреве. Ник сделал свой выбор, и ей предстоит взглянуть в лицо реальности.

- Граф на днях ужинал со мной.

Отвлекшись хорошими новостями, Алекса улыбнулась:

- А ты мне и не сказала!

- Мы с ним не совпали, - пожала плечами Мэгги. - Все время говорили только о тебе. Он влюблен в тебя, Эл.

- Уж поверь мне, - рассмеялась Алекса, - между нами нет той самой искры и никогда не будет. - Она увлеченно поцокала языком. - Но ты не сдавайся, ладно? Кто знает, может, он твоя судьба!

- Умора! - фыркнула Мэгги.

Алекса меж тем задумчиво жевала губами.

- Мэггс, только ему, скорее всего, под силу сладить с тобой.

- У тебя от беременности мозги набекрень.

На мгновение в глазах Мэгги блеснула жалость. Алексе хотелось возразить ей, но в магазине уже начали собираться поэты. Они рассаживались по стульям, из динамиков лилась негромкая меланхоличная музыка, приглушенно горели светильники, а за дверью сгущалась тьма. В помещении царил творческий гул, и вскоре поэты начали один за другим делиться в микрофон своими мыслями и грезами. Алекса, сидя с краю и прижимая к груди блокнот, наблюдала за ними, и постепенно ее окутала спасительная череда образов. Она прикрыла глаза и перенеслась в другой мир, воспринимая его всеми обостренными чувствами. В ее сознании мелькали цветовые сочетания и целые картины, словно нарисованные масляными красками на холсте.

Возникла краткая пауза - один поэт сменял другого.

И вдруг Алекса услышала знакомый голос - глубокий, хрипловатый...

Вначале она, не открывая глаз, просто слушала говорившего в микрофон, но потом сердце назвало его имя, и ее охватил смутный страх. Алекса почти перестала дышать, но все же заставила себя взглянуть на человека, стоявшего на эстраде.

Это был ее муж... Он показался Алексе не больше чем галлюцинацией: в ее представлении Ник Райан и сцена были вещами несовместимыми.

И правда, мужчина на сцене вряд ли был ей знаком.

На нем красовалась полная экипировка болельщиков «Метсов»: надетая задом наперед сине-оранжевая кепка, из-под которой выбивались белокурые волосы, футболка с их эмблемой, джинсы и кроссовки. У его ног на оранжевой цепочке, пристегнутой к ошейнику, сидел их пес - со спокойствием и достоинством, присущими настоящей породистой собаке, но никак не дворняжке. И у пса на шее красовалась бандана «Метсов». Одно его ухо было слегка приподнято, хвост лежал неподвижно, но в собачьих глазах Алекса больше не заметила того забитого выражения, которое, как ей казалось, намертво пристало к несчастной псине. К передним лапам была прислонена картонная табличка со словами: «Вернись домой».

Алекса сморгнула раз, другой, пока не поняла, что все происходит наяву.

В руке Ника был зажат вырванный из блокнота листок. Он откашлялся, и Алекса невольно затаила дыхание. Он начал читать в микрофон:

- Я не поэт - в отличие от моей жены. Это она научила меня находить удивительное в обыденном. Она научила меня не подавлять эмоции, говорить правду и верить людям. Прежде я даже не догадывался, что можно отдавать и отдавать без конца, не помышляя о награде. Ты изменила мою жизнь, Алекса, но я струсил принять ее. Мне казалось, я и так прекрасно обойдусь. Но теперь я понял, что к чему.

Алекса в отчаянии зажмурила глаза. По ее щекам текли слезы. Мэгги невольно схватила подругу за руку. Муж просит ее вернуться... Да, выбрав ту дорогу, она, как в том стихотворении, пошла бы неведомой стезей. Теперь ей вполне открылся весь мрак неизвестности, стоявший за Ником. Если сейчас Алекса повернется к нему спиной, то останется невредимой. И пойдет дальше своей дорогой. Но неизвестность манила ее, подобно давней знакомой. Алексе нужно было немедленно сделать выбор. Однако один только Бог знает, есть ли у нее силы на вторую попытку...

Алекса открыла глаза. До ее слуха донеслись перешептывания: поэты обсуждали услышанное. Она снова взглянула на любимого и стала ждать, что он еще скажет.

