ГЛАВА 8
Юлия
Веду пару в коматозном состоянии, ощущая, как ладошки покрываются тонкой пленкой пота. Такой отвратительной пары в моем исполнении еще не было. Взгляд то и дело скользит к двери, словно она вот-вот откроется, но никто в нее не стучит, никто не заходит в аудиторию, я продолжаю пару, отсчитывая минуты до конца.
Внезапно вижу загоревшийся экран смарта, на который пришло сообщение. Даже не открывая, понимаю, что к чему.
«Малыш, тебе чай или кофе? Уверен, ты бы предпочла чай, но все-таки…». Не дочитываю до конца, но ощущаю будоражащий тело гнев, укутывающий мою шею плотной плетью. С ума сойти, он заделался моим сталкером, не иначе. Отложив указку, упираюсь раскрытыми ладонями на первую парту под удивлённые взгляды студентов.
— Юлия Михайловна, вам плохо?
Староста группы подскакивает с места и подходит ко мне, одаряя участливым взглядом. Плохо? Мне очень хорошо, просто замечательно. Сглотнув вязкую слюну, смотрю на Аню размытым и расфокусированным взглядом.
—Немного голова закружилась, спасибо. Ребят, вы свободны.
Сажусь на стул, сжимая виски указательными пальцами. Сдуреть. Аудитория плавно пустеет за пять минут до звонка, я остаюсь один на один с вибрирующим каждую минуту телефоном.
«Я взял зеленый чай с лимоном. Уверен, я угадал».
Проходит пара секунду, приходит еще одно сообщение.
«Выйди в столовую».
Я упорно сижу на месте и не двигаюсь. Пальцы нажимают на сообщение и блокируют отправителя. Наступает такая нужная мне тишина, и я тяжело выдыхаю.
Это надо как-то решать. Немедленно. Пока на мою голову не свалилось еще больше проблем. Запрещая себе думать о Милохине, я замечаю, что вязну в нем только сильнее. Особенно, когда на кафедре нахожу стакан с зеленым чаем, сахар стоит отдельно, еще тут маленький пузырек с медом. Язык прилипает к небу, я без слов подхожу и воровато оглядываюсь.
— Юленька, тебе принесли студенты. Сказали, ты просила, — заведующая перебирает бумаги, пока я окончательно теряюсь. Так нельзя. Я взрослый и состоявшийся человек. Нельзя так распадаться на части!
—Да-да, спасибо, — нервно ухмыльнувшись, скрываю крышечку с чая и понимаю, что это мята с мелиссой. Не мог же он и это угадать. Ну как? Добавляю мед и перемешиваю. Ладно, выпью успокаивающего травяного чая. Хотя мысленно понимаю, что все это не сработает, если не добавить в него коньяк.
Во время обеденного перерыва на кафедре происходит форменное безобразие, иначе это не назвать, все снуют и трещат, от гула голова раскалывается, но все, о чем я могу думать, это только то, что Ольга Павловна прицельно смотрит мне в затылок, явно намереваясь что-то сказать. И пусть она лучше скажет, чем я буду…чем я буду все это терпеть прямо сейчас. И вроде ничего не произошло, но она видела нас с Милохиным вместе, и плевать на детали, смотрелись мы как парочка. Руки коченеют, а голова плавно наливается свинцом, еще и пульсирует в висках. Не может быть, не может быть, что мне так повезло.
Я слишком хорошо знаю этого человека, чтобы не понимать: бомбанет скоро, да так что мало не покажется никому.
Когда стрелки часов плавно двигаются к двенадцати, в кабинете остаюсь только я и она. Она намеренно, впрочем, как и я. Лучше сейчас, чем терпеть дальше. Но Ольга Павловна только загадочно смотрит на меня и ехидно улыбается. Я не ведусь, медленно собираю вещи в сумку, прикидывая, когда же она на самом деле скажет хоть что-то. И когда я касаюсь ручки двери, в спину летит уверенное:
—Так что там насчет разницы в возрасте? Херня это все, когда дело касается бабла, да?
Холодок касается спины, я заставляю себя глубоко вдохнуть, развернуться и без эмоций ответить:
—Не понимаю, о чем ты, Олечка.
Это не то, что она от меня ждет, не так ли? Она хочет оправданий, щедрых пояснений, но я не дам ей этого, продолжая «прикидываться шлангом», как говорят мои студенты.
