5
Каждое прикосновение Мака посылает электрические разряды по моему позвоночнику. Игрушка, всё ещё жужжащая внутри, вытягивает из меня удовольствие, с каждой секундой всё острее и интенсивнее. Я дрожу, кожа покрывается мурашками от чувствительности, всё вокруг усиливается до невыносимой степени.
— Вытащи, — с трудом выдыхаю я, слова едва срываются с губ. — Вытащи её.
— Не дождёшься. Ты стоил мне пяти пуль. Я выжму из тебя пять оргазмов.
Я трясу головой, рыдая в одеяло. — Я не могу.
Удовольствие превращается во что-то другое, слишком интенсивное, слишком грубое.
Слова Мака — просто далёкий гул в ушах, пока он управляет игрушкой, давая мне крошечные моменты облегчения, которые кажутся спасательными кругами.
Когда он снова вводит её, я не могу сдержать крик. — О, Боже.
Это как бесконечный цикл: отступление, а затем снова натиск, снова и снова.
Всё моё тело поймано в этом ритме. Каждое движение жужжащей игрушки отправляет меня всё ближе к краю.
— Посмотри, какой ты твёрдый. — Его пальцы скользят по моему члену, а затем он шлёпает по нему.
Я судорожно сжимаюсь, каждая мышца напрягается. Мой член напряжён и болит так, как никогда раньше.
Что за хрень?
Я пытаюсь сглотнуть, но это становится сложно. Даже слова трудно выговорить, и всё, что я могу издать, — это звуки.
Грязные, похабные звуки.
— Ты так сексуально выглядишь, когда мурлыкаешь, Кэл. — Его голос, низкий и одобряющий, только усиливает накал.
Удовольствие и боль соревнуются друг с другом, поднимаясь всё выше и выше, и я уже на самом краю.
Мой член дёргается, пульсирует и капает.
— Пожалуйста, пожалуйста. Слишком много... — Мои руки беспомощно дёргают наручники. — Я не могу.
— Ты можешь, и ты сделаешь. — Его голос звучит прямо у моего уха, горячее дыхание касается кожи.
Всхлип, который вырывается из меня, полон отчаянной нужды и тоски, которая пронизывает до глубины души. Моя спина выгибается, я поворачиваю голову в сторону, глаза трепещут, пока он удерживает игрушку прямо на том самом месте, а другой рукой сжимает мой член и дрочит.
— Сейчас, Кэл. Кончай сейчас.
Я завываю, когда меня разрывает на части, и погружаюсь во второй полномасштабный взрыв, яростно выстреливая спермой в полотенце подо мной. Это как шторм, обрушивающийся на меня. Я потерян в этом, каждая нервная клетка срабатывает одновременно.
Это интенсивно, почти больно, но в самой изысканной манере. Всё это где-то внутри моего мозга шипит и оставляет меня снова в состоянии невесомости, пока моё тело дрожит и трясётся.
Мак аккуратно вытаскивает игрушку и отбрасывает её в сторону. Полотенце под моим животом и бёдрами тоже убирают.
Я обмякаю, лицо покрыто потом, я тяжело дышу в одеяло.
Сильные руки переворачивают меня на спину, наручники позвякивают при движении.
— Такая хорошая маленькая шлюха, кончаешь, когда я приказываю. — Мак берёт мои яйца в ладонь, нежно сжимая, перекатывая и массируя одно, затем другое.
Его взгляд встречается с моим, и воздух словно сгущается. Его глаза тёмные и голодные, зрачки полностью расширены, они пожирают каждый сантиметр моего лица.
Его грудь быстро поднимается и опускается, будто он только что сам трахал меня, а не использовал игрушку. Капли пота выступают на его висках и верхней губе. Вены на шее набухают под покрасневшей кожей. Его челюсть сжата, мышцы и сухожилия напряжены.
Он выглядит как дикий зверь, и это зрелище одновременно возбуждает и пугает.
Моё сердце бешено колотится, я сглатываю излишки слюны, заливающей мой рот, ноги непроизвольно раздвигаются шире, спина слегка выгибается.
Он усмехается, кровать скрипит, когда он двигается. — Никуда не уходи.
Я не могу сдержать злобный взгляд, когда он уходит. — Козёл.
Но даже когда я это говорю, моё тело всё ещё вибрирует от последствий того, что он сделал, в странной смеси удовлетворения и томления.