Глава 4
Юля
Земля упорно выскальзывала из-под ног, будто я шла не по заснеженной дорожке, а по эскалатору... против хода.
С головой тоже был непорядок. О том, чья рука поддерживает под локоть, мозг не желал думать категорически. А глаза готовы были смотреть куда угодно, но не на суровый профиль Данила Милохина.
Больше всего это походило на сон.
Один из многих.
Я ни за что не призналась бы ни родителям, ни Наташе, ни, тем более Дане, но иногда он мне снился. Порой с комплектом для рисования в руках. Порой рядом с Демоном на лужайке возле дома.
Обычно это случалось, когда в реальной жизни становилось совсем худо. Даня словно разделил с родителями обязанности. Они почти не приходили ко мне. Снились лишь, когда сильно уставала или нужен был чей-то совет. А в самые тёмные дни, когда папу и маму нельзя было даже вспоминать, караул во сне нёс Никита.
С важным видом он иногда что-то рассказывал, сидел рядом, спрашивал... совсем как на балконе вчера.
Но ни в ресторане, ни во сне он никогда ко мне не прикасался!
- Заходи, не стесняйся. Я сейчас включу генератор, и станет светло. - Только в просторной гостиной Даниил выпустил мою руку, будто до этого опасался побега.
- Спасибо... - Сердце в груди забарабанило так громко, что я не услышала своего голоса.
- Оставлю тебя ненадолго. Ты ведь не боишься темноты, правда?
Ума не приложу, чем я выдала свое волнение, но, отойдя всего на пару метров, Даня вернулся.
В ответ, наверное, нужно было сказать «нет».
Темноты я уже давно не боялась. Детдом вылечил этот страх слишком качественно. Стараниями других детей, недовольных, что в их отстроенный мир вторглась домашняя новенькая, за короткий срок от фобии не осталось и следа.
Но сейчас открыть Дане правду я не могла.
Произнести «боюсь» было безопаснее, чем сознаться. Язык не поворачивался сказать, что я первый раз одна в доме с мужчиной. А ещё, что от одного вида этого мужчины у меня подгибаются ноги, и где-то под сердцем предательницы-бабочки расправляют свои шелестящие крылья.
- Да. Темноты боюсь. - спасаясь, как болванчик, закивала я. И пока меня не потянули вместе включать генератор, быстро исправилась. - Но минуту потерпеть смогу. Не волнуйся. Иди.
В темноте читать мысли с моего лица, похоже, было сложно. Даня несколько секунд всматривался. Хмурился, будто прогонял слова на встроенном детекторе лжи. А потом ушел. Тихо, точно так же, как подкрался к калитке.
Не дыша, я проследила, как в проеме двери исчезли плечи, и без сил рухнула в ближайшее кресло.
Вокруг была чужая гостиная. Диваны, камин, какие-то стеллажи. Я видела очертания каждого предмета. Чувствовала незнакомый аромат - что-то смолистое, хвойное. Но до конца так и не могла поверить, где я и как здесь оказалась.
Серое вещество в моей голове помогать отказывалось.
«Тебе не двенадцать и не четырнадцать. Ты совершеннолетняя. Нет ничего особенного в том, чтобы провести ночь под одной крышей с соседом», - внутренний голос был похож на голос Наташи. Но и как все ее рассказы о мужчинах, не успокаивал.
«Он рядом! Целая ночь впереди», - шептал уже другой голос. Он больше походил на мой собственный, только очень робкий, дрожащий.
Его слушать было и страшно, и интересно одновременно. Почему страшно, я не могла понять, как ни пыталась. Все прежние мои страхи не были похожи на этот. А любопытство... оно словно маленькими колючками впивалось в кожу, заставляло щеки гореть и мешало нормально думать.
Словно на иголках я ждала возвращения хозяина дома. Забыв раздеться, всматривалась в темноту. А когда неожиданно зажегся свет, чуть не вскрикнула от неожиданности.
Такой растерянной и перепуганной Никита меня и встретил.
Серо-зеленые глаза со странным выражением прошлись по закутанной в пуховик фигуре, мазнули быстрым взглядом по старым удобным уггам и остановился на лице.
- Нет, со снегурочкой я все же ошибся, - на красивых мужских губах мелькнула едва заметная улыбка. - Ты из другой сказки. Пока не могу понять какой.
- Наверное... про девочку, которая забралась в дом к семье медведей. - Нервная система заиграла похоронный марш, и из груди вырвался безумный смешок.
- Это та, которая оставила медведей в разрушенном доме, а сама сбежала?
Даня не стал ждать, когда я приду в себя. Он сам подошел к креслу и осторожно, с самым бесстрастным видом принялся распаковывать меня из вороха зимней одежды.
