Я хотел ненавидеть Питер

В таком режиме Антон прожил пару недель, окончательно освоившись на новом месте. Утомительная школа, занятия с Арсением и Лизой, друзья, работа, энергетики и сигареты…
Кстати, он довольно хорошо сдружился с Катей, и теперь они почти всегда разделяли все обсуждения на троих. Ещё никому не избежать было знакомства и начала «дружбы» с маленькой Полиной.
Эти недели подействовали на знакомство и сближение не только Шастуна и Добрачёвой. Особенно выделяющимся стало отношение Димы к этой девушке. Антон и раньше-то замечал, что тот очень аккуратно обходится с ней, но почему-то просто списывал на то, что она «девочка», но когда увидел, как друг на сотку забился с их одноклассницей на то, кто дольше протянет в какой-то там игре, а потом ещё и со зловещим смехом выиграл, ну… ладно, бывает. И всё равно Шастун замечал особо трепетное и нежное, что ли, общение между Позовым и Добрачёвой, но пока только наблюдал и не комментировал, хотя уж очень хотелось.
Ещё Антон был бесконечно рад, что Попов теперь не акцентирует на нём своё особое внимание. Даже когда парень снова пришёл с небольшой ссадиной от отца, учитель лишь упорно сверлил в нём дыру, но ничего не говорил. Конечно, и Арсения переполняло мыслями и чувствами, но он видел и понимал, что подросток не хочет этого ни слышать, ни знать, потому тихо оставался в стороне; но если бы он только знал, что одни его глаза уже убивали Антона своим выразительным сочувствием и вопросительностью…
За это время Шастун, кажется, похудел ещё больше и обзавёлся тёмными кругами под глазами, но любые попытки проявления жалости, сочувствия и чего-то подобного со стороны ребят пресекал на корню. Как раз сегодня вместо перемены в столовой, они с Димой провели её на любимой крыше, где моросил питерский дождь, холодный, кстати. Но никто одеваться специально не стал, тем более, что Антону и не во что… Несмотря на достаточно прохладную погоду, ведь уже наступил октябрь, парень до сих пор рассекал в «тёплых» кофтах с капюшонами.
— Шаст, чё-т ты совсем плох… — наблюдательски поделился Дима, смотря только вперёд и держа меж двух пальцев догорающую до фильтра сигарету.
— Да нормально у меня всё. Чё ты паникуешь? — нахмурился Шастун, выпуская изо рта колечки сигаретного дыма.
— Ну да, конечно, — саркастично хмыкнул Позов. — Ты вообще жрёшь? Пойдём, в столовую сходим?
— Поз, отвали, а? — парень прикрыл глаза, затягиваясь никотином в очередной раз. — Хорошо же сидим, дышим…
— Мда… — покачал головой Позов, будучи явно обеспокоенным состоянием друга.
Смирившись с тем, что через минуту начнётся урок у Воли, друзья быстро покинули крышу и направились в нужный кабинет. Шастуна заметно развезло после выкуренных сигарет и выпитого энергетика. В этот раз что-то сработало не так. Ничего не бодрило.
Они оба молча шли до нужного класса уже пустыми коридорами, видя, как все рассосались после громкого звонка. И всё бы ничего, всё бы как обычно, но у Антона резко всё потемнело в глазах и он обессиленно повалился на Диму, который шёл по его левое плечо.
Разумеется, тот сначала не понял, что произошло, да и удержать эту шпалу был не в состоянии, потому пришлось поднимать бессознательного друга уже с пола возле кабинета биологии.
— Э! Вы чё там?! — всполошился ранее идущий позади и желавший «попасти» прогульщиков Паша. Он тут же подбежал к подросткам и помог поднять на ноги Шастуна, который заставил ужаснуться учителя своим бледным цветом кожи и чёрными мешками под тяжёлыми веками закрытых глаз. — Твою ж мать… — совершенно не задумываясь о своих выражениях, произнёс биолог, оперативно шлёпая школьника ладонями по впалым щекам. — Что с ним? — подхватывая на руки длинное, но на удивление лёгкое тело, спросил Павел.
— Н-не знаю, Пал Алексеич… — напуганно потерялся Дима. — Шли на урок, и вот он…
— Так, молча зашёл в класс, передал эту тишину всем остальным. Скажи, что я скоро приду, — коротко дал указание Паша, разворачиваясь в другую сторону с бессознательным подростком на руках.
— А я… Разве не…
— Я что-то не ясно сказал? — вздохнул мужчина. — Всё нормально с твоим Шастунишкой будет. Успокойся, Дим, — биолог постарался придать ситуации незначительности. Ага, кому она нахер сейчас нужна вообще…
Позов нерешительно зашёл в кабинет, а Паша понёс парня в медпункт, что был на втором этаже.
***В себя Антон пришёл не более, чем через пять минут, а около него, лежащего на больничной койке, кружилась медсестра средних лет, рядом сидел Арсений, которому позвонил Паша, сейчас стоящий в дверном проёме. Парень поморщился и даже покрутил головой, отгоняя от себя ватку, смоченную нашатырём, которую ему так и совала медсестра. Глаза легонько, но не сразу приоткрылись.