—Да брось, все мы понимаем, что ты уже тоже включилась в игру с Милохиным. Но я не сдамся, слышишь? У меня опыта поболее будет, так что мы еще поборемся. Но сам факт, ты строила из себя такую правильную, такую честную, а на деле повелась на смазливую мордашку и бабло. Классика жанра, не находишь?
Плавной походкой она начинается двигаться ко мне, покачивая узкими бедрами.
—Знаешь, Оль, я в большей степени понимаю твои компульсивные действия. Это от недостатка мозгов, так бывает. От скудоумия ты считаешь, что все вокруг в равной степени ведут себя так же, как и ты. Но это не так, и если бы я хоть примерно понимала, о чем ты вещаешь, то, несомненно, бы парировала. Но я не понимаю и понимать не хочу. Между мной и студентами только деловые отношения, которые входят в канву правил нашего университета. Тебе советую тоже перечитать, а то мало ли, вдруг ты запамятовала.
В моих словах скрытая угроза, но на деле, поджилки трясутся, понимая, как именно может играть Павловна. Если в нашем коллективе ее порой называют Падловна, то понять правила ее жизни не очень-то и сложно. Добиваясь своих искромётных целей, она не гнушается ничем.
Я выхожу из кабинета и несусь в сторону своей аудитории, но прямо у лестницы кто-то хватает меня за руку и тащит в укол рядом с подсобным помещением. Крик застывает в горле, когда мои глаза сталкиваются со знакомыми омутами.
Злющие глаза Милохина впиваются в мои, а затем Данила подхватывает меня за талию и тащит в маленькую аудиторию, которая оказывается пустой, потому что она всегда такова,
слишком неудобная и узкая. Ошалев от происходящего, не сразу понимаю, что вообще происходит, но пытаюсь закричать. Тут-то мой рот и накрывается широкой лапищей, что нежно, но настойчиво, мешает мне заверещать на весь универ. От своего сопротивления я вижу довольно яркий спектр эмоций на лице парня. С ума сойти! Ему это точно нравится. Чертов маньяк!
—Чего кричим? — втиснув меня между дверью и собой, шепчет Милохин, наклоняясь к лицу и водя носом по щеке. Мои руки сжаты впереди второй рукой, что смогла бы обхватить еще пять тонких запястий. — Я вот не пойму, ты меня игнорировать думаешь? Или считаешь, что, кинув в ЧС, решишь все разом? Нет, так не пойдет, малыш. Я уже завел новый номер, позже отпишусь.
Как же, я даже не удивлена. Как быстро он найдет мой новый номер, если я сменю его и буду общаться только с оператором сотовой связи?!
Молчу и упрямо сопротивляюсь тому, чтобы смотреть ему в глаза. Я бы попыталась его укусить за эту загребущую руку, но он достаточно сильно меня держит, рта не раскрыть. Небось есть опыт в подобном, стреляный уже! Уф, я бы его просто… Я бы. Я бы…Черт, я не могу даже двинуться, потому что ногами он меня тоже держит! Связана по рукам и ногам, спасибо, что не с кляпом
во рту!
Сердце заходится как сумасшедшее, а кровь в жилах стынет. Господи, если нас сейчас кто-то застукает, я сгорю со стыда и лишусь работы. Узкие бедра толкают меня назад, а грудная клетка плотно прижимается ко мне, заставляя горло гореть от невысказанных слов.
—Мгм! — кряхчу что-то, пытаясь стянутыми вместе руками оттолкнуть надвигающуюся на меня махину. Рука соскальзывает, и я касаюсь пряжки ремня, отчего слышится смешок.
—Да, мне нравится ход твоих мыслей, — нагло смеется мне в лицо мажор. — Но я хоть поговорить сначала хочу. Давай договоримся, я отпускаю тебя, но ты не кричишь, и мы спокойно говорим. Кивни, если согласна.
Ага, сейчас. Бегу и падаю я подчиняться твоим указаниям. Послушно киваю, и как только он отпускает меня, срываюсь в сторону, но Милохин умел перехватывает
меня, шипя на ухо:
—С тобой не бывает просто, да? В твоих интересах быть тихой, а то поза у нас тут недвусмысленная, ага? В случае чего я скажу, что ты меня изнасиловала.
Шок сковывает мое тело. Я его что? Двинув локтем ему в живот, не особо забочусь вообще о чем-то. Гаденыш мелкий. Телом я ощущаю его возбуждение, а горячее дыхание опаляет кожу щеки.