- Да...
Мужские пальцы ловко справились с шарфом, случайно коснулись шеи, и я прикусила язык.
- Ну что ж, в таком случае, буду надеяться, что хотя бы сам останусь цел после такой гостьи.
Не остановившись на пуховике, он присел рядом на корточки и взялся за край правого подмокшего ботинка.
- Постараюсь сберечь тебя.
Я не понимала, о чем говорю, и зачем это говорю. Наша игра в сказку шла будто отдельно от меня, и лишь бабочки в животе порхали все радостнее.
- Буду очень тебе за это благодарен. - Словно действительно получил шанс на спасение, Даня важно кивнул. А потом вскинул голову вверх и громко, раскатисто, до слез в глазах рассмеялся.
* * *
О том, как хорошо и безопасно было в пуховике, я поняла с опозданием. Моя зимняя броня отправилась в шкаф, и за главного остался домашний костюм с оленем на груди.
Вряд ли другие девушки, которых Даня приводил в дом, баловали его такой экзотикой. Скорее всего, на них были вечерние платья, шелковые пеньюары и кружевное белье. Но бежать за платье или надевать под оленью морду красивое белье было уже поздно.
- Извини, я не ожидала, что электричество отключится, и тебе придется меня спасать.
Стараясь хоть как-то скрыть нелепый рогатый принт, я обхватила себя руками, но Даня больше не смеялся и даже не улыбался.
- Милый олененок. Если парадный костюм с Санта Клаусом, то я прямо сейчас готов отправиться за ним к соседям.
Надежда, что мой жуткий наряд остался незамеченным, вспыхнула ярким факелом и тут же разлетелась пеплом по комнате.
- Нет, с Сантой нет. Но я могу сходить за чем-нибудь поприличнее.
Щеки уже жгло от румянца. Вероятно, я не замерзла бы даже без пуховика. Но проверить на практике мне не дали.
Только я дернулась в сторону двери, Даня ловко перехватил за руку и вернул в кресло.
- Прости. Я все же последний дурак. - Хлопнул он себя ладонью по лбу. - Не подумал, буду исправляться.
О чем не подумал, у меня не было ни одной догадки. Впрочем, что исправлять, я тоже не понимала.
К сожалению, Мистер Загадка разъяснять не спешил. Упершись руками в подлокотники кресла, он коршуном навис надо мной.
- Никакой другой костюм не нужен, - произнес медленно, спокойно. - Санта отстой. Мне очень нравится этот, но если для сна хочешь переодеться, могу дать одну из своих маек. Тебе она будет как платье.
Предложение было щедрым. Я даже на мгновение представила себя в его белье на голое тело, и по коже табуном забегали мурашки.
- А можно без майки? - голос предательский сел. - В костюме будет удобно. Правда!
Словно он каждый день десятками раздаёт свою одежду, Даня пожал плечами.
- Как хочешь. Что насчет еды? - Оглянулся в сторону кухни. - Могу предложить ужин. Только он немного остыл. Придется разогреть.
- Нам не обязательно повторять весь сюжет сказки про медведей.
Смелость возвращалась ко мне по чуть-чуть, короткими вспышками, будто кто-то прочно держал её за горло и лишь иногда позволял сделать вдох.
- Уверена?
- Уже ночь, и поужинать я успела до аварии на подстанции.
- А десерт? Там вроде что-то было.
- Мм...
Изобразив, что хочу посмотреть, я наклонилась вперед. Но Даня не отодвинулся ни на сантиметр. Словно все еще не доверял, держал в ловушке между спинкой кресла и своей грудью. Ни о каком сладком в этом капкане и думать не получалось.
- Нет, спасибо.
Рот заполнился слюной. Но желудок молчал. Он совсем не интересовался никакой едой. И лишь губы зудели, словно требовали чего-то.
- Хорошо. А что там по сюжету у медведей было дальше?
Даня спросил с улыбкой. Даже, наконец, убрал руки.
Мне, наверное, нужно было так же ответить - легко, без всяких задних мыслей.
Однако с губ сам собой сорвался правильный ответ.
- Потом были кровати.
Это было фиаско.
Катастрофа.
Позор.
Не знаю, как кресло не задымилось подо мной после этих слов. Казалось, запах гари я все же почувствовала.
Но Даня больше не нависал и не приближался. Тряхнув головой, словно прогонял какие-то мысли, он отступил на шаг и невесело произнес:
- М-да... Не самая удачная сказка. Медвежья драма какая-то.
- Да...
Впервые за вечер я пожалела, что генератор в соседском доме работал так качественно. Еще одно небольшое отключение мне сейчас было просто необходимо.
