15. Да почему сейчас?!
Уже была глубокая ночь. Арсений спал и Антон тоже. Только вот старший встал с желанием попить, а увидел нечто другое, чего не ожидал увидеть совсем…
Он тихо и бесшумно прошёл через маленький коридор, напрямик срезая по гостиной для того чтобы пройти в кухню, но даже в полуспящем состоянии остановился на так называемом пороге (если его и можно так назвать, ведь проход туда был без дверей), услышав какие-то очень тихие стоны и всхлипы. Мужчина нахмурился и медленно ступил пару шагов назад, оказавшись у дивана, рядом с головой своего ученика.
— Антон? — вопросительно глянул он на спящего на боку парня в полной темноте, ведь уличное освещение не давало никакого света окнам двенадцатого этажа.
Попов присел на корточки и сощурился, стараясь разглядеть лицо, спрятавшееся за беспорядочными пружинистыми волосами, но ему не отвечали. Учитель увидел только беспокойно спящего мальчишку.
Антон просто дрожал, лоб его истекал потом, а губы… кровью. Арсений неверяще приблизился, но даже без света различил алую кровь на губах, подбородке и даже немного на подушке. Сначала мужчина выдохнул и решил резко не будить подростка, а тем самым не пугать. Он осторожно прикоснулся своими губами ко лбу мальчишки, который, по-видимому, неосознанно продолжал кусать губы, думая, что у того жар, но лоб был абсолютно нормальным, прохладным. Тогда же он отстранился и стал вслушиваться в непонятные стоны и всхлипы парня, вытягивающиеся в сплошной неразбираемый звук из многих действительных слов. Но спустя полминуты он смирился с тем, что ничего не поймёт из этих бессвязных мычаний. Попов смог лишь разглядеть на лице мальчишки совершенное беспокойство и какой-то страшный испуг: ресницы тревожно вздрагивали, как и веки, мышцы впалых щёк тоже резко подёргивались время от времени, а губы продолжали истекать кровью. Арсений аккуратно и медленно положил свою тёплую ладонь на торчащее из-под пледа острое плечо и стал тихо поглаживать.
— Антош… — шёпотом позвал его литератор. — Антон…
— А! Что?! Что случилось?! — тут же в панике подскочил Шастун, еле разлепляя сонные глаза.
— Тш-тш-тш! Тише-тише! — не ожидав такого резкого пробуждения, шёпотом начал успокаивать его старший, несильно надавив на плечо, вместе с тем и уложив обратно.
— Арсений Сергеевич? — сонно сожмурился мальчишка. Попов не ответил, продолжая медленно поглаживать руку ученика и со скрываемым ужасом смотреть в лицо Шастуну. — Что-то случилось? Почему Вы здесь? Сколько времени? — хрипло начал тараторить тот.
— Антош, тебе что-то приснилось? Что с тобой? Почему твои губы снова в крови? — обеспокоенно заговорил литератор.
— Что? — подросток тут же удивлённо уставился на него, а сам в следующую же секунду провёл языком по губам, почувствовав тот самый металлический и солоноватый привкус.
— Блин… Только не сейчас… — неразборчиво в перемешку с сонными хрипами прошептал в подушку мальчишка, осознав, что его учитель мог видеть минутами ранее. Арсений действительно не расслышал сказанного. — Господи… Я Вас уже вторую ночь поднимаю… Простите, пожалуйста, — нервно усмехнувшись, сказал он уже точно в лицо учителю. Арсений нахмурился и слегка тряхнул головой, ведь ожидал услышать не это.
— Антон, какое «простите»? — возмущённо, но тихо продолжил он. — Что с тобой? У тебя болит что-то?
— А… — всё-таки опомнился парень. — Нет. Нет. Все хорошо, правда. Я сейчас… Сейчас я умоюсь, и всё будет хорошо. Не переживайте, — спешно отвечал он, пряча глаза и пытаясь подняться с дивана.
— Ты уверен? — настороженно спросил учитель, убирая руку с его плеча и поднимаясь на ноги.
— Да-да-да… — активно закивал подросток, будто бы не он только что здесь спал, пусть и так, что сном это не назовёшь. — Просто… случайно так вышло. Ничего страшного. У меня… ну… бывает… — запинаясь, говорил он, неловко пожимая плечами и стараясь поскорее уйти в ванную, пятясь задом. Попов ничего не стал говорить, но он понял, что явно что-то не так. А в мыслях было одно: «Бывает?! Бывает что? Кровь?»
Мужчина дождался, когда парень скроется в ванной комнате, защёлкнув замок, и очень тихо пробрался к двери, понимая, что это не очень-то и правильно, но выхода как такового не было.
— Блять… Да почему сейчас?! Почему здесь-то?! — глухо послышался возмущённый хриплый шёпот. Арсений нахмурился и закусил щёку. В следующее мгновение послышался шум воды, а голос парня уже затерялся в нём. Попов совершенно ничего не понимал, но не хотел сейчас докапываться до Шастуна, поэтому он только незаметно сменил окровавленную наволочку на чистую и тихо ушёл к себе.