—Ты идиот?! — к черту этику и профессиональные навыки, когда в твою задницу упирается эрегированный член, ощутимый даже сквозь плотные джинсы и мои брюки. Не думать об этом сейчас, Юля!
—Да нет, вроде умный, технарь же, ну! Ты мои оценки вообще видела? Я чертов гений!
Да сдались мне твои оценки, избавиться бы от тебя поскорее, ненормальный!
—Отпусти меня немедленно, немедленно!
Кажется, я сейчас упаду в обморок от всего происходящего тут.
Широкие ладони плавно, но настойчиво скользят по животу и останавливаются у груди, прижимаясь к сердцу. Затем он
отрывает одну руку и упирает стоящий стул к двери, блокируя последнюю от нежелательных вторжений.
—Уверена в своих желаниях, малыш?
Что? Что он имеет в виду?
Сбивчивым голосом отвечаю:
—Д-да.
—Соври так, чтоб я поверил, — а затем прикусывает мочку уха и зализывает «нападение». Я словно в прорубь окунаюсь, теряя саму себя на мгновение. Пальцы впиваются в кожу. Пытаясь оттолкнуть наглеца, бьюсь словно в припадке, попадая по ногам, рукам, но Данила умело обхватывает меня и поворачивает лицом к себе. Мы дышим как два разъяренных буйвола. И если в моих глазах праведный гнев, то в его плещется интерес. Он воспринимает меня как добычу! Плавно ведет ладонью по щеке, но я отстраняюсь, ловлю себя на мысли, что несмотря ни на что, отвращения нет. Это неправильно, Юля! Ты в своем уме вообще-то?! Я мозгом понимаю, что надо отстраниться, но тело реагирует иначе.
—Скажи как правильно, и все будет. Цветы, подарки, деньги. Что ты хочешь? Все будет, обещаю, — опускаясь лицом ко мне, говорит обидные вещи. Я что, шлюха какая, что он меня купить собрался? Весь флёр возможной романтичности этой ситуации, что порой нападал на мой мозг, улетучивается, и остается одна злость, пробирающая меня до костей.
—Пошел к черту! — злобно шиплю в ответ, продолжая сопротивляться. Но Милохин только ухмыляется, готовый к моему ответу. Глаза загораются опасным огоньком. Ничего, ты еще ответишь за все свои слова, Милохин. Ответишь! Так меня еще никто не унижал.
—Я взрослый мальчик и понимаю, что всему есть своя цена. Я готов ее заплатить.
Подушечки пальцев касаются шеи и настойчиво поворачивают мою голову, хоть я и сопротивляюсь. Так и пронзаю его иглами, мысленно, но хоть как-то, когда парень наклоняется:
—Я хочу тебя, Юлия Михайловна, —
шипит Милохин мне в ухо, скользя пальцами по щеке. — Так сильно, как никого и никогда не хотел, — узкие бедра с силой толкают меня назад. Адреналин оглушительно ударяет, заставляя все тело напрячься. Вот и ответ по классике. Он просто хочет меня, как животное.
—Только в твоих влажных мечтах, — прикусываю губу и ощущаю жар, прилипший к коже в том месте, где Данила меня касался. Мне удается вырвать одну руку и силой зарядить ему по лицу. Звонкая оплеуха разносится в тишине запертой изнутри аудитории. Ладонь горит огнем. — В жизни — никогда.
Не ожидал, да? Не давали тебе отпор? На, получи.
Ошалелый взгляд диких глаз останавливается на мне. Данила облизывает нижнюю губу, склоняя голову набок и молчит, только дышит тяжело и надсадно. Я никогда не ощущала такой дикой, звериной, энергетики, смывающей меня оглушительной волной.
—Так даже интереснее. Сопротивляйся мне.
Хрипит Милохин, пока я толкаю стул, хватаясь за ручку двери, и резво тяну на себя, чтобы вылететь из аудитории со скоростью света. Так быстро бегу, словно за мой и правда кто-то гонется. Но, по сути, нет. Горящие легкие мешают сделать полноценный вдох, я прислоняюсь к стенке и дышу быстро, но коротко. Отдышавшись, понимаю, что сумка осталась в аудитории, но я туда ни ногой. Руки дрожат, а в голове полный бардак. Прекрасно.
Позже она оказывается на моей кафедре в целости и сохранности.