— Чё происходит? — хриплым голосом спросил подросток.
— Тише… — Попов остановил любые попытки мальчика встать и заговорить с помощью ладони, слабо надавившей на грудь подростка.
— Ну ты даёшь, Шастун… — только и вздохнул Паша, покидая кабинет.
— Арсений Сергеевич, я думаю, парню нужно ещё пару минут отлежаться, а потом чаю сладкого и обед плотный. Хорошо? — спросила Мария Михайловна, усаживаясь на своё место.
— Да-да, конечно! Я всё понял! — тут же отреагировал учитель.
— А ч… — снова что-то хотел спросить Антон.
— Я что-то непонятное сказал? Молча полежи пару минут. Потом мы обязательно с тобой поговорим. Очень серьёзно поговорим, — достаточно строго сказал Арсений, испепеляя мальчишку взглядом, потому, собственно, тот и примолк, обдумывая всё возможное, что могло произойти, раз он ничего не помнит с момента пути в класс биологии. И пока подросток занимался этим, Попов вышел с медсестрой в коридор. Там она ещё раз объяснила, что к чему и зачем.
***— Антон, — Арсений наконец обратился к парню, появившись в дверях медкабинета, — поднимайся, только не спеши.
— Арсе… — опять попытался что-то спросить подросток, вставая с будто пропитанной спиртом кушетки.
— Шастун, молча, — снова пресёк его Попов, скрываясь в коридоре. Тот немного недовольно фыркнул, но молча вышел в коридор, откуда в свой пропахший лекарствами и прочей дребеденью кабинет вернулась и медсестра.
Арсений встретил ученика обеспокоенным и одновременно укоризненным взглядом и проследовал куда-то вдоль тихих коридоров. Выбора у Шастуна не оставалось, поэтому он пошёл за ним.
— Арсений Сергеич, так сейчас же урок… — парень оглянулся по сторонам, замечая только изредка приоткрытые двери кабинетов и сидящих там школьников.
— Да Антон, сейчас урок, — терпеливо вздохнул учитель.
— А куда мы тогда идём?
— Мы идём в столовую.
— Зачем? — подросток непонимающе изогнул бровь и взъерошил без того разлетевшиеся во все стороны волосы на голове.
— Кормить тебя будем.
— Чего? — недоверчиво покосился мальчишка, но они уже подходили к большой столовой.
— Того, — пожал плечами литератор.
— А… А зачем? — растерявшись, задал очередной вопрос Антон, когда они уже заходили в пропахшую школьной едой столовую, на что получил взгляд а-ля «Ты чё, придурок, что ли?» Попов молча подошёл к раздаче, где никого не было, и вытащил из кармана пиджака черный кожаный бумажник.
— Здравствуйте, — сдержанно кивнул он буфетчице. — Полный обед, пожалуйста: первое, второе, хлеб и чай сладкий с булочкой какой-нибудь, — заказал мужчина.
— Минутку, — приветливо улыбнулась женщина, отлучившись от обоих. Шастун просто недоумённо оглядывался по сторонам, смотрел то на Арсения, то на повариху, заставляющую пластиковый поднос многочисленной едой. И через минуту она и вправду поставила на расчётный стол весь заказ.
— Спасибо, — Арсений улыбнулся, выложив на подставку две сотни, и вместе с подносом пошёл к ближайшему свободному столу. — Чё встал?
— Чё? — всё ещё не врубался в суть происходящего подросток.
— В кастрюле горячо! — слабо усмехнулся Попов. — Садись уже!
— Очень оригинально, — обиженно буркнул мальчишка, усаживаясь напротив учителя, который отдельно поставил перед ним тарелку с куриным супом и ложку.
— Ешь, — скомандовал мужчина, даже оставаясь с лёгкой, едва заметной улыбкой на лице.
— Чего? — Антон нахмурился.
— Господи, как же ты тормозить-то начал… Не удивительно… — Арсений вздохнул и поймал на себе очередной растерянный взгляд бегающих туда-сюда глазок. — Я говорю, бери ложечку в ручку и начинай кушать супчик, — умышленно просюсюкал он, склонившись к мальчишке.
— Зачем? — опять задал вопрос подросток.
— Мда… — учитель терпеливо поправил чёлку. — Шастун, ты тут чуть ласты не склеил в голодном обмороке и в истощённом состоянии, поэтому немедленно взял в руки ложку и съел вот это всё! — буквально приказал Попов.
— Какой обморок? Чё за бред? — криво ухмыльнулся парень.
— Бред? Я, по-твоему, свалился в коридоре зелёный весь? Меня Паша… Павел Алексеевич в медпункт на руках относил? Мне врач поставил диагноз: истощение организма, подпаянное неплохим таким количеством табака и энергетиков, оказывающих пагубное влияние на работу сердца и лёгких? У меня давление как у трупа? — вывалил Арсений, но спокойным и ровным тоном.
Шастун однозначно не верил, но и испугался, что что-то такое действительно могло произойти у кого-то на виду. Это учитель и прочитал в его глазах.