- Я люблю тебя, Алекса! Я хочу тебя и хочу, чтобы родился наш ребенок. Еще я хочу, чтобы с нами жил этот потешный пес, потому что я и его понемногу полюбил. Думал я и над тем, чего не хочу. Я не хочу прожить жизнь без тебя. Я больше не хочу одиночества. Мне не нравится думать, будто я сам заслужил, что ты ушла от меня. Богом клянусь, я всю свою жизнь потрачу на тебя одну.

У Алексы задрожали губы. Мэгги еще сильнее стиснула ей руку.

- Ты еще любишь его?

Задыхаясь от слез, Алекса прошептала:

- Вряд ли я смогу все заново...

Глаза Мэгги метали громы и молнии.

- Нет, сможешь! И снова, и заново, и еще тысячу раз! Если только ты любишь!

Ник спустился с эстрады и проложил путь по залу к их столику. Выстроенная по кирпичику стена угрожающе зашаталась.

- Для меня всегда была только ты. Благодаря тебе я снова стал собой. - Он опустился перед Алексой на колени и приложил ладони к ее животу. - Мое дитя, - прошептал он. - Я боялся, что ничего не смогу ему дать. Оказалось, что смогу. И все, что у меня есть, теперь твое.

Стена заколебалась, мощно сотряслась и рухнула к ее ногам. Алекса сделала свой выбор. Она подняла мужа и приникла к его груди. Он крепко обнял ее, прижал к себе и на ухо прошептал клятву больше никогда ее не обижать. Тишина в зале взорвалась аплодисментами - поэты вокруг улюлюкали, одобрительно поднимая большие пальцы.

- Кажется, ты наконец-то взялся за ум, братец!

Ник заключил в объятия и сестру. Его лицо светилось неприкрытой радостью и умиротворением, которое раньше посещало его лишь в виде неуловимой тени.

- Думаю, ты в курсе, что я намерена стать крестной этому ребеночку!

- Дай Боже, чтобы родилась девочка! - рассмеялась Алекса. - Она с первых дней будет носить все кожаное и позировать на фотосессиях в нижнем белье.

- А если родится мальчик, я научу его всем способам, как сделать женщину счастливой. - Ник чмокнул Алексу в губы. - Мэггс, ты получишь обоих! Я сейчас отвезу жену домой, и мы быстренько сострогаем тебе второго!

- Второго? - округлила глаза Алекса. - Мне сперва надо пройти через утренние недомогания, набрать вес и выдержать схватки!

- Пустяки! Я буду за тобой все время присматривать.

- Но только в футболке «Метсов»!

- Я тут подумал о твоих рассуждениях на этот счет, - улыбнулся Ник. - Наверное, ты права: «Метсы» заслужили, чтобы ряды их фанатов пополнил еще один человек.

Алекса подняла глаза к небу и прошептала:

- Благодарю тебя, Мать-Земля!

Она пообещала себе, что непременно даст книгу с заговорами подруге. Интуиция подсказывала ей, что жизнь Мэгги тоже скоро изменится, и тогда ей очень пригодится любая помощь. Ник, словно угадав мысли жены, поцеловал ее и предложил:

- Поехали домой.

Она обняла его, и Ник вывел ее из темного закутка на свет.

ЭПИЛОГ

Мэгги.

Алекса с тяжким вздохом поставила тарелку на свой раздувшийся живот. Ее явное отвращение к недавно открытой ею способности размещать на нем объемистые предметы заставляло Мэгги поджимать губы в попытке сдержать душивший ее смех. Алекса нахмурилась еще больше:

- Перестань, Мэгги. Бедная я, несчастная! И почему она не выходит? Уже две недели перехаживаю, а доктор знай твердит одно - терпение! Я уже хочу ее родить! Вы-ро-дить!

Мэгги взяла у нее тарелку - Алекса уплела торт до последней крошки - и протянула подруге стакан молока. Ей отчаянно хотелось чем-нибудь облегчить мучения Алексы, но в данный момент помогали только сласти и растирание ног. Недавно она подарила подруге ярко-красные шлепки, украшенные цветными стекляшками, но у той, как оказалось, напрочь исчезли промежутки между пальцами.

Опершись о подлокотник серого дивана, Мэгги начала сочувственно уговаривать ее:

- Знаю, детка, как тебе фигово. Но через денек-другой ты уже будешь баюкать ее на руках и жалеть, что не удается как следует выспаться. Я слышала, они плачут не переставая.

