Глава 21
ЧОНГУК.
Минуты идут одна за другой, и когда я смотрю на часы и вижу, что прошло пятнадцать, я начинаю уже волноваться. Я вижу Далию на танцполе, которую кружит какой-то мужчина, который явно надеется пойти с ней домой, поэтому я знаю, что она не с Лисой.
А что, если она ушла? Это кажется бессмысленным, но я мог почувствовать, как она нервничала, когда она коснулась меня, и почувствовала, как сильно я ее хочу. Лиса не смущенная малолетняя девственница, и сегодня вечером между нами ничего не должно произойти, но все равно...
Я не могу больше сидеть и ждать. Я слишком беспокоюсь о том, куда она могла пойти, и под этим я чувствую растущий страх, что она действительно могла меня бросить. Эта мысль заставляет меня немного паниковать, но не по тем причинам, по которым должна была. Не из-за сделки, или потому что это может привести к аннулированию брака, или потому что я уже потратил на нее и эту свадьбу огромную сумму денег.
Это очень просто, - потому что я не хочу, чтобы она ушла. И это совсем не то, что я должен чувствовать.
Тем не менее, она моя жена. Частью нашей сделки было то, что я защищаю ее, и я прибегаю к этому, вместо того чтобы признаться себе в правде - что я скучаю по ней, и мне не хватает ее присутствия в комнате со мной.
Я пробираюсь сквозь толпу гостей, кивая и бормоча «привет», и «я сейчас вернусь», когда меня останавливают, становясь все более и более взволнованным с каждым шагом. Я почти ожидал, что она ворвется обратно в двери, прежде чем я до них доберусь, но ее все еще нет.
Я выхожу в зал, тяжелые двери закрываются за мной, музыка и звуки вечеринки стихают до глухого гула. Клянусь, я чувствую запах ее апельсиновых духов здесь, и я оглядываюсь, желая получить какой-то знак, куда она ушла. Я вижу табличку с указанием туалетов, и я направляюсь туда, не имея никаких подсказок и предполагая, что она могла пойти подправить макияж.
Три поворота и шаг по коридору, ведущему в гостиную и туалеты, и я вижу ее.
Мой пульс мгновенно подскакивает к горлу, мои руки сжимаются в кулаки. Это не просто Лиса стоит у двери в гостиную. Перед ней стоит мужчина, кого я не узнаю, с темными волосами и в костюме, который выглядит немного не по размеру. Большинство людей не заметили бы этого, но я провожу достаточно времени с людьми, одетыми профессиональными портными, чтобы узнать того, кто хочет выглядеть так, как будто он здесь вписывается, но просто не совсем соответствует требованиям.
Я не слышу, что он говорит, но глаза Лисы широко раскрыты, ее руки прижаты к стене позади нее, как будто она хочет уйти. Она выглядит испуганной, и красная дымка застилает мое зрение, мои ноги несут меня вперед, прежде чем я даже полностью осознаю, что делаю.
Мой кулак смыкается вокруг воротника мужчины, и я отдергиваю его от нее, резко оттягивая назад и швыряя к стене позади себя. Лиса задыхается, издавая тихий крик шока, но я уже поворачиваюсь к мужчине, моя рука упирается ему в грудь, когда я хватаю его челюсть другой рукой и вдавливаю пальцы.
— Кто ты, черт возьми, такой? — Рычу я. — И какого хрена ты разговариваешь с моей женой?
Мужчина начинает сопротивляться, замахиваясь кулаком в мою сторону, и он попадает. Но я этого почти не замечаю, я так чертовски зол. Я отворачиваю его голову в сторону, впиваясь большим пальцем в угол его челюсти.
— Лиса, позови Вика, — рявкаю я, все еще сосредоточенно глядя на человека, которого прижимаю к стене. — Быстрее.
Краем глаза я вижу, как она уходит в белой вспышке, и мужчина сопротивляется, издавая задыхающийся звук, пытаясь снова замахнуться на меня.
— Если моим людям придется вытягивать из тебя ответы, — предупреждаю я, — тебе это не понравится. Предлагаю тебе начать говорить сейчас.
Он отступает назад, и на мгновение мне кажется, что он попытается ударить меня головой. Но у него нет диапазона движений, и вместо этого он втягивает воздух, выплевывая в меня сгусток слюны, как раз когда я слышу топот шагов по коридору позади меня.
— Я держу его, босс. — Голос Вика разносится по воздуху позади меня, и я отступаю как раз вовремя, чтобы Вик и еще двое моих людей схватили его и оттащили от стены. — Мы разберемся, что здесь происходит. Возвращайтесь к гостям.
Лиса стоит там, шокированная, наблюдая, как Вик и двое других утаскивают мужчину. Она моргает на меня несколько долгих секунд, затем поворачивается к двери гостиной, ныряя внутрь ровно настолько, чтобы вернуться с горстью бумажных полотенец.