— То-то же, — хмыкнул он, улыбнувшись краешком губ. — Ешь давай. Вот когда ничего не останется в этих тарелках, тогда мы с тобой и поговорим.
— Да я вообще есть не хочу… — тихо вымолвил парень, поморщившись в сторону порций.
— Шастун, ещё слово, и я не поленюсь, с ложечки самолично скормлю всё! Понял? — опять бросил угрозу учитель.
— Но я столько не съем… — ответил он, ужаснувшись количеству еды на столе.
— Я затолкаю. Понял, я спрашиваю? — строже переспросил Арсений. Антон просто застыл на месте. — Шастун, не зли меня… Я когда злой, я сам себя боюсь, — на полном серьёзе сказал мужчина, но этим заставил подростка мимолётно улыбнуться.
— Понял, — поджав губы, сказал Антон, беря в руку ложку.
— Вот и умничка, — довольно кивнул Арсений. — И я внимательно за тобой наблюдаю. Даже не думай меня обмануть, — он погрозил пальцем и отошёл к стойке раздачи, где решил взять кофе, но после того, как увидел его в этой огроменной кастрюле с половником, остановился на обычном чае без сахара.
— Ну пиздец, конечно… — прошептал себе под нос Шастун, реально… (как бы так по культурнее…) негодуя со всей ситуации. Пока Арсений ждал свой чай, он внимательно смотрел на парня, что так и не начал есть.
— Шастун! — громко окликнул его Попов, хотя находились эти двое в трёх метрах друг от друга. Антон рефлекторно поднял голову. — Если сейчас же не начнёшь есть, я за себя не отвечаю!
— Да ем я, ем… — недовольно пробурчал подросток куда-то в сторону и нехотя взялся поедать суп, который в принципе даже вкусный. «Мда… Суп я лет двести не ел, наверное», — хмыкнул он, отправив первые пару ложек внутрь.
А Арсений как раз вернулся и сел напротив мальчишки, одобрительно кивнув на его действия. И пока Шастун продолжал молча и опустив глаза поедать этот, казалось, нескончаемый суп, литератор отвлёкся на телефон.
— Арсений Сергеич, а чё Вы не на уроке? — вдруг спросил парень. Учитель тут же поднял голову и бросил убийственный взгляд, который так и кричит о своём содержании: «Шастун, ты дебил?»
— Во-первых, не поверишь, по удачному стечению обстоятельств, у меня окно пятым уроком, — поддельно доброжелательно улыбаясь, начал мужчина. — Во-вторых, даже не надейся. Пока всё не съешь, мы оба отсюда никуда не уйдём.
— Чё, прям никуда? — хмыкнул Антон, водя ложкой в полупустой тарелке.
— Прям никуда, — повторил литератор и вернулся к телефону.
— Капец… — обречённо вздохнул подросток.
— Давай-давай! Ты хорошо справляешься. Ещё пару ложек и можешь приниматься за второе, так и быть…
— Вот уж спасибо, — парень прокривлялся куда-то себе в тарелку, а Арсений лишь усмехнулся на эту шалость, будто ничего не заметил, и вернулся к переписке с Пашей, который вёл урок в его классе.
— Ну можно уже всё-ё-ё? — буквально проныл Антон, отодвигая от себя глубокую тарелку, в которой оставалось несколько ложек супа.
— Ц! Ла-а-адно, ешь второе! — кивнул мужчина, и Шастун тут же на радостях забыл про суп и взялся за пюре с котлетой. Ну ладно, это он съел почти всё и с удовольствием, чему нескончаемо рад был Арсений, украдкой наблюдающий за учеником. И заканчивал свою трапезу Антон тёплым сладким чаем и булочкой с маком. Не рай ли?..
— Ну как? — улыбнулся Попов, отложив телефон и полностью переключившись на подростка.
— В смысле? — нахмурился Шастун.
— Ну, «плетёнка маковая» и обед в целом? — спросил он.
— А-а-а… — протянул мальчишка, отпив чай из гранёного стакана в то время, как у Арсения он уже был пуст. — Да нормально всё.
— Прям-таки всё понравилось? — прищурился учитель.
— Ну, так-то я не особо и привередлив, вроде… — задумчиво ответил Антон.
— Да ты чё! — наигранно удивлённо воскликнул литератор. — А что же тогда повлекло за собой такое твоё состояние?
— Ну какое состояние? Нормально всё… — парень вымученно зажмурил глаза, не желая слушать что-то о себе.
— Э-э-э, нет, Шастун! Это ты будешь втирать кому-нибудь другому, а мне, пожалуйста, всё на чистоту, — начал Попов этот самый «серьёзный разговор».
Антон, жаждая немного отвлечь от себя это излишнее внимание, вернулся к остатку булки и чая, намекая на «когда я ем — я глух и нем». Арсений же хитро ухмыльнулся, но стал терпеливо ждать.
— Ну, закончили трапезу, сударь? — иронично улыбнулся учитель.
— Закончил, — серьёзно ответил тот.
— Тог… — не успел и слова сказать Арсений.