Он лишь только через пару минут услышал, как Антон вышел из ванной и вернулся на диван. Тогда и заснул, всё ещё оставшись в недоумении от произошедшего. Антон же ворочался пару минут, пытаясь уснуть, но у него не получалось, поэтому он взялся за телефон, который валялся внизу кофейного столика.
На часах было два ночи, но уснул парень только под утро, потому что не хотел и даже боялся снова заснуть и повторить всю эту ситуацию, а он мог…
***Проснулся Шастун от собственного будильника. Он сонно отключил жутко-надоедливую мелодию на телефоне и машинально спрятал его под подушку. И только услышав глухо доносящееся шкворчание, Антон понял, что произошло. Он вспомнил, где находится. Вот поэтому и поднялся и в несколько шагов добрался до кухни, из которой доносился горький запах кофе и каких-то яиц или сосисок…
— Доброе утро… — хриплым ото сна голосом заговорил Шастун с учителем, который стоял к нему спиной у плиты.
— Доброе, Антон, — улыбчиво ответил мужчина, помешивая что-то в сковороде.
— Почему я как ни проснусь, Вы всегда… бодрствуете? — жмурясь от холодного света лампочек, спросил парень, усаживаясь на уже немного привычное место.
— Не знаю, — усмехнулся старший, обернувшись к тому лицом. — Иди лучше умывайся. Завтрак почти готов.
— Господи… Я за неделю столько не ем, сколько у Вас за день… — тихо и недовольно пробурчал мальчишка, поднимаясь со стула. Попов лишь слегка улыбнулся себе под нос, хотя сам был совершенно возмущён вот таким отношением Шастуна к самому себе. А ещё у Арсения была масса вопросов к нему, но задавать их он пока побаивался.
***— Арсений Сергеевич, — робко начал Шастун, когда оба уже завтракали.
— М?
— Спасибо Вам, конечно, за всё… но мне уже гораздо лучше. Я, наверное, сейчас домой пойду… — тихо говорил мальчишка, опустив глаза в тарелку.
— Уверен? — насторожился мужчина, отложив вилку в сторону.
— Вполне, — кивнул младший.
— Давай… Давай ты померяешь температуру, и тогда мы попробуем что-нибудь решить, потому что выглядишь ты, мягко говоря, нездорово, — предложил он, наотрез не отказывая желанию ученика.
— Да не надо! Я хорошо себя чувствую! — тут же запротивился парень, потому что по его же ощущениям температура у него была что надо, да и озноб бил, который он старательно пытался скрыть. И именно в этот момент подросток импульсивно вздрогнул, поёжился и даже прошипел, секундно поклацав зубами.
Арсений нахмурился, а вот Антон насторожился, потому что учитель уже аккуратно, но достаточно резко ухватил его правой рукой за затылок и прикоснулся губами к ожидаемо горячему лбу.
— Да что ж такое… — Попов в тихом возмущении свёл брови к переносице, вспоминая, что в ночи у мальчишки температуры, вроде как, и не было, а тут она снова поднялась. Он отпустил парня, а сам ушёл в гостиную, заставив того напрячься.
— Твою мать! — одними губами, совершенно беззвучно ругнулся подросток, а у самого сердце замерло. И в этот момент Арсений вернулся на кухню.
— На! — он протянул Антону градусник, а сам не дожидаясь действий парня, укрыл его пледом.
— Да ну заче-е-ем? — беспомощно прохныкал мальчишка.
— Антон, — одним взглядом, ну и немного голосом литератор наседал, а сам выжидающе вернулся на место.
— Да нормально всё у меня… К чему это?..
— Шастун, я вижу, как у тебя «всё нормально». Сидишь весь трясёшься, бледный, горячий, губы… — и тут учитель запнулся, вспомнив ночное происшествие, — синие…
— Ну бли-и-ин! — возмущённо насупился парень, запихивая градусник подмышку. Арсений лишь кивнул и начал рыться в аптечке, что покоилась в шкафчике на кухне. — Арсений Сергеич, а вот Вам не хочется отдохнуть? — с явной интонацией сарказма спросил он, щурясь учителю в спину.
— Чего? — в свою очередь, смутился мужчина, перебирая блистеры с таблетками.
— Ну вот не хочется Вам уже тупо отдохнуть, своими делами заняться, может, съездить куда?.. — хитро выглядывая из-под ресниц, спрашивал подросток.
— Шастун, чё ты хочешь? — учитель нахмурился, стараясь сосредоточиться на своих знаниях о препаратах.
— Чтобы Вы от меня отстали, и я спокойно пошёл домой. Можно, а?
— Нет, мой хороший. Сиди молча и меряй температуру, — улыбчиво и даже как-то торжественно отказал старший.
— Серьёзно, блин?! — кверху выгнув брови их внутренней стороной, воскликнул мальчишка.