— Вот, — говорит она, и ее голос звучит глухо. — Твое лицо в беспорядке.
— Спасибо. — И в этот момент я вижу, что руки Лисы дрожат. Я отбрасываю скомканные полотенца, глядя на нее с беспокойством. Гнев от того, что какой-то мужчина чуть не наложил руки на мою жену, все еще нарастает во мне, но мое беспокойство за нее борется за приоритет. Мне следует беспокоиться о том, чего он хотел, напоминаю я себе и делаю вдох.
— Что он тебе сказал?
Лиса кусает нижнюю губу между зубами.
— Он сказал, что неважно, выхожу ли я замуж за сына Чона или нет. Это означает лишь то, что я стала лучшей мишенью. И что они напали в первый раз, потому что я была легкой мишенью, но теперь они могут ударить в твое сердце.
Я хмурюсь.
— Что ты ответила?
— Что нельзя ударить в чье-то сердце, если это часть сделки. — Она пожимает плечами. — Он посмеялся надо мной и сказал, что я дура, раз думаю, что не сделала все еще хуже.
Мне требуется минута, чтобы осознать вторую часть того, что она только что сказала. Первая часть, о том, чтобы ударить в чье-то сердце, уколола меня по причинам, о которых я не могу позволить себе думать. Потому что она права, конечно. Этот брак, эта сделка не имеют ничего общего с чьим-то сердцем, а все связано с тем, что практично. С тем, что нам нужно друг от друга.
Так почему же меня так беспокоит, когда она говорит это вслух?
Я прочищаю горло.
— Вик уведет его куда-нибудь, где он больше не сможет тебя беспокоить. Мы выясним, что здесь происходит. А тем временем… — Я пытаюсь поймать ее взгляд, но она продолжает нервно оглядываться, как будто не хочет смотреть прямо на меня. — Ты хочешь уйти?
— И сделать это второй вечеринкой, за которую мне стыдно, потому что какой-то твой враг выгнал меня раньше времени? Нет, спасибо. — Ее голос немного дрожит, несмотря на попытку пошутить, и я делаю шаг вперед, как будто собираюсь подойти к ней. Но она отступает, качая головой, и я вижу, как она нервно поглаживает руками перья юбки. — Это могло быть ошибкой.
Дрожь на краях ее голоса немного усиливается.
— Все это. Это не прекратится, не так ли? Просто потому, что мы женаты...
— Я же говорил тебе, что буду защищать тебя. Прекратится это или нет, это все равно правда. И тебе нужна моя защита. Без нее они все равно придут за тобой. Мы уже слишком далеко зашли в этом, и ты не сможешь справиться с таким, как он, в одиночку. Ты знаешь, что не сможешь, Лиса. — Я ценю ее силу и ее независимость, но мне нужно, чтобы она поняла, что она влипла в это… и это выше того, с чем она может справиться без моей помощи.
Лиса кусает губу, качая головой, пока ее пальцы тянут за перья.
— Это было… — Ее голос дрожит, и она оглядывается на стойку регистрации. — Я не должна была заключать эту сделку. Мне здесь не место.
— Нам просто нужно это пережить. А потом я отвезу тебя домой, и ты сможешь сосредоточиться на магазине. Худшее позади. — Я пытаюсь ее успокоить, но вижу, что это не доходит до нее, и она на грани побега, и это заставляет меня паниковать больше, чем следовало бы.
Я не хочу ее терять. Я отбрасываю эту мысль, как только она проносится у меня в голове, потому что она, черт возьми, не имеет смысла. Я потеряю ее, в конце концов, когда наша сделка будет закончена. В этом нет никаких сомнений.
— Домой. — Она перекатывает слово на языке, глядя на меня с выражением, которое на кратчайшую секунду выглядит пустым и грустным. — Я не пойду домой сегодня вечером, Чонгук. Я пойду туда, где живешь ты.
Конечно. Это была оплошность с моей стороны, и мне нужно следить за языком, так же как мне нужно засунуть это чувство нежелания потерять ее и запереть его на замок. Мой дом не ее. Он никогда не будет ее. Это просто место, где она будет жить, пока наша сделка не будет завершена.
Я тяжело вздыхаю.
— Давай вернемся к приему. Мы закончим вечер, немного поиграем в добрых хозяев, а потом уйдем.
Лиса колеблется, и на мгновение мне кажется, что она скажет «нет», и она собирается сказать мне, что передумала, и что хочет аннулировать брак. А затем, жестом, который заставляет меня чувствовать большее облегчение, чем следовало бы, она кивает.
— Хорошо.
Она берет меня за руку, и мы возвращаемся к приему. Мы выпиваем еще немного шампанского, разговариваем с гостями и проводим всю ночь, пока не приходит время уходить, и мы выходим к ожидающей нас машине. Лиса напряжена и скована, и мне не нужно притворяться, что я не знаю почему.