— Арсений Сергеич, а где мой рюкзак? Вы не знаете? — похлопав себя по карманам, а потом оглянувшись по сторонам, спросил подросток.
— Знаю, Шастун. У меня в кабинете лежит, — непринуждённо ответил мужчина.
— А, ну мы же пойдём туда сейчас?
— Ну пойдём, — кивнул Попов.
— Ладно, тогда деньги Вам там отдам.
— Чего? Какие ещё деньги? — учитель настороженно свёл брови у переносицы.
— Ну Вы же оплатили вот этот обед, а ел я, значит, я и отдам деньги, — чуть ли не на пальцах разъяснил подросток.
— Так, Шастун, если ещё хоть раз заговоришь об этом, я за себя не ручаюсь. Не хватало ещё… Я оплатил, значит, так надо было, и возвращать мне ничего не нужно. Тем более, деньги, которые ты заработал «кровным трудом» на своей работе, которая и довела тебя до такого состояния, — твёрдо и даже строго осадил его Арсений, явно утрировав ситуацию.
— Да н…
— Ты меня услышал? — тем же железным тоном прервал его литератор.
— Я же… — опять не успел и слова нормального вымолвить Шастун.
— Антон, — уж очень тяжёлым взглядом просверлил того Попов. Антон же остался без какого-либо шанса на протест, чуть ли не беспомощно и возмущённо впиваясь стеклянными глазами в учителя. — Пойдём! — Арсений улыбнулся краешком губ и поднялся. Шастун послушно поплёлся за литератором, всё ещё пребывая в тихом или даже немом возмущении.
— Зашибись, блять… Нихера не понимаю в этой жизни… — недовольно ворчал себе под нос парень, оставаясь на расстоянии метра от ровной спины в чёрном элегантном костюме.
— Чё ты там бубнишь? — обернулся вдруг Арсений.
— Аэм… Вам показалось! — выпалил подросток и тут же получил многозначительный прищур в ответ.
До класса дошли уже молча. Арсений быстро справился с дверным замком и впустил Антона в кабинет, а потом и сам зашёл, тут же проследовав в свою лаборантскую.
— Чё ты там встал? Заходи и дверь закрывай! — учитель удобно устроился на маленьком диванчике с рюкзаком Шастуна в руках. Антон нерешительным шагом зашёл внутрь и прикрыл дверь.
— О! — воскликнул он, увидев предмет, в котором нуждался ещё в столовой.
— Ну не стой, Шастун. Проходи, присаживайся, — вежливо кивнул мужчина на стоящие в комнате стулья и место на диване рядом с собой.
Парень снова оказался в этой самой лаборантской, где несколько недель назад он получил конфеты за то, что дал обработать своё лицо. Вспомнив это, подросток усмехнулся и сел на стоящий напротив дивана стул за небольшим рабочим столом.
— А вот теперь поговорим… — выдохнул Арсений, одним жестом поправив смоляную чёлку на правом боку.
— О чём? — немного напряжённо спросил Антон.
— Да обо всём, мой хороший, обо всём… — Попов закинул ногу на ногу и загадочно сверкнул таким холодным и пугающим, но в то же время весьма тёплым и заинтересованным взглядом голубых глаз.
— Ну… ладно… — чуть потерянно пожал плечами подросток.
— Антон, скажи, пожалуйста… Какого чёрта ты не ешь? — мягко, но с заметной тревогой спросил учитель.
— Я ем, — нахмурился парень.
— Правда?! Ну и почему тогда ты посреди коридора в голодный обморок падаешь, а врач ставит диагноз истощения? — тут же всполошился Арсений, но всё тем же спокойным тоном.
— Я… Я не знаю… Правда… — испуганный таким точным вопросом, ответил Шастун, пряча глаза куда-то вниз, на собственные пальцы, что активно теребили браслеты на запястьях.
— Скажи мне честно, когда ты ел в последний раз? — весьма терпеливо попросил мужчина.
— Ну… сегодня…
— Я не про недавний обед в столовой если что, — предусмотрительно сощурился Арсений.
— Я понимаю, — кивнул тот, снова пряча глаза.
— Ну и что ты ел? Где? — недоверчиво хмыкнул учитель.
— Арсений Сергеич, что за допрос?! — поджав потрескавшиеся, сухие губы и состроив брови домиком, но всё ещё не смотря на собеседника в упор, воскликнул Антон.
— Так, Шастун! — рыкнул Попов. — Тебе надо повторить вопрос?
— Да ничё мне не надо, — тихо буркнул парень, но Арсений продолжал делать дыру в нём своим взглядом. — Ну в кафе, где работаю, я ночью ел…
— Шастун, если бы ты ел, такого бы не произошло, — сквозь сжатые зубы процедил мужчина.
— Ф-ф-ф… — нервно выдохнул Антон, но всё же остановил взгляд на учителе.
— Ну? — вопросительно посмотрел тот.
— Ну да, я забываю поесть иногда, — фыркнул подросток.
— Забываешь?! — громко переспросил Попов. — Как понять «забываю»?!