Алекса подвигала опухшими ногами и вздохнула:

- Я все равно не сплю...

- Бедная девочка! А я ей кое-что купила. - Мэгги неожиданно извлекла подарочный пакетик и покачала им перед носом Алексы. - Прямо из Милана, от одного из ведущих модельеров детской одежды!

- Хватит покупать ей шмотки, Мэггс. Ее гардероб уже больше моего.

- И хорошо, значит, я справляюсь как надо. - Она с удовольствием наблюдала, как Алекса разворачивает обертку и вынимает черные джинсики, ярко-розовую футболочку и кожаную курточку. Комплект довершали кожаные ботиночки, усыпанные крохотными розовыми стразами. - Нравится?

- Ах, боже мой, какая прелесть! Как тебе удалось отыскать такое для новорожденной?

Мэгги просто распирало от гордости.

- Моя крестница не будет перенимать дурные манеры у ребятишек на детской площадке. Мы сами ее испортим и избалуем - чем раньше, тем лучше.

- Ник, иди-ка сюда! - засмеялась Алекса. - Посмотри, что принесла твоя сестрица!

Ник выглянул из кухни. Рассмотрев подарок, он не смог скрыть ужаса:

- Какого черта! Ты хочешь вырядить мою дочь в предводительницу байкерской шайки прямо из утробы! Ни за что!

- Не оскорбляй свою сестру! - гневно зыркнула на него Алекса. - Это прекрасный подарок! Я считаю, что лучшего костюмчика для первого появления дома просто не придумать.

- Только через мой труп, - беззлобно возразил Ник. - Пусть наденет тот, с утятами, который мы выбрали на прошлой неделе.

Мэгги откинулась на спинку дивана, чтобы было удобнее смотреть спектакль. У ее обычно безмятежной подружки теперь так круто менялось настроение, что Мэгги становилось не по себе. Все-таки гормоны - ужасная штука, хотя ее братца, кажется, такими пустяками трудно было прошибить. К тому же Мэгги сразу просекла, что Алекса упрямится, просто чтобы подурачиться. Их беззлобные перепалки напомнили ей детские раздоры с братом. Кто бы мог подумать, что эти двое самой судьбой предназначены друг другу? Но если бы не вмешался случай и не подтолкнул их к фиктивному браку, они могли бы никогда больше не встретиться. Алекса, правда, до сих пор уверяла, что виной всему любовный заговор, но Мэгги решила ее не разуверять. Пусть себе думает - вреда в этом нет.

Алекса с вызовом закусила губу:

- Мне ее рожать, значит, мне и решать насчет одежды!

- Хм, я это слышу по несколько раз на дню. Если бы я был способен сделать это за тебя, не сомневайся, давно бы родил.

- Вранье! - ощетинилась Алекса. - Все мужчины этим похваляются.

Ник шутливо вскинул руки, показывая, что сдается:

- Кто-нибудь здесь поддержит меня в наилучших намерениях? Желательно обладатель тестостерона.

Словно сам Зевс услышал его призыв и метнул молнию - в коридоре эхом разнеслись чьи-то шаги. Они миновали кухню и остановились прямо позади дивана. Мэгги медленно обернулась.

- Ах, cara, на этот раз, я думаю, Ник нисколько не лукавит! Какой мужчина не отдаст все за избавление своей женщины от страданий!

По коже Мэгги побежали мурашки - от неожиданности и... чего-то еще - ей совсем не хотелось ломать над этим голову.

Майкл Конте подошел к Нику и мягко хлопнул его по плечу. От его нарочито дружеского жеста и фирменной улыбки Мэгги сразу потянуло скорчить гримасу. Мужчины обменялись всепонимающим, чисто мужским взглядом - ни дать ни взять два самца, и один защищает другого от нападок разъяренной самки. Нику, если честно, особой помощи не требовалось. Он помог жене встать со стула, шепча ей какие-то ласковые слова и расправляя рубашку на ее раздутом животе. Нежность, сквозящая во всех его движениях и в выражении глаз, хлестнула Мэгги, словно бичом: от прежнего Ника не осталось и следа. Его сменил мужчина, обожающий свою жену и еще не рожденное дитя. Он изменился до основания, потому что наконец-то поверил той единственной женщине, которая способна любить его таким, какой он есть, со всеми изъянами.