Хотя бы минут на пять... а лучше на десять! Чтобы щеки перестали гореть, и тело не бросало то в дрожь, то в жар.
Ума не приложу, как бы я выкручивалась. Но Даня спас снова.
- Расскажи лучше, как ты вместо художественного вуза докатилась до медицинского? - бросил он, подойдя к камину. И пока я собиралась с мыслями, принялся неспешно укладывать дрова и разводить огонь.
* * *
Разговор об учёбе успокоил нервы лучше всякого лекарства. Я так и не поняла, было ли это профессиональное умение или врожденный талант, но Даня оказался замечательным собеседником.
Он не смеялся с моих страхов, искренне восхищался успехами и порой даже делился историями из своего студенческого прошлого.
Это была словно такая игра. Никто не подступал к границам личной жизни. Не спорил. И не учил другого.
- От меня отвязались с фортепиано, и за это я обещала больше не рисовать.
- Разве художник в семье это так плохо?
- Если сразу не Рембрандт, то и позориться нет смысла.
- А в меде сразу не обязательно становиться Пироговым или Склифосовским?
- Не знаю. Наверное, врач в семье - это престижно. Я на радостях не стала уточнять.
- И как после холстов с красками тебе все эти болезни, анализы и человеческие потроха?
- Мне нравится. - Сдержать смех было невозможно. - Особенно потроха. И живые и не очень. Это тоже в каком-то смысле искусство. Только создатель абсолютный гений.
- Нет... мне не понять. Я с детского сада так сильно хотел стать юристом, что родители успели свыкнуться с этой мыслью.
- Ну а как же суды, прокуратура? Это, наверное, интереснее, чем работа адвоката?
- Судов у меня и так хватает. А прокуратура... - теперь смеялся Даня. - Вот тебе нравятся потроха, а мне хватило одного похода в морг.
- Великий адвокат Милохин боится трупов?
Я готова была визжать от такого открытия.
- Хуже! Достаточно крови. Меня, между прочим, еле откачали. Думали, что так в морге и останусь. Клиентом.
- Боже! Я хотела бы это увидеть!
- Нет-нет! На бис не исполняю. Даже ради симпатичных соседских девочек.
- Я бы взяла тебя за руку... - После неожиданного комплимента крылья за спиной расправились. Никакая сила тяжести больше не держала.
- Боюсь, теперь я годен только перебирать бумажки и трепать языком.
- Ликвидации, слияния... - вспомнила я одну из статей в интернете.
- Да, и прочие скучные слова.
- Тоска...
Согретая огнем, расслабленная, я вспомнила, что весь день мечтала о сне. И начала зевать.
- Ты права. Скука смертная.
Даня сдвинул в сторону очередную головешку в камине и непонятным взглядом посмотрел на меня.
Так и хотелось спросить: «Что-то не так?», но он опередил. Поправил плед, которым укрыл меня ещё в начале наших посиделок, и произнес:
- Раньше мне это не казалось скучным. А теперь... и правда. Как только выживаю?
- А еще в постоянных разъездах... далеко от дома... как белка в колесе.
Мой мозг уже спал, а изо рта вылетала всякая чушь.
- Да... и завтра опять придется снова лезть в это колесо.
Не знаю, что задело меня больнее: горечь, которая прозвучала в его словах, или это проклятое «снова» - внутри будто кислота разлилась.
- В Москву? - спросила, сама не знаю зачем.
- Да. Там уже ждут.
- Снова... - сглотнула, - ... на шесть лет?
От прежней легкости не осталось и следа.
- Не знаю. Но не переживай. Про подарок я помню. Обязательно пришлю, как только решишь, чего душа желает.
Слова прозвучали утешающе, спокойно. Даня будто каким-то магическим образом чувствовал, что происходит у меня внутри. Он искренне пытался сходу справиться с любой тревогой.
Но в этот раз не сработало.
- А если я попрошу подарок прямо сейчас?
Мои бабочки больше не порхали. Они сложили свои обожженные крылья и фасетчатыми глазами внимательно смотрели на меня. Точь-в-точь как Наташа сегодня, когда предлагала сделать себе один маленький безумный подарок.
- Ты уже придумала?
Возможно мне показалось, но в голосе Дани не было ни радости, ни облегчения.
- Поцелуй меня, пожалуйста.
Никогда не думала, что смогу произнести такую просьбу настолько легко. Слова буквально вырвались сами.
- Сомневаюсь, что это хороший подарок.
- Я так хочу спать, что завтра ничего не вспомню, - врала безнадежно.
Талантливо, как никогда еще этого не делала.
- А если я не смогу забыть?
Даня осторожно взял меня за подбородок и заставил посмотреть в глаза.
- Я... вряд ли я удивлю тебя чем-то незабываемым.