— Ну как есть… — парень стеснительно повёл плечами. — Просто привы… — и тут он осёкся, что и заметил по бегающему взгляду и покусываниям губ Арсений.
— В смысле привык? — настороженно спросил учитель.
— Ну, блин, ну какая разница? Ну я же нор…
— Есть разница, Шастун! Есть! — вспыхнул теперь Арсений, явно переживая за этого мальчишку. Антон чуть вздрогнул от такого напора и громкости литератора. — Сейчас же рассказывай!
— Да я не хочу! — даже как-то обиженно и тихо сказал подросток, снова спрятав напуганный взгляд вниз.
— Да меня не волнует! — грубо ответил Попов, но спустя секунды шумно выдохнул, наблюдая за переживающим парнем.
Он вновь попытался осторожно прикоснуться к тыльной стороне ладони Шастуна, но тот одёрнул руку как от огня, не иначе. Взгляды обоих столкнулись, и каждый читал в них то, что и было на самом деле: Антон видел напротив кристально чистые виноватые глаза, а Арсений — явно испуганные и мрачные.
Антон уже себя ненавидел, чувствуя, как именно из-за него в эту секунду атмосфера потяжелела втрое, если не больше. Никто не понимал, как правильно поступить в эту секунду, но первым решился действовать Попов. Он снова очень медленно потянул ладони к чужой руке, а сам смотрел в его глаза, будто спрашивая разрешения. Антон сглотнул, но всё же кивнул и в ту же секунду привычно вздрогнул, как только почувствовал, что его холодную руку с двух сторон трепетно обволокли ладони учителя. По ощущениям Шастуна, от рук литератора просто пылало теплом, отчего и по телу мальчишки рассыпалось колоссальное количество мурашек.
— Антош, что происходит? — очень тихо спросил учитель, продолжая смотреть на такого ранимого и смущённого парня, что всем кажется колючим благодаря острому языку, но дружелюбным и позитивным, всё так же благодаря болтливости и социализированности.
Шастун молчал.
— Тош, пожалуйста… — снова почти прошептал Попов, а Антон даже для себя неожиданно встрепенулся и на секунду поднял взгляд на мужчину. «Тоша… Зачем он назвал меня так?»
— Ну, ничего не происходит, Арсений Сергеевич. Просто… Неохота порой, лень иногда, либо занят. Когда могу поесть — тогда могу, — объяснился Антон, а сам тупо пялился на руки, покрывающие его ладонь. Ему явно было не по себе, это было видно. Старший сдержанно прикусил нижнюю губу и едва заметно покачал головой, чтобы снова не спугнуть резкими фразами этого, судя по всему, ранимого парнишку.
— Дома ты не ешь? — он попал в самую точку, просто в яблочко.
— У-у, — помотал тот головой.
— Почему? — стараясь не выдать в голосе явное беспокойство и возмущение, спросил Арсений, продолжая крепко держать влажную ладонь парня в своих руках.
— Да чё Вы заладили?! Почему да почему! — вспылил вдруг мальчишка, выдернув руку из таких тёплых ладоней.
— Я спросил, — терпеливо надавил мужчина.
— А я ответил! Звёзды не сошлись! Что ещё?! — резко всполошился подросток, показывая, что точно не хочет он говорить об этом.
Он это сказал, смотря точно в голубые глаза, которые были спокойны только на вид, а Попов молчал и только в упор смотрел на парня.
— Я им мешаю… — максимально горько усмехнулся Антон спустя полминуты этого тяжёлого взгляда. Эта усмешка в данной ситуации очень сильно напугала Попова, ведь парень посмеялся, скрывая за этой заразительной улыбкой настоящую боль, которая, по его мнению, никому не нужна, и ту он скрыл, опустив голову.
— С чего… С чего ты взял? — теперь уже он спросил это очень неуверенно и робко, а в ответ получил такую же страшную, совсем неироничную и невеселящую ухмылку прямо в лицо.
— Да я им всем нахуй не нужён уже семь лет! — опять с улыбкой воскликнул подросток. — Я последний раз с семьёй в Воронеже только ел… И то, не знаю, когда… — после недолгой паузы выдохнул Шастун. — Да и без семьи тоже… — сбивчиво добавил он. — Правда, года три назад, когда к отцу пришли партнёры по фирме, и он должен был показать свою семью в полном составе, я сидел со всеми за столом, терпел их, но к еде так и не притронулся… — хмыкнул парень, отвлечённо поглядывая в окно. — А в новой квартире у меня комната почти на входе, ещё и рядом с ванной, так что я даже почти и не видел кухни и зала, уж тем более родительской комнаты… Просто иногда с сестрой там бывал, — будто похвалился он, а Арсений лишь тихо ужаснулся. Он верил.
— Почему так, Антош? — тихо-тихо спросил Попов.