— Абсолютно. Не мешай, я не могу найти нужные таблетки.
— Охренеть просто… — снова насупился подросток.
Арсений лишь мысленно закатил глаза, но ничего не ответил, так как был действительно занят поиском нужного лекарства сначала в телефоне, а потом в аптечке.
— Вот Вы вроде молодой… На кой чёрт Вам столько таблеток? — ухмыльнулся Шастун, всё так же стараясь не особо прижимать к себе термометр.
— Антон, я попросил немного посидеть молча. Вот измеришь температуру, мы с тобой обязательно поговорим, — слегка раздражённо отозвался Попов, и Антон даже чуть обиженно примолк, уставившись в свою тарелку с завтраком.
Но тут уж слишком вовремя пропиликал градусник.
— О! Давай! — в секунду рядом с ним появился литератор с протянутой ладонью. Шастун посмотрел на него немного косо и опасливо, но всё же медленно отдал электронный термометр. — Ну, твою ж… — скривился мужчина, всматриваясь в окошко с цифрами.
— Чего-чего? — довольно ухмыльнулся Шастун, поняв, что подловил Попова на ругательстве, за которые он так агрится на своего ученика.
— Твою… температуру, говорю, сбивать нужно опять… — всё же сумел выкрутиться учитель, заметив эту лисью ухмылку. — Чё ты лыбишься-то? Тридцать восемь!
— Ну не сорок, и ладно… — снова беззаботно улыбнулся парень. — Жить буду.
— О Господи… дай мне сил! — терпеливо вздохнул Арсений, наблюдая за тем, как Шастун преспокойно продолжил свой завтрак.
***Спустя минут пять уговоров Антон всё же выпил… Нет, это громко сказано… Арсений снова раздавил в ложке пару горьких, в чём уж очень сильно был уверен подросток, таблеток, и, что уж тут скрывать, насильно заставил парня проглотить это. Потом Попову пришлось любоваться кислой миной весь завтрак, а затем уже без особых усилий вливать в ученика сироп от кашля.
И весь следующий день прошёл так же, как и прошлый. Арсений работал у себя в комнате, а Антон был один. И вот сегодня он не рисковал курить, потому что рад был, что литератор благополучно забыл о том случае, а напоминать и нарываться вновь очень не хотелось, несмотря на дикое желание выкурить целую пачку.
Он успел вдоволь наобщаться с Димой, обсуждая всё подряд, немного с Катей, которая говорила «А я же говорила!», а также провести длинный разговор с сестрой, которая опять была расстроенна, потому что Шастун, очевидно, домой и сегодня не придёт, так как был уже вечер, а он продолжал реально болеть. И Арсений всё это имел «удовольствие» наблюдать.
В перерывах между лечением простуды и синяков, а также плотными «перекусами» от Арсения-я вообще-то и готовить неплохо умею-Сергеевича (И это была правда. Антону очень понравились спагетти и тушёное мясо с овощами на ужин), они успели посмотреть какой-то полнометражный мультик, который так вдруг захотел Антон. А потом он же и уснул первым. Уснул, не дождавшись наизусть выученной концовки. Попов аккуратно уложил парня на диван, укрыл пледом, выключил телевизор и ушёл. Оставшийся вечер он работал в своей комнате, а Шастун спал.
Кажется, никогда в жизни подросток не спал столько, сколько за последние два дня. Его максимум за сутки было три, а если повезёт — четыре часа. А здесь от недосыпа и болезни подкосило парня. Арсений за вечер всего пару раз проходил и краем глаза видел крепко спящего подростка, который выглядел совершенно обессиленным. Когда уже старший отходил ко сну, то он очень осторожно и тихо приложил руку ко лбу ученика, и тот оказался не слишком горячим, но тёплым. Попов решил не трогать мальчишку и пошёл спать.
***Среди ночи Антон вдруг проснулся. Вокруг было ожидаемо темно, но только он попытался приоткрыть глаза и привычно облизнуть, как хотелось бы, сухие губы, как в тот же момент почувствовал во рту достаточно привычный вкус крови. Крови с губ.
— Опять, блять! — зло прошипел Шастун, моментально пробудившись. Он бесшумно подорвался с дивана и, путаясь в собственных конечностях и ворсистом пледе, пошёл в ванную.
Пока парень умывался и останавливал кровоточащие губы, он мысленно требовал от своего организма объяснений «схерали?» Да, Шастун в курсе был, что когда спит, иногда бессознательно терзает свои собственные губы и даже не чувствует этого, но ему совершенно ничего не снится при этом, либо же он не помнит, поэтому в голове совершенно не укладывается всё это. Снов в его жизни не было никогда, он даже не знал каково это. И когда кто-то рассказывал об этом явлении, Шастун молча недоумевал, но спрашивать «Это типа телек в башке, что ли?» не решался.
Парень старался всё делать быстро и бесшумно. И, кажется, у него получилось. Он вернулся и снова уснул, а Арсений вроде даже не вставал.