19. К бабушке
Она купила билет ночью. Никому не сказав. Даже Славе.
— Мне нужно просто... на день. На воздух. На землю, - объяснила ему утром, складывая вещи в рюкзак. — К бабушке. Поговорить.
Он не спорил. Только обнял крепко-крепко.
— Передай ей, что она вырастила самую сильную девочку на свете.
— Она скажет, что это всё во мне от мамы.
— Значит, ты теперь целая династия сильных женщин.
Поезд шёл медленно. За окнами — леса, снежные поля, деревни с перекошенными заборами. Станции, названия которых никто не произносит вслух. Вита сидела у окна, укутанная в шарф, с распечаткой УЗИ в кармане пальто. В голове крутились десятки сценариев.
Как сказать?
"Привет, бабуль. Я беременна."
"У нас будет малыш."
"Ты станешь прабабушкой."
Каждая из фраз звучала громко. Слишком громко. А бабушка любила тишину.
Вита решилась позвонить Лизе, и сказать о беременности, ведь она знала что ей можно доверять...Лиза ей не чужая.
— Ало Лизунь?
— Привет моя хорошая! Как ты там? - родной голос...она уже так соскучилась за ней.
— Всё потом, Лиз..если ты стоишь то лучше сядь
Лиза чуть напряглась
— Я беременная...Лиз.
Лиза завизжала в трубку
— Это не шутка?! Вита ты серьезно?! - чуть кричала она в трубку.
— Серьезно..только Лиза молчать!
***
Дом стоял на краю села, утопая в снегу. Калитка скрипела так же, как в детстве. Сугробы доходили почти до колен, но она шла с какой-то почти детской радостью. Вот окно с кружевной занавеской. Вот герань на подоконнике. Вот... она.
Бабушка вышла на крыльцо в платке, тёплом халате, с тем же светлым, морщинистым лицом.
— Виточка... Господи, ты как с картинки. Живая, настоящая. Одна, что ли?
— Одна. Можно я просто побуду с тобой?
— Можно всё. Только давай сначала в тепло, ты же ледышка.
Чай был с мёдом и клюквой. Пирог как в детстве, с яблоками. Печка потрескивала. Вита сидела на кухне, кутаясь в старый вязаный плед.
— Что у тебя в глазах, девочка моя? Вроде и счастье... а вроде и страх.
— Бабуль, - тихо выдохнула она. — Я беременна.
Бабушка замерла. Прямо с чашкой в руках.
— Ты?
— Да.
— А тот твой, киношный... он рядом?
— Да.. Он... прекрасный, бабуль. Никогда так не смотрели на меня. Не касались, не берегли.
Минуту было тихо. Потом бабушка села рядом. Взяла её за руку.
— Знаешь, твоя мама... когда узнала, что ты у неё, она тоже сначала молчала. А потом подошла ко мне и сказала: «Я боюсь». А я ей тогда ответила: «Бойся. Но иди. Потому что ребёнок это не про готовность. Это про любовь. Если она есть, остальное приложится.»
Вита сжала её пальцы. Глаза затуманились.
— Мне страшно. Не за себя. За него. За неё. За нас. Я боюсь, что не смогу быть такой, как ты. Как мама.
Бабушка улыбнулась. Старой, немного грустной улыбкой.
— А не надо быть «как». Будь собой. У тебя внутри жизнь. Это уже чудо. А ты самая сильная, Виточка. Ты же в меня.
Они сидели на кухне ещё долго. Потом Вита достала снимок с УЗИ. Бабушка надела очки, дрожащими пальцами погладила снимок.
— Вот и он, а? Или она... Как маленькое зернышко.
— Да. А сердце уже бьётся. Мы слышали. Как барабан. Слава плакал потом. Втихаря, конечно.
— Хороший он у тебя, если от сердца плачет.
Утром бабушка собрала ей мешочек с сушёными яблоками, вареньем, оберегом из льна «на удачу и здоровье». Пока Вита натягивала сапоги, она сказала:
— Передай своему Славе: если обидит я приеду. Пусть прячется хоть в камерах.
— Он не обидит. Он держал меня за руку, когда я боялась.
— Тогда держи и его. Жизнь длинная. Иногда держать..всё, что нужно.
В поезде обратно Вита смотрела на небо за окном. Лёгкое, серо-голубое. В кармане, письмо от бабушки, сложенное аккуратно.
Сейчас она уже знала, как скажет своему ребёнку однажды:
"Ты начался с любви. С тишины. С сердца, что билось рядом. И с бабушки, которая знала, как любить — даже если ты ещё не родился."