— А я откуда знаю… — задумчиво, но всё ещё типа на веселе сказал подросток. — Просто после рождения Поли они почему-то совсем перестали… считать меня кем-то, перестали замечать, — просто пожал он плечами. — Нет, я пытался это понять и оправдать их, себя часто винил ребёнком ещё, старался внимание привлекать, учиться хорошо, достижения какие-то приносить, но чё-т безуспешно, — улыбчиво рассуждал Шастун. — Когда… она беременна была, всё ещё куда ни шло, потом Поля родилась, и они стали кружить около неё, но я тогда ещё в свои десять лет думал, что в этом нет ничего страшного, что сестре, пока она такая маленькая, родители нужны больше. Думал, подрастёт, и всё встанет на свои места хоть как-то. Ан нет! Плохо подумал… — хмыкнул парень, наблюдая через окно за листьями, рвущимися куда-то за ветром, в то время как Арсений просто не сводил глаз с мальчишки. — Лет до 14-15 страдал, злился, даже на себя больше, а потом забил.
— В смысле?
— Да в прямом. Уже, кажется, поздно было… Мне никто больше не нужен, — на полном серьёзе заявил Антон, заставив Арсения нервно сглотнуть. — Я научился жить самостоятельно. Работу первую как раз в тринадцать, наверное, нашёл. Сначала просто пришлось, потому что однажды, когда с отцом опять сцепился, он сказал, что больше не будет меня обеспечивать, кормить, одевать, хотя и так по сути ничего не давал… Может, он и сгоряча, но я даже это всерьёз воспринял. Просто по несколько часов перебиваюсь на квартире и всё. Ну это чисто для того, чтобы поддерживать общение с сестрой…
— Ты её любишь… — тихо прервал речи парня Попов.
— Очень, — уверенно подтвердил Антон, грустно улыбнувшись и переведя взгляд на учителя.
— Несмотря на буквальное отречение от тебя ваших общих родителей… — продолжил свою мысль литератор.
— Ну, она же тут не при чём, — беззаботно пожал плечами подросток. — Просто ей повезло с родителями, а мне… — он тяжело вздохнул, но всё ещё продолжал улыбаться. — А мне они не нужны.
— Ты так думаешь? — спросил Попов.
— Нет, — хмыкнул парень, удивив этим Арсения. — Я всецело и полностью в этом уверен, — абсолютно решительно, но расслабленно сообщил он. — Если они отказали ребёнку в том, чтобы выяснить и решить все наши общие проблемы, о чём может идти речь, когда мне семнадцать?
— Они отказывали? — с явным разочарованием и грустью плотно сомкнул губы мужчина.
— Нет, ну эт я просто цензурно выразился, а так-то лично в моей голове звучит эта фраза немного по-другому, — усмехнулся парень, по-настоящему усмехнулся, но это он опять пытался отвлечь от себя такое пристальное внимание, потому что глаза его совершенно не смеялись, они были стеклянными, они не блестели, а оставались тёмными, болотными, неподвижными…
— И ты уверен, что они тебя не любят? И что ты им не нужен? — серьёзно спросил Попов.
— О-о-о! — улыбчиво нахмурился мальчишка, неловко оглядываясь по сторонам. Ему было максимально неудобно ощущать этот взгляд на себе, но приходилось. — Давайте только без вот этих «Это мама с папой. Они всегда будут тебя любить, несмотря ни на что! Только они главные люди в твоей жизни!» — очень пафосно говорил Шастун, размахивая длинными руками. Попов растерянно хлопал глазами, за которыми искоса наблюдал Антон, вглядываясь в них через очки.
— Я же…
— Нет, Арсений Сергеич. Не надо ни в чём помогать, не надо встречаться с ними, говорить с ними. Можно я уже спокойно доживу до лета, а потом просто куда-нибудь съеб… — снова оговорился подросток, тут же прикусывая щёку. — А потом съеду и жить нормально буду?
— Съедешь? Куда?
— Не знаю. Да и не важно… Главное, чтобы просто больше их не видеть, не слышать, не знать… — с каждым словом Шастун говорил всё тише, а последнее произнёс вовсе шёпотом, еле слышно, опять задумчиво глядя в окно.
Арсений не терял ни секунды. Он в одно движение притянул мальчишку, сидящего на стуле, обеими руками к себе, буквально перетащил на место на диване рядом с собой и просто крепко обнял, обхватив за плечи и спину. Антон вообще не ожидал таких действий, он всем телом крупно содрогнулся, пытаясь освободить себя от чужих рук, как и всегда, он явно испугался этой резкости, но когда успел увидеть эти глаза... всему повиновался.
Арсений знал, что в эти секунды будет с парнем, но действовал на собственный страх и риск. И вот сейчас, когда оба оказались на этом диванчике, они одновременно шумно выдохнули. Шастун в следующее же мгновение обессиленно расслабился телом и, чуть свалившись, упёрся лбом в ключицу учителя. Он почувствовал его тепло, его искренность, потому и доверился в эту секунду. Почти доверился…
Попов старался ровно дышать, поглаживая парня по спине, каждый раз начиная со светлой макушки, будто гладил кота. Да он и есть кот. Шастун носом уткнулся в грудь Арсения, кусая и сильно оттягивая собственную губу, иногда сдирая с неё тоненькую кожицу. Он чувствовал себя защищённым. Маленьким, беспомощным, но защищённым. Впервые за… долгое время. Каждое прикосновение учителя разжигало внутри него тепло и уже не вызывало дрожи и страха.