— Я буду придерживаться нашего соглашения, — тихо говорю я ей. — Сегодня вечером между нами ничего не произойдет.
Она нервно облизывает губы, но кивает, поворачиваясь, чтобы посмотреть в окно, пока город проносится мимо, темный, если не считать мерцания праздничных украшений и теплых огней все еще открытых в этот час магазинов. Машина везет нас в Верхний Ист-Сайд, где она останавливается перед высотным зданием, и я слышу, как Лиса громко сглатывает.
— Я гадала, куда мы в итоге поедем, — тихо говорит она.
— У моей семьи есть особняк за городом. Но я хочу, чтобы ты как можно меньше была рядом с моим отцом, и я подумал, что ты, вероятно, чувствуешь то же самое. Поэтому я решил привезти тебя сюда. Нас будет только двое.
Я слишком поздно понимаю, что это может быть не так успокаивающе, как звучало в моей голове, и исправляюсь:
— И моя охрана тоже.
— Конечно. — Лиса подбирает юбку, выскальзывая за мной, когда водитель открывает для нас дверь. Он начинает передавать мне ее сумку, так как ее вещи будут доставлены завтра, но Лиса протягивает руку между нами, прежде чем я успеваю ее взять, и сама ее берет. — Я сама, — говорит она напряженно, и водитель нервно смотрит на меня, не зная, что делать.
Ни одна жена мужчины в моем положении не должна нести свою сумку сама, и я вижу, что он боится, что его обвинят в том, что он позволил ей ее взять. Но он не знает Лису, и я не сомневаюсь, что она будет стоять на своем, если я попытаюсь ее отобрать.
Это мелочь, которую я ей позволю, решаю я, поскольку знаю, что она должна чувствовать, что сейчас многое находится вне ее контроля. И не в последнюю очередь то, где она будет жить в это время.
Я веду ее в сверкающий черный с золотом вестибюль здания, слегка касаясь ее поясницы, пока веду ее к лифту сзади, кивая швейцару, когда мы проходим мимо. Ее каблуки цокают по черному кафельному полу, и я не могу избавиться от ощущения, что жду, что она в любую минуту сорвется с места. Она следует за мной к лифту, и я мельком вижу ее отражение в одной из зеркальных стен, ее лицо бледное, несмотря на макияж. Ее пальцы снова теребят перья юбки, и я вижу, как ее пульс трепещет в ложбинке у нее на шее.
Мне требуется вся сила, чтобы не сократить расстояние между нами и не прижаться губами к этому месту.
Я вставляю свою черную карточку-ключ в щель пентхауса, и мы стоим там в тишине, пока лифт поднимает нас наверх. Лиса совершенно молчит, когда открываются двери, и мы выходим в личный холл, и я отпираю входную дверь.
— Добро пожаловать в мой дом, — говорю я ей, когда мы оба заходим внутрь.
Я вижу, как она стоит там долгое время, впитывая все это. Первый этаж - с открытой планировкой, три стены от пола до потолка стеклянные, с видом на балкон с одной стороны и город за ним. Мебель расставлена по комнате, толстый ковер в центре, а ближе к задней части находится большая открытая кухня с черной техникой и латунными светильниками.
— Там есть дверь, которая ведет в комнату для развлечений, — говорю я ей, жестикулируя. — И ванная внизу. Если ты выйдешь на балкон и поднимешься по лестнице, она приведет тебя к бассейну на крыше и джакузи. А эта лестница...— Я указываю на черную железную винтовую лестницу, ведущую на следующий этаж. — Она ведет в спальню.
Лиса вздрагивает, совсем немного.
— Здесь только одна спальня, не так ли? — Шепчет она, и я киваю.
— Да. И боюсь, я недостаточно джентльмен, чтобы предложить поспать на диване. И я не хочу, чтобы приходила домработница или кто-то еще и давал повод думать, что мы с женой не делим кровать. Видимость, — поясняю я, и Лиса выглядит лишь слегка успокоенной. — Наша сделка остается в силе, — обещаю я ей.
— Я не трону тебя.
Она нервно облизывает губы, посылая мне толчок разочарованного желания, и я чувствую, как мой член дергается. Но я делаю все возможное, чтобы игнорировать это, и она кивает, ее челюсть напрягается, когда она снова берет сумку и направляется к лестнице.
Я следую за ней, намереваясь только провести ей краткую экскурсию, а затем оставить ее, чтобы она могла переодеться, принять душ или сделать что-то еще, что ей нравится.
Она останавливается посреди спальни, похожей на чердак, оглядываясь, пока я подхожу к одной стене и нажимаю кнопку, чтобы открыть жалюзи, показывая ей вид на город и из этой комнаты.