Спустя ещё полминуты таких объятий Арсений решил заговорить:
— Просто знай, что я поддержу тебя, что бы ни случилось… — очень тихо сказал Попов, продолжая медленно водить ладонью от макушки и до поясницы подростка. Антон, кажется, удар сердца пропустил, услышав эти слова. Он просто не понимал, почему этот человек так относится к нему, почему пытается что-то узнать о жизни, переживает, даже заботится… Должен же быть какой-то подвох?
— Тош, ты слышишь? — прервал мысли парня Арсений.
— Угу, — только такой ответ дал Шастун, абсолютно не желая отрываться от литератора, тесно прижавшись к нему, но руки он, кстати, спрятал где-то под собой, в районе груди, совершенно не касаясь Арсения самостоятельно. Этого он все ещё боялся. Антон только вдыхал его запах. Это был запах горького чёрного кофе, который он так не любит, но сейчас почему-то это не мешало, а даже наоборот.
— Знаешь, что у меня есть? — заговорщически прошептал мужчина, желая разбавить эту минуту чем-то позитивным, чтобы отвлечь мальчишку.
— Что? — заинтересованно спросил Антон, явно заинтригованный, но глаз своих показывать не хотел, оставаясь в том же положении. Это откровенно детское любопытство умилило Попова, потому он растянулся в улыбке, снимая очки и складывая их в кармашек пиджака.
— Конфеты… И как я понял, тебе такие очень нравятся, — тем же загадочным тоном проговорил учитель над ухом ученика.
— Фрутелла? — удивлённо вскинул брови Шастун, всё же отлипая от груди Попова и смотря прямо в чисто-голубые глаза своими еле живыми, как показалось Арсению.
— Наверное, — оголив ямочки на щеках, ответил учитель. — Сам сейчас посмотришь… — сказал он, потянувшись одной рукой к вазочке на столе. — Держи, — мужчина по-настоящему торжественно вручил длинную упаковку в руки Шастуну, который тут же расплылся в улыбке.
— Спасибо, — смущённо поблагодарил он. «Как можно отказаться от такого мальчишки…» — на секунду поджав губы и отведя взгляд в сторону, подумал Арсений.
— Не за что, — мельком улыбнулся он, потрепав мягкие пшеничные пряди на голове парня. Пока подросток так по-детски заинтересованно разглядывал сладости, Арсений поднялся с дивана и проследовал к шкафу.
— Арсений Сергеич, — обратился тот к мужчине, грустно улыбнувшись и без сил опустив вялые руки, в одной из которых была пачка с жевательными конфетами, на собственные ноги.
— М? — откликнулся тот, делая вид, что занят какими-то тетрадками, хотя на самом деле он вообще не знал, как продолжить общение с учеником.
— Чё я, на… биологию пойду, наверное, уже?.. — спросил он, медленно собираясь в кучу.
— Я те щас пойду! — шутливо пригрозил учитель, всё ещё стоя спиной к нему.
— А чё? — смело ухмыльнулся Антон.
— Через плечо, Шастун! — ответил Попов, громко захлопнув какую-то книжку и обернувшись к подростку.
— Вам кто-нибудь говорил, что Вы — это просто воплощение оригинальности? — язвительно прищурился парень, на что в ответ от Арсения получил удивлённо вскинутые брови. — Второй раз за последние двадцать минут. Рифмоплёт Вы, однако… — ухмыльнулся мальчишка.
— А ты не скалься! Не надо меня провоцировать на столь многообразную рифму! — высоким слогом, но с оттенком шутливой обиды заявил мужчина, облокотившись спиной на дверцу светлого шкафа.
— О-хо-хо! — Антон театрально посмеялся. — Достойный соперник, значит…
— Между прочим, ты опять отвлёк меня от дела, — прервал эту несерьёзную беседу литератор, отчего парень чуть напрягся.
— Какого же? — вздёрнул тот одну бровь.
— Важного, — честно ответил Попов, сложив руки на груди. — Возьми-ка свой рюкзачок и выложи оттуда мне на стол всю гадость, которую ты пьёшь и куришь, — попросил он с хитрыми нотками в бархатистом баритоне.
— В смысле? — Шастун нервно прикусил краешек нижней губы, а у самого сердце чаще забилось.
— В прямом, Антош, — поддельно приветливо и дружелюбно улыбался мужчина. — Не вынуждай меня делать это самому. Ужасно не люблю такое, к слову… — фыркнул учитель.
— А с чего Вы… — хотел было что-то спросить парень.
— Даже и не спрашивай, — закатил глаза Попов. — Доставай-доставай! И не смотри на меня так, — властно ухмыльнулся Арсений.
— Ну бли-и-ин… — проныл мальчишка, недовольно скривившись.
— Оладушек, Шастун, оладушек. Не тяни время, — старший поманил его рукой, просто вынуждая сдаться.
— Да ничего у меня нет! — всё ещё пытался откосить Антон.
— Антон, я считаю до трёх. Если добровольно не отдашь всё, это сделаю я, — мягко погрозил учитель.
— Ц! — подросток неверяще закатил глаза.
— Ра-а-аз! — улыбчиво, хотя и пытался строго, начал литератор, но Шастун всё ещё сомневался в поспешных действиях. — Два-а-а!
— Да понял я, понял! — завопил парень, увидев как Попов набрал воздуха в лёгкие для следующей цифры. Арсений довольно ухмыльнулся.
Антон же нехотя расстегнул молнию на рюкзаке и с надеждой посмотрел на учителя, что отрицательно покачал головой на такой жест. Подросток весьма тяжко вздохнул и, опустив руку на дно портфеля, вытащил оттуда две новых баночки любимого энергетика, а следом полупустую пачку сигарет. Под возмущённый взгляд голубых глаз он сложил это на столе.
— Всё? — строго спросил Арсений, а сам так сжал челюсти, что желваки заиграли на скулах. Антон только кивнул, продолжая осторожно поглядывать на учителя. — Мы же с тобой говорили об этом…
— Ну говорили… — безразлично пожал тот плечами.
— И вот на это ты тратишь свои деньги, как я понимаю, да? — хмыкнул литератор, еле сдерживаясь, чтобы не надавать подзатыльников этому мальчишке.
— Ну… типа, — ухмыльнулся парень, а сам думал: «За этим я и работаю… Без этого всего и жизнь не очень».
— Значит так, — шумно вздохнув, начал Арсений, вставая прямо напротив ученика, который удобно устроился на диване. — Больше никаких энергетиков и сигарет. Каждый день приходишь в школу и обязательно покупаешь вот такой же полный обед. Я буду за этим следить. Понял меня? — настоятельски спросил мужчина.
— Да зачем он мне? — невольно скривился подросток.
— Шастун, я спрашиваю: понял? — строже повторил Арсений.
— Понял, — еле слышно буркнул подросток.
— Антон, я не шучу, — добавил тот, заметив какую-никакую лёгкость в ответе.
— А жаль… — хмыкнул мальчишка, закрывая рюкзак. Попов на это лишь укоризненно покачал головой. — Ну всё, я пошёл? — вновь улыбчиво спросил Антон, приготовившись закинуть портфель на спину.
— Куда ты собрался? — нахмурился мужчина.
— Ну на уроки, куда ещё…
— Шастун, откуда такая тяга к знаниям? Ты двадцать минут назад без сознания валялся, забыл? — издевательски ухмыльнулся учитель.
— Ну и куда мне? — непонимающе вскинул брови парень.
— По-хорошему, тебя бы забрали, и домой отлёживаться… — негромко рассуждал Арсений и заметил, как Антон немного сник, хотя вообще не хотел показывать подобного. — Но я тебя никуда не отпущу, — уже громче и уверенней проговорил он. — Ложись прям тут. Лучше поспи. Мне всё равно уроки ещё вести. Потом в конце дня, после самоподготовки пойдёшь…
— Серьёзно?! — действительно удивился парень такому раскладу событий.
— Ну да, — чуть растерявшись, кивнул литератор. — Лучше уж под моим присмотром, чем...
— Так долго?
— Шастун, да, — Попов насмешливо приподнял уголки губ. — Ложись давай! Рюкзак поставь куда-нибудь, — сказал он, кинув взгляд на чёрный портфель ученика, который он прижал к себе. И тут как раз прозвенел звонок. Антон ещё раз внимательно посмотрел на учителя, желая убедиться в правдивости его слов, но после того, как тот самостоятельно поставил рюкзак мальчишки на стул, мысленно выдохнул. — Что смотришь? — усмехнулся Арсений, увидев такие заинтересованные глаза.
— Да так… — хмыкнул подросток, небрежно скидывая с ног кроссовки и укладываясь на маленький диванчик, который так и вынуждал поджать к себе колени. Попов одобрительно покивал на это, отодвинул баночки с бодрящим напитком к стене, а потом взял со стола сигареты и спрятал их в карман пиджака. — Боитесь, что тут закурю? — самодовольно ухмыльнулся мальчишка.
— Антош, — мягко заговорил учитель, — увижу, что куришь, я тебе говорю, мало не покажется. Подзатыльников не оберёшься у меня. Понял? — намеренно спокойно спросил мужчина. Шастун опешил, что заметил и Арсений по большим удивлённым глазам.
— Это же… не педагогично, — будто мяукнул он.
— Прикинь! — довольный такой реакцией, усмехнулся литератор, поправляя чёлку, будто ничего такого он и не сказал сейчас.
— Ну зашибись, — всё-таки отойдя от такой угрозы, иронично фыркнул парень.
— Всё, отдыхай! Я пошёл, — отрезал Арсений, направляясь к выходу.
— Спасибо… — стеснительно и неуверенно донеслось от мальчишки, когда Попов уже открыл дверь в класс. И казалось бы, он не должен был услышать это тихое высказывание, но услышал, мимолётно улыбнулся и молча ушёл, плотно закрыв за собой дверь.
Удивительно, но уже через пару минут Шастун прямо-таки вырубился, хотя чего тут удивительного...